1 (1/1)

Крытую рессорную повозку с двумя пассажирами тянула небольшая, но весьма крепкая лошадка. Айзек не переставая поглядывал в узкое оконце и недовольно хмурил свой и без того старый морщинистый лоб.- О чем ты думал, назначая нам встречу в этой зловонной сточной канаве? - не поднимая бурых глаз на принца Нуаду, по-стариковски ворчал приземистый, коренастый гном.Вдоль размытой грунтовой дороги, на подгнившем дощатом настиле тротуара, неторопливо прохаживались неряшливые огры и смердящие тролли. Улица, застроенная ветхими зданиями, в которых располагались ломбарды, склады, салуны и прочие заведения сомнительной репутации, приводила его в замешательство.- Я предположил, что будет проще нам приехать в доки, чем ему гнать телегу с контрабандным товаром через весь город. Ты сам настоял присоединиться ко мне. Помнишь? - принц вздернул бровь.- Его контрабанда - три десятка этих грязных вонючих уродцев! Где он только достает их? Омерзительно! - обычно спокойный и уравновешенный, сегодня Айзек был раздражён и ядовито басил, с неприязнью разглядывая стоящих на паперти грубо размалеванных проституток.- И все же ты понимал, что эта поездка не ради удовольствия. В своем письме Персиваль настойчиво требовал о встрече. А значит у него есть нечто важное для меня. Может быть и для всех нас, - Нуада глубоко вздохнул.- Испорченный выродок! - гневно выплюнул гном и громко трахнул кулаком о деревянный борт, после чего безвольно откинулся на округлую спинку, обитую войлоком.- Чуть сдержаннее, друг мой, - голос принца был ровным и невозмутимым. Он хорошо знал на сколько претил Айзеку промысел его сына. Парень - один из немногих возил в Ксагу тех, кого гном окрестил глупыми тварями. Здесь их называли - тураску, что на местном диалекте означало "потерянный". И может не стоило брать старика гнома с собой, однако Нуада знал и то, как сильно скучал отец по своему своенравному, но единственному сыну.Гнедая кобылка быстро трусила по крупной гальке, от чего фиакр слегка подбрасывало и трясло. Эльф заметил, как с приближением к докам разгоралась ярость в глазах попутчика, а его кулаки невольно сжимались. Гном сильно вспотел и уже плохо владел собой, осыпая отпрыска всевозможными проклятиями. За годы знакомства с Айзеком, Нуада все чаще сталкивался с его неожиданными вспышками гнева, подобными этой, и причины тому могли быть самые разные."Слишком измучен влажностью и духотой подземных городов. Этот жар медленно убивает его и всех остальных жителей", - с неким раскаянием подумал принц. На мгновение ему стало стыдно. Стыдно за свое бездействие. Ведь он - принц Нуада, сын Баллора - правителя всех разумных магических рас и наследник трона великих сынов земли, вынужден скитаться в сырых пещерах и шахтах, жить по закутам, словно крыса, в то время, как солнце, плодородная почва и чистая вода принадлежат людям. А когда-то они честно делили этот мир. Но человеческая жадность и жажда власти постепенно переросли все возможные пределы. Тогда люди обрушились с войной на тех, кто был не схож с ними, убивая сотнями тысяч, истребляя всех, не взирая на пол и возраст. "Теперь мы существуем на дне выгребной ямы. Вот какова цена перемирия Баллора с людьми".Уже почти десять лет тяжелый удушливый климат подземелий немилосерден, жесток к его жителям. Густые гнилостные испарения губят их обитателей и нет никакой надежды на передышку, даже крошечной. Раздоры вспыхивали с той же скоростью, с какой выгорает растительность на полях под палящими лучами.- Вон там, - облегченно заметил Нуада, как только повозка свернула на узкую улочку, ведущую в порт.- Ублюдок, - еще раз выбранился гном. Принцу следовало бы одернуть его, но в последний момент он передумал. Жажда и усталость также отнимали у него силы, и желания вступать в перебранку, которая могла бы за этим последовать, не находилось.Жизнь на пристани Ксаги, прилегающей к древнему подземному морю, как всегда кипела. Одни товары сгружались, а их места в трюмах занимали другие. Матросы двигались с кораблей на причал и обратно бесконечной чередой. Едкий запах немытой шерсти, заскорузлой кожи, чешуи был почти невыносим. К нему примешивался запах гниющих водорослей, смолы и морской воды. Айзеку показалось, что его резко ударили под ложечку. Он сглотнул, еле сдерживая внезапный приступ тошноты, и заставил себя переключить внимание на другие виды и звуки. Развиваясь на ветру, шуршали латаные паруса, когда их поднимали или опускали. Серые трапы тяжко стонали, когда по ним скатывались, стянутые медными ободами, бочки с нехитрым пойлом. Рабочие ругались и ворчали, перегружая с кораблей и на корабли множество товаров. Хрипло гаркали облезлые дорды - постоянные спутники кораблей. Они взмывали в чернильные высоченные своды невообразимо огромного грота, а потом камнем устремлялись вниз, чтобы утащить что-нибудь с пирсов.Принц Нуада задумчиво разглядывал суда, тогда как рядом закряхтел старый гном, прижимая к носу надушенный платок, приготовленный им заранее. Ибо обычный окружающий его мир не имел столь дурного запаха.- Давай поскорее покончим с этим, - с отвращением произнес Айзек, как только коляска остановилась у пристани. На фоне причаленного корабля с высокими мачтами, виднелся силуэт долговязого цверга-полукровки в широкополой шляпе, сдвинутой на затылок. Свой недюжий рост и внешность он получил в наследство от матери-гианы и в чертах его узкого лица не водилось ни намека на гнома. Персиваль стоял спиной и оценивающе осматривал корму своего пришвартованного судна. В руке он держал поводок, одним концом пристегнутый к металлическому кольцу, закрепленному на шее низкорослого двуногого тураску.- О, принц Нуада! - воскликнул, оборачиваясь, Персиваль. Его внимание привлекло громкое ржание лошадки, бьющей копытом о землю. - Рад нашей встрече! А мой отец? - поинтересовался он, когда Нуада подошел ближе, поравнявшись с ним.- Он здесь, остался в фиакре, - ответил принц и открытой ладонью указал на повозку.Парень отвернулся от покрытых солью перил причала и шаткой походкой грузно зашагал к четырехместному транспорту. Из-под его ботинок при каждом шаге в разные стороны брызгали капли грязи. А сзади, след в след, плелось нечто лохматое в блеклых рваных обносках. Нуада бросил беглый взгляд на маленького человеческого ребенка, семенившего тонкими босыми ногами за хозяином, и поспешил прервать это неприятное, испытывающее зрелище, отведя глаза в сторону.Персиваль был торговцем людьми и не менее раза в месяц поставлял хороший товар в доки. Несмотря на всю накопленную здесь ненависть к человеку, данный предмет торговли пользовался отличным спросом и разбирался перекупщиками довольно охотно. Но это не единственная причина, по которой Айзек злился на сына. Несколько лет назад торговый корабль, на котором Персиваль служил вторым помощником капитана, ночью по Гудзону вошел в доки Гарлема, и тогда парень узнал, как можно разжиться неплохими деньгами на ненависти и желанию сделать человека своим рабом. С тех пор он часто поднимался на поверхность, имея дела с людьми, сбывавшими ему своего собрата. Парень не гнушался учить их язык, перенимать привычки. Персиваль быстро пообтерся в той среде, став среди чужаков почти своим. А полгода назад за усердие и добросовестное отношение к работе он получил в распоряжение собственный корабль, после чего прибыль компании выросла в разы.- Здравствуй отец, - Персиваль тепло и доброжелательно поприветствовал старого гнома и виновато улыбнулся, как мог бы улыбнуться сын своему отцу после долгой разлуки.К счастью, Айзек успел успокоиться и вел себя сдержанно, не обращая внимания на попытки сына расположить к себе. Едва заметным кивком головы старик небрежно ответил на робкую улыбку отпрыска и тут же сконцентрировался на окрестностях порта. Ободренный, Персиваль снял шляпу, смущенно встряхнул головой и подтянул поводок ближе к себе.- Не желаешь ли ты выйти на минутку и немного размяться? Для разговора нам стоит подняться на борт, - парень мотнул острым подбородком в направлении своего судна.- Какого дьявола, убери это животное! - увидев перед дверью одно из существ, Айзек взревел. - Моя нога не ступит на корабль, кишащий этими тварями!- Вам не следует беспокоиться, - обращаясь сразу к обоим, успокоил их Персиваль. Трюмы уже пусты. В них никого не осталось, - он знал, что отец терпеть не мог клетки с набитыми в них тураску и заранее распорядился опустошить их, как можно быстрее. - Этот же не представляет совершенно никакой опасности. Его продали совсем младенцем и он ничего не подозревает об истинном своем происхождении. Он, как домашний питомец, - заверил цверг-полукровка, и все же пренебрежительно отодвинул ногой своего "зверька" подальше от двери, приказав дожидаться его ровно в том месте.Гном вылез из повозки, окинул брезгливым взглядом тураску, натянул на руки перчатки, как можно выше, и направился за сыном. Только нечто существенное могло заставить его подняться на палубу одного из таких кораблей и Айзек чуял своей селезенкой, что это как раз тот случай.- Будет лучше, если я вам все объясню внутри, - продолжал на ходу Персиваль. Почти у сходни он остановился, пропуская воловью упряжку, медленно проезжающую перед его носом. В телеге сидела дюжина существ без каких-либо кандалов и пут. Будущие рабы и каторжники. Ради приобретения бесплатной рабочей силы с цвергом-полукровкой нелегально договаривались за отдельную плату о доставке молодых и сильных особей.- Разве ты не боишься поворачиваться к ним спиной? - спросил отец, провожая глазами воз.- Им бежать некуда. А если бы они и попробовали, то их тотчас же выловят, словно плешивых собак. И потом, взгляни на их состояние, - Айзек прищурился. - После длительной перегонки в условиях, которых мало кто из вас мог бы себе представить, они помышляют лишь о том, чтобы восстановить силы и не подохнуть от жажды. Они ослаблены от многомесячного сидения в набитых до отказа душных трюмах. Полуголодные, с распухшими от цинги деснами, они ни для кого уже не опасны. Потребуется не менее недели отдыха и отменного питания, знаешь ли, прежде чем самые сильные из них смогут приступить к рытью колодцев для поиска источников чистой воды. Остальные недурны в качестве обслуги, - закончил Персиваль, заметно довольный собой."Сефар" бросил якорь недалеко от берега. Он, как и подобные корабли, перевозящие подобный груз, избороздил все подземные воды, порой заплывая дальше положенного, и был похож на дырявую лохань, которую с легкостью могла бы опрокинуть любая приличная волна. Обшивка корпуса слишком долго подвергалась воздействию сырости, от чего была тусклой и мрачной. Середина палубы прогнулась, как хребет старой лошади. Гнетущее впечатление дополняли голые мачты и безвольно поникший парус. Внутри посудина выглядела куда хуже, чем снаружи. Истертые палубы с валявшимся всюду мусором, куски ветоши, обрезки верёв и канатов, в которых вязли ноги - скорбное зрелище. Но Персиваль, казалось, совершенно не замечал никаких неудобств. Напротив, цверг искренне гордился своей собственностью. Он лихо лавировал между бессмысленным нагромождением коробок и ящиков, увлекая гостей за собой, и попутно выбирая самый дальний укромный угол. Наконец, доверясь своей интуиции, он замедлил шаг и остановился. Только сейчас Нуада приметил, как оттопыривается правый карман куртки Персиваля, намекая на свое интересное содержимое. Опасливо поглядывая по сторонам, парень осторожно опустил в него руку и плавным движением извлек туго набитый бумажник.- Э-это не то, - он смущенно переложил кошель в левый карман и снова зашарил в правом. Через мгновение, обнаружив то, что искал, он достал клочок скомканной бумаги и в лихорадочном возбуждении протянул принцу.Нуада инстинктивно ощутил то же волнение. Он чувствовал, что этот бумажный комок станет началом некой важной череды событий, конец которой неумолимо приблизит его народ к финалу. Но каким он будет? Не медля ни секунды, принц развернул лист и прочел. Глаза его широко распахнулись.- Именно этого я от вас и ждал - внимательный к мелочам Персиваль уловил, как дернулась жилка на лице Нуады. - Это одна из трех частей короны. Она будет выставлена на торги уже через неделю. - К чему ты клонишь? - насупился старый гном.- Наш мир на грани вымирания. Рассы исчезают одна за другой. Нет больше шéлки, пропали пикси, не осталось гиан, - в глазах сына отразилась боль и тоска по матери.- Не желаю это слышать, - и Айзек отмахнулся толстой короткой рукой.- Я знаю, о чем говорю. Я видел это всюду, к какому берегу не пристал бы мой верный "Сефар". Послушайте, - парень нервно схватил запястье Нуады и со всей серьезностью заглянул в его глаза. - Вы - наследный принц всех кланов Бэдмора. Вы дали им обещание вернуться, если ваш народ будет в вас больше всего нуждаться. И он нуждается: сегодня, сейчас. Бьюсь об заклад - вы долго ждали подходящего дня, вынашивая планы грандиозной мести.- Боюсь, в этой битве он будет совсем одинок, Персиваль. Не стоит начинать то, чего не сможешь закончить, - старик одернул сына.- Недавно я был там - парень поднял вверх указательный палец - и видел все. Люди суетливы и праздны, алчны и ненасытны. Они губят все живое вокруг себя. Такова их природа. И сейчас они слабы как никогда. Соберите все части короны, пробудите золотую армию и не останавливайтесь ни перед чем. Вам решать.С необыкновенным спокойствием принц, как будто давно уже был готов к этому, выпрямился, словно с плеч упал тяжелый многолетний груз и разрушились оковы, стягивающие грудь. Без тени сомнения Нуада утвердительно кивнул головой: "С меня довольно отсиживаться в глубинах троллевого рынка. Подготовь "Сефар". Эльф желал выразить что-то еще, но их приватность прервали.- Кэп... кэп... , - в коридор вбежал запыхавшийся старпом корабля.- Чего тебе? - недовольно рявкнул Персиваль на кривоногого кобольда.- Появились кое-какие проблемы с товаром, - сквозь зубы процедил он, заметивший рядом с капитаном двоих, как он решил, покупателей.- Какие проблемы? Ну, говори же! - не скрывая нахлынувшего раздражения, цверг прикрикнул на своего помощника.- В Ирландии, в порту Корк мы заключили сделку на восьмерых качественных рабов... как и договаривались... с тем хитрым, сальным... вот дьявол, - все еще продыхиваясь, глотал слова карлик. - Заплатили ему за них щедрые деньги. Но нас надули, если не фактически, то по совести. Один из тураску совсем не пригоден для перепродажи.- Он сильно болен?- Простите, капитан, но мы не сумели никого уговорить взять его, просто не смогли спихнуть, - нервничал старший помощник "Сефара". - Команда боится, что вы оставите их без заработка из-за этой негодной твари.- Да что черт возьми с ним?- Он смутьян. И все наотрез отказываются брать к себе такого ненадежного каторжника, заявляя, и я с ними полностью согласен, что нам в этом городе не нужны никакие бунтари и мятежники. Особенно, когда на карту поставлена добыча питьевой воды.- Так прикончи его! - в голосе бесцеремонно влезшего Айзека послышались ликующие ноты. - Зачем брать в Ксагу задиру? Проблем нынче и без него хватает!- Разумеется, сэр, - кобольд приторно ответил гному и чуть приклонил голову. - Но мы никак не можем скрутить его! Хотя бы утихомирить! Он пугает наших заказчиков, - обратился старпом к капитану.- Чтоб вас всех! - Персиваль поджал губы, важно вскинул голову, поглубже натянул на нее свою шляпу и кинулся наружу.- Такое я пропустить не могу. К тому же здесь ужасно жарко, надо убираться отсюда, - капли пота стекали с висков Айзека, щеки его покраснели. Он вытянул из манжета платок, обтер им лицо и торопливо, переваливаясь, заковылял к выходу.А с улицы уже доносились крики, становившиеся все громче.