Глава 4 (1/1)

Гилберт в огромных количествах пил воду, спал весь день напролет и громко шипел, когда ему делали перевязку. Рана заживала плохо, но края ее, благодаря стараниям Ивана были чистыми. Бинты он стирал и вымачивал в водке, дабы избежать заражения.****— Вы, славяне, вообще всё водкой лечите, сколько я вас помню! — шипел при очередной перевязке альбинос.— Ну… не все…. – Иван затянул бинт. – Вот, например, кашель мы лечим…. Да, водкой.— А меня одна славянка лечила спиртовой настойкой мирты от кашля. Дрянь...но помогло... — фыркнул Гил.— Тоже работает, — русский пошел мыть руки.— Ты говоришь, как наша Наталья! — усмехнулся альбинос.— Наталья? – в голосе Ивана мелькнуло удивление.— Да...Арловская...Вы...Вы с ней знакомы?— Да…. Это сестра Ани… Вобщем, — лицо священника потемнело. – Моей бывшей жены.— Слышь, Бог? — поднял лицо к потолку Гилберт. — Твои пути и правда неисповедимы....Что ж ты, говнюк, ещё придумал, а?— Не смей так говорить! — минутное наваждение слетело с русского, в голосе появился метал.— Бог меня предал...Я в него уже не верю...Хотя раньше, как и ты, верно ему служил. Он у меня всё забрал, ты понимаешь? Мать, жену, детей...Их на моих глазах убили...У меня нет поводов ему верить — он не откликнулся ни на одну молитву, когда умирал мой сын... — алые глаза юноши очень недобро блеснули.— Мою жену убили пять лет назад. Выгрызли… — Иван сглотнул, — из шеи кусок плоти и выпили всю кровь, до капли. Я нашел тебя… на её могиле.— Моих убили точно так же...только младшего сына оставили в живых...не совсем добили — урок преподали... — альбинос отвернулся к стене.Иван не ответил. Через некоторое время послышались всхлипы. Русский сидел, уперев голову в руки и плечи его вздрагивали.— Русич....ты чего? — ошарашенно обернулся Гилберт, смотря на священника огромными глазами.Священник плакал, по-мужски страшно. Смотреть на его слезы без содрогания было практически невозможно. Человек, который всю жизнь ободряет других, не мог поселить покой в собственную душу. Воспоминания разбередили старые раны, и сколько бы он себе не повторял, что там ей наверняка много лучше, чем здесь, слезы продолжали течь.— Дурак....ты сейчас на кучку говна похож, а не на священника! — закатив алые очи, раненный сполз с кровати и подошёл к русскому. — Слёзы крадут время жизни...Чем больше ты его потратишь, темь меньше тебе останется на то, чтобы заставить мёртвых улыбнуться... — положив руку ему на плечо, протянул он.— Мёртвые не улыбаются.— Они улыбнутся тогда, когда ты успокоишь свою душу...да хоть через ту же месть, убив...но именно того, кто причинил тебе больше боли....— Я вряд ли… способен на убийство. Поэтому…. Мне не будет покоя.— Я тоже считал себя не способным...мне было дурно от вида крови, а когда я поотрывал этим мразям головы, мне было уже плевать — я видел спокойные лица своих близких....— Мы разные люди. Я вряд ли смогу тебя понять, прости, — Иван задул свечу и вышел прочь из комнаты.— Идиот.... — выдохнул в пустоту Гилберт. — Ты ещё поймёшь....