stranglehold (1/1)

Галстук - это удавка. Ярко-алая, привлекающая внимание к себе и отвлекающая его от моего лица, необходимая - чтобы я каждый миг помнил, насколько прямо должен держать спину - дисциплинирующая, полезная; удавка. Я не готов избавиться от нее, ты видела и сама. В конце концов, я даже сплю в галстуке, и знаю, что это кажется тебе смешным. Что ж; я впервые кого-то забавляю, и это вовсе не худшее ощущение в моей жизни. Ничего не имею против, Катя, но... ты же понимаешь - я не клоун из детского мультика. Мне ничего не стоит свернуть тебе шею, и поверь, рука не дрогнет... может потом мне будет жаль. Может, нет. Это существенно? Важны ли цветы и слезы на твоей могиле, если она от этого не перестанет ею быть? Хотя, признаться, иногда меня пугает смерть - и абсолютное одиночество моих гниющих костей в этой смерти. Страшно, что для меня все закончится только так; без вариантов и шансов что-либо изменить. Бывало, я завидовал мертвецам и их памятникам на кладбищах - там тихо и легко можно отсидеться - за венки и конфеты, игрушки и сувениры на надгробных плитах, выбранные с любовью фотографии и разведенные на костях мини-сады. Их помнят, Катя. Меня забудут. А знаешь, что в этом смешнее всего? Что забыть смогут только после смерти, и чтобы спасти нас... тебя.., мне придется лечь в землю. Поверь, я обставлю свою смерть так, что о тебе и думать забудут... что с тобой? Почему ты плачешь? У нас нет выбора, девочка. Иначе Агенство не оставит попыток добраться до нас обоих. Вот где настоящая мертвая хватка.