Солнце ясное влюбилось в Луну (1/1)

Тони Томпсон медленным шагом направился по направлению своего дома, размышляя о последнем письме друга-вампира. Было явное чувство недосказанности с его стороны. Если Тони писал все на искренних эмоциях, не обращая особого внимания на ошибки и стараясь уместить все мысли на бумаге, чтобы не растерять их, то письма Рудольфа были уж слишком дублированными и… скучными? Однообразными? Возможно. Нет, читать письма от лучшего друга было приятно и все их он ждал с нетерпением, но чувство того, что Тони что-то недоговаривают не оставляло ещё долгое время. От подобных мыслей было даже обидно. Это значит, что вампир ему не доверяет? Или это что-то по-настоящему серьезное и Рудольф просто не хочет, чтобы его друг волновался? Или дружеские чувства угасли после разлуки, и Сэквилбек нашел себе новых друзей, которые заменили ему Тони? Слишком много вопросов заставляли голову гудеть в районе висок. Или его друг нашел себе девчонку? Из всех предполагаемых мыслей именно эта отдалась неприятным ударом в груди. Страх потерять друга? Или того, что с появлением отношений, вампир забудет его? Может… ревность? Томпсон ещё с раннего детства знает об этом ужасном чувстве, которое проявлялось даже по отношению к домашним животным, когда те позволяли себя гладить и трогать посторонним людям. Да, смертного определенно не успокаивают мысли о том, что придется делить своего друга ещё с кем-то. Если в первые дни знакомства Рудольф был для него словно живой экспонат, который можно рассмотреть, пощупать, изучить, – не каждый день ему встречаются вампиры, знаете ли, – то позже появилась сильная привязанность и смертный даже перестал обращать внимание на то, что Рудольф – вампир, нет, Рудольф – друг, и чувствуется большая разница. Едва Томпсон перешагнул порог дома, как к нему подлетела мама. Она выглядела слегка обеспокоено и немного радостно. – Что-то случилось? – удивлённо спросил юноша, снимая красную куртку.– К тебе прибыла одна гостья. Прямиком из Трансильвании, – улыбнувшись сказала Дотти. Тони замер, не веря словам матери. – Анна?– Да, она ждёт тебя в комнате. Смертный поблагодарил маму и быстро направился в свою комнату на втором этаже, в голове прокручивая интересующие вопросы. Он распахнул дверь и заметил Анну, сидящую на кровати, которая сразу же обратила на него внимание. – Здравствуй, Тони, извини за внезапное беспокойство, но мне нужна твоя помощь. Это действительно важно и срочно, – серьезный и немного пафосный тон девушки заставил Томпсона напрячься и внутри скрутился неприятный узел. – Это явно что-то серьезное, если ты прилетела сюда из Трансильвании, – промолвил смертный подходя к подруге. Она все ещё выглядила серьезно и даже немного грустно. – Ну знаешь, мысли о том, что Рудольф может вот-вот из-за тебя умереть, заставляют совершать разные поступки, – совсем невзначай произнесла девушка даже не смотря в его сторону, рассматривая собственные розовые ногти. Пару секунд Тони не мог понять шутит ли так девушка или нет. – Стой, что?! Ты ведь шутишь сейчас? Я, конечно, понимаю, что у вас натянутые отношения, но это слишком жёстко с твоей стороны, – слова быстро вырвались из уст смертного. Он просто не мог поверить, хотя точнее – не хотел. Как Рудольф может умереть, если пару месяцев назад все было хорошо? И уж тем более, как сдесь связан Тони? Следующие полчаса Анна разглагольствовала обо всем, что случилось за это время; что такое ханахаки; как оно лечится; почему Рудольф писал такие письма; что Рудольф чувствует; описывала всю боль. Тони же не проронил ни единого слова из-за шока и кома в горле. Он все ещё надеялся, что это шутка и сейчас вампир влетит в окно со словами: "Ха, а ты повелся", но вместо этого он лишь продолжал слушать рассказ Анны, которая сама уже была на грани срыва. За это время Томпсон много чего предполагал, но чтобы все было настолько трагично, даже представить не мог. Его друг умерает из-за него. Из-за любви к нему. Стало тошно от самого себя, хоть по сути он ничего не сделал. Хотя, может в этом и дело? Он ничего не сделал. Да, он не мог просто взять и приехать к другу в Германию, просто чтобы спросить "как дела?", а в письмах Рудольф сам не писал. Это не успокаивало. Глупый вампир. Он не хотел, чтобы Тони волновался, но в итоге сделал только хуже, показав свое недоверие. Самое главное – любит ли Тони Рудольфа? От этого зависит целая жизнь. Да, как бы банально не звучало, но любовь – это то, на чем держится мир и человеческие жизни. Мир без любви, как картина, написанная без вдохновения и чувств. За все это время Тони понял, что вампир занимает не малое место в его жизни, голове, сердце. Мысли о приятных совместных прогулах, полетах постоянно посещали смертного, когда тот просто сидел на уроках, мечтательно смотрев в окно, словно влюбленная школьница. Тони казалось это неправильным, ведь уже есть кандидатка на роль человека для отношений и это та самая девочка со вписки. Однако, раздумья о ней не давали таких же бабочек в животе, улыбки, которую пытаешься сдержать посреди людного места, чтобы тебя не посчитали за сумасшедшого. Хотя, лишь несчастливые люди будут, в принципе, обращать внимание на окружающих и осуждать их за то, что они счастливее их. Может, Тони, сам того не осознавая, влюбился в вампира, но пытался заглушить все той девушкой? Знаешь, Тони, сердцу не прикажешь, и как бы ты не хотел его забыть, у тебя это не получится. – Скажи мне только одно, Тони: ты любишь его? – безнадежно спросила Анна. Ей хотелось верить, что она не зря летела сюда. Это последняя надежда. Смертный нахмурил брови и поджал губы, закусывая нижнюю. – Я… Я не знаю, Анна! Я не могу разобраться в себе! – зарываясь рукой в светлые волосы, ответил Тони. С каждой минутой шанс того, что Рудольф вот-вот покинет наш мир, возрастал, а Тони даже не мог до конца разобраться во всем. Анна понимающе кивнула. – Думаю, тебе нужно побыть одному. Я вернусь через пару часов. Полетаю по городу. Только, пожалуйста, Тони, – вампирша врезалась своим грустным взглядом в голубые глаза парня, беря его руку, – быстрее. Все зависит только от тебя. Я понимаю, что нельзя влюбить тебя насильно, но... я все же надеюсь на взаимность с твоей стороны. Рудольф действительно заслуживает быть счастливым, – последняя фраза утонула в шёпоте, наполненным искренностью. Тони остался в собственных раздумьях. Душу рвало от непонимания, сожаления и болезненности. В голове неосознанно начали мелькать совместные моменты, проведенные с вампиром. Столько всего произошло за лето, которое запомнилось смертному приятными моментами. Многие ситуации перевернулись в другую сторону. К примеру, те же держания за руки во время полёта – как часто он неосознанно краснел не от холодного ветра, дующего прямо в лицо, а от тех лёгких касаний Рудольфа, сжимающего руки каждый сильнее и при этом нежнее обычного? Может те бабочки в животе прорывались на ружу совсем не от эйфорийного ощущения полета? Да, полёт безоговорочно давал эффект внутреннего переворота всех органов и адреналин сильно бил внутрь, но это совсем другие ощущения. А когда Рудольфа настигло эмоциональноне выгорание, которое длилось несколько недель, кто переживал за него больше всех и старался как можно больше проявить поддержки и помощи? Да, это был Тони. Но только сейчас, провернув ситуацию, смертный понял, что никто из его знакомых не вызывал столько переживаний и желания защитить от всего мира. Ни один друг или знакомый. Даже его прошлые отношения ограничивались лишь прогулками и парой сообщений с пожеланиями спокойной ночи и доброго утра. Но такой ментальной связи у него не было ни с кем. Значит, он действительно нашел свою родственную душу. ***На утро было принято решение лететь в Трансильванию. Родители, выслушав ситуацию, отпустили Тони, призывая быть максимально осторожным. Анна и Тони не могли дождаться ночи, чтобы быстрее выдвинуться в дорогу. Наверняка родители уже приказали обыскать всю округу. Не могла же самая послушная девочка клана просто взять и сбежать, чтобы погулять где-то в сотнях киллометрах от дома – это больше присуще страшим братьям. Весь день протянулся угнетающе долго, все были на пределе.Настало время выдвигаться.***Исчезновение сестры очень давило на Рудольфа. Сто процентов она сбежала из-за помощи ему. А ведь если с ней что-нибудь случится, Рудольф этого не переживет. Хотя, он в любом случае не переживёт раз, уж на то пошло."А если она нашла выход?" – светлая мысль резко посетила уже сгнившее от пережитого сознание вампира. Как бы Рудольф не смирился со своей участью, капля надежды в море отчаянья не особо мешала, хотя позволяла строить хорошие продолжения сюжета собственной жизни. Если она не зря все это время заставляла клан стоять на нервах? Если эти жертвы не зря? От мыслей о том, что ради выздоровления Рудольфа Анна пошла на такое, зная последствия, заставляли ненавидить себя за то, как он недооценивал свою сестру. Но какой же способ? Может нашла в книгах какого-то старого мага, целителя, лекаря, экстрасенса, который может ему помочь? Или неужели она полетела к Тони? Вариант с магами Рудольфу больше по душе. Он сейчас совершенно не хочет видеть Томпсона, даже если от этого зависит его жизнь. Он никогда не будет прежним. Слишком уж много вампир пережил из-за Тони. Хотя вампир уверен, что как бы сейчас он его не ненавидел, любовь все ещё сильна и при виде смертного вживую все негативные чувства и эмоции притупляется на время. На короткое время. Чем сильнее любовь, тем сильнее боль от неё. За мыслями о смертном, вампир не сразу заметил сильную боль в руке. С ужасом взглянув на синие вены, которые сильнее обычного выделялись на фоне бледной кожи, юноша обнаружил, что сквозь кожу пробираются острые шипы. Это одна из последних стадий развития ханахаки, последняя – смерть. Вампир заскулил от сильной боли, которая электрической волной разливалась по всему телу, и сжал со скрипом зубы. Второй трясущейся рукой он попытался достать окровавленные цветы быстрее, но вместо этого лишь ещё больше открыл кровотечение. От безысходности и физической боли хотелось просто сесть и расплакаться. Кто говорил, что вампиры не чувствуют боли? Как и все живые существа, они ее чувствуют и у некоторых вампиров болевой порог даже ниже, чем у людей. Лепестки выпали сами по себе, тяжело падая на пол.Рудольф как можно осторожнее подошёл к кровати и взял в руку белую простынь. Одну половину он сжал в зубах, чтобы не закричать от боли, а второй – завязал руку, перекрывая болезненное место, стараясь как можно аккуратнее. Когда все было сделано, он просто сел на пол, облокотившись об стену, глубоко дыша. Вампир не сразу заметил, как все перед глазами поплыло и глаза медленно закрылись. ***– Я пойду отнесу Рудольфу его ужин. Он несколько дней ничего не ел. К тому же, когда у нас появились дубликаты ключей от всех комнат в замке, стало намного легче, – говорила Фрида, старясь не впадать в отчаянье. В отличие от мужа, она верила лишь в лучшее. Хотя это было сложно, учитывая то, что Рудольф неизвестно от чего в ужасном настроении, а Анна и вовсе сбежала куда-то без объяснений. – И попробуй уговорить его на серьезный разговор в моем кабинете, иначе клянусь, он не оставит мне выбора, – с некой грубостью сказал Фредерик, сложив руки в замок. Он терпеть не мог, когда его не слушают, а уж тем более – собственные дети. Глава клана понимал, что не знает о внутренних переживаниях сына, но оставаться в стороне он не мог. Его собственные дети ему недоверяют, хотя он предоставил им все – от комфортных условий жизни до отцовской любви, которую часто проявлял. Что пошло не так? Подростковый возраст? Возможно. Графу хотелось в это верить.– Хорошо, дорогой, – грустно вздохнув ответила вампирша, направляясь к лестнице. Она ненавидела, когда в ее семье появлялись проблемы. А они появились часто. Чем же эта бедная женщина заслужила все это?И вот она уже стучит в комнату сына, внутри сильно переживая, но в ответ лишь гробовая тишина. Стучит уже громче – тишина. – Рудольф? – снова тишина.Тогда она достала ключ и тихонько открыла тяжёлую дверь с надеждой на то, что Рудольф спит у себя в гробу или на кровати друга. Через секунду бокал выпал из рук шокированной вампирши, вдребезги разбившись, осыпая осколками и заливая кровью все вокруг. В ушах стоял звон, глаза распахнулись, а руки потянулись к собственному лицу, закрывая приоткрытый от удивления рот.Рудольф сидел в углу комнаты, облокотившись об стену. Глаза плотно закрыты и бессознательная голова свалилась чуть вперёд. Вокруг можно заметить пятна багровой крови и цветы роз, которые словно были прекрасным букетом, который кто-то безжалостно разорвал. Рука перевязана тканью, полностью пропитанной кровью. – Рудольф, сынок, о, Господи, – дрожащим голосом тихо говрила вампирша, подлетая к сыну. Она руками потянулась к его лицу, беря его в руки, – что же с тобой случилось, дорогой, – Фрида уже чуть ли не плакала. Цветы и кровь на полу говорили обо всем без слов. Создали послышались шаги и, повернув голову, вампирша заметила мужа, который с таким же озадаченным лицом смотрел в их сторону.