II. Цукишима. Распятие. (1/1)

Цукишима плохо спит. У этого состояния нет каких-то видимых причин: он питается отлично, почти не пьет алкоголь, знает, как правильно разделять работу и отдых, даже несмотря на абсолютно ужасающий своей непостоянностью и зависимостью от случайных обстоятельств график, пьет достаточно воды, убирается и регулярно проветривает все помещения, в которых находится, принимает витамины, следит за своим здоровьем. И все эти усилия не спасают от плохого сна. Он не страдает бессонницей?— напротив, засыпает он прекрасно, проблемы начинаются уже потом.Состояние, в котором он пребывает во сне, отвратительно прилипчиво и не желает оставлять в покое. Он балансирует между явью и забытьем, отчетливо осознавая, что лежит на кровати, головой на подушке с бамбуковым наполнителем, укрывшись одеялом, и это осознание хорошо лишь первые несколько минут. Через пару-тройку часов Кей обычно просыпается (если можно это так назвать), идет на кухню, задумчиво пьет стакан воды у раскрытого окна, пока его не начнет трясти от холода, и ложится обратно, а ситуация повторяется.Кажется, будто мозг просто не желает отключаться, оставлять его в покое даже в то время, когда он вообще-то должен это делать.И было бы не так обидно, если бы это как-то мешало Цукишиме в повседневной жизни, снижало продуктивность или провоцировало на агрессию от усталости. Но нет, оно просто есть. Кей уже научился с этим жить и перестал пытаться что-то поменять, рассудив, что это, видимо, такая интересная особенность его организма. По утрам он обычно просыпается вполне свежим, да и вообще не особо хорошо помнит, как оно было до начала всей этой эпопеи с не совсем здоровым сном.После утреннего горького кофе, который Кей сделал специально ужасно крепким, чтобы вдоволь наплеваться и уже не думать о сне, он звонит одному из своих клиентов, чтобы подтвердить отказ от услуги. Обычно от заказов не отказываются, но у того мага?— вроде именно мага, Цукишима особо не вникал в подробности его работы,?— появились какие-то проблемы с финансами, да и ситуация, судя по всему, разрешилась сама собой. Как могла разрешиться чья-то смерть?— неясно, но кто Кей такой, чтобы оспаривать за уши притянутые клиентами отмазки. Все-таки этот Феликс уже несколько раз исправно платил ему за труд и никогда не лез в рабочий процесс со своими правками.Когда он стоит посреди огромного супермаркета и выбирает между тремя сырами, не особо отличающимися друг от друга ни ценой, ни составом, ни даже дизайном упаковки, ему звонит Тадаши. Кею совершенно не хочется с ним разговаривать, потому что, он уверен, тот снова заведет привычную шарманку с мольбами подменить его на УЗИ его жены, так как ?Хитоке одной страшно?. На вопрос, чего боится потомственная ведьма больше?— аппарата УЗД или холодного геля, ответ Кею так и не дали, зато с завидной частотой?— звонок дважды в сутки! –начали поочередно уговаривать его подержать ведьму за ручку. Последний месяц Кею кажется, что у ребенка будет минимум полтора отца, потому что его пытаются припахать к этому далеко не в первый раз и с просто поражающим воображение энтузиазмом. Почему не тот же самый Шое, который буквально слюнями обливается, стоит только упомянуть будущего ребенка, а вот он? Кей вроде ни разу не выражал исключительно сильное рвение в вопросах беременности, родов и всего такого прочего. Он даже ничего в этом не понимает.Кей морщится от недовольства собственной слабостью и намеренно медленно ведет пальцем по экрану, откладывая этот разговор хоть на доли секунды.—?Да? —?преувеличенно спокойно говорит он, а сам чертыхается, ведь умудрился не подключить наушники и теперь приходится держать телефон плечом. Он хватает наконец какой-то из трех сыров и разворачивается в сторону молока.—?Цукки! —?Кей закатывает глаза, всеми силами подавляя рвущийся из груди тяжкий вздох.—?Да? —?повторяет он вместо уже оскомину набившего ?я же просил, Тадаши? и хватает молоко, которое, слава богу, не выбирает десять минут.—?Как твое утро??Ага,?— думает Кей,?— значит, сегодня он начнет издалека?. Голос Тадаши дрожит, выдавая волнение, но звучит как всегда радостно, будто он проглотил пилюлю концентрированного счастья и теперь этим состоянием срочно надо кого-то заразить. Этим ?кем-то? всегда?— всегда господи за что?— оказывается Цукишима, потому что жену Тадаши себе нашел с такой же пилюлей, а Шое слишком туп, чтобы выходить из перманентного состояния нездоровой эйфории.—?Отвратительно,?— Кей пытается поставить точку в разговоре грубым и быстрым ответом, но Тадаши никогда на такое не реагировал. —?Еще что-то?—?Ой, что случилось? На работе проблемы??Да просто озвучь уже?,?— думает Кей, а Тадаши будто слышит его мысли:—?Кстати, ты не передумал насчет помощи нам? Это не займет много времени, обещаю. Исследование длится где-то минут пятнадцать, ну может полчаса. Пожалуйста!Кей призывает на помощь всю свою волю, понимая, что друг ему еще нужен и выговаривать Ямагучи, где именно он видел его пятнадцать минут на исследование, два часа дороги в обе стороны, ожидание в поликлинике, пожелания терпения ?будущему папаше? и ?вы такая красивая пара, надо же, блондин и блондинка!?, пока не стоит. Он не гинеколог из роддома, у которого Хитока стоит на учете, он не брат-сват-кузен, они с Хитокой даже не особо друзья, хоть и ладят, так что он, ради всего святого, забыл в поликлинике с ней и ее ребенком? У него есть работа, на которой он объективно принесет больше пользы и обществу, и себе, и тем же молодым родителям, накопив на хороший подарок, а не очередную безделушку.—?Нет,?— отвечает он и медленно выдыхает задержанный воздух. —?Я не передумал, Тадаши. Попроси Шое.—?Но я не хочу просить Шое, я доверяю что-то столь ответственное тебе!—?Рядом с твоей женой надо просто посидеть на стульчике и поумиляться с размытого черно-белого пятна, в котором по идее должен угадываться ребенок. Я уверен, он справится.Тадаши начинает что-то громко и возмущенно отвечать, но Кей извиняется и плетет что-то про занятость, бросая трубку. Все эти аргументы он уже слышал, причем не один раз.Добравшись до дома, он раскладывает продукты по полкам и начинает готовить мясо. Когда оно ставится в духовку, Кей тащит ноутбук на кухню и включает какую-то документалку, параллельно листая твиттер. В мире как всегда ничего особо интересного не происходит: кто-то с кем-то ссорится, где-то вспыхивают и угасают протесты, кто-то умирает, новости о несправедливости возникают сразу вслед за чествованием героев, позитивная повестка тонет в зыбком болоте сплошного негодования, чтобы людям было что с праведным возмущением пересказывать друг другу при встрече. За окном подозрительно солнечно, но Кей уверен, что все обсуждают что-то плохое, потому что негодование сближает куда лучше радости. В гневе едины.Когда Кей моет использованную посуду, он слегка побаивается за сифон, который совсем недавно слетел, организовав приличную лужу посреди кухни. Его уже заменили, но непроизвольная аккуратность и страх повторения истории до сих пор заставляют поглядывать под раковину три раза в минуту, просто чтобы убедиться в надлежащем состоянии сантехники. Будучи ребенком, Цукишима не совсем отчетливо представлял себе, что такое взрослая жизнь, и мечтал о великих свершениях на научном поприще. Сейчас его самая сокровенная мечта?— уехать в глушь с чемоданом книг, подальше от вечных счетов, налогов, ломающихся бытовых приборов, сесть на берегу какого-нибудь водоема и отключить к черту все телефоны и компьютеры, чтобы люди просто забыли о его существовании. Вполне возможно, именно этим он и займется в старости. Если сможет дожить до нее, что сильно маловероятно.Кей обедает в тишине, слушая тиканье часов из гостиной. Возможно, ему стоит завести кошку, чтобы было, с кем поговорить. Иногда хочется обсудить что-то интересное, но никак не соприкасающееся с жизнью?— видимо, историческое образование дает о себе знать в подобные моменты,?— но не с кем. Тадаши полностью увяз в ожидании пополнения в семье, и его совершенно нельзя в этом винить, но если раньше он хотя бы слушал изыскания Кея на тему юстиниановской симфонии, то теперь только без умолку лепечет про толчки его будущей дочурки, новую краску для детской и красивые колыбельки с подвесными игрушками в виде солнечной системы, да иногда жалуется на цены на витамины для беременных и токсикоз.Дружба никогда не была тем, на что Кей поставил бы все свои сбережения, предпочитая полагаться исключительно на свои собственные силы, но у него было ощущение, что он теряет Тадаши и не имеет никаких прав препятствовать этому. Потому что дети объективно важнее друзей.Вечером он получает звонок с предложением встретиться и обсудить детали возможного заказа. Разговаривает с ним мужчина с хорошо поставленным глубоким голосом, безэмоционально и сугубо по делу, и после дневного общения с Куроо, чересчур охочего до проявления абсолютно лишних эмоций, это почему-то ощущается глотком свежего воздуха. Этот звонок застает Кея за чтением совсем новой книги одного видного специалиста по средневековому искусству, и не то чтобы Цукишиме не хотелось поработать (деньги лишними не будут), но он к этому моменту успел прочитать всего около тридцати страниц и пока даже не добрался до монографии непосредственно, остановившись на обзоре источников.С разочарованным вздохом он откладывает увесистую книгу. Приходится убрать обратно в холодильник так и не откупоренную бутылку белого полусладкого, на бесконечных полках в холле теряются и очень долго не желают находиться любимые черные перчатки, а в дополнение ко всему этому за окном моросит отвратительный мелкий дождик.В такси колени неприятно упираются в слишком далеко задвинутое пассажирское кресло и слушает Hurts, пытаясь успокоиться и не ударить в грязь лицом перед заказчиком. Кончики пальцев подрагивают, но не от волнения, а скорее от раздражения и усталости, да и пейзаж за окном вместо восхищения вызывает только скуку. Эти бесконечные кварталы, похожие на однотипные коробки разных размеров, хороши только в солнечную погоду во время пешей прогулки, а в дождь выглядят одинаково серыми и бездушными. Еще года два назад Цукишима любил Нью-Йорк до безумия и теми же кварталами восхищался, но невозможно любить что-то двадцать четыре часа семь дней в неделю, необходимо давать себе отдых, чтобы возвращаться к чему-то или кому-то с новыми душевными силами. Наверное, как раз из-за таких убеждений Кей в почтенные двадцать семь смутно помнит свои последние отношения, закончившиеся аж шесть лет назад, хоть все эти долгие годы и показались бесполезным мгновением.Когда такси тормозит у небольшого, но богато декорированного особняка с обширным парком при входе на самой окраине города, Кей понимает, что за дело его, скорее всего, ждет. Наследство. В силу цен на его услуги (хоть Кей всегда готов сделать громадную скидку или даже поработать бесплатно, если его зацепит ситуация, но об этом почему-то никто не догадывается), Цукишиму нанимают в большинстве своем только люди с огромными деньгами на счетах, а такие чаще всего озабочены только еще большими деньгами. В восьмидесяти процентах случаев речь идет про наследство: старый и очень богатый родственник умер, не оставив завещания, давайте узнаем у него лично, кому бы он что хотел оставить, чтобы не отправить к нему на тот свет еще парочку членов семьи. Платят за такие заказы чаще всего средне, конечно, но их выполнение и не требует каких-то заоблачных ресурсов. Порядок действий элементарный: вызываешь-спрашиваешь-фиксируешь-заверяешь-озвучиваешь только всей семье в полном составе, чтобы не случился сломанный телефон.Гораздо реже встречаются семейные тайны, которые молодое поколение хочет узнать. Такие случаи интересные, и за них Кей всегда хватается двумя руками, чтобы не увязнуть в рутине. Что самое приятное, у каждой семьи тайна своя. Есть какой-то стандартный набор, конечно, новых грехов люди так и не придумали за две тысячи лет, но реализация всегда разная, и разбираться в ней?— захватывающий процесс.Реже всего встречаются семейные расследования убийства параллельно полицейскому или вместо него. Такие случаи разнятся от одного к другому и могут быть как очень опасными, так и полезными для общества. Ввязываться в такие дела –всегда риск. Можно натравить на себя полицию, которая подключит вообще все госструктуры и не даст нормально жить, можно разозлить конкурентов или вообще самих заказчиков, если это было брато- или отцеубийство. В общем, самые отвратительные заказы.Больше Кей не может вспомнить никаких сценариев, по которым в теории может пойти и этот заказ, и про себя молится на второй вариант.Его встречает дворецкий и почтительно кланяется. Кей, не особо обращая внимание на убранство особняка с кричащим дороговизной красным деревом, оборачивает пальцы вокруг запястья и смотрит на него пристально, сосредотачиваясь на сокрытом от глаз. Дворецкий определенно человек, но есть в его серых глазах что-то не от мира сего, какой-то дымчатый блеск. Он не полукровка и не нечисть, это было бы видно сразу, но и не обыватель, совершенно никак не связанный с миром сверхъестественного.Голос дворецкого Кей узнает почти сразу?— это тот самый мужчина, который говорил с ним по телефону, договариваясь о встрече. Вживую он звучит даже глубже, и Цукишима определенно был бы им очарован, если бы от природы не был достаточно осторожным человеком, не ведущимся на что-то столь простое. Дворецкий представляется Иоганном, ведет его через несколько коридоров. Его шаг размеренный, четкий, стук каблуков по паркету ритмичен и отточен до малейших деталей, и на подобную подготовку явно ушел не один месяц, а может даже и не один год.В непропорционально огромной для такого небольшого особняка гостиной вокруг большого круглого журнального столика расставлены четыре дивана разных размеров с высокими подлокотниками, и на одном из них сидит женщина в длинном черном платье с несколькими пышными юбками. Платье не позволяет ей сидеть глубоко, поэтому она балансирует на самом краю дивана. Ее лицо покрыто несколькими слоями черной вуали, руки плотно обхватывают черные гипюровые перчатки до середины предплечья. Из образа истинно викторианского строгого траура выбивается крой платья, его проблема?— чересчур глубокое сердцевидное декольте и легкие рукава длиной всего-то до локтя. На шее незнакомки, немногим ниже яремной впадины, полыхает агрессивно алым огромный рубин на серебряной цепочке.Дворецкий указывает Кею на диван, стоящий напротив дамы, почтенно кланяется и покидает гостиную, еле слышно прикрывая за собой массивную деревянную дверь с резьбой. Прежде чем сесть, Цукишима осматривается. Гостиная обита красным бархатом, обставлена мебелью из дорогих пород древесины, на одной из тумб между диванами примостился небольшой алебастровый амурчик, будто светящийся изнутри, а под картиной в позолоченной раме стоит напольный глобус с небольшими пометками. Гостиная явно если не перекочевала сюда из XIX века, то хотя бы старательно его имитирует.Осматриваясь, Кей чувствует на себе ее заинтересованный взгляд, и готов поклясться, что она щурится с легкой усмешкой, свойственной хозяевам подобных резиденций. В итоге он неудовлетворенно цыкает, смотря все на тот же глобус, и проходит к дивану. Садясь на самый его край, как и хозяйка, он откидывает полы предварительно расстегнутого пиджака, чтобы ненароком его не помять, закидывает ногу на ногу. И смотрит на вуаль пристально, в ожидании чего-то, стараясь разглядеть под слоями ткани очертания лица. Кею кажется, будто он видит ярко-красные губы, и он щурится в провальной попытке разглядеть лучше, когда дама наконец удовлетворенно хмыкает и цепляет вуаль обеими руками.Кею улыбаются ярко-красные сомкнутые губы на пару с не менее яркими серыми глазами. Дама прикусывает кончик языка и отпускает вуаль, складывая обе руки на юбке. Ее декольте, украшенное белой лентой крупных кружев, вздымается в беззвучном легком смехе.—?Мистер Цукишима, верно? —?ее голос сладок, как патока, она явно старается произвести впечатление. Кей хмурится. Его такими дешевыми трюками не купишь.—?Да.Кей проделывает тот же трюк с запястьем, сосредотачиваясь на ее лице. Без специальных девайсов, помогающих видеть даже тем, кто ранее и с призраками не сталкивались, это требует некоторых усилий, но Цукишима не зря является одним из самых высокооплачиваемых медиумов Америки.Женщина напротив него даже не пытается скрыться, и совсем не из-за понимания того факта, что скрываться бессмысленно. Под ее глазами возникают огромные серые синяки, на локтях?— трупные пятна, открытые участки кожи выцветают, будто из них выкачали всю яркость. Эта женщина и так не особо загорелая, но в этот момент становится такой бледной, каким может быть не каждый труп. Она улыбается теперь открыто, не смыкая губ, и Кей видит четыре клыка?— два в верхнем ряду зубов и столько же в нижнем.Его нанимают вампиры. Не новинка, хоть и случается редко.—?Меня зовут Аделаида,?— говорит она и протягивает руку в перчатке, уже нормального цвета, ведь Кей увидел то, что ему нужно было. —?Теперь, когда мы оба убедились в сущностях друг друга, не надо будет тратить лишнее время на подобные разбирательства.—?Как мне стоит к вам обращаться, госпожа Аделаида?—?Это чересчур формально, мне не нравится,?— Аделаида задумчиво прикладывает один палец к уголку рта, постукивая им, а потом переводит игривый взгляд прямо на Кея. Цукишима вздыхает. —?Можно просто Адель.—?А это чересчур фамильярно, уже мне не нравится. —?Кей поправляет брючину, разглаживая нежелательную складку. Он не понимает эту женщину. Она решила его соблазнить? Зачем? В любом случае ничего не выйдет. Она ведет себя подобным образом на постоянной основе?Цукишима поверхностно знаком с вампирами. Близко (к сожалению) он знаком только с охотником на них, и Шое не то чтобы очень умный и приятный молодой человек. Если бы не гипертрофированная эмоциональность этого субъекта, Кей бы подумал, что тот страдает социопатией?— настолько он не умеет сочувствовать жертвам ужасающих убийств. Его напарник не умеет доносить до других людей свои чувства, но испытывает их: когда они расследуют убийства, Кагеяма знатно никнет, сдувается, как воздушный шарик, и это видно невооруженным взглядом. Хината же скачет сайгаком вкруг вскрытого трупа и, не контролируя громкость своего отнюдь не тихого от природы голоса, спрашивает, когда они уже пойдут начинять свинцом очередного кровопийцу, нарушившего закон. Подобное отсутствие эмпатии пугает. Но что пугает еще сильнее, так это жуткое выражение тотального счастья на лице рыжего идиота в подобные моменты.Итак, Кей незнаком с вампирами близко, все заказчики-вампиры в тайны своего образа жизни никогда его не посвящали. Оттого поведение Аделаиды вызывало только больше вопросов.—?Мисс де Буа,?— говорит она, слегка склоняя голову набок, то ли под тяжестью высокой прически, то ли из заинтересованности. —?Мисс Аделаида де Буа. ВРИО директора ?Des robes vintage?.Кей кивает и прикрывает глаза. Пока ждет начала серьезного разговора, он кожей чувствует передвижения изучающего взгляда Аделаиды по своему телу. Проходит время, прежде чем Кей снова открывает глаза, но она смотрит на него все с той же улыбкой, даже ее волосы не сдвинулись ни на миллиметр.—?Прошу прощения,?— со вздохом начинает Цукишима,?— но у меня нет в запасе вечности, да и мой организм нуждается в ежедневном сне, мисс де Буа.—?Ну разумеется,?— она взмахивает руками, но моментально возвращает их на место. —?У вас есть идеи, почему вы здесь?—?Полагаю, для обсуждения заказа. —?Аделаида ехидно улыбается, но Кей не намерен ввязываться в какие бы то ни было словесные игры сегодня, предпочитая вести себя как можно более профессионально. Тем не менее, ему кажется, будто он не заметил начала и уже играет, причем не по своим правилам.—?А логики у вас не отнять, мистер Цукишима! —?Аделаида не выглядит расстроенной его ответом, хихикает, негромко хлопает в ладоши.Ее лицо мрачнеет настолько стремительно, что Кей еле успевает уловить это изменение, прежде чем перед ним оказывается будто совершенно другая женщина. Ее точеные черты искажаются твердой, решительной злобой, между бровями глубоко залегает морщина. Интуиция вопит об опасности.—?Недавно умер мой отец,?— заявляет Аделаида, гордо подняв подбородок и глядя на Цукишиму сверху вниз. —?Вы здесь по этому вопросу.—?Разумеется,?— кивает Цукишима. —?Я не работаю с живыми. Вы хотите знать убийцу?—?Нет, это дело полиции?— найти его и наказать. Ваша задача?— узнать, кому достается семейное дело.Кей еле сдерживает разочарованное мычание, так и рвущееся наружу. Наследство.—?С каких пор вампиры не практикуют кровную месть?Каламбур Цукишима замечает слишком поздно и прикусывает язык. Злить вампиршу, которая и без того пребывает в не лучшем расположении духа,?— глупость.—?С тех самых, как начали жить по людским законам. —?Она, по всей видимости, не обращает внимания на непроизвольную и не самую удачную шутку, говорит все так же строго и отчасти зло, но гневается явно не на человека перед ней. —?Слушайте, мне не нужна вражда и грызня внутри семьи. Мне тем более не надо, чтобы кто-то из моих братьев и сестер сел в тюрьму, потому что там они или сами умрут, или убьют кого-то, тем самым продлив себе срок до пожизненного. Убийством займется полиция и накажет виновных, а мы, хоть и с грузом на душе, продолжим жить в мире людей по его законам, без неоправданных убийств.Она делает паузу. Ее грудная клетка не двигается?— она не дышит, и Кей некстати задается вопросом, как же она разговаривает, если воздух не проходит через голосовые связки. Долгая жизнь в сверхъестественном мире научила его многому, в том числе и тому, что достижения человеческой науки отнюдь не бесполезны, хоть есть и множество неизведанного. Иными словами, уронишь вампира?— он упадет по всем законам физики.—?И я нужен вам,?— Цукишима прочищает горло, мысленно ругаясь на свою несобранность,?— чтобы исключить из возможных причин грызни еще и наследство?—?Мы все распределили в ту же ночь, но хотелось бы учесть волю нашего покойного отца,?— Аделаида вздыхает между словами и слегка грустнеет, теряя былую злобу. —?Понимаете, ему на момент смерти было уже под четыре сотни лет, а моему самому старшему брату сейчас больше трех. За это время у нас никто не умирал особо. Мы так привыкли к этому, что совершенно расслабились. Отец не оставил завещания, мы не знаем, чего бы он хотел. Поэтому решили, что честно будет спросить об этом его самого.Кей кивает, на ходу подбирая оптимальную стратегию. С вампирами сложнее, чем с людьми,?— их душа повреждена, поэтому найти их после (повторной) смерти очень сложно. С одной стороны, их нет в аду или в раю, так что не придется связываться с посредниками, но с другой стороны, их так тяжело отследить, что лучше бы были посредники.—?Мне нужна будет вещь с частичкой души, так как кровь не вариант,?— задумчиво хмурясь, говорит он в итоге. —?Это что-то, что было для него очень важно. Может, связанное с его прошлым или настоящим. Знаете, какие-то памятные украшения обычно работают, фотографии, музыкальные инструменты, пеленки первенцев, вот это вот все.Аделаида тихо смеется. Этот звук не похож на злобу или грусть?— скорее на то, с каким настроением она его встретила. Значит ли это, что она пришла обратно в норму?—?Ну, пеленку первенца я вам точно не обеспечу, но вот памятное украшение?— легко. Мы думали положить его к праху, но раз пошло такое дело…—?Оно не пропадет никуда, уверяю. —?Кей поправляет очки, изрядно съехавшие вниз по переносице за время разговора. —?Я воспользуюсь им, а потом верну вам. Если ничего из ряда вон не произойдет?— что вряд ли,?— оно будет в целости и сохранности.—?Хорошо.Аделаида улыбается, и лучше бы она этого не делала, потому что это еще страшнее, чем тот гнев, который Кей видел раньше. Если она ведет себя так постоянно, Цукишима не желает сталкиваться с ней вне работы.Повисает густое молчание, давит на нервы, но, судя по всему, только Кею. Уголок рта вампирши дергается, кажется, в искреннем веселье, она смотрит прямо ему в глаза, ни капли этого не стесняясь. Учитывая, сколько она прожила в людском обществе, Кей с уверенностью может сказать, что она знакома с нормами человеческой этики и знает, что это не то чтобы очень вежливо. Ей просто плевать.—?Завтра мы даем бал в его честь. —?Аделаида встает, отточенным движением поправляя верхнюю юбку бархатного платья. —?Прошу вас там присутствовать, как раз после него займетесь выполнением работы.—?Интересные нынче способы организовывать поминки. —?Цукишима встает следом, сразу же застегивая нижнюю пуговицу на пиджаке таким же привычным движением. Аделаида удовлетворенно хмыкает.—?Мы не совсем люди.—?Я заметил.Аделаида протягивает аккуратную холодную ладонь, Кей почтенно склоняется к ней и целует. Раз уж они играют в девятнадцатый век, да будет так. Она снова хмыкает, в этот раз даже с большим одобрением.Когда она уже почти оказывается у двери и увлеченно рассказывает что-то про дресс-код для мероприятия, Цукишима мягко останавливает ее всего одной фразой:—?Мы не обсудили оплату, мисс де Буа. Я не сомневаюсь в вас ни разу, но нам обоим лучше сориентироваться и подобрать цену, которая устроит обе стороны.—?Деньги не проблема. —?Она оборачивается, ее юбки нехотя закручиваются следом, цепляясь за насыщенно-бордовый ковер. —?Тысяча долларов? Четыре? Десять? Больше?—?Что вы! —?Кей кладет ладонь на солнечное сплетение, чувствуя отголоски своего сердцебиения. Это движение выходит произвольно, но, кажется, Аделаида расценивает его как жест уважения. —?Я не беру так дорого. Двух будет более чем достаточно.—?Тогда накину сверху чаевых на свое усмотрение.Она отворачивается, машет на прощание рукой и стучит в дверь, давая дворецкому знать о завершении разговора. Цукишима еще раз оглядывает гостиную. Эта комната балансирует на грани дорогой элегантности и вульгарной безвкусицы, все же не переходя за нее. Как ей это удается, до конца неясно. Наверное, дело в отсутствии вездесущей позолоты и мрамора всех форм и расцветок, что делает помещение чуть более жилым и чуть менее музейным.Пока он стоит там, любуясь великолепно обработанным деревом, в приоткрытую дверь просовывается голова добермана и сразу же наклоняется набок. Кей улыбается ему. Он не особо любит собак, но ничего против не имеет, и вообще думает, что животные лучше людей. У животных нет души, им не суждено скитаться после своей смерти, и если возможность просто исчезнуть, прекратив тем самым наконец-то все жизненные тяготы и невзгоды, не рай, то что тогда рай? То отвратительное место, полное фанатичных ублюдков с завышенным ЧСВ, которое людям суют под приторным соусом награды за праведные страдания длиною в жизнь? Нет уж.Возможно, в Кее говорит обида. Возможно, он и правда объективен настолько, насколько сам того хочет. Одно неизменно: Рай не то место, в котором он очень хочет оказаться после своей смерти.Дома он варит себе пряный кофе, не доверяя такое важное дело кофемашине. По дороге он купил себе пару пирожных в шоколадной глазури и орешках всех мастей, и не бросать на них взгляд украдкой очень сложно. У него появилась работа?— и это отлично.Быть фрилансером сложно. Кей понял, что он вообще-то человек достаточно консервативный, только когда начал этим заниматься и пришел к выводу, что без стабильного заработка ему тяжеловато. Было непросто поначалу просыпаться с мыслью, что накопленные деньги могут закончиться прежде, чем поступит новый заказ, а разрыв между первым и вторым предсказать невозможно. Но трудолюбие и организованность дали свои плоды?— сейчас Кей может вообще перестать брать заказы и спокойно прожить до старости, отказывая себе только в очевидных излишествах. И тем более заманчивой видится идея отпуска.Кофе выходит слишком горьким для вечера, и приходится сделать страшное?— добавить немного сахара. Получается совсем что-то жуткое, и сначала Кей старается заесть это пирожным, но после почти буквально плюет и сливает противную жижу в раковину. Хватит молока.На часах три ночи, на улице?— первые признаки рассвета, когда он наконец ложится под одеяло. Засыпает он сразу, едва щека касается прохладной ткани наволочки, но спит все с тем же преотвратительнейшим ощущением реальности.Будит звонок от Тадаши. Поначалу Кей хрипит, никак не может привести голос в порядок и не понимает, чего другу на этот раз надо. У Тадаши нормальный режим сна, и он почему-то думает, что у него есть право требовать бодрости от всех остальных людей в девять утра.—?Сегодня понедельник! —?почти с упреком говорит он, но Кей слышит его улыбку.—?У меня плавающий график, не привязанный к дням недели. —?Кей зевает и скидывает одеяло с колен, но, посидев так пару секунд, возвращает обратно. —?Ты что-то хотел? Если опять попросишь сходить с Хитокой на УЗИ, я брошу тебя в черный список.—?Да нет,?— грустно вздыхает трубка,?— все о тех же баранах… Впрочем, давай позавтракаем и я все лично тебе расскажу? Я не хочу обсуждать серьезные вещи по телефону, тем более, когда ты, скорее всего, еще даже из постели не вылез.—?Опять то дело? —?Цукишима слышит, как на том конце недовольно цокают. Эту плохую привычку Тадаши приобрел не столь давно, ну, в университете ее точно не было. От кого только набрался? —?Я же сказал уже, что пацан сам загнал себя в безвыходную ситуацию.—?Да,?— Тадаши звучит непривычно серьезно и все еще немного грустно, так что Цукишима моментально просыпается, внимая. —?И я хочу вытащить его из этой ситуации. Он ни в чем не виноват.Долгие несколько секунд ничего не происходит. Из открытого окна доносится мат на хинди, уличная расстроенная гитара, нестройный топот прохожих и аромат свежих булочек с, кажется, корицей, смешивающийся с запахом мокрой пыли. Утро.—?Хорошо, давай через… —?Кей по привычке поднимает запястье к лицу, но быстро понимает, что часов на нем нет. —?Через час?—?Ты мое мнение спрашиваешь?—?Прикидываю, успею ли я.—?Я в тебя верю!Они обсуждают детали завтрака еще с добрую минуту, пока Кей все лежит, пытаясь пальцами нащупать состояние прически. Тадаши уже не кажется таким убийственно серьезным.Часа вполне хватает, чтобы полностью собраться. Когда Тадаши открывает дверь в квартиру своим ключом, Кей уже вызывает такси до кафе. Во время поездки они обсуждают что-то совершенно безобидное и явно не касающееся темы предстоящего разговора, вроде внезапного потепления или слухов о замене асфальта в их районе. Тадаши всегда был активным гражданином, в котором так и переваливалось за край желание как-то улучшать, что-то делать, куда-то идти. Ладно, не всегда. В школе он был зажатым и излишне скромным, но со временем это прошло. А стоило ему жениться?— энергия стала бить как из гейзера. Этим он почему-то смертельно напоминал Куроо, но если Тадаши делал что-то полезное, то Куроо влипал во всевозможные идиотские ситуации по собственной глупости, а потом звонил Кею и орал, что только что голыми руками отбился арматурой от ожившего камня.Кафе, в котором они завтракают, не меняется из года в год. Они нашли это место совместными усилиями еще в давние студенческие времена благодаря чистой случайности и не изменили себе с тех пор ни разу. Тадаши тогда перепутал север с югом на карте и увел их аж на километр не в ту сторону от станции метро. Плюнув на все, они под недовольный прищур Кея зашли взять по стакану кофе в качестве моральной компенсации и были приятно удивлены. Интерьер минималистичен, народу немного, напитки вкусные, еда адекватного качества, цены приемлемые?— что еще нужно? С тех пор место обзавелось только бесконечными полками с потрепанными книгами разной степени ущербности в качестве декора и приятно пахнувшей деревянной мебелью, и, кажется, даже тот самый бариста был на месте, что вполне можно назвать чудом.Тадаши берет им обоим по среднему капучино, себе?— пару сэндвичей с курицей, Кею?— чизкейк, в ответ на что Цукишима глядит пронзительно, но еду принимает. Друг пытается его задобрить?— это факт. Но Ямагучи всегда забывает, что он открытая книга, и его намерения понять так же легко, как прочитать название очередного торгового центра, выложенное золотом, чтобы заметил каждый прохожий.—?Ну что? —?спрашивает Кей после пары минут напряженного молчания. —?Только не говори ничего больше про погоду и мероприятия по благоустройству города, я уже понял, что ты хотел начать издалека.—?Спешишь? —?вздыхает Тадаши в ответ, снимая крышку со стаканчика, просто чтобы посмотреть на кофе и надеть ее обратно. —?Работа появилась?—?Ага.Кей невозмутимо отламывает себе еще кусочек чайной ложкой.—?Это хорошо! —?Тадаши сияет, как начищенный чайник. —?Надеюсь, это будет интересный заказ!Цукишима мысленно цыкает, но все так же невозмутимо запивает чизкейк кофе. Оптимизм его друга кого угодно заставит чувствовать себя неуютно.—?Но я, как ты уже понял, хотел поговорить о моем заказе. —?Тадаши мигом мрачнеет. Кофе заканчивается слишком быстро, поэтому он пытается куда-то деть руки, в итоге оставляя их под столом. —?Тому парню очень нужна моя помощь. Он ни в чем не виноват.Цукишима утвердительно кивает, снова отламывая кусочек чизкейка:—?Он виноват только в том, что он идиот.—?Цукки, это грубо! —?Тадаши вспыхивает, как рождественская гирлянда. –Он хотел спасти своего друга. Это нормально для людей?— защищать самое дорогое.Цукишима вздыхает. Обостренное чувство справедливости Тадаши Ямагучи рано или поздно доведет его до могилы, и тогда Кей будет напрягать всю свою силу воли, чтобы не вызвать его призрак с того света и, подобно старой ханже, не воскликнуть хмуро: ?Я же говорил!? Но принципиальная непробиваемость Тадаши?— лишь первый камень преткновения в этой истории. Второй менее претенциозный и благородный, но такой же непреодолимый.—?Я не смогу тебе это объяснить, но просто пойми, что защищаешь в суде непробиваемого придурка, бросившего вызов мирозданию и внезапно проигравшего. Мотивы у него может и были бескорыстными, но сама по себе попытка обмануть смерть глупа по своей природе. Это как выбегать на проезжую часть, а потом искренне недоумевать, почему сбили.Тадаши в ответ только дуется.—?Вот если…! —?он делает паузу, обдумывая свою дальнейшую речь. —?Вот если бы ты увидел мою смерть, ты бы меня не предупредил? Не попытался бы что-то сделать?Брови сами собой ползут вверх по лицу, а Кей задается вопросом, серьезно ли сейчас говорит Тадаши.—?Ну ладно,?— тем временем продолжает он,?— опустим меня, чтобы ответ не был предвзятым. А Хитока? Хотя нет, это тоже не оно.Кей делает попытку прервать это рассуждение, так как ответ у него есть и он не изменится в зависимости от названного имени, но Ямс выставляет вперед руку, призывая не смазывать ему мысль.—?Вот Куроо,?— он чуть не подпрыгивает на месте от радости, видимо, найдя то, что искал. Кей непроизвольно кривится. Только не снова! —?У вас же там почти отношения, или как вы там это называете. Вот если ты вдруг получаешь видение, из которого ясно понимаешь, что он умрет, ты ничего не будешь делать?—?Нет,?— Цукишима даже не пытается сделать вид, что долго думал над ответом, выдавая его моментально. —?Во-первых, это не так работает. Если Куроо в принципе возникнет в видении, он, скорее всего, уже мертв, или инфернальная канцелярия работает на опережение и он умрет совсем скоро. Во-вторых, мы не в отношениях. И если ты снова попытаешься доказать мне, что мне просто не нравится термин, и поэтому я натягиваю сову на глобус, я встану и уйду.Тадаши слабо кивает на оставшийся кусок чизкейка, и Кей цыкает, признавая, что друг прав.—?Но Эрвин буквально увидел смерть друга. Ему всего девятнадцать! —?Ямс делает многозначительную паузу, видимо, считая, что на Кея эта информация произведет неизгладимое впечатление. Она не производит. —?Конечно, парень запаниковал, рассказал другу, тот не поверил, тогда он решил посоветоваться со взрослыми. Что он мог еще поделать?—?Он буквально сказал матери этого его… как его?—?Гэвин.—?Матери этого Гэвина, что ее сына застрелят, а на следующий день Гэвина нашли с пулей в животе. Ясное дело, что на него это повесили.—?У них нет улик! Только тот факт, что Эрвин ?угадал?!—?Много ты знаешь людей, которые ?угадывают? такие подробности? —?Тадаши снова дуется вместо ответа. —?Вот и полиция не особо много.—?Но он не человек!—?Разумеется. Расскажи это суду?— его сразу оправдают.Тадаши утыкается взглядом в пустой стаканчик. Кей доедает свой чизкейкв тишине.—?Слушай,?— говорит он, запивая последний кусочек и складывая ладони на столе. —?Видения существуют не для того, чтобы мы меняли то, что в них видим. Это своего рода сбой, ну или волна, которую мы ловим случайно. Мы с этим Эрвином?— ночные медиумы, так что мы в принципе не можем увидеть никого, кроме мертвых. И как ты не можешь откопать труп и оживить, так и мы не можем ничего изменить. Оно или уже случилось, или случится в ближайшем будущем.Солнце светит сквозь жалюзи прямо в глаза, и Тадаши, морщась, отходит купить воды. Пока его нет, Кей пытается занять себя разглядыванием прохожих, но, не найдя ничего интересного, открывает приложение с нонограммами на телефоне.—?У вас и правда такие жестокие правила? —?Тадаши садится напротив, сразу протягивая Кею небольшую бутылку. Он жует нижнюю губу, явно в чем-то неуверенный.—?Они разве жестокие?—?Они нечеловеческие!—?Да мы и не люди особо. —?Кей пожимает плечами, пытаясь ухватиться за ход мыслей друга, чтобы понять, чего тот хочет. —?Слушай, ты же не пытаешься изменить свой рост? Или способ питания, заменив, например, воду и еду чистой солнечной энергией?Тадаши хмурится, и его густоватые брови почти закрывают собой верхние веки.—?Это все равно очень жестоко. —?Тишина, воцаряющаяся после этой фразы, прерывается только тихой музыкой, пока он не добавляет уверенно:?— И я все равно его вытащу.—?Вытащишь,?— Кей закатывает глаза, почти сдаваясь. —?Только я с этим тебе никак не помогу. Я рассказал тебе, как эта штука работает,?— все, отныне я бесполезен в этом деле. В американской правовой системе я разбираюсь так же хорошо, как в квантовой физике, Тадаши.—?Я понял,?— говорит он, вставая. Ямс хватает пальто со спинки стула, и Кей поднимается следом, понимая, что завтрак на этом окончен.Размышления, стоит ли ему немного погеройствовать, чтобы поднять другу настроение, приводят к неожиданной и даже противоречивой идее. Эта идея не кажется ему такой уж заманчивой. Но одна мысль о том, что Тадаши будет ходить с лопатой вместо лица до окончания заседания суда, встает у Кея поперек горла. А он будет. Он всегда так делает, когда попадается особенно тяжелый случай.—?Я схожу с Хитокой на УЗИ,?— говорит он в итоге, немного морщась.—?Ты же не хотел! —?Ямагучи смотрит на него пораженно, но уже гораздо радостнее, чем пару минут назад.—?Еще слово?— и я передумаю.Тадаши кивает.Цукишима уходит первым. Заехав в химчистку за шейным платком, винное пятно с которого не смог вывести сам, он возвращается домой и начинает приготовления к вечеру. Глажка и создание адекватно смотрящейся укладки никогда не были его любимыми делами, но саморепрезентация?— слишком важная честь его работы.Пока Кей ищет запонки, приходится отвлечься на уведомление о входящем сообщении. Всего два фото: первое?— фасад обшарпанного провинциального мотеля с парой неработающих лампочек над вывеской, второе?— плачущий кот, оба, естественно, от Куроо. Цукишима игнорирует.У подъезда ждет черный автомобиль класса люкс и красивая девушка, опирающаяся на него. Немного моросит дождь, оседая каплями на ее якобы небрежно уложенных волосах и сером брючном костюме. Кей хмурится, но без вопросов садится в машину после кивка в сторону задней двери.Поездка проходит в комфортной тишине. По приезде девушка уверяет, что она же отвезет его обратно домой после окончания дела, и просит не предпринимать попыток уехать самостоятельно, чтобы никого ненароком не запутать. Кей, в принципе, ничего не имея против, коротко кивает, на ходу застегивая пиджак.Входную дверь ему открывает все тот же дворецкий, почтительно кланяясь. Цукишима еле кивает в ответ и проходит дальше, на ходу оглядываясь. Вампиры обошлись без жутких черных лент и прочих безвкусных атрибутов поминок, издалека играла приятная классическая музыка, судя по всему, соната для скрипки и фортепьяно. Пока Кей шел до гостиной, ему встретилось всего несколько человек, но те не обратили на него ровным счетом никакого внимания, предпочитая продолжать дискуссию или заниматься иными более интересными делами.В гостиной его встречает столпотворение по меркам столь маленького поместья: небольшие кучки из трех-четырех человек заполонили комнату, которая моментально стала казаться чересчур мизерной для стандартного светского мероприятия на пару десятков человек.Аделаида вырастает буквально из ниоткуда, закрыв своими пышными юбками четверть обзора. На сей раз ее одеяние не такое вычурное и на вид гораздо более дешевое, чем вчерашнее. Цукишима никогда особо не интересовался историей моды и в университете сталкивался с ней лишь по касательной, но навскидку предполагает, что это траурная мода. Королева Виктория? А не далековато ли они от островов великой колониальной империи?—?Как прошла поездка? —?Аделаида улыбается, и эта улыбка не кажется чем-то угрожающим. – Моя дражайшая Дженни не обижала вас?—?Ваша дражайшая Дженни не сказала ничего, что могло бы меня обидеть. —?Кей целует протянутую кисть все в той же гипюровой перчатке, даже не стараясь подарить ей ответную улыбку. Провальная затея. —?Но я бы не назвал это ее исключительной заслугой. Она также не сказала ничего, что могло бы доставить мне радость.—?Она у меня девочка молчаливая.Аделаида же продолжает улыбаться, и это могло бы показаться некомфортным, будь на месте Кея кто-то другой, например, более чувствительный. Она смотрит на него слишком долго по меркам хорошего тона, разговоры в этой комнате звучат, будто через толщу воды, и обволакивают, раздаваясь из всех возможных направлений.—?Повеселитесь,?— говорит Аделаида, делая приглашающий жест. – Начнем после основной части.—?Как пожелаете.Кей хочет спросить, сколько времени должна продлиться эта самая ?основная часть?, но решает, что лучше держать язык за зубами. Ему платят за это.Он берет бокал шампанского. Пить не особо хочется, но надо чем-то себя занять на неопределенный срок, так что он идет к глобусу. Первое, что бросается в глаза,?— надпись ?Британская империя? прямо на полуострове Индостан. Кей бережно проводит пальцами по поверхности шара, и на кончиках чувствуется дерево, выжженное там, где проведены границы и имеются надписи. Этот дом?— сплошной антиквариат, под стать его обитателям.—?Великие были времена,?— с удовольствием тянет снова подошедшая Аделаида, и Кей оборачивается. —?Была своя прелесть в эпохе ее высочества королевы Виктории. Эта необратимая тяга ко всему мистическому, сталкивающаяся с пуританскими взглядами, головокружение от успехов своей державы, правильное воспитание, благородство! И куда все пропало за чуть более чем сотню лет?—?Вы хотите обсудить это? —?Кей выгибает бровь, оставляя глобус в покое.—?Я должна была читать речь, дорогой мой,?— отвечает она, и Цукишима не понимает, каким образом это связано с Викторианской эпохой. —?Но мой старший брат решил меня заменить. Какая досада! Теперь мне абсолютно и беспросветно скучно на этом празднике смерти.Цукишима кивает, хоть ему и категорически не нравится роль шута для ее высочества хозяйки вечера. Аделаида смотрит на него в ожидании и все с тем же живым интересом, с каким дети познают что-то впервые.Кей вздыхает.—?Разрешите нескромный вопрос?Аделаида весело хмыкает.—?Разрешаю.—?Неужели ваш бизнес прибыльный? Кто-то покупает аутентичные платья, сшитые в соседнем микрорайоне?—?О, мистер Цукишима, сколь много вы не знаете еще об этом мире! —?Аделаида приглашает его к дивану. Когда она садится и расправляет юбки, занимая таким образом весь диван и даже место перед ним, речь возобновляется:?— Суть не в платьях, не в ткани и не в ателье, которое их пошило. Суть в символике. Я не просто так затронула благородство.Аделаида манит его пальцем. Оглянувшись по сторонам и удостоверившись, что они не привлекают чересчур много нежелательно внимания, Кей наклоняется ближе.—?Все мои покупатели?— богачи, получившие свои деньги путем взяток, непомерной жадности, чистого везения или даже в наследство от тех, кто разбогател на каком-нибудь фастфуде. И эти невежественные жлобы, часто даже без элементарного школьного образования, лезут в элиты, покупают себе там места, но не могут соответствовать им в полной мере и не смогут никогда. Они могут получить отличное образование, раз уже не повезло с родословной, особенно теперь, когда у них достаточно денег для обучения в лучших вузах мира, но это слишком сложный и энергозатратный путь. Гораздо проще купить себе фрак, своей модельке с юрким язычком?— платье в пол?— и вот ты уже не директор сети кофеин с водой и вместо кофе, и вместо молока, а респектабельный представитель сливок общества, ценящий свою историю и культуру. Одежда?— главный визуальный атрибут благородного человека. И эти директора нефтедобывающих компаний, акционеры фирм, производящих вибраторы, и прочая шушера, гордящаяся тем, что финансирует государство, устраивает реконструкции светских мероприятий, превращая их память в фарс, только чтобы побыть в шкуре людей, которыми они никогда не станут?— в шкуре благородных людей.Она подмигивает, и Кей выпрямляется, пытаясь переварить только что услышанное.—?Вот,?— продолжает она. —?Эти люди готовы отвалить за пару кусков ткани баснословные деньги, а я делаю качественный товар. Знаешь мой секрет?—?Вы жили в Викторианскую эпоху?—?Умничка.На фоне читают речь о достижениях покойного, его любви ко всему живому и пресловутом благородстве, и Цукишиме стоит огромных усилий не закатить глаза от такого непозволительно огромного количества использований этого слова. Аделаида сидит молча, подперев подбородок тонким запястьем и надув красные губы, в то время как остальные присутствующие делают вид, что им безумно интересно.Бокалы с шампанским взмывают вверх, когда речь заканчивается на хвалебной ноте. Аделаида рассматривает свои ногти через ажурную ткань, вздыхая.—?Фарс,?— сетует она. —?Отец бы не оценил, но разве им докажешь?Сдержанным кивком Кей соглашается с этим тезисом.—?Спросите у меня еще что-нибудь, мистер Цукишима. —?От ее голоса за километр веет холодной скукой, режущей барабанные перепонки, и Кей невольно вспоминает когда-то свою работодательницу, мисс Шимизу. Если есть в мире премия главной сверхъестественной ханжи, она явно досталась именно мисс Шимизу. —?Можно что-то не совсем приличное. А можно и совсем неприличное.—?Почему вы не хотите найти убийцу?Уголок рта Аделаиды дергается.—?Удивительно! Было столько вариантов, а вы выбрали самый скучный. —?Цукишима в ответ пожимает плечами, на ходу придумывая нелепое оправдание своей ненаходчивости. —?Мы знаем, что это не квалифицированный охотник, потому что с ними всеми у нас по соглашению. Любитель. А с любителями пусть разбирается полиция, они не стоят марания рук в их крови. Или даже нашей. Думаю, убийце так будет даже обиднее?— за убийство ?страшного монстра? его наказала служба людского правопорядка!Из угла комнаты начинают доноситься первые звуки клавесина, и Кей оборачивается на них. За инструментом сидит пожилой мужчина с видом полнейшей сосредоточенности, лицевые мышцы у него настолько напряжены, что, кажется, вот-вот порвутся.—?Я же знала, что мистер Блейк притащится сюда, надо было убрать это оружие дьявола,?— ворчит Аделаида. —?Старый маразматик!Она морщится на очередной фальшивой ноте, а публика в лице пары дам восторженно ахает, поднося руки к груди. Звуки похожи на стоны умирающих животных, жалобные и высокие, почти писклявые.Аделаида вскакивает и хватает Кея за руку. ?Я больше не могу это слушать?,?— шипит на ухо, железно вцепившись в локоть. Шаг у нее быстрый и выверенный, чересчур широкий для миниатюрной дамы, так что даже Цукишима поспевает за ней не без усилий.Мимо проносится два или три коридора с неизменным паркетом, от которого четко отскакивает каждый звук. Совсем скоро голоса из гостиной совершенно исчезают. Вместо них доносятся блаженные звуки относительно теплой осенней ночи и легкий ветерок, который тем не менее пробирает до костей. Кей искренне жалеет, что позволил дворецкому забрать свое пальто в холле: так уж вышло, что медиумам всегда холоднее, чем обычным людям.Миновав эту коротенькую анфиладу, они добираются наконец до небольшой комнатки с обоями в вертикальную полоску и тяжелыми бархатными шторами насыщенного зеленого цвета. Почти полностью скрывшись за этими шторами, прямо посреди комнаты стоит несоразмерно огромная тахта, на которую моментально приземляется Аделаида и блаженно выдыхает.—?Наконец-то тишина! —?Она поправляет выбившийся из прически волос, наощупь возвращая его на место. —?Итак, ваша работа, мистер Цукишима. Джонатан!На пороге комнаты почти в ту же секунду возникает дворецкий и протягивает Кею небольшую коробочку с мягкой обивкой, все еще почтительно кланяясь. Кей принимает ее и кивает в знак благодарности.—?Там перстень Уильяма де Буа,?— уведомляет Аделаида,?— как вы и просили.В коробочке и правда находится перстень с огромным куском янтаря. Из-за слишком приглушенного света оценить качество камня представляется возможным только примерно, но, судя по всему, это довольно дорогая вещица. Хоть Кей и ожидал чего-то большего после фантастических размеров рубина мисс де Буа.Перстень весьма увесистый для украшения, так что сразу становится понятным, что рассчитан он на мужскую руку. Да и мужчине носить такую громадину, скорее всего, было бы не особо удобно. Кей вздыхает, мысленно сетуя на столь нерациональное использование материалов.—?Вы желаете присутствовать, мисс де Буа?—?А мое присутствие нежелательно?—?Без обид, мисс де Буа,?— Кей откладывает коробочку на небольшой декоративный столик, аккуратно ее прикрывая,?— но мне гораздо проще сосредоточиться и ничего не упустить, если я работаю один. Но если вы потом не сможете нормально жить, не пронаблюдав сейчас за процессом, я не имею права вас выгонять.Цукишима морщится. Ему почему-то всегда приходилось объяснять клиентам, работающим с медиумами впервые, что их назойливое внимание вообще-то сильно мешает. Когда-то давно, еще в самом начале карьеры, когда он только подрабатывал параллельно с учебой, одна дама заказала ему вызов своего покойного мужа. Кей тогда брал с клиентов гроши, следовательно, заказы были соответствующими?— та женщина забыла код от старого сейфа на чердаке. Пока он, будучи далеко не самым опытным в данной сфере специалистом, пытался сосредоточиться и найти нужную душу, она стабильно раз в минуту спрашивала, как там дела у ее Ронни и не холодно ли ему. Кажется, клиента хуже за все минувшие годы у Цукишимы не было ни разу.—?Ох, какая жалость! —?Аделаида надувает губы, но покорно встает с тахты. —?Но кто я такая, чтобы вас стеснять? Сколько времени вам потребуется?—?Понятия не имею, но минимум час.—?Ужасно долго! –восклицает Аделаида, но обращается она уже не к Кею. —?Джонатан, принеси мне что-нибудь почитать!—?Что желает госпожа прочесть сегодня? —?все так же ровно и выверенно спрашивает дворецкий.—?Что-нибудь возмутительное, чтобы можно было вдоволь выразить свое негодование. Современные философы там никакого бреда не выпускали за последние пять лет?—?Понял вас.За ними с характерным звуком закрывается массивная дверь.Кей первым делом приводит в порядок дыхание, прислушиваясь к ощущениям в своем теле. Не совсем понятно, где именно искать душу вампира. Остается только надеяться, что его вампиршество Уильям де Буа настолько любил свой дом, что остался где-то рядом после смерти.Работать с вампирами?— морока. Так как души у них повреждены по понятным причинам, они не могут попасть в Ад или Рай, умирая, но и не остаются вместе с людскими неприкаянными душами здесь, на земле. Они застревают где-то между всем этим великолепием, причем каждый по-разному, и вызвать их на пару слов сюда не представляется возможным. А идти в другое место?— затея очень опасная, поскольку велик риск не вернуться обратно. Такие нюансы очень сильно отражаются на стоимости услуги.Хуже работать только с оборотнями, потому что от них еще и воняет жутко даже на том свете.Кей садится на пол, хватая перстень обеими руками. За этим украшением тянется очень сильный след владельца. Обычно такие следы напоминают нитку, но здесь?— целая широкая лента, что очень полезно, учитывая обстоятельства. Аделаида постаралась на славу, подбирая нужный предмет.Поймав след, Кей открывает глаза. Комната, и без того отвратительно освещенная, становится серее, будто кто-то выкачал все более-менее яркие краски. Мимо тянутся темные нити чьих-то привязанностей, проносятся едва видимые призраки воспоминаний о произошедших здесь событиях. Кей любит это место, но возвращение сюда требует огромного количества энергии даже с какими-то артефактами. Будь его воля, он бы держался тут вечно, рассматривая все, что может дать ему этот мир, изучая, но так он бы умер слишком скоро от потери сил.Он встает и на пробу зовет Уильяма по имени, потягивает за связующую ленту, привлекая к себе внимание. Остается только надеяться, что не придется спускаться на уровни ниже, на каждом пытаясь поймать своего сегодняшнего клиента. Этих уровней столько, что можно сразу выписывать себе месячный отпуск для восстановления сил, если он доберется хотя бы до двадцатого. Мысли приходится задвинуть как можно дальше?— они мешают сосредоточиться на ощущении связи.Кей понятия не имеет, сколько времени проходит, прежде чем он чувствует такое же потягивание с другой стороны связи, но он уже успевает приготовиться спускаться ниже. Следующий шаг?— терпеливо ждать, строя из себя что-то вроде живого маяка.Ульям ищет его долго. С одной стороны, это легко объясняется вампирской природой и ее проблемой с загробной жизнью, но с другой стороны, Кей начинает дико жалеть, что не в состоянии взять сюда какую-нибудь книгу, чтобы себя занять. Остается только гадать, сколько своего времени и сил он сейчас гробит на ожидание.Когда наконец чувствуется присутствие нужной души, он недовольно цыкает.Уильям являет собой неприятное зрелище. Возможно, при жизни он и был красивым мужчиной, но после смерти от него будто откусили несколько десятков обширных частей плоти, а та, что осталась, больше похожа на труп на приличной стадии разложения. Что уж говорить, если из двух глаз у него представлен только один, и тот заплывший.—?Добрый вечер,?— начинает Цукишима, поправляя очки. —?Я не отниму у вас много времени.—?Отнимай, сколько хочешь,?— отвечает Уильям, и голос у него до того густой, что слышать его почти физически неприятно. —?Здесь все равно нечем заняться.—?Боюсь, у меня всего один вопрос, ответ на который займет не более нескольких минут.Уильям делает приглашающий жест тем, что осталось от одной из его рук.—?Аделаида де Буа желает знать, кому из ваших,?— Кей делает небольшую паузу, подбирая нужное слово,?— отпрысков вы хотели бы оставить свой семейный бизнес. Иными словами, она хотела бы ознакомиться с вашей последней волей.Вампир задумчиво хмыкает.—?А вы, я так понимаю, медиум? —?Кей хочет ответить, что нет, он вообще-то вяжет свитеры и хотел бы предложить один за символическую плату, но лишь сдержанно кивает. —?Разумеется, я хотел бы оставить пошив платьев крошке Адель, ведь лучше нашей юной красавицы с этим никто не справится.Цукишима готов поспорить с формулировкой ?юная красавица?, потому что ?крошка Адель? старше него более чем в десять раз, а он сам далеко не юн. Но Уильям продолжает:—?Разработка искусственной крови?— личная инициатива малыша Джонни, было бы несправедливо передавать ее кому-то другому. А моя дорогая Лизи занята в своей собственной сфере и почти не касается семейных дел, но, чтобы не обделить ее, я бы отдал ей часть городской недвижимости. Наверное, ту небольшую квартирку в приятном районе с соседом-собачником.Кей снова кивает.—?Это все?—?Ага. Будь у меня больше детей, наверное, эта речь длилась бы дольше, но у меня всего-то трое.—?Я могу передать что-нибудь мисс де Буа, если вы вдруг не успели сказать ей что-то важное.Уильям задумывается. Цукишима же начинает потихоньку уставать, что может означать лишь одно?— он провел здесь приличное количество времени. Может, еще не час, но явно около того.—?Думаю, единственное, что я могу ей передать,?— это слова любви,?— наконец говорит Уильям. —?Имени своего убийцы я не знаю, да и вряд ли мои дети настолько глупы, что полезут в открытый конфликт с людьми после стольких лет нормальной совместной жизни. На этом, полагаю, наша беседа заканчивается?—?Да.Кей прощается с Уильямом, в последний раз смотрит на открывшуюся глазам картину и отпускает связь. Все исчезает медленно, растворяясь в воздухе привычного мира, на месте связей образуется зияющая пустота. Уходить из этого места почти так же изматывающе, как и добираться сюда, так что по окончании вызова Цукишима на ослабевших ногах добирается до тахты и садится на нее. Желание прилечь он старательно подавляет, оставляя отдых до дома. Если бы ему предложили шоколад, он бы не отказался.Взгляд он чувствует только спустя несколько долгих минут. Он взирает из темного угла комнаты рядом с дверью, цепляющий и холодный. Наблюдающий. Опять-таки, будь Кей Цукишима обычным человеком, ему было бы не по себе, но он привык к такому. Любое сверхъестественное существо почему-то считает своим священным долгом поддержание образа загадочной неведомой диковины, перед которой все обязаны трепетать. Скорее всего, их просто забавляет наблюдение за реакцией.—?Мисс де Буа? —?на пробу отзывается Кей, выпрямляя спину.—?Я помешала?—?Никак нет. Я закончил.Аделаида выходит из тени, шелестя бесконечными плотными юбками, и садится рядом.—?Ну и как он там? —?говорит она тихо, но голос у нее и правда по-юному звонкий.—?Как и все мертвые, мисс де Буа. Спокойно.Она несколько раз кивает.—?Это хорошо. Он передал что-нибудь мне?—?Только слова любви.Улыбка трогает ее губы, но Кей замечает ее лишь краем глаза, сосредотачиваясь на своем дыхании.—?Теперь необходимо зафиксировать информацию, полученную от вашего отца. —?Кей встает с тахты, разминая шею. —?Мне нужна какая-нибудь бумага и ручка.—?Тогда нам в кабинет.Они снова идут анфиладой глубже в поместье в полной тишине. Интерьер схож с тем, что Кей видел в остальных комнатах дома, так что он не утруждает себя рассматриванием деталей. В доме царит почти полная темнота. Цукишима ставит на то, что лампы подбирались самые тусклые, может, даже имитирующие яркость свечи. Будь он немного невнимательнее, поставил бы как раз на свечи, но он не чувствует характерного запаха воска или парафина. Да и помещения холодные, будто он находится не в поместье, а в склепе.Кабинет встречает их пылью на дорогом винтажном бюро. Аделаида придирчиво проводит по нему пальцем, собирая грязь, и морщится. Пока она зовет дворецкого и просит немедленно решить проблему, Кей осматривается. Все те же обои в полосу и тяжелые шторы уже не так режут глаз, как несколько часов назад.—?Присядьте, пока горничные убирают этот беспорядок,?— приглашает Аделаида. —?Обычно у нас такого не происходит, что-то они обленились после смерти хозяина. Не хотите ли чаю? Кофе?Кей отвечает, что чай был бы неплох, когда в открытую дверь забегает пес. Сделав пару кругов по кабинету, пес убегает обратно, а Аделаида справляется, что подать к чаю.—?Какая ужасная ночь,?— вздыхает она,?— вам так не кажется?—?Нисколько.Кей прикрывает глаза, уже мечтая о своей кровати. Он потратил много энергии на разговор с Уильямом, и пока единственное, чего ему хотелось?— лечь спать. После пары нехитрых логических умозаключений он приходит только к одному выводу: чтобы не провалиться в сон прямо на этом диване, надо завести беседу о чем-нибудь.—?Мисс де Буа, разрешите еще один нескромный вопрос?—?Разумеется. Надеюсь, в этот раз он будет интереснее.Аделаида стоит посреди комнаты, обхватив руками талию в корсете. Кей непроизвольно задается вопросом, насколько же вампиршам удобнее носить корсет, ведь он совершенно не может помешать их дыханию. Нельзя помешать тому, чего нет.—?Ваш дворецкий. Я заметил, что он не совсем обычный человек, но и не вампир. Вы готовите его?Она думает над ответом какое-то время, хмурясь.—?Если вы думаете, что это как-то нарушает законы, то спешу вас разочаровать: Джонатан тут по собственному желанию. Он полностью отдает себе отчет в том, что его ждет, а мы ни к чему его не принуждаем. Но да, мы готовим его к обращению.—?Я ничего такого не имел в виду. Просто интересуюсь.—?Вы никогда с подобным не сталкивались?—?Я работаю с мертвыми, мисс де Буа. Я много с чем не сталкивался и вряд ли когда-нибудь столкнусь.—?Печально. Этот мир гораздо интереснее, чем кучка мертвых людей.Через минуту забегает горничная, почти моментально смахивает пыль со всех поверхностей, кланяется и так же быстро исчезает, а Аделаида приглашает Кея к столу с уже подготовленной бумагой и ручкой. Цукишима быстро, но неизменно аккуратно записывает все то, что поведал ему Уильям де Буа о наследстве, уточняя лишь полное имя Лизи, и заверяет все это подписью. Едва ли семейству де Буа она нужна, но он слишком привык к такому формату записи увиденного.Аделаида быстро пробегается глазами по строкам и кивает.—?Благодарю за работу. Полагаю, на этом наше сотрудничество можно считать законченным. Джонатан проводит вас до машины, а Дженни проследит, чтобы вы добрались в целости и сохранности. Оплата поступит завтра, все, что сверх обговоренной суммы,?— мои чаевые.Кей напоследок целует ей руку.Дорога обратно занимает куда меньше времени. Джонатан не говорит ни слова, являя собой памятник почтенному безразличию, а Цукишима отвечает ровно тем же. Дженни ведет себя абсолютно схожим образом, уткнувшись в какой-то блокнот, всю поездку. Когда она высаживает Кея прямо напротив подъезда, светает.Спит Кей все так же преотвратно, пока его не будит звонок от Ячи. Она просит его быть в поликлинике через три с половиной часа.Впервые за всю свою сравнительно короткую жизнь Цукишима запутывается в рубашке и брюках спросонья, а потом ссориться с таксистом, наблюдая, как его рейтинг стремительно падает на пару пунктов. Поликлиника встречает его недовольным покоцанным лицом охранника, и Ячи на его фоне выглядит ангелом во плоти. В том смысле, который люди обычно вкладывают в это слово.Случается ровно то, что Кей и предполагал: он пятнадцать минут держал ведьму за ручку и слушал сюсюканья от врача. Убедившись, что с ребенком все отлично, и решив, что пол они знать заранее не хотят, они уходят.Цукишима еле заметно зевает, а Ячи светится, как елка под Рождество.—?Как дела идут? —?интересуется она, идя по коридору спиной и рассматривая опухшее лицо Кея.—?Просто великолепно.—?Расскажешь подробнее?—?Нет.Хитока поворачивается и идет нормально, но теперь вприпрыжку. Невыспавшийся Кей отказывается понимать причины этого счастья, фонтанирующего из всех людей в радиусе пятидесяти километров.—?О чем был последний заказ? —?делает еще одну попытку Хитока, когда Кей помогает ей надеть пальто.—?Снова наследство,?— ворчит Кей,?— только теперь у добрых вампиров. Таких добрых, что аж зубы сводит. Они занимаются разработкой искусственной крови.Хитока задумчиво прикладывает палец к подбородку и слегка почесывает там кожу.—?Это же похоже на создание искусственного мяса, не правда ли? —?Она выглядит полностью удовлетворенной только что проведенной параллелью, и Кей не то чтобы может разделить это удовлетворение от сравнения людей с мясом. —?Если у них выйдет, это же пойдет на пользу не только им! Например, сколько нуждающихся в срочном переливании не умрет из-за нехватки нужной крови?—?Вампиры-альтруисты, не иначе! —?Кей придерживает дверь поликлиники, пропуская Хитоку вперед в серый день. По сравнению с предыдущими более-менее солнечными деньками этот просто неимоверно никакой. Ни дождя, ни солнца?— только хмурые физиономии таксистов и гарканье на испанском. —?Скорее всего, их просто прижали с добычей донорской крови для пропитания, вот они и прикрывают свое предприятие чисто научным интересом.Хитока фыркает, укутывая нос в плотный клетчатый шарф. Они проходят по небольшой дорожке, окаймленной, по всей видимости, цветами, от которых остались только полусухие торчащие из земли палки. Пейзаж далеко не самый красивый, но Хитока Ячи, как и ее муж с его неугомонным рыжим другом-идиотом, упорно продолжает улыбаться, игнорируя окружающую мертвенно-бледную действительность.—?Не веришь ты в доброту окружающих, Кей,?— сетует она с интонацией доброй бабушки.—?Это я-то не верю? Еще как верю! —?Пока они на парковке ждут такси, Хитока зябко жмется к его боку и обматывается шарфом чуть ли не до линии роста волос. —?Просто я осознаю, что процент искренне бескорыстных дураков, кидающихся помогать, просто потому что кто-то крикнул ?Помогите!?, ничтожно мал. Есть понятия пользы и выгоды. Приносить пользу может быть выгодно.—?Ну вот я, например, добрая ведьма, хотя мне было бы гораздо выгоднее быть злой.—?Или вы с Ямсом на пару из того небольшого процента альтруистов, или вы просто не называете вещи своими именами, фокусируясь на дуалистичной системе ?добрый-злой? без промежуточных значений.Хитока морщится.—?Я поняла-поняла. Хватит, а то мне достаточно того разговора про преимущества зороастризма над остальными осевыми религиями.—?Есть, мэм! —?салютует Кей одновременно ей и подъехавшему таксисту. —?Тебя же домой?Она садится в машину с уверенным кивком, и Кей присаживается следом, сразу же упираясь ногами в переднее пассажирское сидение. Если он снова натрет колени, кто-то получит повестку в суд, потому что Цукишима просто не переживет еще одного объяснения Куроо, что нет, он не трахался ни с кем на плохом полу, он просто слишком высокий.Добираются до дома Хитоки они без происшествий, но, по мнению Цукишимы, даже чересчур спокойно, так как он почти засыпает по дороге и слишком сильно клюет носом, когда приходит время прощаться. Ячи приглашает его на обед, в красках описывая ну просто шедевральную лазанью, которую они вчера приготовили с Тадаши вместо просмотра вечерних телепрограмм, и даже чуть-чуть сетуя на погром, который пришлось убирать потом слишком долго, но Кей отказывается, предпочитая устроить себе обеденный сон вместо отсутствовавшего ночного. Дома он падает на кровать в рубашке, но, слава богу, хотя бы без брюк.Пробуждение идет тяжело. Когда Кей открывает глаза, они зудят, и чувствует он себя еще более разбитым, чем до этого. Комнату в какой-то слишком насыщенный красный окрашивают отголоски заката, проникающие через полупрозрачный тюль на окнах. Оторвать голову от подушки кажется непосильной задачей, потому что даже волосы по ощущениям обретают чудовищный вес в несколько десятков фунтов.Он шлепает босыми ногами по холодной плитке гостиной до кувшина с водой на кухне. Ветерок из открытого окна не освежает?— Кею только больше хочется спать. Прикрывая глаза, он явственно чувствует, как укрывается одеялом и проваливается обратно в небытие, из которого еле вылез.Такое состояние провоцирует неприятное предчувствие. Если его организму так нужно, чтобы он спал, значит, случится что-то не совсем обычное и скорее всего далеко не самое приятное. В последний раз в таком состоянии он увидел своего кота, четыре года назад сбитого насмерть каким-то пьяницей. Это вообще не лучший способ начать день, потому что Кей, черт возьми, любил его, и снова смотреть на предсмертные мучения питомца было больно. Всегда остается шанс, что ему просто не очень хорошо, и можно уповать на него.Обратно в сон он проваливается через несколько минут, вдоволь напившись и нормально переодевшись во что-то пригодное.Поначалу не происходит ничего, но потом Кей наконец открывает глаза.Он почти не ощущает тяжести собственного тела, когда вертит головой в поисках какой-то зацепки. Вокруг сплошной хвойный лес, куда ни глянь, но не слышно ни птиц, ни зверей, ни даже шелеста листвы. Лес просто стоит, а в уши закрадывается звенящая тишина.После пары безуспешных попыток понять, что делать дальше, Кей замечает небольшую тропинку, выложенную полосами камней разной величины и формы. Раздраженно вздохнув, он решает идти по предложенному пути. На периферии восприятия возникает плеск воды, настолько тихий, что его можно было бы и не приметить, если бы не давящее отсутствие всех остальных звуков.В лесу не холодно и не жарко, в нем буквально никак. Он представляет из себя что-то сродни мертвой декорации. Не чувствуется земля под ногами, у шагов нет никакого веса, они не производят ровным счетом никакого звука, и Цукишима мог бы сказать, что он парит, но он настырно идет туда, куда ему предлагают пойти.Так же резко, как и возник, лес расступается и открывает вид на озеро. Береговая линия?— едва ли несколько десятков дюймов острых камней, сразу после нее?— высокие хвойные деревья, и только Кей останавливается в самом начале длинного пологого берега, конец которого скрывается в кристально чистой воде.Озеро без преувеличений огромно. Окинув его беглым взглядом, Цукишима не может увидеть не то что противоположный берег, но даже хотя бы одну его границу по правую или левую руку?— камни тянутся почти идеальной прямой в обе стороны, сталкиваясь с горизонтом. Никаких островов посреди озера тоже не наблюдается. Оно?— необъятная толща воды, границ у которой, скорее всего, нет.Кей присаживается на корточки и на пробу касается одного из камней. Его поверхность неровная и очень острая, неосторожно упасть на такой?— подписать себе смертный приговор. Стоит Цукишиме убрать руку, как на камне остается небольшая ярко-алая капля, которая моментально стекает, не оставляя следа.И когда Кей снова смотрит на озеро, он видит это?— огромный католический крест, едва касающийся воды. Он, появившись буквально из ниоткуда, парит над водоемом.Кей закрывает глаза на несколько секунд, пытаясь сосредоточиться. Думать тяжело: любую мысль будто сметает из головы, стоит ей там появиться. Тотальная тишина в голове будто резонирует с окружающей, заставляя двигаться вперед, и кто он такой, чтобы сопротивляться? Приходится сделать шаг.Человека далеко впереди, почти у самой воды, Кей замечает не сразу. Он стоит в очень странной позе, но с места Цукишимы разглядеть даже ее невозможно, не говоря уже о лице. Стоит сделать шаг ближе, как фигура будто отдаляется, а со вторым наоборот приближается.С уменьшением расстояния до воды журчащий звук становится все громче, и когда Кей наконец понимает, что человек стоит, раскинув руки в обе стороны под почти идеальным прямым углом, он становится неприятным. Он не помогает в этой кромешной тишине?— напротив, делает только хуже. Кей оступается на очередном камне, но умудряется сохранить равновесие, хотя с местной физикой это едва ли можно считать серьезным достижением.Предчувствие беды возникает так же внезапно, как и все здесь. Первым, что заставляет Кея заволноваться, становится прическа. Характерные жесткие черные волосы, уложенные как бог на душу положит, очень сложно атрибутировать кому-то, помимо Тецуро Куроо. И это очень, очень плохо.Кей набирает воздуха в грудь и останавливается, когда у него получается рассмотреть человека достаточно хорошо, при этом не подходя слишком близко?— врожденная осторожность. Плеск воды набатом бьет по вискам. Голова мужчины опущена под ужасно неудобным углом, и Кей присаживается на корточки снова, чтобы рассмотреть лицо.Пожалуй, первое, что он замечает,?— это знакомые черты. Высокие скулы, длинные черные ресницы, небольшой шрам на лбу, который и не разглядеть толком, если не знать, что он там есть, тонкие губы, точеный подбородок?— Куроо такой же, каким Цукишима видел его в последний раз, ни дать ни взять. Он даже в той же самой грязной рубашке, так и умоляющей о визите в прачечную.Уже потом его бьет обухом по голове перспектива, которая перед ним открывается. Это распятие выглядит и на треть не таким впечатляющим, как распятие Иисуса Христа, за отсутствием тупых гвоздей и копья, но Цукишима все равно забывает дышать, рассматривая его.Он набирает воздух, лишь чтобы слабо позвать Куроо по имени, но вместо своего голоса слышит только воду, да так громко, будто он тонет.А затем его выкидывает обратно в реальность.Это болезненный процесс?— просыпаться после столь насыщенного вещего сна. Кей вскакивает с кровати одним неаккуратным движением, ударяется ногой о прикроватную тумбу, не удержав равновесие, валится на пол и никак не может вдохнуть достаточно воздуха. Ему почему-то кажется, что он задыхается. Средний палец левой руки покалывает от боли.Цукишима откидывается на спину. Лежать вот так на полу холодно, но это хороший знак?— он не спит.Если у него когда-нибудь спросят о главном минусе в жизни медиума, Кей Цукишима непременно ответит, что это побочки в виде вещих снов или, не дай бог, видений.Первым делом он набирает номер Куроо, и ответом ему служит объявление о недоступности абонента. Только потом Кей видит пять вечера на часах. Чего-чего, а вещих снов, которые выдирали бы его из жизни почти на сутки, у него еще не было.Тадаши берет трубку с третьего раза, и к этому времени Кей окончательно выстраивает дальнейший план.—?Что-то случилось? —?звучит он не на шутку испуганным. —?Если проблемы с клиентом, то…—?Меня не будет какое-то время.Цукишима все еще слишком взбудоражен. Решения, которые он принимает, нельзя назвать взвешенными, но не то чтобы у него был особо обширный выбор опций. Куроо или уже умер, или умрет в ближайшее время. Едва ли кто-то из его друзей об этом знает, и Кей бы с удовольствием им рассказал, вот только знаком он с ними исключительно по пьяным байкам этого скрытного идиота. Хотя Кей не лучше. Они не пускали друг друга в свое ?личное? на протяжении всех четырех лет своего знакомства, и, что ж, это обернулось проблемой.—?А еще у меня не будет связи. Не теряй меня. И передай рыжему гному, что не стоит заваливать мою голосовую почту несвязным набором нечеловеческих звуков, чтобы мне потом труднее было обнаружить важные сообщения.—?Погоди-погоди-погоди! —?чуть не орет Ямс. —?Не гони коней! Ты чего это так подорвался?—?Есть определенные причины.Тадаши неубежденно угукает.—?И ты мне об этих причинах, конечно же, не расскажешь?—?Не расскажу. Тебе придется поверить мне на слово.—?Хорошо, хорошо… —?Тадаши делает паузу, слышится шорох одежды. —?Просто ответь: это и правда имеет большое значение?—?Да. Полагаю, имеет.—?Кинь мне СМС-кой пункт назначения.Кей действует быстро. Ему по работе не приходится так часто покидать город, как Тецуро, но он способен сориентироваться, чтобы вести себя максимально эффективно.Приходится арендовать машину. Кей не любит сидеть за рулем, предпочитая ездить на такси, что экономит силы и средства, но ему не приходит в голову, как иначе добраться из Нью-Йорка в Мичиган с каким-никаким комфортом и возможностью на обратном пути иметь труп в качестве попутчика.Итак, он знал, что этот день рано или поздно настанет, и он вполне готов к этому. Как он однажды обещал Куроо, он заберет его тело. Вполне возможно, Тецуро тогда просил его об этом в шутку, но раз уж так сложились обстоятельства, Кей должен исполнить это обещание. Одна мысль о том, что тело Тецуро могут зарыть где-то в Мичигане, просто потому что вообще непонятно, с кем и, главное, как связываться по этому поводу, заставляет морщиться.Ночь приходится провести ровно в том же мотеле, фотографию которого прислал ему позавчера Куроо. Это место?— не самое худшее, где ночевал Цукишима, но местный администратор смотрит на него, будто узрел второе пришествие.А вот Уолштаун оказывается просто отвратительной мелкой дырой, которую Кей сразу же возненавидел.Поплутав по улицам, он паркуется у какого-то бара. Еще совсем раннее утро. Кривые неровные домики утопают в слабом тумане, где-то вдалеке заливается криком самая горластая птица, которую Кей вообще слышал в своей жизни. Людей нет.В самом воздухе этого города чувствуется что-то гнилое. Пока Кей спускается по улице, он ощущает, что за ним наблюдают, но сколько он ни оборачивается, он не может распознать наблюдателя. После очередного такого поворота он сильнее кутается в пальто и замечает вдалеке несколько машин по бокам от характерной ярко-желтой ленты.Неужели смерть Куроо привлекла полицейских? Забрать у них тело будет сложнее, особенно если откроют дело.Начинает зудеть палец, рана на котором отказывается заживать после того сна, и Кей прикусывает его, пытаясь отвлечься. Полицейские его не замечают, когда он подходит к месту преступления почти вплотную, но он снова чувствует бурящий спину взгляд.Не удержавшись и закатив глаза, он ищет источник. Им оказывается молодой худощавый мужчина с хитрым прищуром и светлой челкой, отрезанной будто по линейке. Но что действительно удивляет, так это презрение, с которым мужчина хмыкает, отворачиваясь от Кея.Цукишима цыкает, мысленно делая себе заметку словесно унизить этого человека, если случится еще раз встретиться.Куроо же, подошедший к этому куску высокомерия, выглядит ужасно уставшим. И почему-то ни разу не мертвым.Следующие секунд двадцать они смотрят друг на друга огромными глазами с расстояния в несколько метров. Кей при этом продолжает пытаться завернуться в пальто еще сильнее, потому что ему просто отвратительно зябко. Куроо жив, какая прелесть!Похлопав ртом, Тецуро срывается с места по направлению к Кею.—?Я подумал сначала, что мозг знатно перекосоебило и я начал галлюцинировать,?— говорит он, стоит им оказаться достаточно близко. Голос у него дрожит, и выглядит он далеко не так презентабельно, как всего-то несколько дней назад. —?Что ты здесь делаешь? Уже успел соскучиться?Кей в ответ может только пожать плечами. Не говорить же Куроо, что он приехал на его похороны. В это время Тецуро оживает на глазах:—?Ну, знаешь, если было так уж невмоготу, мог бы просто позвони… Ах да, не мог бы. В любом случае,?— он чешет затылок, улыбается; Цукишима ищет подвох,?— не стоило приезжать, наверное. Это не самое приятное место.Кей выгибает бровь. Он бы хотел сказать, что сразу понял, что Уолштаун не рай земной, но он не уверен, что получится совладать с голосом и не спросить у Тецуро, почему тот слишком живой для трупа, которому тут полагается быть.И Куроо его обнимает, продолжая нести какую-то чушь.