I. Куроо. Ангел. (1/1)

Ночь лунная и очень приятная, Цукишима сидит на столе прямо напротив распахнутого окна, подогнув под себя одну из своих бесконечно длинных ног. Куроо никогда особо не понимал, что Цукки находил в таких откровенных захолустьях, но он говорит, что в них есть своя романтика. Как будто облезлые стены и крошащийся потолок были лучше дорогущих отелей, которые тот абсолютно точно мог себе позволить и на первых порах предпочитал выбирать.Цукишима достает сигарету. Он курит тонкие и ментоловые?— все то, что Куроо в табаке не признает, предпочитая простые и крепкие. Зажигалка у него подозрительно обычная для любителя десертов позаковыристей и одежды подороже, пластиковая, ярко-оранжевая, будто купленная в одном из магазинов для людей с доходами сильно ниже среднего, да еще и с заедающим колесиком. Куроо же любит свою стальную, пережившую многие его знакомства, ту, что, вполне возможно, переживет еще и его самого в один прекрасный день. На ней неаккуратно выцарапан египетский защитный знак. Зачем?— хороший вопрос, но Куроо иногда действовал и более нелогично. Так спокойнее.Воздух свежий. Куроо становится рядом с Кеем и зажимает свою сигарету со слегка размякшим фильтром между зубами. Фильтр размяк, потому что вчера он попал под ливень, встретившись с не особо приятным в разговоре ангельским полукровкой, и слава Богу, что его не сбросили в воды залива, потому что тогда он лишился бы всей почти полной пачки. Сушить сигареты на древнем обогревателе слишком даже для него. Он понимает, что стоит без штанов, а следовательно, и без зажигалки, только когда хлопает себя по бедру. Цукишима тихо смеется и протягивает свою.—?Ты красивый,?— говорит Куроо и даже не кривит душой. Табак вспыхивает оранжевым, когда он тянет дым в себя.—?Я знаю.Цукишима улыбается нечасто. Напротив, почти все время ходит с ужасающе кислой миной, будто он не молодой преуспевающий медиум, а обрюзглый бухгалтер из задыхающегося без прибыли магазинчика на первом этаже этого здания. Хотя, на вкус Куроо, ему ужасно не идет хмуриться.Цукишима тянет к нему руку, и Куроо выдыхает дым на бледную ладонь. Его немного, он быстро растворяется, но Кей слегка ведет пальцами, цепляя его. На душе спокойно. С их-то работами такие моменты бывают крайне редко, так что очень важно их ценить. Завтра они разойдутся каждый по своим углам: Кей Цукишима пойдет выполнять запросы разношерстной клиентуры?— ?вызови того, поговори с этим?, а Тецуро Куроо продолжит свою перманентную свистопляску, изгоняя всяких демонов и злых духов за три цента и тонны неблагодарности.—?Спасибо за ночь,?— выдыхает он вместе с дымом. Получается немного скомкано, потому что сигарета все еще в зубах, но Кей его, вроде, понимает.—?Ты когда перестанешь каждый раз благодарить меня? —?он звучит слегка раздраженно, да и выглядит так же. Куроо говорит это каждый раз, когда они занимаются сексом, а Кей каждый раз злится. —?Это не одолжение. Прекрати.—?Разве это не одолжение?Куроо смеется и цепляет какие-то бумажки со стола, на который опирается бедрами. Цукишима вообще сидит верхом на пергамене древнее всего Нью-Йорка с начертанными защитными знаками и заклинанием на латинском. Обычно он так не делает – до жути аккуратен, даже предъявляет Куроо претензии по поводу невыглаженной рубашки с посеревшим от дорожной пыли воротником,?— но после хорошего оргазма он обычно становится… мягче? В колкий взгляд продирается теплота, на губы?— улыбка, он начинает говорить приятные вещи, чего больше практически никогда не делает. С Кеем Цукишимой после оргазма Тецуро мог бы остаться надолго и, вполне возможно, даже какое-то время не скучать по своей жуткой работе. Жаль, что оргазм не может быть вечным.—?Куроо, это нужно нам обоим. —?Цукки смотрит на него, как на ребенка, не понимающего элементарных вещей, что слегка забавляет. —?Это удобно, так как не требует лишних сил.—?Дожили,?— Куроо театрально вздыхает и откидывается назад, изображая искреннюю душевную травму,?— со мной трахаются из-за удобства!Кей морщится.—?Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.Конечно, он понимает. Они друг другу никто, оба готовы умереть и знают, что именно их, скорее всего, убьет. Это освобождает от необходимости волноваться, защищать, тратить нервы на сокрытие правды о роде деятельности или, наоборот, на разговор с несведущим человеком о реальности всякого сверхъестественного дерьма. Просто, быстро, приятно. Идеальный вариант.Они даже не друзья. Это, наверное, хорошо, потому что дружба требует выполнения своих обязательств, а Куроо вряд ли в состоянии есть с Кеем в каком-нибудь кафе его бесконечные бисквиты и слушать про очередную внучку, которой надо было связаться со злобным дедом из-за наследства. Да и про свои дикие проебы он говорить не готов. Как ни крути, эти взаимоотношения?— лучший вариант для них обоих. Никто никому ничего не должен.Придет ли Цукишима на похороны, когда Куроо все-таки достанут? Очень вряд ли. Даже Кенма, скорее всего, не явится.Захочет ли Цукишима поговорить с ним после его смерти? Слишком маловероятно, потому что за такое никто не заплатит.Ну хоть Дайшо не достанет в Аду, и на том спасибо.Цукишима тушит сигарету в кружке с недопитым кофе и встает. Полы расстегнутой рубашки колышутся от ветра в такт тонким полупрозрачным шторам с небольшой выжженной дырой с обуглившимися краями. Выжгли не они, но явно кто-то, кто курил так же у распахнутого окна.—?Мне пора,?— говорит Кей. Он надевает брюки и озирается в поисках ремня. В каком месте они найдут свою одежду?— каждый раз загадка. Благо хоть очки у Цукишимы на месте, а то он начал бы терроризировать Куроо, которому слишком хорошо рядом со свежим воздухом.—?Угу,?— мямлит в ответ Тецуро. Он достает вторую сигарету с таким же размякшим фильтром. —?Кинь мне зажигалку, а?—?Я оставил на столе.—?Знал, что я вторую выкурю?—?Ты всегда это делаешь.Цукишима стоит посреди комнаты, сложив руки на груди, и осматривается исподлобья. Тецуро думает, что он и правда очень красивый.—?Не можешь найти? Помочь?—?Хочешь побыстрее от меня избавиться?—?Да. У меня еще есть дела.—?Ой ли? —?Кей выгибает бровь, смотря Куроо прямо в глаза, но взгляд его и на треть не такой пронзительный из-за чуть ли не полной темноты, в которую погружена комната. Лунный свет сглаживает любую остроту.Тецуро затягивается.—?Ладно, нет у меня дел, я просто спать хочу.Цукки кивает. Через минуту он все-таки находит свой ремень, быстро собирается и тормозит у зеркала.—?Я могу включить свет?—?В лифте поправишь.Куроо слышит недовольное цыканье, но свет так и не включается. Неужели о нем заботятся?Он встает, только когда Цукишима уже стоит в дверях полностью одетый, чтобы закрыть за ним. Прощальный поцелуй?— исключительно чтобы посмотреть на его жутко недовольное лицо.Куроо засыпает моментально. У него никогда не было проблем со сном, какой бы кошмар ни творился в жизни, и за это он безумно благодарен своей крепкой психике. Снится обычно какая-то традиционная сюрреалистичная хрень, а просыпается он самостоятельно за четыре минуты до звонка будильника. На часах почти двенадцать.Он чистит зубы и умывается. Тело ломит от слишком долгого сна в не самой удобной позе, паста на вкус как живая трава, и Куроо зарекается брать первую попавшуюся по акции. Одежда в жутком состоянии, потому что вчера он не удосужился хотя бы повесить ее на полусломанный стул в углу, но он посылает это обстоятельство куда подальше. Если кому-то так важен его внешний вид, пусть отправят наводить марафет и проспонсируют это сами?— у Куроо нет ни желания, ни денег. А демонам плевать, красивый он или ну такое.Делать особо нечего, поэтому он собирается завалиться к Кенме и немного подонимать его расспросами про всякие новые плюхи. Кажется, он говорил что-то про перо святой Терезы Авильской. Едва ли Куроо знает испанский, но штука все равно полезная: если демон не хочет представляться, перо даст его имя.Когда он выходит из здания в не самом благоприятном районе, вертя на пальце ключи от потрепанной машины, все останавливается. Первая мысль Куроо?— развернуться и уйти хоть куда-нибудь, но это, к сожалению, невозможно. Дайшо, ублюдок, со дна его достанет, мертвого или живого, если надо будет. Дама с недовольным лицом и шпицем на поводке по ту сторону улицы, замершая в процессе откидывания челки,?— прекрасное олицетворение эмоций Тецуро в тот момент.Он слышит взмах массивных крыльев за спиной и размышляет, чем будет сегодня питаться. Есть вариант заглянуть в МакДоналдс, но Тецуро сыт по горло местной кухней, потому что последние две недели только и делает, что поглощает пирожки с вишней и чизбургеры. Надо бы купить что-нибудь более адекватное, вроде спагетти, приготовить дома, сварганить к ним какой-нибудь незамысловатый томатный соус и стейк, но так не хочется тратить на это время, когда есть вещи нужнее и интереснее.—?Мы теперь игнорируем друг друга?Дайшо как всегда звучит надменно и раздраженно, будто ему жутко не нравится сам факт, что он должен взаимодействовать с Куроо, но приказ начальства есть приказ начальства, каким бы ужасным он ни был, так что он, такой бескорыстный, превозмогает себя ради благой цели и снисходит до такого вот паразита. Тецуро же знает, что Сугуру Дайшо просто ангельский гандон, ни больше ни меньше.—?Давай ты обидишься на меня и улетишь обратно в свою радужную страну, лап?Дайшо фыркает. Куроо замечает невдалеке мужчину, уже открывшего рот для бургера, и каплю соуса, замершую в падении, и у него возникает дикое желание съесть уже хоть что-то, потому что он не позавтракал.—?Да я бы с удовольствием, но не я придумываю правила.Куроо неспеша оборачивается, слегка раскачиваясь. Дайшо смотрит на него восхитительно недовольно, что странно, хоть и греет душу. Обычно его хранитель (которому Куроо не доверил бы хранить даже свой фикус, будь у него выбор) общался с ним так, будто Тецуро?— что-то среднее между пустым местом и собачкой в цирке, которая отбивает носом пластиковые шарики и думает, что делает что-то неебически потрясающее, раз хозяин рад. Представлял Сугуру себя в такой ситуации хозяином или простым наблюдателем?— загадка. Но в любом случае, не напускное, а живое раздражение было для него чем-то нетипичным.—?Твое начальство ненавидит тебя, меня или нас обоих? Ставлю на то, что она ненавидит вообще всех, даже случайный баобаб с Мадагаскара.Дайшо кривится.—?А потом ты удивляешься, почему попадешь в Ад. Если продолжишь с таким неуважением относиться к Творцу, она решит, что и Ад для тебя?— слишком жирно. Будь моя воля, избавил бы от тебя Вселенную раз и навсегда.—?Как же хорошо, что Сугуру Дайшо не создал этот мир и ничего в нем не решает! В противном случае, мне кажется, мы жили бы в огромном змеином гнезде размером с планету.—?Змеи и те приятнее тебя.Куроо пока слишком хорошо, чтобы вести продолжительную перепалку с Дайшо. У него была отличная ночь, после?— прекрасное тихое утро и никаких потрясений. Настроение у него слишком спокойное для этого.—?Что тебе надо? —?Тецуро вздыхает и сам прикидывает варианты. —?Причащаться не пойду, исповедоваться тоже. Сан не приму.—?Да кому ты нужен в церкви? —?Сугуру ведет плечом. Куроо замечает, что выглядит он гораздо неувереннее обычного надменного себя, и это сеет в его сознании первые ростки волнения. Он пока не представляет, как стоит относиться к такому, поскольку сталкивается с подобным впервые. —?Надо, чтобы ты съездил кое-куда. Там творится какая-то чертовщина, впрочем, обычный твой рабочий день.Куроо хмыкает.—?А что тебя тогда так напрягает, если он обычный?—?Ничего меня не напрягает.—?Ну конечно.Глаза щурятся сами собой. Куроо понимает, что выглядит как стереотипный эмоджи подозрения, но что он может с этим поделать, если его хранитель и правда что-то недоговаривает? Так уж вышло, что Рай и его распрекрасные обитатели таким иногда страдают: дают информацию выборочно, а потом их никак нельзя упрекнуть во вранье, ведь фактически они ничего ложного не сказали. Это может быть что-то безобидное, вроде замалчивания числа жертв, не особо влияющего на процесс выявления демона и его изгнания, а может быть и что-то жизненно важное, вроде его имени. Но Дайшо определенно врал насчет того, что его ничего не гложет, вот только он врал об этом Куроо или себе самому? Вечно с ним вопросов больше, чем ответов. Сугуру вообще проблемный. Как, впрочем, и любой обитатель Рая.Он достает сигарету. Остается их немного, штук пять. Учитывая его скорость потребления табака, хватит этих пяти где-то до конца дня, а значит, по дороге к Кенме или уже после встречи надо заехать в табачный магазин и закупиться. Денег должно хватить на несколько пачек и жвачку.Щелкает колесико зажигалки.—?Город Уолштаун, штат Мичиган.—?Что случилось в Уолштауне? И почему он так называется? Его основал кто-то из Уэльса?—?Я похож на ангельскую википедию? Понятия не имею, почему он так называется.—?Мне достался самый бесполезный ангел.Дайшо показывает ему язык, становясь больше похожим на себя.—?Ты хочешь услышать, что там произошло?—?Разумеется. В противном случае я просто туда не поеду.—?Умер охранник местного магазинчика, пожилой и не самый приятный человек.—?Старики постоянно умирают, на то они и старики, лап.—?Мы не смогли его забрать.—?Прости?..Куроо выпрямляется и смотрит на Дайшо, на этот раз внимательно. Такого не может быть. Нет, может, конечно, но это всегда значит, что творится какая-то чертовщина и что-то или не подпускает к умершему ангелов, или не отпускает их уже с душой. Но что-то там точно есть.—?Ангел, посланный за душой, не вернулся. Связи с ним нет.Тецуро затягивается в последний раз и делает рукой жест, призывающий подождать, пока он добежит до ближайшей мусорки и вернется, на что Сугуру закатывает глаза. Куроо не собирается быть свиньей только потому, что Дайшо не хочет ждать лишнюю минуту, так что он стойко игнорирует этот акт недовольства.—?Ангельское радио барахлит?—?Оно выключилось. Его просто нет.Куроо завороженно смотрит на стаканчик кофе, стоящий на выступе рядом с мужчиной с прижатой к уху телефонной трубкой и застывший в падении, и не может отказать себе в соблазне ткнуть в него пальцем. Стаканчик падает моментально, пятно расползается по брюкам Тецуро. Сугуру цыкает так громко, что этим звуком можно убивать.—?Техподдержку вызывать не пробовали? —?Куроо начинает тереть ткань пальцами, но пятно въедается лишь сильнее, а Дайшо своим недовольным взглядом совсем не помогает ситуации. Тецуро стоит к нему боком, но чувствует этот яд кожей, как какой-нибудь газ, поражающий именно эпителий.—?Этим я и занимаюсь.—?То есть я теперь ангельское айти?—?Ты невыносимый идиот, так что тебя не жалко.Плюнув наконец на окончательно испорченные брюки, к которым поверх кофе пристала еще и дорожная пыль, Тецуро возвращается на свое место напротив ангела. Дайшо выгибает бровь, и это провоцирует желание выбить ему пару зубов. Не то чтобы Куроо особо конфликтный или без ума от насилия и всего, что с ним связано, но конкретно этот ангел взывает к самым темным глубинам его души.—?Ладно. —?Он разводит руки в стороны и улыбается. —?Я съезжу. Добавите это в мою копилку хорошего мальчика?—?Не моя компетенция.—?Все еще самый бесполезный ангел.Последнюю реплику Куроо говорит уже резко отмеревшему воздуху. Мужчина рядом со стаканом кофе недоуменно смотрит на то, что от него осталось, парень с бургером не успевает поймать каплю соуса и матерится, шпиц пронзительно тявкает, а его хозяйка только больше кривит лицо, убрав наконец челку. А вот Куроо, судя по всему, выглядит так, будто только что увлеченно говорил с подъездной дверью. Он вздыхает. День испорчен. Хотя не то чтобы у него был хоть один хороший день.В такси он полчаса слушает рассуждения о политической повестке, голодных детях в детсадах и попсу отвратительного качества с какими-то восточными мотивами. Куроо не разбирается ровным счетом ни в чем из перечисленного, но что-то подсказывает, что ему знатно проехались по мозгам, потому что когда он выходит из машины, то чувствует себя еще более уставшим и разбитым, чем после разговора с Дайшо. Погода стремительно портится. Нью-Йорк не самый южный город, конечно, но и постоянные дожди порядком достали за последние две недели.Кенма встречает с недовольным выражением на лице, завернутый в одеяло по давно отросшие темные корни. Кенма всегда выглядит недовольным, когда Куроо приходит, но тот-то знает, что это напускное и Кенма очень рад его видеть. Всегда был и всегда будет. Тецуро знает, потому что каждый раз испытывает то же самое.Квартира Кенмы завалена книгами?— башни из них, Куроо ручается, скоро дотянутся до потолка. Каждый раз, стоит ему сюда прийти, какая-нибудь стопка падает, один раз даже книжка по низшим демонам опрокинула банку с пивом и полностью им пропиталась. Кенма тогда только отряхнул ее, скептично пролистал страницы и кинул сушиться на батарею. Яку ненавидит его небрежность по отношению к такому ?ценному интеллектуальному наследию? и все намеревается ограбить посреди ночи, дабы спасти наследие. Едва ли ему удастся обойти всю защиту, над которой Куроо корпел последние лет пять, каждый раз добавляя навороты повыебистее, если он все же вдруг попытается.В остальном помещение едва ли можно назвать выдающимся: однотонные стены, покрытые краской, а не обоями, необходимый минимум мебели, небольшой уголок юного геймера вокруг массивного ноутбука, заставленный по периметру все теми же книгами, и бесконечное число коробок всех размеров и цветов. Эти коробки никогда не задерживаются у Кенмы надолго?— на каждый его товар очень быстро находится покупатель, потому что Кенма никогда не продает низкокачественное или ненужное. Экзорцисты, полукровки, нечисть, ведьмы, вуду-колдуны, шаманы, прочие обиженные судьбой этого мира?— покупателей у Кенмы много, и все со своими запросами и причудами. Но это, в принципе, нормальная картина для занятого в подобной сфере. У Цукишимы, Тецуро уверен, клиентура еще поинтереснее будет. Это главное правило их мира: открываешь бизнес, связанный со сверхъестественным,?— готовься взаимодействовать с дрянью всех мастей.Коробки быстро исчезают, но моментально заменяются новыми, ведь Кенма вкалывает как проклятый. Его образование логиста очень помогает в этом сложном и опасном бизнесе. Куроо на правах друга детства, выживающего чудом господним, не иначе, все это великолепие достается приоритетно и со скидкой. Хотя даже на предметы со сниженной ценой Тецуро частенько не хватает денег, но таков уж удел альтруиста, гоняющего бесов на чистом энтузиазме.—?Ты рано,?— говорит Кенма, падая в свой угол, и почти теряется за бумажно-картонными башнями. —?Я ждал тебя только через пару часов.—?Но я же тебя не разбудил?Куроо тщательно вытирает ноги, не желая пачкать и без того не эталонно чистую квартиру. Кенма не прибегает к услугам клининговых компаний, боясь за сохранность информации о роде своей деятельности, а сам убираться не считает нужным, пока куски пыли не начнут закрывать обзор.—?Ну, это как посмотреть. Я не спал в общепринятом плане, но и не чувствую себя бодрым настолько, чтобы мог сказать, что все-таки проснулся.Куроо многозначно кивает и еле слышно вздыхает.—?Кофе?—?Кофе.Приготовление кофе?— искусство, которым Тецуро Куроо не владеет. Напиток выходит у него катастрофой гурмана: гуща будто отдельно от всего остального напитка, безвкусная вода мутно-коричневого цвета на полчашки, а между?— что-то, похожее на кофе, но совсем слабо. Может, он недостаточно молотого кладет в джезву, может, напротив, слишком много или еще какие ошибки идиотов совершает, но растворимый кофе на вкус все равно хуже, чем это, так что жить можно. Вот только Кенма постоянно жалуется на чуть горьковатую воду вместо обещанного, а Цукишима вообще не пускает Куроо к плите в те редкие ночи, когда остается после секса. Сам Тецуро себя недоразумением такого масштаба не считает, но людям вокруг, наверное, виднее.В этот раз кофе снова получается средней паршивости, но Кенма ничего не говорит. Куроо решает, что тот и правда пока не до конца проснулся.—?Есть что-нибудь для меня? —?спрашивает Куроо, открывая каждый шкаф на кухне по очереди в поисках хоть чего-то более-менее съедобного, что не печенье. Кенма частенько забывает поесть, и тогда на помощь в теории должен прийти Тецуро, но на деле тот постоянно работает и возможности следить за питанием друга нет.—?Вроде того. —?Кенма сидит за столом с телефоном в руках и сосредоточенно набирает текст, что совершенно не мешает общаться с Куроо абсолютно непринужденно. Магия. —?Есть вода прямиком из Иордана.Куроо вздыхает.—?Это добро можно купить в любом ларьке с криво приклеенным крестиком около названия.—?Ты правда думаешь, что там оригинал? Там продают профильтрованную воду из ближайшей лужи.—?И я не пользуюсь водными пистолетами.—?Что ж,?— Кенма все еще не отводит глаз от экрана, а Куроо наоборот смотрит на него очень внимательно,?— может, тебе стоило бы. Эффект как от кислоты, если верить описаниям очевидцев.—?Предлагаешь мне устраивать демонам пляжные вечеринки?Кенма многозначительно молчит, а потом снова начинает что-то печатать.—?Лучшее, что я могу сейчас предложить. Ватикан не дает ничего серьезного ни за какие деньги, а для всякой шумерской магии мы живем чересчур далеко. Это надо ехать на Ближний Восток и на месте разбираться, а у меня нет на такие приключения ни сил, ни средств.Куроо вздыхает и выуживает из холодильника яйца, скептически их обнюхивая. С Кенмы станется держать в холодильнике просрочку: если что-то в доме портится, тот просто съедает другое. Но с яйцами, вроде, все нормально, так что Куроо тянется за большой сковородой, которую его невысокий друг держит высоковато даже для Куроо, ростом явно превосходящего средний показатель по стране. ?Говнюк дает самому себе повод не питаться нормально?,?— думает Тецуро, выливая на сковороду ударную дозу масла, чтобы точно не иметь дело с отскабливанием пригоревшей пищи.Готовит он в гордой тишине, нарушаемой только звуками сенсорной клавиатуры Кенмы. Тецуро ненапряжно рядом с ним, даже если оба молчат. Они никогда много не разговаривали, понимая друг друга без слов. Зачем слова, если и так все ясно? Лишняя трата дыхания.—?У меня есть еще кое-что, но ты должен мне пообещать, что будешь с этим осторожен, Куро,?— голос Кенмы звучит так неожиданно, что Тецуро роняет лопатку в уже почти готовую яичницу и матерится. —?Лоза с креста святой Нины.—?А что с ней? —?Куроо хватает лопатку, пока та не нагрелась слишком сильно, и проверяет яичницу на целостность.—?Помогает в обрядах экзорцизма, ты знаешь, но высок риск задушить одержимого.—?Ее что, обязательно на шею накидывать?Запах стоит просто прекрасный, и Тецуро еле сдерживается, чтобы не начать есть прямо со сковородки. Живот сводит от голода, а рот наполняют слюни. В последний раз он ел вчера в четыре часа дня, прямо накануне встречи с Цукишимой, а потом поесть как-то уже не было желания. Нет, мелькала мысль сходить в круглосуточный и купить что-то на утро часа в три пополуночи, но он отмахнулся от нее и ушел обратно под одеяло. Кромешный идиот.—?Не обязательно на шею, но обязательно на голую кожу. Шея просто самый доступный такой участок кожи. Летальных исходов очень много, Куро.Кенма поднимает на него взгляд, и Куроо хочется верить, что это из-за него и его прекрасности, а не потому что в руках еда. Выглядит друг и правда сконфуженно и взволнованно.—?Не волнуйся,?— Тецуро улыбается расслабленно и уверенно, ставя перед Кенмой тарелку,?— я знаю меру. Я не собираюсь убивать одержимых, сам на их месте бывал.Кенма закусывает губу и кивает, осторожно беря вилку. Тецуро садится с другой стороны совсем маленького стола, изрядно потрепанного временем и, кажется, доставшегося Кенме уже с этой квартирой.Едят они опять-таки в полной тишине, и Куроо чувствует, как с каждой секундой напряжение отпускает окончательно. Он и не думал, что был так взвинчен в последние несколько часов. Это все Дайшо с его городами, которым судя по названию место в какой-нибудь Англии, но никак не в штате Мичиган. Вообще северные штаты не самое любимое место Куроо, хоть он и живет в одном из них. При всем восхищении местной природой, он лучше потеряется в пустыне Невады, чем в бесконечных лесах того же Мичигана. У лесов есть одно свойство, которое делает их просто отвратительнейшим местом для времяпрепровождения: пространство там не просматривается на большие расстояния, а если точнее, иногда можно не увидеть что-то за соседним деревом. По ним тяжело передвигаться?— они непредсказуемые. Да, лучше уж пустыня. А еще эта бесконечная плохая погода без недели круглый год.Доедают они все в той же тишине.—?Глянь, что за Уолштаун, пока я посуду мою, а? —?Куроо хватает обе тарелки и идет к раковине, в которой уже стоит приличная стопка изо всяких кружек, блюдец, ложек-вилок и даже заварника. У Тецуро возникает мысль, что Кенма, говнюк такой, принципиально не моет посуду до его появления, потому что уверен: в прошлый раз, уходя, видел, как тот потягивал кофе вон из той кружки с мультяшным зайцем. Это было полторы недели назад.Кенма кивает и уходит в свой компьютерный уголок. Если кто и может найти в сети необходимую информацию о сверхъестественном пиздеце, то это он. Куроо всегда заканчивает на сайтах потомственных цыганских ведьм, гадающих, видимо, по номеру кредитки клиента, хоть и знает, как на самом деле опасна потомственная магия и тем более как она, блять, на самом деле выглядит. Он понятия не имеет, где из раза в раз сворачивает не туда, и предпочитает вообще не иметь дел с Интернетом, если это не заказ еды или отзывы об очередной химчистке. А что? Кровь низших демонов отстирывать как-то надо, она вообще-то ядовита.Когда он заканчивает, Кенма уже ждет в дверях со своим огромным ноутбуком в руках, и как он не падает под весом этой махины?— хороший вопрос.—?Если не считать проблем со связью, это обычный город,?— говорит он. —?Но эти самые проблемы очень странные. Город просто отрубило от внешнего мира, провайдеры не знают, что там такое. Интернет и телефон бесполезны, только почта работает, благо что не голубиная. Родственники местных жителей из других городов пытаются поднять скандал, а те не могут даже жалобу подать из-за проблем.Куроо ставит последнюю тарелку сушиться и прислоняется к кухонной тумбе, задумчиво путая пальцами и без того отвратительную прическу.—?Дайшо говорил что-то такое. У них ангельское радио отрубило на территории города. Не думал, что это коснулось еще и человеческих коммуникаций.—?Коснулось.Тецуро кивает, но все еще не совсем понимает, что это должно значить. Таких совпадений быть не может?— это факт. Но о чем это говорит? Это определенно что-то нечеловеческое. Демон? Ведьма? Вполне возможно, неаккуратные люди задели что-то не то в лесу, и местный хозяин решил отомстить, закинув их обратно в Средневековье. Духи могут быть противными, если не знать, как вести с ними диалог.—?А электричество на месте?—?На месте. В том-то и странность. Внутри города все работает отлично, электричество на месте, внутренние телефонные линии, не предусматривающие, судя по всему, спутник как посредника, тоже в порядке. Стоит попытаться позвонить за его пределы?— все попросту рубит. Странное дело.—?Окей. —?Куроо хлопает в ладоши, возвращая на лицо привычную безмятежность. —?Еще что-то?—?Нет, это все странности.—?Дайшо говорил что-то про охранника, умершего недавно.—?Видел. —?Кенма ставит ноутбук на кухонный стол и присаживается следом. Куроо становится за его плечом, заглядывая в экран, на котором открывается pdf-файл с некрологом. —?Ничего необычного, стандартная смерть по естественным причинам. Умер у себя в кровати ночью. Что-то стряслось?—?Его не смогли забрать.Кенма изворачивается в явно не самой приятной позе, чтобы глянуть на Куроо, и тот вполне может понять такую реакцию. Если то, что засело в Уолштауне, помешало работе райской выверенной до малейшего поворота головы машине работать, это не шутки. За Тецуро волнуются. Это не то чтобы новинка, у него есть друзья, переживающие за его безопасность, но ни Кенма, ни Яку, ни тем более Цукишима обычно не показывают свое беспокойство так явно. Двое последних скорее назовут Куроо сумасшедшим идиотом-суицидником, а первый тактично промолчит и досадно поправит волосы, кое-как убранные в хвост.—?Куро, ты уверен? Это не шутки.Голова Кенмы начинает слегка трястись от напряжения?— ему тяжело смотреть на Куроо, извернувшись вот так, поэтому тот позволяет себе аккуратно повернуть его обратно к экрану, при этом успокаивающе улыбнувшись.—?Уверен. Когда моя работа вообще была шуткой?Уходя от Кенмы с литром воды, загруженной головой и чудо-лозой, Куроо просит его передать Яку, что он не будет выходить на связь не потому, что фантастический мудак, игнорирующий тех, кто о нем заботится. Часы говорят, что уже два, и это безумно несправедливо, так как встал он сегодня очень рано.Все его приобретения летят на пассажирское сидение старой Тойоты, а руки непроизвольно тянутся к проигрывателю. Куроо не послушал за сегодня ни одной песни, и ему это категорически не нравится, потому что музыка вообще-то заменяет ему кровь. Цукишима говорит, что и мозг она ему заменяет, но Цукишима и сам из дома не выходит без своих беспроводных наушников. И Цукки никогда не отвечал на вопросы Куроо о своем музыкальном вкусе, сколько бы тот ни спрашивал, из чего Тецуро сделал вывод, что вкусы у них чем-то похожи и Кей просто не хочет это спалить из стеснения. Вывод, конечно, притянут за уши, но душу греет больше, чем недоверие даже в таком плевом вопросе.Неповторимый голос Джерарда Уэя орет Party Poison из некачественных колонок так громко, что у неподготовленного слушателя могут отвалиться уши, а Куроо выруливает с парковки у дома Кенмы. Он старается думать о новом деле, но получается плохо. Во-первых, он не может надумать ничего дельного с таким небольшим объемом информации?— надо прибыть на место и уже там разбираться со всем этим инфернальным дерьмом. Во-вторых, его мысли вечно съезжают в болото с гордым именем Цукишимы Кея на покосившей табличке, наполовину погрязшей в пучине. Тецуро решает, что было бы неплохо позвонить ему, пока есть возможность, и предупредить о своем грядущем временном исчезновении с радаров. Не то чтобы он думает, что Цукишима будет его искать сразу после того, как они хорошо провели одну ночь, обычно они делают перерыв минимум недели на две, но он, наверное, надеется на что-то такое.Когда он приезжает домой, то подпевает уже другой песне, забирая из машины все, что оттуда могут украсть. Конечно, бедная Тойота сплошь обрисована разной степени паршивости защитными знаками и обвешана всякой противодемонической херью, но это не особо спасает от горе-гангстеров, почему-то считающих, что по ночам в ней можно найти золотой запас Штатов, если взломать дверь как можно более небрежно. Коли бы это было так, Куроо первым пошел бы с ломом на страдалицу.Куроо поет себе под нос слова?— I’m unbelievable, yeah, I’m undefeatable, yeah,—?и набирает номер Цукишимы одной рукой, другой придерживая пакет со всякой хренью, которую он наспех туда накидал.—?Цукишима,?— отвечает Кей, когда Куроо пытается открыть себе дверь ногой и чуть не крякает от напряжения. —?Слушаю.—?Цукки, детка. —?на том конце слышится усталый вздох.—?Сколько раз я просил…—?Да-да, не называть тебя деткой. Я помню, детка.Повисает молчание, а Куроо ловит себя на мысли, что ему очень весело. Раздражать Цукишиму всегда весело, потому что он непередаваемо прекрасен, когда злится. И когда не злится, тоже прекрасен.—?Ты невыносим, почему я вообще с тобой контактирую?—?Потому что я великолепен. —?Куроо тыкает на кнопку вызова лифта, изворачиваясь при этом в какую-то неведомую загогулину и прижимая телефон к уху настолько плотно, что точно останется красный след. —?У меня есть небольшой анонс.—?Я не поеду с тобой куда бы то ни было. Мне хватило прошлого раза.—?Да брось! —?Тецуро так возмущается, что почти роняет пакет. —?Было весело!—?Наблюдать за твоими попытками повторить заклинания сибирских шаманов, обмазавшись кровью козла и не попадая в ритм во время игры на бубне, не весело.—?Ты не умеешь веселиться.Куроо заходит в лифт и предупреждает об этом Цукишиму. Связь у них в доме вообще ни к черту, а в лифте имеет свойство пропадать совершенно. Что самое интересное, интернет везде работает нормально. Вот они?— современные приоритеты.—?Итак,?— возвращается он, когда вставляет ключ в скважину. Удивительно, но Цукки и правда все это время оставался на линии. —?Я уезжаю. Пока не знаю, на сколько дней. Связи не будет.Цукишима недовольно цыкает.—?Ты на Аляску собрался?—?Нет, в Мичиган.—?На озера связь не завезли?—?Это ты мне так говоришь, что будешь скучать?—?Это я так не понимаю, в какую такую глушь ты собрался.—?Лесную, лап. —?Куроо распахивает дверь и кидает пакет на стул, под которым находится склад обуви разных мастей. —?Фишка как раз в отсутствии связи. Мне надо понять, что там такое и как это починить.—?Не знал, что ты подрабатываешь техническим специалистом в свободное время.—?Я тоже не знал.Куроо пытается выпутаться из плаща так, чтобы не отрываться от телефона, и в итоге просто машет руками. Из туалета слышится активное шарканье, а потом показывается безразличная кошачья морда, вслед за которой подтягивается и тело. Морда смотрит на Куроо как на идиота и блаженно зевает.—?Ты позвонил мне, чтобы сказать вот это?—?Цукки! —?Тецуро чуть не пищит от возмущения. —?Ты разбиваешь мне сердце своим безразличием! А если я умру?—?Я заберу твое тело и кремирую согласно завещанию.—?А если пропаду без вести?Кошка, посмотрев на хозяина еще какое-то время, подходит и начинает тереться о его ноги, и Тецуро не остается ничего, кроме как погладить это наглое пушистое недоразумение. Недоразумение мурчит в ответ, как трактор.—?Я не буду тебя искать, Куроо, прекращай ребячество.—?Даже не расстроишься?—?Куроо.Тецуро вздыхает. Ну ладно, не больно-то и нужна ему нежность, они же все-таки не в отношениях. Кому вообще нужны пустые фразы заботы, повторяющиеся из раза в раз, только разными ртами, если они под собой не имеют никаких оснований? Цукишима с ним хотя бы честен.Телефонный разговор длится еще какое-то время, потом Куроо кормит кошку. Тринити?— достаточно спонтанное приобретение, доставшееся ему от одного монастыря, вернее, настоятельницы, которая очень хотела видеть его в сане священника, но умерла, так и не дожив до этого момента. Куроо еще в самом начале карьеры понял, что сан ему не нужен ни при каких обстоятельствах, как бы тяжко ему ни было. Это буквально рабство, а свобода?— одна из главных его ценностей. Тринити?— трехцветная гетерохромная наглая мордашка с бесконечным запасом обаяния, и она гораздо чаще видит Яку, у которого есть ключи от этой квартиры, чем своего хозяина. И любит она Яку гораздо больше.Хотя любой, кто знаком с ними двумя, полюбил бы Яку гораздо больше?— в этом Тецуро ее не винит.Ближе к вечеру Куроо откупоривает красное сухое, ждавшее своего часа где-то месяц, и садится под огромным неоновым фламинго, почему-то голубым. Он снимает небольшую квартиру-студию, стильно отделанную под кирпич и не изобилующую мебелью. Сколько бы Куроо ни ругал Кенму за небрежность, в этом они слишком похожи. А вот неоновая птица?— это очень странная история. Тут когда-то очень много времени проводил один вампир, собутыльник просто прекрасный?— рассказывал истории про чартистов из Англии начала девятнадцатого века, будучи очевидцем тех событий, и не только,?— но человек вообще-то так себе, хоть и приятный в общении. Однажды Куроо проснулся холодным декабрьским утром и обнаружил эту штуку у себя рядом с кроватью. Джонатан тогда сказал: ?Меня заебал этот снег, хочу лета?,?— и они потратили два дня, чтобы подключить этот ужас.Джонатан давно перебрался куда-то в восточную Европу, а голубой фламинго и по сей день торчит у Куроо в квартире абсолютно лишним, но таким родным элементом ебанутого дизайна.Утром Куроо, подготовив вообще все, что только может пригодиться, от зубной щетки с пастой и до внушительных размеров дробовика, стартует в город без связи. Дорога занимает, если верить навигатору, шестнадцать часов, и Куроо приходится ночевать в каком-то мотеле посреди полнейшего ничего с парой домиков вдоль дороги.Сам Уолштаун встречает его атмосферой… нормальности? Обычно интуиция Куроо вопит, что в городе происходит что-то жуткое. Это будто чувствуется в воздухе напряжением, не свойственным местам, в которых все идет своим чередом. Уж Куроо ли не знать, что природа?— далеко не мертвый уличный интерьер, а живой организм, в котором все элементы функционируют правильно. Как только случается сверхъестественная ебень, процессы нарушаются, и это при желании может заметить любой, стоит лишь прислушаться к своим ощущениям.Природа Уолштауна говорит ему, что внутри ничего не происходит, и это?— первая замеченная им странность, ведь Куроо знает, что это не так.Он глушит все того же Джерарда Уэя, орущего припев The Sharpest Lives, только когда достигает первых небольших домиков на окраине города. Уолштаун в меру солнечный, через приоткрытое окно доносится запах приготовленного на гриле мяса и детский смех, не особо громкий, наверное, потому что детей не так много. Участки ухоженные, на одном из них, спрятавшись под сенью беседки, прикорнула пожилая женщина с газетой в руках. Куроо едет медленно, жадно осматриваясь по сторонам в попытках найти хоть что-то подозрительное. Разумеется, он и не надеялся, что Уолштаун преподнесет ему все свои секреты на блюдечке с золотой каемочкой, но хоть что-то же должно быть. Где всякие сайлентхилловские туманы? Покосившиеся старые здания? Опустевшие дома? Это все дикие клише из ужастиков, но чаще всего хоть что-то из этого присутствует. Люди, сколько бы ни считали себя явлением вне природы, все еще полностью от нее зависимы и чувствуют ее настроение, поэтому оставляют неблагоприятные места, а тут?— на тебе! —?все так, будто он приехал в самый счастливый город Америки.В центре его встречают аж две церкви, одна побольше, вторая?— поменьше, смотрящие папертями друг на друга. Просто чудесно, думает Куроо, у него тут намечается весьма религиозное население. С религиозными одновременно и просто, и сложно до умопомрачения. Их как раз плюнуть убедить в наличии демона и склонить к какому-никакому содействию, но работать с ними есть сущий ад. Верующие готовы линчевать всех направо и налево и устраивать кровавые бойни вроде Варфоломеевской ночи?— им только покажи, кого на вилы подымать. Еще и самого Куроо захватят за компанию.Он добирается до дома, о посуточной аренде которого договорился накануне, встретившись с арендодателем в соседнем городе. Не то чтобы ему очень нужен большой дом с двумя спальнями и тремя ванными, но он как-то не смог найти в Интернете жилье попрактичнее без помощи Кенмы, а того дергать не особо хотелось. Не после того, что он и так уже сделал для Куроо.Дом стандартный до невозможности. Архитектура ничем непримечательна, дешевый сайдинг режет глаз, дворик простой и отличается разве что неухоженным газоном. Радует только то, что дом сдается за бесценок, судя по всему, из-за проблем со связью. Арендодатель обмолвился о них всего раз, нервно почесывая запястье, и, когда Куроо сказал, что это не напрягает, выдохнул с таким облегчением, будто ему объявили, что после жаркой оргии без защиты у него нет венерических заболеваний. Ну и ладно, думает Тецуро, зато можно не париться о конспирации и раскладывать все свои девайсы прямо в гостиной, а еще расхаживать по той же гостиной с голым задом.Наспех перекусив купленной по дороге пиццей для микроволновки и оставив машину в гараже, Куроо выходит осматривать город. Проблема маленьких городов в том, что все друг друга знают и живут своеобразной соседской коммуной, воспринимая чужаков в штыки. Такие места, как Уолштаун, неприветливы, разговорить местных все равно что перетаскать несколько булыжников весом в пару тонн на своем больном горбу. Когда Куроо работал в таких городах, он всегда начинал с баров, но и там все двояко: он никогда не знал, нарвется на агрессию или пьяные откровения. Каждый раз загадка.В этот раз он решил начать с поиска подростков. Как правило, молодежь в таких городах сговорчивее детей и взрослых вместе взятых, особенно если Куроо не забывает упомянуть, что он прибыл из Нью-Йорка. Найти их несложно. Они всегда думают, что отлично конспирируются, выпивая в безлюдных местах вроде кладбищ или заброшенных недостроев, но на деле логика их поведения элементарная.Он неспеша прогуливается по улицам города, осматривая фасады зданий. Бесконечный частный сектор прерывается только парой небольших лавок и хозяйственным магазином, а в конце улицы одиноко стоит кафешка из 1950-х. Романтика, ничего не скажешь. Стоя напротив нее, Куроо задается вопросом, насколько сильно Цукишима захотел бы его избить, если бы тот пригласил его сюда на свидание. Нет, насколько сильно Цукки захотел бы его избить, если бы тот в принципе пригласил его на свидание.Куроо, все еще смотря на эти двери прямиком из прошлого, снова вдыхает полной грудью, силясь почувствовать опасность. Ничего. Запах клубники и кофе.Он плюет на асфальт и только потом понимает, что свинячит в чужом городе, а это нехорошо. Хочется закурить, но он оставил сигареты в доме, чтобы ненароком не испортить кому-нибудь впечатление. Пока он спускался до кафе, на него уже пару раз криво глянули случайные прохожие, и ему не хотелось бы вызывать еще больше неприязни. Он даже вылил на себя приличное количество не самого ширпотребного одеколона?— подарок Яку.Он разворачивается, задерживая взгляд на здании еще немного. Оно его цепляет, и Куроо ничего не может с собой поделать. Может, он стареет, если ему начинает нравиться посредственность прямиком из прошлого, которую давно пора отправить на свалку.В городе всего три улицы. Первая?— та, которая с церквями и средней привлекательности домиками, вторая?— с домами побогаче, третья?— с покосившимися зданиями, которые давно надо бы снести, вперемешку с мелькающими редко средненькими, будто сбежавшими из первой улицы. Вторая улица одним своим концом выходит к кафе, а другим?— к огромному по меркам Уолштауна поместью. Куроо предполагает, что это дом мэра или еще какой шишки, но спросить пока что некого. На третью улицу попасть можно только с помощью небольших переулков, соединяющих ее и вторую, и на ней же располагается непростительно маленькое здание местной полиции, что достаточно символично. Магазинчики возникают между домами стихийно и выглядят так, будто раньше были лишь пристройками на частных территориях для самостоятельной торговли. Ассортимент небольшой, но, судя по всему, жители Уолштауна жить не могут без чая, потому что у них есть внушительных размеров чайная лавка в самом богатом ?районе? города.Куроо также находит продуктовый и бар в конце третьей улицы. Бар старый и явно не видавший хотя бы небольшого ремонта, но выделяющийся на общем фоне своей ирландской тематикой со всеми этими четырехлистными клеверами, старыми металлическими вывесками и двустворчатой дверью, которая ему не особо-то и нужна, учитывая размеры. Смотря на него, Тецуро все больше убеждается, что Уолштаун ошибся страной и ему бы куда-нибудь в глушь Великобритании. Бар (паб?) пока закрыт, и по отсутствию информации о часах работы Куроо понимает, что график там явно произвольный.Он собирается возвращаться обратно на первую улицу, когда слышит несдержанный, громкий смех невдалеке и улыбается. Он нашел, что искал. Куроо заворачивает за ближайший просевший от времени дом по еле видной тропинке и оказывается в небольшом полукруглом закутке со сваленными строительными материалами. Место пестрит размякшими досками, уже начавшими подгнивать, свалена в кучу арматура, произвольными фигурами наставлены шлакоблоки, на которых сидит небольшая группа подростков. Чуть поодаль стоит молодая женщина, явно старше остальной компании, и все смотрят на Куроо недовольно и испуганно.—?Привет! —?Куроо пытается подарить им самую обворожительную улыбку в своем арсенале, но, кажется, пока у него не особо выходит расположить компанию к себе. Но это пока. —?Я услышал вас с улицы и решил, что пообщаться с вами будет неплохой идеей.Он неопределенно машет в сторону третьей улицы, а один из подростков, явно самый смелый, встает и складывает руки на груди.—?Вы кто?—?Как грубо! —?Куроо улыбается так, что у него почти трескается лицо от усилий, на ходу подбирая слова, чтобы они звучали максимально естественно. —?Я только переехал сюда, знакомлюсь с городом. А городок у вас не самый приветливый, да?Парень все еще смотрит скептически, но тут за его спиной подскакивает девушка, совсем миниатюрная шатенка, и толкает его в бок.—?Простите Брюса, он и правда грубоват,?— она хихикает, а парень фыркает, но расслабляется. —?Я Джейн. Городок у нас и правда не самый доброжелательный, но душевный, если узнать его получше.—?Я Тецуро,?— Куроо звучит уже не так натянуто. Он любит дружелюбных, светлых людей, у которых хватает тепла на себя и на всех окружающих. —?Я бы с удовольствием узнал его лучше, но мне понадобятся помощники, вот я и решил представиться.—?О, а вы откуда-то из Азии к нам?Джейн подлетает к нему чуть ближе и улыбается так искренне, что Куроо просто не может не ответить ей тем же. Она и правда очень маленькая, ростом чуть больше полутора метров, не особо яркая внешне, но есть в ней эта искра задора, заразительная, как грипп.—?Нет, я американец, лап. Этнически японец, но родился и вырос тут.—?А откуда вы тогда?А еще эта живая любознательность. Да, Куроо приятно с ней общаться.—?Я из Нью-Йорка. Вырос не там, но последний десяток лет там провел.—?И что же человек из Нью-Йорка забыл в нашей недружелюбной глуши? —?Брюс говорит насупленно, явно не доверяя Куроо. В принципе, окажись Тецуро на его месте, занимался бы тем же самым, но не так очевидно. Парень же как раскрытая книга.—?Надоел большой город. —?Куроо замечает дешевый слабый алкоголь, стоящий все на тех же шлакоблоках, оприходованный наполовину и больше. Что подростки Нью-Йорка, что подростки Уолштауна ведут себя одинаково, познавая мир и бросая ему вызов одними и теми же методами. —?Он, знаете, давит на человека. Эти огромные трущобы, толпы, в которых легко потеряться как в прямом, так и в переносном смысле. Выматывает. Хочется отдохнуть.—?А не староваты вы для переезда? —?вступает еще одна девушка, которая до этого молчала. У нее светлые волосы, яркий макияж и модные нынче круглые очки. Куроо уверен, она еще и в Твиттере сидит, а внезапное отсутствие Интернета ударило по ней сильнее всего.—?Эй! —?он смеется, но не возмущается. Ясное дело, для подростков он и правда выглядит стариком. —?Мне всего тридцать! Я, кстати, считаюсь молодежью.—?А выглядите на все сорок,?— незнакомка смеется в ответ, а Куроо делает вид, что недоволен этой фразой. —?Я Оливия.—?Приятно познакомиться.—?Взаимно.—?Брюс,?— выплевывает парень. Он тоже не особо примечателен, и Куроо точно не обратил бы на него внимания в толпе: средний рост, массивный нос, неухоженные брови и просто отвратительная провинциальная стрижка, явно сделанная тетей в ванной.Компания более чем обычная, если не считать дамы, имени которой Тецуро до сих пор не узнал. Блондинка с огромными глазами и полной прострацией на лице, в длинном темном плаще и черных джинсах, она смотрела на него в упор все это время и продолжает это делать до сих пор. Куроо не уверен, но ощущение такое, будто она видит его насквозь, знает уже всю подноготную и собирается узнать еще больше, залезть глубже, чем когда-либо залезал сам Тецуро.—?Это Агнесс,?— Джейн машет рукой в ее сторону и дарит ей же выражение лица, полное слепого восхищения. —?Она тоже тут недавно. Не самая разговорчивая, но с ней приятно.—?Я понял.Куроо жмет руку Брюсу, ребята предлагают выпить, но он наотрез отказывается. У него в планах побывать сегодня в местном баре, так что ему не особо хочется портить себе вкус планируемого хорошего алкоголя дешевым пивом с кучей добавок вроде вишни или, прости господи, груши. Разговор течет своим чередом. Как Куроо и предполагал, спрашивают его в основном про жизнь в большом городе, а Джейн даже делится мечтой однажды переехать в Нью-Йорк и найти там работу и друзей, чтобы можно было проводить вечера в барах за кружкой хорошего светлого нефильтрованного и разговорами про всякие рабочие курьезы. Агнесс все еще молчит, сверля его таким взглядом, который неподготовленного человека может и напугать.—?А что у вас, ребята, по событиям в городе? —?спрашивает Куроо. Брюс за время разговора расслабляется, хоть и выглядит настороженно, Оливия каждый пять минут смотрит в телефон и, закономерно ничего там не находя, убирает его обратно в карман.—?Ничего,?— вздыхает она. —?Совсем. Главным событием месяца, если не двух, стала смерть того старикана, и то потому, что надо было куда-то пристраивать его несносную собаку. А до этого прогремела только покупка лампы для сушки ногтей. Это сделала одна дама со второй улицы, к которой все стали гонять на маникюр, хотя делает она его препогано. Произошло в феврале.Куроо вздыхает. Происходи здесь и правда что-то из ряда вон, ему бы об этом скорее всего сказали, но попытка не пытка. Он взвешивает все за и против, но в итоге все же решает, что спрашивать напрямую про всякие мистические странности пока не стоит?— это может спугнуть его собеседников. Его сейчас больше напрягает Агнесс, потому что люди так не реагируют на него, даже если он раскрывает род своей деятельности, что происходит нечасто. Она не заинтересована. Напротив, ей, судя по всему, неприятно смотреть на него, но она почему-то продолжает.Когда темнеет окончательно, он прощается с компанией, но стоит им отвернуться и заняться своими делами, как его ловит Агнесс и впервые что-то говорит с момента их встречи.—?От тебя смердит,?— она буквально выплевывает эти слова ему в лицо, морщась, будто Куроо прокаженный.—?Переборщил с одеколоном? —?Он отворачивает ворот рубашки, принюхиваясь. Вроде нет.—?Не делай вид, что не понимаешь, о чем я. От тебя смердит за километр, и я обязательно пойму почему.Агнесс окликают, и она уходит, перед этим кинув на Куроо еще один долгий, полный презрения взгляд. Тецуро поджимает губы в недоумении, уходя оттуда по направлению к бару. Странная встреча. Он не совсем понимает, что именно Агнесс имела в виду, но, кажется, может предположить, и это предположение ему ой как не нравится.Смердеть может только его прошлое, но чтобы это почувствовать, у человека должны быть определенные способности. Если Агнесс, конечно, человек, в чем Куроо сильно сомневается.В баре, который открывается как раз к этому времени, Куроо не узнает толком ничего нового. Кроме, пожалуй того, что его не особо готовы принять местные, но это не новость. Чтобы вписаться в такие города, как Уолштаун, надо здесь родиться и быть воспитанным этим местом и атмосферой, ментально срастись с ним и принимать все многочисленные правила как непреложные законы. Увы, Тецуро не горит желанием перестраивать все свое мировоззрение ради одного дела, даже если Дайшо будет на коленях умолять его об этом. Хотя на подобное он бы посмотрел с огромным удовольствием.Уходя, он решает весь следующий день посвятить лесу, чтобы подтвердить или исключить версию с разгневанным духом, и заглядывает на небольшое кладбище, находящееся совсем рядом.Он покупает пару килограммов соли, а к ней, просто чтобы не казаться идиотом, литр текилы и три лимона. Кассирша смотрит на него недовольно, и Куроо ей подмигивает, слегка посмеиваясь. Дома он рисует гуашью защитные знаки и сыпет круги из соли у дверей, ведущих из холла, чтобы исключить появление нежелательных гостей. Люди его вряд ли навестят, а вот всякая нечисть любит приходить в гости нежданно-негаданно.Спит он отвратительно. Может, в этом виноват слишком дорогой матрас, к которому Куроо попросту не привык, может, его волнует вся эта ситуация. Он как правило не расследует то, что еще не произошло, и ему должно стать гораздо проще, когда появится первый труп, пропавший человек или одержимый. Сейчас необходимо исключить из списка возможных причин несколько версий, чтобы работать над одной и не думать, что он мог упустить что-нибудь важное.Утренний лес подозрительно приветлив. Сначала Куроо напрягается, потому что не слышит птиц, но потом видит первую белку и отметает этот страх куда подальше. Лес обитаем. А если он обитаем, значит, с его хозяином все в порядке.Воздух свежий, за брюки цепляется роса, и чем больше Тецуро углубляется в лес, тем больше его жителей он примечает. Он слышит вдалеке дятла, чуть позже?— кукушку, натыкается на пару муравейников. Животные на месте и существуют как надо, ничего не нарушено.Когда он находит небольшую поляну, достаточно далеко расположенную от города, он останавливается. Необходимо убедиться, что с хозяином этого леса все хорошо, поэтому он прибегает к одному из друидских обрядов вызова духа места. Обряд элементарный, и даже такой дилетант, как он, в состоянии его провести.Тецуро достает заранее заготовленную ветку омелы и ложку с застывшей смолой, которую приходится растапливать пламенем зажигалки. Когда первая вязкая капля падает на омелу, Тецуро начинает читать заклинание, каждый раз морщась из-за своего откровенно ужасного кельтского, и просто надеется, что случайно не вызовет дьявола, перепутав пару звуков и получив совершенно не те слова. Слава богам, из-за деревьев показывается небольшое животное. Размером оно с олененка, но вместо копыт у него лапы, чем-то похожие на енотьи, и очень длинная шесть, которая застилает ему глаза.Куроо протягивает руку для знакомства, присаживаясь на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне и не пугать своим ростом. Хозяин подбирается к нему не спеша и принимается обнюхивать предоставленную ладонь, слегка толкает ее мордой в знак приветствия и подставляется под почесывание за ушком. Что ж, думает Куроо, с ним все более чем хорошо.Хозяин отрывает пару листочков с омелы и жует их. Это все, конечно, прекрасно, люди не поссорились с природой, экология в полном поряде, все дела, но это также означает, что наиболее правдоподобная версия происходящего отпадает.—?Ну и что мне теперь с этим делать? —?вздыхает Тецуро, все еще почесывая хозяина. —?Поможешь мне выбраться отсюда, лап?Хозяин одобрительно фыркает и отталкивает его ладонь. Куроо следует за ним, когда тот начинает двигаться, грациозно маневрируя между деревьев. Совсем скоро Тецуро улавливает первые звуки двигателей и крики на английском, а хозяин останавливается, смотря на него.—?Спасибо,?— говорит Куроо и протягивает ему омелу. —?Я рад, что с тобой все хорошо. Я немного волновался. Прости за беспокойство.Хозяин забирает веточку и, еще раз фыркнув напоследок и потершись о пальцы Куроо, уходит обратно в чащу. А Тецуро возвращается в город, который и не заметил его отсутствия. Улицы только-только начинают просыпаться, машин немного, откуда-то играет приятный тихий джаз.Тецуро поднимает глаза к небу. Оно не давит, не нависает над ним угрожающе, как происходит обычно в местах неблагоприятных. Ему комфортно находиться на территории города. Все выглядит так, будто тут и правда накосячили провайдеры, а отсутствие ангельского радио?— просто досадное недоразумение. Но Куроо знает, что это не так. Не та ситуация, чтобы быть случайностью, это просто невозможно. И это знание гложет, свербит где-то под ребрами предчувствием чего-то ужасного. По идее, ему наоборот нужно это ?ужасное?, чтобы начать работать продуктивнее, но простое человеческое сострадание не дает ему желать чьей-то смерти. Как ни крути, он ведь всего лишь человек, пусть и знает чуть больше.В этот раз он взял с собой сигареты, поэтому он с чистой совестью закуривает, выходя на первую улицу. Пожилая женщина смотрит на него укоризненно со своего участка, стоя там с включенным поливочным шлангом, и ему бы устыдиться, но он слишком нуждается в дозе никотина, раз уж новой релевантной информации не поступает.Куроо добирается до дома, по пути уничтожив три сигареты, а внутри наступает в соль и громко матерится. Идей пока нет, а ждать какого-то происшествия дико не хочется. Он бы пошел на конфронтацию с тем, что тут обитает, если бы знал, что это такое или хотя бы что ему нужно. А так это все равно что ?искать то не знаю что?, крича при этом абсолютно рандомную хуйню в пустоту.Дома его ждет сюрприз, очевидно неприятный. Сюрприз сидит на диване в гостиной закинув ногу на ногу, откидывает челку с глаз и улыбается так ехидно, что хочется лишить его пары зубов. Сюрприз зовут Сугуру Дайшо, и он?— последнее, что Тецуро был бы рад видеть в своем, хоть и временно, доме.—?Романтики не будет, лап, лети обратно. Ты не в моем вкусе.Дайшо морщится и меняет ногу, заворачиваясь в другую сторону. В интерьер гостиной не первой свежести он вписывается едва ли, но он вообще скорее всего не впишется ни в какой интерьер, кроме своего любимого Рая. Удел любой ангельской задницы.—?Если ты так хочешь от меня избавиться, то в твоих интересах как можно скорее обрисовать мне свои успехи и я сразу полечу докладываться. —?Сугуру заинтересованно осматривается и улыбается еще шире, кивая на небольшую фигурку волка на журнальном столике:?— А это что за произведение лубочного искусства?—?Джованни Лоренцо Бернини, первая половина семнадцатого века, утерянная работа,?— отмахивается Куроо. —?Ты правда думаешь, что я это с собой из Нью-Йорка тащил?—?С тебя станется.Тецуро фыркает. Он в этот дом из своего привез разве что пару сменных трусов и предметы гигиены, какие статуэтки? А если Дайшо спрашивал несерьезно, то это даже хуже.Сугуру выгибает бровь, тем самым приглашая говорить.—?Ну, это точно не злой лесной дух,?— нехотя отвечает на поставленный вопрос Куроо, на ходу скидывая плащ на ближайшее кресло и заваливаясь следом. Дайшо цыкает, но ничего не говорит.—?И?.. —?тянет он вместо этого.—??И? что?—?И что это, если не дух?—?В душе не ебу,?— Куроо картинно разводит руки и наслаждается концентрированным искренним раздражением, появившимся на лице Сугуру. Ладно, ради этого можно и потерпеть его пару-тройку минут.—?Ты чем занимался эти два дня?Дайшо встает со своего места и отворачивается, а Куроо смешно от мысли, что тот пытается таким образом на него не смотреть. Слышно, как на улице что-то падает, кто-то орет, играет музыка. Значит, Дайшо не тормозил время, чтобы поболтать с Тецуро, но хорошо это или плохо?— вопрос.Куроо непростительно долго думает над таким элементарным вопросом, рассматривая трещину на простейшем белом потолке. Чем он занимался эти два дня? Пытался понять, что ему вообще надо искать, не имея никаких адекватных зацепок. Попытка, судя по всему, провалилась.—?Не отвечай,?— говорит Дайшо спустя какое-то время. —?И после этого ты еще смеешь называть меня бесполезным.—?Видимо, нас не просто так поставили в тандем.И тогда Дайшо делает это?— шипит на него. Сугуру поступает так очень редко, и обычно это означает, что он крайне зол на Куроо, который довел его до белого каления очередной бессмысленной словесной перепалкой. Но в этот раз Тецуро не то что не сделал ничего подобного, он даже не пытался.—?Начальство ебет? —?Куроо злорадствует, зная, что да, начальство ебет Дайшо только в путь. В Раю вообще нельзя расслабиться, приходится ходить по струнке и все выполнять в четком соответствии с установленным регламентом.—?Тебе какое дело?—?Слушай,?— Куроо встает сам, разминая мышцы; ему бы начать бегать по утрам для поддержания здоровья, но работа явно не позволит,?— мне тут не так уж и просто. Я не ясновидящий и не могу угадать преступника до совершения преступления.—?Преступление уже есть,?— Сугуру чуть ли не плюет эти слова со слюной, но Куроо не уверен, что у ангелов есть слюна. —?Обрублена связь, ангел не вернулся. Работай нормально.Куроо закатывает глаза. Ну не объяснять же ему, как маленькому, что Тецуро не может с этого начать. Отсутствие связи?— скорее всего досадное следствие, если это, конечно, не телефонный демон, оккупировавший город, а это вряд ли. Пропажа ангела тоже не может быть стартовой точкой. Он просто пропал. Куроо был на кладбище вчера, смотрел на могилу охранника и никаких аномалий не обнаружил. Это была абсолютно естественная смерть. Пока не найдется этот ангел здесь, в Раю, в Аду, да хоть у Санта-Клауса, он ничем не сможет помочь. Ну или пока не появится хотя бы что-то, что поможет Куроо его отследить, потому что пока за это невозможно зацепиться.Вдруг на лице Дайшо отражается животный ужас, и Куроо на секунду теряется. Это происходит слишком быстро. Глаза Сугуру округляются, а черты заостряются, оставаясь такими на короткий промежуток времени. За него Тецуро успевает понять, что случилось нечто серьезное. Все восприятие сужается до одной точки, имя которой Сугуру Дайшо и его страх. Куроо никогда в жизни такого не видел, и оно дезориентирует сильнее дышащей в спину смерти.—?Что? —?спрашивает Куроо, чудом сохраняя нормальный голос.—?Я не чувствую крыльев.И в этой фразе сосредоточено столько паники и недоумения, что становится катастрофически неуютно в собственной коже. Это похоже на детский бессильный страх, преодолеть который нет никакой возможности, можно только перетерпеть или сбежать. Сбегать Куроо не собирается.—?Ты… что?—?Не чувствую крыльев,?— взгляд Дайшо становится осмысленнее, и он смотрит на Куроо в упор. Так же, как это делала Агнесс днем ранее, и Тецуро зачем-то подмечает этот факт, не имеющий никакого смысла. —?Я не могу вернуться.Куроо переминается с ноги на ногу, поправляет волосы, просто чтобы занять себя чем-нибудь. Это важно, понимает он, это очень, сука, важно. Это дает некоторые ответы.—?Ладно. Теперь мы знаем, почему не вернулся тот ангел,?— Тецуро звучит уверенно. Это и правда дает многое. Например, теперь он знает, что ангелу помешали не забрать душу, а непосредственно отправиться с ней обратно в Рай, причем не лично, потому что присутствия кого-то третьего в этой комнате не наблюдалось.Дайшо скованно кивает и жмурится. Он выглядит разбито. Куроо может предположить, что сейчас тот особо ни на что не способен и находится в своеобразной фрустрации. По крайней мере, если бы у Тецуро внезапно забрали ноги, он чувствовал бы что-то подобное, хоть у него и нет ни возможности, ни желания узнать наверняка.—?Пиздец.Дайшо впервые матерится на памяти Куроо. Обычно он поддерживает образ праведного ангела, но эта ситуация явно из ряда вон.Они стоят посреди гостиной вот так еще несколько минут, пока Сугуру не матерится снова и не падает обратно на диван, хватаясь за голову.Весь вечер они думают над ситуацией в две головы, сообща пытаясь вспомнить, какие существа и процессы оказывают такой эффект на ангелов, и так же сообща проваливаясь. Раз Дайшо не в состоянии вернуться в свою небесную обитель, принимается решение отдать ему вторую спальню в этом доме, и тогда Куроо радуется своей непрактичности.На этот раз ближе к ночи он выпивает стакан теплого молока, надеясь, что это поможет обрести нормальный сон. Это помогает, но лишь частично, и в пять утра его будит дикая жажда свежего воздуха. Ему кажется, что он задохнется, если еще хоть минуту проведет в четырех стенах с одним плотно зашторенным окном, и он лишь молится, чтобы это не было предтечей возвращения клаустрофобии, которую он вроде уже лет пятнадцать как переборол. Прогулка должна привести его мысли в порядок и дать какое-никакое успокоение.Часы показывают половину шестого утра, когда Куроо находит его. Оно?— то самое, на что Тецуро надеялся и чего не хотел одновременно. Тело.Он замечает его случайно. Место выбрано неплохое, обычный человек вполне может пройти мимо, но Куроо не обычный человек. Нервы настолько напряжены, что он не упускает ни одной детали, замечая малейшие отклонения от повседневной нормы, и капли крови на асфальте около кафе как раз ими являются.Куроо обходит здание осторожно, готовясь вступить в схватку, если вдруг наткнется на убийцу. Это, конечно, маловероятно, потому что кровь явно появилась сравнительно давно, но здравая осторожность спасала не один раз. Пользуется он ей, правда, нечасто, предпочитая кидаться в самое пекло сломя голову, но иногда он все же ведет себя как профессионал.По левую сторону от черного входа в кафе к стене прибито тело. Из обеих ладоней торчат огромные куски арматуры, ноги жертвы не касаются земли, а голова висит безвольным елочным шаром. Длинные светлые волосы развевает приятный утренний ветер. Надеяться на то, что девушка еще дышит, не приходится. Более того, опираясь на обширные кровоподтеки по обе стороны, Куроо делает вывод, что прибивали ее, пока она еще была жива. Но стала причиной смерти потеря крови или нож, торчащий из грудной клетки с правой стороны, решит уже судебно-медицинская экспертиза.Агнесс. Куроо предполагает, что это она, когда видит все тот же длинный плащ и черные джинсы, и окончательно в этом убеждается, стоит аккуратно отвести пару прядей, закрывавших лицо.На ее лице отпечаталось выражение полнейшей апатии, ее огромные стеклянные глаза абсолютно пусты. Куроо и до этого видел трупы, горы трупов, но такого безразличного мертвеца он видит впервые. На его памяти люди умирают с разными эмоциями, которые застывают в их чертах, пока тело не разложится до мяса и костей, и не каждый скульптор может привести лица покойников в адекватное состояние. Агнесс же застыла так, будто смерть?— это лишь на пару секунд, а потом она снова пойдет по своим делам.Когда Куроо возвращается на место преступления, еле разбудив Дайшо (с каких пор ангелы так крепко спят?), там вовсю орудует полиция. Служителей закона не особо много, человек пять, но отвратительной желтой лентой кафе уже обклеили.—?А ты свою фичу с остановкой времени вместе с крыльями просрал? —?Куроо закуривает, смотря на шерифа, бесцельно ходящего от машины к трупу и обратно. Судя по всему, мужчина сталкивается с таким впервые и никак не может придумать план действий.—?Сейчас проверим,?— Дайшо пожимает плечами и зевает.Почти сразу после этих слов шериф замирает, занеся ногу для шага. Напротив него патрульный с открытым ртом так и не закрывает его. Куроо выдыхает едкий дым, не вынимая сигареты изо рта, и хмурится.—?Отлично, это при тебе.Он приподнимает ленту и проходит под ней. Дайшо в спину орет что-то про перчатки и отпечатки, и Куроо, не оборачиваясь, машет парой.Агнесс все в том же положении, разве что теперь у каждой отдельной капли ее крови стоят таблички с номерами, а прямо перед трупом на корточках застыл полицейский с дешевым фотоаппаратом у глаза. Дайшо становится с Куроо плечом к плечу и пораженно выдыхает имя жертвы.—?Ты ее знаешь? —?Куроо снова открывает ее лицо, ни капли не изменившееся с прошлого раза.—?Пропавший ангел,?— не менее пораженно отзывается Сугуру, подходя ближе. —?Дай-ка закурить.Куроо хочет пошутить, хочет сказать, что умудряется одним своим присутствием портить ангела, но беззаботные слова становятся поперек горла, и вместо этого он делает особенно глубокую затяжку и свободной рукой передает сигарету Дайшо. Новости просто отвратительные.—?Ты уверен? —?вопрос остается без ответа, но Тецуро ответа и не ждал. —?Ваши бессмертные, лап. А эта мертва.—?Я вижу. —?Кашель Дайшо сгибает пополам, а его дрожащая рука возвращает Куроо сигарету. —?Я в состоянии отличить мертвого от живого, я трупов побольше тебя повидал. И мне пиздецки непонятно, почему ангел мертв.Куроо вздыхает. Она не рассчитывала умереть, поэтому была такой безразличной перед смертью.—?Что происходит, если вас ранить? —?его голос звучит так четко и уверенно, что даже для него самого странно. В мыслях нет ничего, кроме дела.Дайшо немного медлит с ответом. Тецуро боковым зрением замечает, что тот сводит брови.—?Ну,?— он тянет гласную чуть дольше, чем нужно,?— ничего. У нас даже крови нет. Это,?— он проводит рукой по шее,?— не совсем физическое тело. Мы не принадлежим этому миру.Куроо смотрит на неебически огромное количество крови, которая явно принадлежала Агнесс, и отпускает ее волосы, отходя от тела. Тот факт, что в Уолштауне завелся подражатель Понтию Пилату,?— наименьшая из их проблем. В Уолштауне завелось что-то, ломающее принципы мироздания.