70182. 75. 682 — Погромисты (цикл "БСС ?Гондох?") (1/1)
— Качмарек, твою мать! Ты там сдох, что ли?! — заорал динамик голосом Рудольфа. — Ну-ка быстро к правой опоре, или отправлю списывать показания по сортирам!Качмарек в ужасе подорвался с места и, стукнувшись носком ботинка о комингс, выскочил вон. Йонге закашлялся в безуспешных попытках скрыть смех, хотя смешного в их ситуации было мало. Все утро первый механик гонял своих подчиненных, как вшивых по бане, велев местному искину следить за каждым их шагом и по возможности бить током особо отлынивающих. Этим самым он пытался создать некую видимость ремонтных работ, но Йонге считал, что напарник просто дорвался до должности начальника и отводил душу после долгих месяцев под его бескомпромиссным командованием.— Далине! Начинай выпуск! — вновь проинструктировал динамик на пульте оператора, и Йонге осторожно покрутил тумблер вправо на девяносто градусов.Сквозь экран операторской было видно, как опоры поехали вниз, вылезая из гигантского шлюза: криво, медленно, с разной скоростью, вызывая первобытный ужас.Когда объявили обед, Рудольф бросил свои железяки, схватил Йонге под руку и помчался в кают-компанию, оставив Качмарека караулить аппаратуру, но ничего при этом не трогать. Караулить там, конечно, было нечего, система пребывала в состоянии хронической неисправности, но каким-то чудом самые важные ее части продолжали работать — наверно поэтому Болт был так уверен, что ?Гондох? готов к вылету. Однако после того, как Рудольф придумал план по ?ремонту?, а Йонге по его инструкции аппаратуру доломал, работать перестало вообще все, и операторская превратилась в свалку металлолома, разбросанного по всему полу.Оставив металлолом лежать, они с Рудольфом ушли на обед. Качмарек остался на стреме и сидел в операторской, насмерть перепуганный угрозами подпортить личное дело. Никаких стыковок и посадок в ближайшие дни не предвиделось, поэтому, когда по кораблю прокатился громоподобный вой аварийных сирен, Йонге натурально подавился похлебкой.— Какого хрена?! — заорал Болт по внутренней связи. — Что значит, курсо-глиссадная система неисправна?! Вебер, еби меня Сталин! В рубку! Сейчас же!Синхрон пронзил такой острый непередаваемый коктейль из ярости и ужаса, будто к ним пристыковались пандориане. Качмарек в отчаянии метался по операторской и орал, изнемогая от собственной беспомощности. Капитан грозился оторвать хозяйство и ему и Рудольфу, если ?Гондох? немедленно не выпустит опоры, но бедный Качмарек понятия не имел, что ему делать и на что нажимать. Судя по истеричным ноткам в голосе, он был готов бежать отковыривать опоры руками. Йонге триста раз проклял Рудольфа, как механика — даже другие механики не могли разобрать, что он там навертел.Сирена продолжала насиловать уши, пока Болт не рявкнул на всю станцию: ?Выключи это говно!?.— Матка боска, Руди, — нервно позвал Йонге, зажав клавишу на ресивере. — Че-то криво. Одна не выезжает до конца.— Да я уже понял, — процедил напарник. — Сейчас подкручу кое-чего... Качмарек! Schwanzlutscher! Что ты там возишься?!Йонге следил за маленькой фигуркой в белом скафандре, которая болталась в невесомости по ту сторону экрана, и держал пальцы крестиком. Хорошо, что они садились на спутник. Будь это планета с атмосферой, доламывать было бы уже нечего.— Давай, Качмарек, давай, — шепотом подбадривал Йонге и, увидев, что второй механик вылетел из шлюза в манипуляторе, судорожно выдохнул. — Что мне делать, Рудольф? Куда нажимать?— Нажми на блокировку дверей, — пасмурно ответили ему. — Чует мое сердце, сейчас туда будет ломиться капитан.