Все вышло из-под контроля. (1/2)

Когда кончится война,Распустят министерства,Отменят все границы.Когда кончится война -Преврати меня в свое сердце,В сердце самоубийцы.Немного нервно. ?Когда кончится война?.Время не остановится, что бы ни случилось.

Синяки зажили. Впечатления потускнели. Воспоминания отошли вглубь. Тино снова с головой окунулся в учебу и музыку. Жизнь, казалось, снова стала прежней, но… пришли кошмары. Темные. Мутные. Липкие, как паутина.

Только один… сюжет – с его запахом, его холодными руками, шальными глазами… До боли реально. До боли и холодного пота, до метания на душащей подушке. И так каждый раз. Ночь за ночью.

Не спать как можно дольше -не спасало. Даже под утро, в полузабытьи, он видел голодные синие глаза.Нехватка сна сказывалась на общем состоянии. Темные тени, ставшие вскоре заметными, делали и без того большие глаза Тино просто огромными. Теперь взгляд казался не только усталым, но еще и… темным. Юноша разговаривал мало и неохотно, и Бервальд не мог доискаться причины.

И даже прописанное им снотворное не спасало.

Напряжение нарастало, давило, разрывало изнутри. И Тино сорвался. Поздно ночью, в пустой квартире, от ощущения оглушающей тишины в темном пустом доме. Тишины настолько мертвой, что из гостиной было слышно, как тикают часы в коридоре.

Бервальд уехал около трех часов назад, напомнив про снотворное перед выходом, но финн упрямо сидел в гостиной с выключенным светом и смотрелв потолок, откинув голову на спинку дивана. Ханатомаго лежала рядом, свернувшись в пушистый клубочек, и, казалось, даже не двигалась, улавливая настроение хозяина. Это становилось невыносимым…Тино резко вскочил на ноги, напугав собаку. В глазах потемнело от резкой смены положения, но финн упрямо пересек гостиную и ударил по выключателю. Резко вспыхнувший яркий свет заставил зажмуриться. Неожиданно для себя Тино надтреснуто рассмеялся и попытался удержаться за стену, с трудом стоя на подгибающихся ногах.Охватившее юношу состояние походило на что-то среднее между паникой и высшей степенью отчаяния. Все движения стали какими-то судорожными, рваными, глаза лихорадочно блестели, кожа стала мертвенно-бледной. Тино пронесся по всему дому, включая свет везде, где только мог: в комнатах, на кухне, в коридоре, даже в ванной. Вернулся в гостиную, закружился по комнате, раскинув руки, засмеялся – на грани истерики.Так же резко затих, присев и закрыв уши ладонями, словно прячась. Он уже не мог с этим справиться …Медленно поднявшись, Тино прошел в свою комнату и вернулся с гитарой. Просто тишина была уже невыносимой.

В гостиной отчетливо пахло алкоголем. Тино неестественно громко смеялся каждый раз, когда непослушные пальцы срывались со струн и путали аккорды. Голос, впрочем, слушался. Может, только звучал чуть вышеи напряженней.

Самую малость...Когда кончится война,Распустят министерства,Отменят все границы.Когда кончится война,Преврати меня в свое сердце –

Сердце…- Тино, – негромкий голос, ровный, лишенный каких – либо эмоций....Но финн все равно вздрогнул, едва не выронив гитару. Он, хотя и выпил совсем немного, как-то совсем забыл, что Бервальд должен приехать.

Нет, Тино не был чрезмерно пьян - но зато был ненатурально весел и развязен.

- Бе-ервальд, – смеясь, протянул финн. – Свет души моей… яви... ви... вился наконец в… – он смешно наморщил нос, соображая, сколько сейчас может быть времени. – А, черт с ним…Бервальд только покачал головой, быстро взглянув на полупустую бутылку виски. Тино, однако, взгляд этот успел заметить и относительно ловко стащил ее со столика, вцепившись в стеклянное горлышко. После этого финн вальяжно растянулся на полу, по-прежнему не выпуская добычу из рук и попутно расплескав немного.

Швед нахмурился, склонился над юношей.- Отпусти бутылку.- Н-нет, – с пьяным упорством отрезал Тино, мотнув головой и судорожно сжимая пальцы на узком горлышке. – Ты д-думал, что пока ты шляешься где-то до но… ночи, я буду сидеть у окна, ждать тебя, как пр... рп... примерная женушка, и рыдать от незда... нерзда... неразделенной любви? – финн истерически рассмеялся, но почти сразу же резко посерьезнел. –Нет уж, хватит.Со стороны эти перепады выглядели весьма комично и – жутко одновременно. Бервальда немного задело это ?шляешься до ночи?, ведьон был на работе. Но секундой позже пришло осознание: Тино знает. Знает об изменах.

И – что там о неразделенной любви, мельком подумалБервальд, со вздохом склоняясь над финном.- Понятно, – с нетрезвым спорить – себе дороже.Иронизируем, господин хирург. – Идем-ка в кровать.Тино совершенно не сопротивлялся, когда Бервальд легко поднял его на руки, рассмеялся, не выпуская бутылку из рук.- Заявленьице! – не удержался от комментария финн.Бервальд с трудом подавил в себе противоестественное желание засмеяться.

...Которое, впрочем, поугасло, когда Тино неожиданно обнял шведа за шею, опуская голову на его плечо.

Сладковатый запах волос. По – детски теплое дыхание.И это… вызывалоэмоции. Даже у Бервальда.Совсем не до смеха стало, когда швед поднимался по лестнице. Почувствовав движение вверх, Тино инстинктивно крепче обнял его, и теперь шеи касалось не только дыхание, но и губы. Мягкие. Горячие. Пахнущие крепким виски.Прикосновения были короткими, случайными. Но слишком чувствительной была кожа именно там, где нечаянно прикасались губы....Именно там…