Глава 1. Не случайные случайности (1/1)

Попав в шоу-бизнес, необходимо усвоить одно правило: чем больше надеешься получить, тем меньше дадут.?°***°?Рудольф просыпается к закату. Когда солнце почти зашло за горизонт, но на небе всё ещё видны розовые, смешивающиеся с тёмно-синими, цвета. Юноша не любил сигареты. Но сейчас очень хотелось закурить. Как и всегда, собственно. Как в сопливых романтичных фильмах, какие очень любит Анна. Но свои хоть и бессмертные лёгкие Секвилбэк решает поберечь, поэтому держит никотиновую хрень на самый последний случай. Хотя, когда он фактически вваливался в эту квартиру, он заметил в куртке на вешалке пачку. Какие-то импортные. Что не удивительно впрочем. В спальне всё ещё стоит терпкий запах пота, смазки и секса. От которого всё удовольствие опять ушло, так и не придя. Что ужасно вымораживало. Сам процесс был, конечно, отличным. Юноша под ним выгибался, отвечая на каждые прикосновения и толчки; стонал так, что многим смертным снесло бы крышу. Но не Рудольфу.После оргазма всё как рукой сняло. А после пробуждения и вовсе на душе опять скребли какие-то странные кошки. Обещал же сам себе не срываться. Но концерт слишком сильно его вымотал. Сил еле хватило дойти до ближайшего вампирского магазина, дабы купить пожрать и попить одновременно. А там и этот подвернулся. Расслабиться хотелось, усталый мозг еле функционировал, поэтому вампир считал, что терять будет нечего. Ага, думал он. Будто думать умеет ...Проснуться в чужой кровати сначала было странно. Но, быстро всё вспомнив и переварив, Секвилбэк устало закатил глаза.Собрав с пола свою одежду, Рудольф одевается, идя в коридор. Обувшись и накинув жилетку, в которой он и был вчера, юноша уходит. По-английски. Без прощаний и лишних слов. Он не видит смысла тратить их понапрасну. Всё равно всё было на одну ночь, без обязательств. И тот парнишка должен был это понимать. Не спрашивать имя партнёра вошло в давнюю привычку. Первое время да, было неловко. Но после привыкаешь. Секвилбэк не маленький, двадцать шестой год уже идёт по человеческим меркам. Да и хранить себя для "того самого" тот просто заебался. Всё равно с его жизнью никто надолго не задержится. Свалит раньше. График, который даже висит у юноши на стене, слишком плотный: постоянные репетиции, концерты в разных городах чуть ли не всего мира, интервью, специальные фотосессии для вампиров, чтобы их потом могли видеть на обложках глянцевых журналов. Сам Рудольф это не всегда выдерживает, не то, что кто-то, кто будет рядом. Убедился на примере брата и сестры. И если Анне ещё везёт с парнями, то вот ему и Грегори нет. Возможно, что именно от старшего Секвилбэк научился "ловить момент". Оба спали с первым встречным, если те были не против, уходя на закате, и не возвращаясь к этому. Только вот их главное отличие заключалось в том, что если Секвилбэк-старший делал это после каждого концерта, ну и с представителями прекрасного пола, разумеется; то вот средний старался себя держать. Срывался только тогда, когда хотелось умереть во второй раз. Автобус в кое-то веки подъезжает к остановке, и вампир, садясь туда и оплатив проезд, едет домой. Ночи не холодные, даже жаркие, но вампир всё равно почему-то кутается в свою жилетку. Красные глаза устремляется к окну. В домах гаснет свет, где-то на момент загорается, а после так же выключается. Где-то он продолжает гореть. Фонари так же зажигаются, освещая город яркими цветами. Говорят, что Нью-Йорк никогда не спит. И все они правы.Даже когда половина города уходит спать, чаще всего бодрствует вторая. И от того, что уже одиннадцатый час вечера, пробки не уменьшаются. Такое ощущение, будто их становится только больше. Да, можно было бы поехать на метро, но вампир не предпочитал вечную толкотню в потном помещении. Не прожил бы тот половину своей бессмертной жизни в Нью-Йорке, то, возможно, мог бы и потерпеть. Но не получается. На нужной остановке Рудольф выходит и идёт в магазин за едой. Может, хоть так он отведёт немного вопросов в свой адрес от семейства. Благо хоть родителей ещё нет. Ибо если бы те знали, как "расслабляются" после концерта их сыновья, то Фрида однозначно бы словила инфаркт Миокарда. Но ни она, ни Фредерик не знают о такой стороне жизни их детей. И тут можно говорить спасибо хоть самому господу Богу.Заходя в достаточно таки роскошный по меркам окраин города подъезд, юноша нажимает на кнопку лифта и ждёт это "чудо техники" с каких-то верхних этажей. Рудольф мог бы и дойти до своей пешком, ибо жил не так уж и высоко, но почему-то было тупо лень. Не физическая, но моральная усталость поплыла по телу. Видимо, всё ещё не отпустило от того парнишки. Но вот, раздался спасительный писк, и двери открываются. Заходя внутрь и нажимая кнопку десятого этажа, Секвилбэк прислоняется к стене, запрокидывая голову, и закрывает глаза. Мог бы - и сейчас отключился. Но нельзя. Может прохладный душ или вовсе наполненная водой ванна смоет эту противную усталость с тела? Хотелось бы ...Стоило зайти в квартиру, и разуться, как откуда-то с гостиной послышался голос Анны:- О. Грегори, наш "потеряшка" вернулся. - Без язвы или сарказма проговорила девушка, смотря какой-то очередной сопливый сериал про любовь. Видимо, была какая-то сцена свидания, но "потеряшке" было срать. Он никогда не любил это мыло. - Иди к чертям. - Вяло отозвался Рудольф, закидывая на кухню пакеты с кровью. После, фактически забежав к себе за чистой одеждой, зашёл в спасительную комнату, закрываясь в ней на защёлку с фразой "Ванная оккупирована".Стоило лишь взглянуть на себя в специальное зеркало, как он тут же отпрянул. Под глазами были тёмные круги от карандаша, что, видимо, тот забыл смыть после концерта, весь бледнее обычного, а про волосы это было отдельным разговором. Теперь было понятно, почему все смертные бабушки смотрели на него с таким страхом. Тут можно было заменить обычную воду в ванной на святую. Может, помогло бы.Решив обойтись обычным расслабляющим душем, вампир включает воду, делая её еле тёплой, и, полностью раздевшись и закинув одежду в таз для белья, залез под струи воды, подставляя им не только тело, но и лицо. Вода приятно била по лицу, собираясь на подбородке и стекая вниз по шее и дальше. Отмыв тело от этой липкой усталости, юноша выдавливает немного шампуня на ладонь и начинает мыть волосы, прикрыв глаза и массируя кожу головы пальцами, растирая всё по волосам. Как бы это не было странно, но Рудольф считал, что когда он мыл голову, он как бы вымывал всё плохое оттуда. Это всегда помогало. И сейчас тоже, когда из памяти вновь уходили воспоминания разгорячённого тела под ним и стонов, что остались такими же незначительными, как и этот день в принципе. Смыв всю пену, Секвилбэк выключает воду и, взяв полотенце с вешалки, вытирает тело и немного волосы, которые всё равно высохнут через час-два. Одев боксёры, майку и домашние шорты с персонажами какого-то мультика, который юноша смотрел года два назад, тот выходит из ванной комнаты, идя на кухню. Живот начал тихонько, будто кот, урчать, ибо есть было охота. Там же, к сожалению, сидел Грегори, что листал каналы по телевизору, где показывали вчерашний концерт. Зал тогда просто был взорван криками и аплодисментами. Что было видно по некоторым кадрам из новостей. Были если не все, то многие. И смертные, и бессмертные. Но, в большинстве своём, были моменты, где снимали именно сцену. Один из операторов даже смог заснять то, как играл каждый участник группы на своём инструменте. Вот в пальцах Грэгори быстро вращаются палочки и тут же ударяются о барабаны или тарелки; вот Анна быстро успевает перебирать пальцами по клавишам своего синтезатора; а вот и кадр, где пальцы Рудольфа быстро меняли аккорды, а вторая успевала ударять по струнам. Костюмы тогда были, как всегда, шикарными. Анна, как дизайнер по образованию, постаралась на славу. Идеи были действительно охрененные. Та жилетка с плащом и шипами на плечах была лучшей частью костюма у среднего Секвилбэка. Что же нравилось Грэгори, так это великолепное сочетание древней и современной готики. Ну а себе девушка сделала невероятное платье, в котором прекрасно гармонировали и элегантность, и бунтарский стиль. Хоть и шила она их не сама, а всё делалось на заказ, за дизайн ей можно было и вправду ноги целовать. Вкус у неё был отменный, с этим юноша даже не спорит. Может это доставалось всем девушкам от природы, кто знает. Открыв пакет с кровью и воткнув туда трубочку, юноша плюхается на стул, начиная медленно потягивать жидкость, будто бы наслаждаясь каждой её каплей. Но вкус сейчас был далеко не самой важной частью. Сейчас было главным успокоить желудок. И, как только это удаётся, вампир выкидывает использованный пакет и уходит в гостиную к Анне. Если Грегори ему ещё ничего не сказал, значит либо тот не в настроении для разговоров, либо слишком на чём-то сосредоточен. И тут, скорее всего, второе, учитывая то, как красные глаза смотрели на экран телевизора. Плюхнувшись на диван рядом с сестрой, Рудольф посмотрел на экран плазменного телевизора, где юноша признавался девушке в том, что вместе они быть не могут, ведь его родители против, а он сам всем сердцем любит её, но не может протестовать, иначе он потеряет всех близких ему людей."Какой же бред ..." - Секвилбэк беспардонно зевает, даже рот рукой не прикрыв, и вновь смотрит на экран. Пока это мыло не закончится, сестра не даст ему переключить на хоть что-то интересное. Например вон, по четвёртому каналу шёл "Ван Хельсинг", которого никто из семьи особо не почитал, но когда ничего нормального не было, смотрели, порой даже со смехом, ибо было забавно осознавать, что его как такового даже не было, что уже говорить о его охоте на вампиров. - Ну и кто это был? - Отвлекаясь на рекламу, спрашивает девушка, поворачивая к брату голову. Тот в непонимании лишь выгибает бровь. - Тот, с кем ты сегодня был до заката. - Без понятия. - Рудольф пожимает плечами и возвращает взгляд на яркую и толком бессмысленную рекламу. Будто бы предчувствуя, что, собственно, так и было, юноша сразу же произносит, пресекая вопросы сестры. - Да, я не спрашивал его имени. Зачем? Это было на один раз. Не вижу смысла держать в голове имя партнёра на одну ночь. - И продолжил. - Ань, пойми. Я сам устал от этого. Но вчера я был слишком вымотан. Ты сама знаешь, я не люблю человеческие способы расслабиться. Поэтому спасаю свою далеко не бессмертную нервную систему как могу. - Секвилбэк понимающие кивнула. Реклама закончилась, поэтому та вернулась к просмотру своей любовной мелодрамы, оставив брата наедине со своими мыслями.Когда же это сопливое мелодраматическое мыльное говно, после которого хочется пойти и сдохнуть второй раз закончилось, и девушка всё же отдала пульт, Рудольф начинает листать, как и Грегори на кухне, каналы в поисках чего посмотреть. "Ван Хельсинг" потихоньку отменяется, ибо смотреть скучную смертную хероту юноша не собирался. "- ... определённо группа SеквилBэк." - Фраза, оборванная и вырезанная из контекста, заставляет юношу не нажать кнопку на переключение следующего канала, оставляя интервью с каким-то парнем, чьи пшеничные, почти золотые волосы первым делом увидел Рудольф. Парень был совсем мальчишкой. Дай Боже, чтобы было хотя бы восемнадцать. Слишком уж он юный. Вон, до сих пор щёки будто бы солнцем целованные. Сидит в белой майке, из-за чего на плече видно тату в форме солнышка. Только вот сам яркий круг выполнен в стиле Инь-Янь, дальше просто линия круга и лучи, сделанные в виде треугольников. "Слишком по-детски" - думает Секвилбэк, а девушка-интервьюер вновь задаёт вопрос."- Чем же они вам так нравятся?""- С детства люблю вампирскую тематику. А их песни слушал ещё с основания группы. У них есть какой-то вот свой собственный неповторимый стиль. Они мне безумно нравятся!" - Восторг будто бы щенячий, и вампир уже хотел переключить канал вновь, как вдруг его прерывают крики сестры.- Ого! Неужели это тот самый Энтони?! - Анна фактически запрыгивает обратно на диван, садясь рядом с братом и устремляя взор прямо на экран, попутно успевая вновь забрать пульт.- "Тот самый"? - Рудольф вопросительно выгибает бровь, не понимая, что такого особенного в этом смертном. Может какой-нибудь ди-джей, раз так выглядит и попал на ТВ. - Ну да. У него такие классные песни! И сам он красавчик. - Девчачьи губы хитро улыбаются, но ответов парень так пока что и не дождался. - Ой, темнота ты, братишка. Кроме вампиров уже и не видишь никого. Это смертный певец под именем Энтони. Его многие любят. - Ах, ну да, простите, я не девочка, что может течь по голубоглазым блондинам. - Чужая рука уже хотела дать подзатыльник, но чёрная макушка успевает увернуться от удара. - Слащавый он. Готов спорить, ему даже двадцати нет. Слишком молодой он для сцен Нью-Йорка. Либо продюсер хороший, либо пробивался "усердной работой". - А вот уже от второго подзатыльника Секвилбэк увернуться не смог, и ладонь Анны с громким хлопком встречается с чёрным затылком. - Ай!- Ещё раз скажешь подобное, и ты своих клыков не досчитаешься. - Лицо Анны говорило о том, что та не шутит. И, чёрт её дери, когда она так делает, выглядит это и вправду жутко. Так что юноше ничего больше не оставалось, как замолкнуть и молча смотреть интервью, которое смотреть он вообще не собирался, но как будто его кто-нибудь, блять, спрашивал.?°***°?В машине душно, что пиздец. Эта первая мысль, посетившая Рудольфа через минут пятнадцать-двадцать поездки. В городе, как всегда, дикие пробки, температура на экране показывалась двадцать два градуса по Цельсию. Температура поднялась за последние пару недель слишком резко и нихуёво так. Из-за тёмных цветов самого автомобиля и его салона духота становилась убивающей. Открыть окно страшно. Солнечный свет всё ещё опасен, хоть и не так сильно, как давно живущим в родной Трансильвании предкам, но неприятные щипания и зуд были. Крем от солнца всегда был под рукой, но его слишком часто приходится наносить, чтобы ни лицо, ни руки не болели от неконтролируемой и жуткой чесотки. Сэквилбэк посмотрел в затонированное окно. Рабочий день в самом разгаре. Вампир никогда не понимал, как люди могут ходить по такой жаре в этих грёбанных костюмах. Он сам сидел в летних чёрных джинсах, лёгкой чёрной, закатанной до рукава рубашке, а по коже медленно стекает пот. Жарко.- Воды? - Анна протягивает бутылку с прозрачной, спасительной жидкостью, где было разбавлено пару капель крови, из-за чего вода имела лёгкий едва заметный розовый оттенок, и братец берёт ту, отпивая пару хороших таких, больших глотков и отдаёт бутылку назад. - У тебя увлажняющий есть? - Рудольф достаёт из кармана увлажняющий крем и протягивает его сестре. Кожа у девушек, даже вампиров, более нежная, чем у парней. Поэтому удивляться нечему. Хотя, если посчитать, сколько слоёв кремов и тому подобного те наносят на открытую кожу, их становится даже жаль. Спустя сука, бесконечное, как эта ебанная жизнь время, машина всё же останавливается у нужного места, коим оказывается студия звукозаписи "Royal Records". Грегори её точно знает, ибо когда-то он искал здесь продюсера для ещё даже не выступавшей ни одного концерта группы "SеквилBэк". Но вот остальные особо не понимали, зачем их притащили на эту дрянную студию. На вопросы ответа не давали, что раздражало ещё больше.Коридоры тёмные, но нежных оттенков. Куча чёрных дверей начинают надоедать, пока чета Секвилбэк и их помощник не дошли до самой крайней двери. В комнате была куча различного народу. Никого Рудольф тут не узнаёт. Хотя брат с сестрой уже куда-то ушли. Вон, Анна с каким-то блондином разговаривает, чьего лица он не видит, ибо того закрывает толпа. Грегори стоит рядом с какими-то, похоже, организаторами, что-то спрашивая. В такие моменты можно даже почувствовать себя одиноким. Помнится, когда она ещё жили в Румынии, подобное чувствовала Анна, когда ей было максимум первые семьдесят пять лет после рождения. Маленькая девочка не могла догнать братьев, когда те резвились в лесу и в открытом небе, заставляя ту завидовать. Она даже охотиться не могла, ибо маленькие клычки были ещё совсем крохотные, больше напоминающие человеческие зубы. Но, со временем, те выросли, и в свои первые сто лет Секвилбэк начала тренироваться в полётах и охоте. Полётам учила её Фрида, давая дочери максимум знаний и помогая с практикой. Так же, как дополнительное и достаточно полезное умение, женщина так же пыталась научить её гипнозу. Который, к слову, ослабевает уже во второе столетие. Но Анна, например, всё равно может им пользоваться время от времени, т.к. активно его развивала, будучи маленькой. Фредерик же, как и сыновей, обучал малышку охоте. Хоть с виду это было и не так заметно, но он по-настоящему гордился дочерью, когда та впервые смогла завалить медведя. В её глазах был восторг, что та, будучи гораздо меньше жертвы, смогла обездвижить и убить такого большого зверя.Потом та начала летать и играть сначала с Грэгори, но поняв, что с ним скучно из-за его "взрослости", перешла к Рудольфу. Те с радостью играли, устраивая всякие шалости время от времени, и просто приятно проводя время.Вампир поймал себя на том, что его губы тронула нежная ностальгическая улыбка. Глаза были чуть прикрыты, а в голове проявлялись, как картинки в кинотеатре, события из далёкого детства. Он мог бы и дальше так стоять, предаваясь прошлому, но собственные мысли прервал голос сестры.- Рудольф! - Девушка быстро подошла к брату и, что-то быстро тараторя, схватила того за запястье, утаскивая вглубь толпы. На все возмущения юноши та лишь что-то говорила, но тот так и не понимал, что именно, ибо речь её была слишком быстрой. Но вот она резко останавливается, и Секвилбэк врезается подбородком ей в затылок. - Знакомься, это Тони. Помнишь, мы его видели на экране тогда? Так вот, это он. Тони, это мой брат.Только изо рта вампира хотел политься яд, ибо ну нахуя ему эти новые знакомства, как в горле встал неприятный комок, из-за чего пришлось сглотнуть. Ибо ... блять, что это за ангел из книжек?.. Голубые глаза смотрели будто в самую душу, щёки и нос были усеяны веснушками, а блондинестые волосы, которые пытались уложить назад, выглядели по-милому растрёпано. Естественно, Рудольф узнал его. Это "тот самый" Энтони, по которому так сохли типичные девочки-подростки, смотря на экраны телевизоров. Но ... сейчас и здесь он выглядит не как парень, который пробивался на сцену "долгой и упорной работой", а как ... Блять, юноша даже сравнений подобрать не может. А когда парень слегка улыбается так, чтобы вампир заметил его маленькую щель между двумя передними зубами, то на спине чувствуется испарина. Да, разглядывать так человека не вежливо, но тут по-другому не получается. Красные глаза сами быстро и почти лихорадочно оглядели юношу. Драные облегающие голубые джинсы были будто сшитый специально на него. Его ноги тонкие, как две тростинки, из-за чего на парня даже намного тоскливо смотреть. Обычная белая футболка и та красная толстовка, в которой Тони сидел на том интервью. Теперь, вблизи, видно, что она слегка потёрта временем и частой ноской, ибо на ткани было неисчисляемое количество катышков.В мозгу не сразу отложилось то, что парень протянул ему ладонь, всё так же улыбаясь.- Тони Томпсон. Рад знакомству. - Голос певучий. Как раз такой, какой и должен быть у столь молодого человека. Немного тормознув, вампир протягивает свою ладонь и пожимает в ответ чужую.- Рудольф Секвилбэк. - Лёгкая улыбка расплылась на губах, обнажая белые клыки. - Взаимно, Тони.Тони. На языке будто игрались эти буквы. Как звёзды. На "То" они резко зажигаются, даже немного ослепляя своим ярким светом, а на "ни" они затухают, готовясь к новому "взрыву". Это было действительно забавно, но одновременно и пугающе. В голову лезли разные мысли, которых Рудольф совсем не ждал, и очень бы хотел, чтобы они заглохли. Парни разъединяют руки, и только сейчас в голубых глазах вампир замечает странный блеск. Эмоции, плескающиеся через край, можно было увидеть даже не вооружённым глазом, что уж говорить про отменное вампирское зрение. Тони смотрел на парня с почти щенячьим восторгом, как тогда по телику. От этого хотелось с одной стороны чуть рассмеяться, а с другой стороны смутиться, ибо на него так смотрели многие. Но почему-то именно от этого взгляда внутри всё переворачивается, а под ложечкой начинает посасывать.- Рад с вами наконец-то познакомиться. Очень давно вас слушаю. Ещё с двух тысячи двадцать седьмого.* - Ого! Так давно? - Анна широко улыбается, смотря на человека. - Мы же только тогда начинали выступать.- Вы взорвали хит-парады своим появлением! Особенно на концерте в Лос-Анджелесе. Я тогда как раз оттуда о вас и узнал.SеквилBэк прекрасно помнили тот день. Тогда группе было от силы месяцев три, и они вышли на большую сцену в Лос-Анджелесе. Тогда они собрали весь зал, чего они даже не ждали. Столько народу было! Смертные, бессмертные. Все были там. И тогда даже Грегори был готов поклясться, что они прогремели тогда на полмира. И, похоже, был прав.- Ты родился в Лос-Анджелесе? - Вопрос, наверное, идиотский. И даже сестра Рудольфа смотрит на него, почти закатывая глаза. Но, слава всевышнему, не делает этого. Лишь начинает быстро моргать, как она обычно делает. Но юноша не понимает причины. Он ведь просто спросил.- Ох, нет. Я из Сан-Диего. Прожил там до того, как начал выступать. - Тони всё так же непринуждённо улыбается, будто ничего и не было. Прямо как настоящая звезда. "Солнце." - промелькнуло в голове вампира. Вот! Вот оно, точное сравнение. - А вы же из Трансильвании, да?- Именно. - В разговор вступает Анна, про которую будто все забыли. - Там очень красиво, кстати.- Знаю. Всегда хотел побывать там, но всё никак было. Может быть, когда-нибудь съежу туда.- Было бы чудесно.- Попрошу внимания! - Организатор всего этого сборища неожиданно заговорил в микрофон, отчего вампир чуть не схлопотал предсмертный инфаркт. Краем глаза он замечает, что к ним присоединяется Грегори, скрестив руки на груди. Обычно, если он так делал, то ситуация, в которую они влипли будет говёной. - Вам наверняка интересно, зачем я вас здесь собрал. Так вот. Все вы знаете, что ежегодно проводится большой концерт на Уолл-Стрит. И в этом году мы продолжим эту традицию. Вас всех отобрали для того, чтобы вы выступили и покорили зал. Разумеется, вам всё оплатят. Гонорар будет зависеть от того, насколько хорошо вы выступите, и как громко вам будут аплодировать. А сейчас, просьба подписать заранее соглашение. Там же укажите ваши данные. Вам напишут где, во сколько и когда концерт. - Всем раздали по документу, но, так как ручка была одна на весь этот ебучий зал, её пришлось в буквальном смысле пустить по кругу. Когда все исполнители сдали документы, чета Секвилбэк уходит одними из первых. За ними вышел и Тони.- Я буду ждать вас на концерте. - Анна кивает ему и обнимает на прощание за плечи, на что получает ответные объятия. У Рудольфа начинает вновь подсасывать под ложечкой, но в этот раз из-за чего-то другого. Томпсон протягивает Рудольфу руку на прощание, и тот со скрытым удовольствием пожимает её в ответ.- Мы тебя тоже. - Юноша кивает и уходит в сторону метро. К вампирам же подходит старший брат, недоверчиво смотря в спину смертному.- Кто это был, и какого черта вы с ним обнимались? - Голос недоверчивый, и парень был готов поклясться, что услышал в этой интонации угрозу. Всё же, Грегори был воспитан в более старых и жёстких правилах, поэтому мало доверял людям.- Наш новый знакомый. И, поверь моему женскому чутью, он просто душка. - Анна, тихо напевая себе под нос какую-то песенку, направилась к машине. Братья последовали за ней, хотя старший Секвилбэк всё ещё ворчал о том, что смертным никогда нельзя доверять, что Рудольф почти что нагло игнорировал, ибо ему было просто лень его слушать.Приехав домой, все троя сначала по очереди направились в душ. Сначала пошла Анна, ибо всё же "девушкам нужно уступать" . Потом Грегори, ибо "старшему мужчине достаётся первее". Но вампиру это не мешало. Он наоборот был за. Ибо тогда он сможет поторчать в душе подольше и смыть с себя весь этот солнцезащитный крем, пот и странное чувство где-то в животе.Вымывшись и одевшись в домашнюю одежду, SеквилBэк, пока было время до новых дел, решили обсудить то, с чем они будут выступать.- А я говорю, что нужно выступить с "Natural" и "I'm so sorry"! - Ладонь в порыве эмоций ударяется о поверхность в ничём неповинного стола. - Они всегда взрывали зал!- Да ты только их и хочешь петь! - Девушка встаёт со стула и фактически нависает сверху, образуя тень и опираясь о стол. - Нам нужно разнообразить свой репертуар! Иначе нам в итоге скажут, что мы поём одно и тоже!- А что нам тогда петь? Сопливую романтику? Прости, но мы не опустился до такого! Старший вампир закатил глаза. Каждый раз одно и тоже. Почти перед каждым концертом двоя младших начинали спор о том, что лучше петь. Причём это происходит именно тогда, когда нужно выступить буквально с парой песен. Ибо когда это лично их концерт, можно устроить всех и сразу. Тут же это казалось почти невозможным.Красные глаза смотрят на часы. Через полтора часа у них съёмки. Нужно начать собираться. Но эти двоя всё никак не успокоятся. Как кошка с собакой, ей Богу. Но тут в голову приходит гениальная идея.- Успокойтесь оба. - Уже кулак бьёт по столу, который держится и не ломается только с Божьей помощью. - Мы совместим всё. Мы исполним "Natural", как хочет Рудольф. Но и возьмём песню, которую хочет Анна. Например, раз ты так хочешь развить тему, то мы можем взять "I hate everything about you". И тогда этот вариант устроит всех. Согласны? - Вампиры сначала молчат, а после кивают. - Отлично. Тогда, раз мы всё решили, сейчас собираемся и едем на съёмки. Потом на репетицию. Собравшись и приехав на студию, всем троим отдают их одежду и распределяют по отдельным гримёркам. Рудольф в тайне любил одежду. Любил её выбирать и мерить. Но никогда и никому в этом не признается. Но он любил это делать для себя, а не когда его заставляют наряжаться в дорогие шмотки ради пары фоток. Но пришлось. Зато в этот раз подобрали почти идеальную одежду. Возможно, на каком-нибудь важном вечере он бы даже надел это всё. Бордовая рубашка отлично сочеталась с чёрным галстуком, брюками и пиджаком, спору нет. Причём на самом пиджаке, помимо главных пуговиц, была так же верхняя застёжка на воротнике в виде цепочки, которую можно было закрепить за украшение в виде креста. Да, этот стиль однозначно у юноши любимый. Но всё же цвет ткани рубашки его напрягал. Не любил он его. Кровавый цвет был исключён из его гардероба. Но, для фотосессии, нужно было. После ему наносят лёгкий макияж, подчёркиваю и выделяя и без того острые скулы, слегка подкрашивая его синяки мертвеца под глазами, и нанося на губы блеск. Волосы вампир никому не позволял трогать, разве что только парикмахерам, когда нужно было их подстричь. Это была фактически его святыня. Поэтому он сам их укладывал.Он посмотрел на своих родных. Анна была одета в чёрное платье, которое подчёркивало её талию и всю вампирскую красоту. Верху платья, начиная от ключиц и выше, было почти что кружевным, но сделано красиво. Поверх, как закрепление, была пришита лента, будто чокер, а на руках браслеты, чтобы всё смотрелось гармонично. На ногах туфли на высоком каблуке, из-за чего сейчас будет казаться, что они с Рудольфом одного роста. Грегори же был одет в чисто чёрный костюм, но при этом с мастерски расписанным бархатным воротом. Так же к нагрудному карману была пришита цепочка, что придавала костюму свой стиль и даже изящество.Съёмки шли своим чередом. Им говорили, как начинать движения, чтобы поймать идеальный кадр; как держать голову, хотя они это всё и так знают; ну и конечно каждого снимали по отдельности.Если бы юноша был смертным, он бы точно мог сказать, что против красоты своей сестры не устоял бы. Ну и, если бы был натуралом, это тоже важно. Девушка показывала всю красоту и женственность, почти пользуясь этим. Грегори на камеру был более холодным, но за это его любили многие его фанатки. За холодный взгляд, закрытость и не преступность.А Рудольф... А что Рудольф? Он на камеру был почти что как порно-звезда. От него фанатели многие просто за его взгляд, которым он мог сделать таким развязным даже когда его лицо серьёзно, что порой ему поражалась даже сестра со словами "И как ты можешь быть сверху с таким-то взглядом". Но всё же холод, привычный для лиц семьи Секвилбэк пришлось показать, дабы этот критин-оператор прекратил орать о том, что "это вообще-то журнал моды, а не сырой материал для порно сайта". Закончив со всем этим, семейка вышла уже ближе к пяти часам после полудня. А это значит, что им пора на репетицию.