Кречетом черным к тучам взмывай... (2/2)
— Ну и… как мне тебя приласкать? — пробормотал Лес, делая осторожный шажок в ее сторону. Та угрожающе щелкнула клювом и как-то совсем по-человечески фыркнула, раскачиваясь на подоконнике. — Э-э-э… — Лес сделал еще шажок. — Тейт, ты меня хоть понимаешь? Если ты там? В ответ клекот.
Лес совсем смешался и остановился.
— Печеньку? — пробормотал едва слышно, протягивая руку и материализуя в ней несколько воздушных печений, которые так замечательно пекла их повариха. Вот увольте, но Лес понятия не имел, чем кречеты питались. Остается лишь надеяться, что Тейт благосклонно примет его угощение. Когда станет опять человеком, надо у него спросить, любит ли он эклерные печенья… Печеньку кречет сцапал за милую душу, да еще и чуть ли не вместе с пальцами. Лес так подумал, подумал и переместил сюда целый поднос. Скормил все птичке. Попробовал притронуться, чуть не остался без пальцев. Вздохнул. Посидел на диване, побродил по комнате, а потом как-то так получилось, начал сам говорить. Говорил долго, треплясь ни о чем и в то же время обо всем, изредка скармливая Тейту-Кречету печеньки с подноса.
— Те-е-ейт, — плюхнувшись на диван у окна, пробормотал он. — Слушай… кончай меня мучить, а? Возвращайся обратно. Я сделаю все, что хочешь!
И лишь какой-то хитрый взгляд зеленых глаз в ответ. Лес даже вздрогнул. И вот фиг поймешь, слышит ли его Тейт или нет! — Издеваешься, да? — Принц решительно поднялся. — А вот я сейчас к тебе притронусь. Можешь даже мне пальцы откусить. А потом сам же жалеть будешь, это я тебе гарантирую.
Он подошел и протянул к нему руку. Птица угрожающе встопорщилась. Нахохлилась. Втянула голову в плечи, следя исподлобья за опускающейся рукой. Совсем как собака, собравшаяся укусить. ?Волком беги вслед за Солнцеворотом, Кречетом белым к тучам взмывай! Эхо Возмездий рождает Природа, Воля Героя — клич: ?Побеждай!?
Эти слова тихонько напел Лес, опуская руку на головку птицы. Вот его пальцы почти коснулись приглаженных перышек. И в этот момент кречет щелкнул клювом. Лес вскрикнул и поднес к глазам прокушенный палец. — Сдурел? — простонал едва слышно. — Чем я тебя потом насиловать буду, дурак? — Слизнув кровь с пальца, он тихо фыркнул. — А я думал, что ты в человеческом виде несговорчивый… Как известно, принц Дайлата славился своим упрямством, так что он снова упорно протянул руку. Еще три пальца оказались повреждены, но Лес не унывал. В конце концов он додумался сплести заклятье Неприкосновенности. Теперь, сколько бы кречет его ни кусал, без толку. Тейту это не понравилось, и он начал царапать его когтями. Лес закатил глаза. — Вот верну тебя в человеческое обличье, ты мне за все ответишь, у-у-у, тварюга! — ласково пообещал он. Кречет впился в него взглядом изумрудных глаз, насмешливо нахохлившись.
Лес закатил глаза. — Слушай, ну почему с тобой так сложно? Мне за тобой до конца жизни бегать, да?
Птица слетела с подоконника, плавно спланировала ему на плечо и проклекотала что-то. От такой тяжести Лес осел на пол, сдавленно охнув, когда железные когти впились в плечо. Даже сквозь заклятье тиски были весьма ощутимы. Ткнув его стальным клювом в шею, кречет слегка прикусил мочку уха, вырвав у принца легкий стон боли. — Больной, да? — шепнул Лес. — Калекой меня сделаешь. Совсем.
Прикосновение мягких черных перьев, отливающих синевой, было приятным. Словно шутя, кречет ласково защекотал его за ухом кончиком своего крыла, насмешливо косясь. Это как если бы Тейт сейчас сидел рядом и кусал его за ушко, дразня и насмехаясь… Лес закрыл глаза, представляя себе эту картину. Но ведь Тейт никогда бы не сделал этого в человеческом обличье. Он слишком стеснительный. Слишком целомудренный. Почти как Лла’Эринье. Может быть, животное обличье позволяет раскрепоститься?
Он покосился на птицу, та ответила насмешливым взглядом.
— Интересно, Mм’Илирь только в птиц обращаться умеют? — задумчиво пробормотал Лес.
Он машинально пригладил перышки на шее птицы, и на этот раз кречет не сопротивлялся. Протянув перед собой руку, согнутую в локте, Лес кивнул на нее. Кречет понятливо перебрался на его руку, вцепившись в нее когтями. По коже потекли тонкие струйки крови. — Садист ты, — буркнул Лес, задумчиво глядя в изумрудные глаза, другой рукой поглаживая птицу по голове. — Но я все равно тебя безумно люблю. Кречет щелкнул клювом, потоптался на его руке, заставляя принца морщиться от боли, и, придвинувшись поближе, потерся головой о его щеку. Лес вздрогнул от неожиданности и осторожно прижал птицу к своей груди. Коснувшись губами темных гладких перьев, прошептал: — Вернись ко мне, ладно? Я подожду еще немного. Только больше не пугай меня так.