Глава 25. Грибной лес. (1/1)

Первым проснулся Делл. Правое плечо пирата затекло: Гакупо устроил на нем свою голову. Капитан поморщился и попытался аккуратно выбраться, но путешественник резко ударил его локтем в живот. Альбинос на миг задохнулся. Друг всегда был силен, но во время бодрствования он себя сдерживал. Хонне буркнул нечто нелицеприятное в отношении спящего путешественника и попытался пошевелить нижними конечностями.На коленях, приоткрыв рот, спал Акайто. Делл тихо заскулил. Ему казалось, что его взяли в плен и сковали по рукам и ногам.На голове пирата зашевелился Кар.– Да, я – прекрасная подушка! – зашипел альбинос, помечая в памяти, что он еще долго будет припоминать это Камуи. – Хоть слюни не пускаете.Пират вздохнул. Волосы Гакупо щекотали нос, Хонне пару раз чихнул, но никто, как бы он ни надеялся, не проснулся.– Да что ж это такое? – раздраженно пробормотал капитан. – Вы до моего выздоровления спать собираетесь?Наконец путник зашевелился, оторвал голову от плеча друга и, потянувшись, зевнул.– С добрым утречком!Камуи покосился на пирата, кивнул и потер переносицу. Спали они не так уж и долго: часа два-три, не больше. К сожалению, Гакупо с уверенностью не мог сказать, что солнце еще на небе, его скрывали тучи, но было достаточно светло для ночи. Значит, спали они действительно немного.Зашевелился Акайто, сел, сонно потирая глаза. Делл подумал пару секунд и ткнул разоспавшегося ворона. Кар возмущенно подскочил и перелетел на плечо Камуи. откуда недовольно смотрел на Хонне. Жалко ему свою голову, что ли?– Я вам не подушка!Альбинос решил внести ясности раз и навсегда. Но путешественники лишь автоматически кивнули, погрузившись каждый в свои мысли. Капитан понял, что побыть подушкой ему еще придется. Особой радости это не доставляло.Пират кое-как с помощью палки поднялся на ноги, проклиная свою рану. Она еще будет давать о себе знать, он был уверен. Похоже, Гакупо победил: раненый капитан – не капитан. По крайней мере, Хонне не рискнет командовать кораблем во время шторма, когда одна нога может подвести. В то же время он знал, что если потребуется, выстоит, чего бы ему это не стоило. Но с походами под парусами, похоже, придется завязывать.– Чего злой такой?– Сны плохие снились, – буркнул Делл.– Бывает.– Да, действительно, – зашипел Хонне, но на него прекратили обращать внимание.Путешественники медленно поднимались, потягивались, делали по паре глотков из фляги с водой, что им дали во дворце. Гакупо отстраненно подумал, что надо бы было набрать еще воды в той деревне, но возвращаться не хотелось. Котенок пил мало, ему не требовалось такое количество воды, а Камуи с Деллом потерпят. У них еще будет возможность вдоволь напиться, если, конечно, Ритсу не соврала про колодцы.– Все готовы?Путник оглядел свой небольшой отряд. Акайто кивнул и воинственно встопорщил уши. То, что его не тронули такие страшные для котенка монстры, вселило в мальчика уверенность, хотя снящаяся ему Мейко основательно испортила настроение. Кар потоптался на плече Гакупо и утвердительно каркнул. Давно уже старый ворон не ввязывался в подобные авантюры, предпочитая спокойно дремать в своем полуразрушенном гнезде, но встреча с Деллом, а потом и с Камуи, заставила вспомнить себя молодым воином. Хонне уныло кивнул. Выбора у него не было.– Чтоб я еще раз согласился тебе помочь, – пробормотал пират, сверля глазами Гакупо.Путешественник в ответ передернул плечами и виновато улыбнулся.Отряд, не спеша, двинулся за путником, который, весело насвистывая какую-то песенку, уверенно шел вперед. Делл молча завидовал способности путешественника запоминать маршрут, стоило ему только внимательно разглядеть карту. Так что, даже если этот клочок бумаги потеряется, Камуи их выведет.Капитан мысленно спросил себя, не распотрошить ли ему свой мешок с вещами, что вручили зайки-женки, и не отведать ли тех чудных лепешек? Желудок говорил, что к подобному еще не готов. Но рукам нужно срочно было чем-то заняться. Пират привык к бесконечно синеве моря, когда оно спокойно, к его черноте, когда волновался кракен, к постоянной качке, к отполированному руками штурвалу. Хонне не знал, куда деть себя. Он безумно скучал по кораблю, понимая, что на суше он лишний. Нелепый и бесполезный.– Что?Пират поймал на себе задумчивый взгляд мальчика, поравнявшегося с ним.– Ты грустный.– Будешь тут веселым, – недовольно пробурчал альбинос. – Суша не для меня.Акайто передернул плечами, вспоминая свое путешествие на корабле. Нет, ему куда приятней было находиться на твердой поверхности, не грозящей каждую секунду уйти из-под ног. Хотя на корабле было весело, они с братом с удовольствием залезали на мачты, помогали спускать паруса, под взволнованные взгляды путника. Но близость воды немного нервировала котят.– Мне не нравятся корабли, – протянул мальчик. – Но с тобой я бы еще покатался!Акайто радостно улыбнулся. Делл ему нравился, хотя он не сказал бы, что альбинос такой же хороший, как Гакупо. Но лучше Камуи никого быть просто не могло.– Рад, что мои услуги пришлись вам по вкусу, – буркнул пират.Нет, ему польстило, что мальчику понравилось путешествие с ним, но для пирата корабль был жизнью, а не развлечением. Он бы лучше лишился руки, чем корабля, но жизнь рассудила иначе.– Погуляешь немного ножками, ничего с тобой не случится, – хмыкнул Гакупо. – Или ты уже решил сдаться?– Никогда! Хонне Делл Вывертыш никогда не сдается!Идти сразу стало легче. Он просто составит компанию Камуи. По доброте душевной, не иначе. Он же весьма отзывчив. А потом он его похитит и будет возить на новом корабле, как бы тот не смеялся над подобными мечтами.Делл предвкушающее улыбнулся, погрузившись в дальнейшие планы, и врезался во внезапно остановившегося Гакупо, отмечая, что они с ним почти одного роста. Это выбешивало: Хонне привык смотреть сверху вниз. Когда они расставались, тогда еще просто обыкновенный парень был повыше Камуи, а при новой встрече как-то было не до роста. Неужели Деллу придется смириться и с выросшим путешественником?– Что еще? – пират недовольно отступил, потирая нос.– Лес, – коротко бросил друг и вздохнул.Он помнил настоящий Грибной лес: яркий, весь в нелепых кричащих красках, необычный, живой. Он шел тогда с открытым ртом, спотыкаясь и крутя головой по сторонам, а Жозеф хохотал, наблюдая за реакцией новичка.Делл прищурился, разглядывая видневшееся метрах в тридцати нелепое образование. Гигантские грибы, подумать только!– Лес, и что?Грибы интересовали Хонне только в плане еды. Чем больше они, тем сытнее. Но раз эти нельзя есть, то какой смысл вообще обращать на них внимание? И грусть Камуи здесь была совсем не к месту.– Ничего.Гакупо покачал головой. Акайто тоже не понимал, что так опечалило путешественника, хотя этот Грибной лес ему тоже не понравился: серые гигантские грибы под серым же небом. Место было мертвым, впрочем, как и все на данной части материка.Путники молча двинулись к нелепой пародии. Под ногами шуршал песок. Камуи все время казалось, что он слышит шепот травы, хотя разумом понимал, что это лишь его воображение. Но уж больно ярки оказались воспоминания о настоящем лесе.– Неприятное место, – поежился Камуи.Акайто согласно дернул ушами. Гакупо любил рассказывать ему с Кайто о настоящем Грибном лесе, поэтому мальчику совершенно не нравилась его новая вариация.Отряд подошел вплотную к скоплению грибов, замер на несколько секунд и шагнул в его толщу.В настоящем лесу чувствовался приятный цветочный аромат. Здесь тянуло гнилью. Делл все время проверял, не начало ли их засасывать: ему казалось, что под ними какое-то болото, иначе откуда взялся запах? Воняли грибы. Путешественники кашляли и зажимали носы руками. Пират шатался – песок, слишком мягкий, с ямками и неровностями, которые было невозможно разглядеть, мешал ему идти, перекатывался под ногами, грозясь свалить грозу морей.В настоящем лесу грибы стояли прочные, аппетитно выглядящие. Камуи любил ложиться под один из них, опираться спиной о ножку и рисовать в блокноте. Здесь Гакупо случайно оперся на ножку одного и с криком отскочил: рука провалилась, обнажая черное полугнилое месиво. Чудовищный гигант покачнулся и упал, сбив своего соседа. В воздух поднялись песок и кусочки почти разложившихся останков местных деревьев. Они оседали на путниках, прилепляясь к коже и вызывая болезненный зуд. Но хуже было, когда застревали в волосах. Их приходилось отрывать с частью шевелюры.Чем дальше шли путешественники, тем сильнее становился запах, тем чаще они встречали поваленные грибы, через которые, содрогаясь от омерзения, приходилось перебираться. Гакупо отмечал прогрызенные дыры в их шляпках, гадая, что за существо сделало такое. На ум приходила гусеница, только очень большая и какая-нибудь мерзкая – другие здесь водиться не могли.– Нам еще долго? – простонал Делл.Когда зайки говорили про полный опасностей трудный путь, никто не мог представить, что все будет настолько неприятно. Надо им было рискнуть и идти по тракту. Но поворачивать теперь поздно. Только бы выбраться.– Не очень, – обнадежил своих спутников Гакупо. Но все вышло совсем наоборот.Кто именно первым понял, что они блуждают по кругу, сказать не получилось. Скорее всего, это осознали все, так и не найдя выход из леса. Камуи хмурился, вспоминаямаршрут, они уже давно должны были очутиться за пределами неприятного места, но будто кто-то путал их, не желая отпускать.– Я совсем не удивлен, – смирился с судьбой Хонне. Путник вздохнул.К неприятным ощущениям примешивался страх – рядом, каждый раз с новой стороны, слышался шорох, чавкающие звуки. Отряд озирался, но никого поблизости так и не обнаружил. Но неведомое существо определенно находилось в пределах досягаемости.– Идти наоборот. – Гакупо вдруг резко остановился. – Нужно идти задом наперед, тогда выберемся!– Это тебе женки сказали?– Почти. Не к конкретно этому месту, а в общем, что, если что-то случится, нужно идти наоборот. Можно попробовать. Выбора все равно нет.Они медленно, спотыкаясь и поддерживая друг друга, двинулись задом наперед. Неведомое существо издало стон, перед глазами уставших путешественников начало плыть. Но никто не остановился. Вскоре запах стал уменьшаться, хотя им уже было все равно: отряд почти потерял способность к осязанию. Зато уменьшение поваленных грибов вселило радость: они уже все измазались в той жиже, что оставалась на них после очередного перелазания. Кожа стягивалась и горела, к горлу подступала тошнота.– А вымыться нам хоть удастся? – простонал Хонне.Акайто согласно кивнул: пират сорвал вопрос с его языка. Котенок весь вымазался в черном веществе, неудачно свалившись.До этого альбинос всегда считал, что трудности способны встретиться только на море, ведь оно полно неизведанного, с чем человеку лучше не сталкиваться. Что может помешать на излазанной вдоль и поперек суше? Однако и у земли в рукаве оказались весьма примечательные козыри, за незнание которых тоже приходилось расплачиваться.– Да. Будет речка, потерпите.– Скорее бы.Наконец забрезжил просвет. Путники рванули вперед и выбрались из леса. Акайто принялся стирать с себя жижу, не сильно в этом преуспевая. Гакупо обернулся. Мимо грибов ползла черно-зеленая, с короткими алыми волосками гигантская гусеница. Для нее пришло время обеда.На миг вспомнился старый потрепанный блокнот, в который путешественник записывал свои наблюдения и делал зарисовки. Эта гусеница была весьма любопытным экземпляром, который Камуи с удовольствием бы изобразил. Но блокнот покоился на дне, если, конечно, его не распотрошили сирены на свои нужды.Делл толкнул Камуи, приводя его в чувство.– Да, да. Нам пора мыться, – вздохнул Гакупо. – Вперед.