Пигмалион (L3-37/Ландо Калриссиан) G (1/1)

Мужайтесь, боритесь, о храбрые други,Как бой ни жесток, ни упорна борьба!Над вами безмолвные звездные круги,Под вами немые, глухие гроба.Если бы я мог?— я вылепил бы для тебя лучшее тело, которое можно только сыскать во всей галактике: нежное, хрупкое, с тонкими запястьями и высокой длинной талией. Прозрачные голубые глаза, светлые, как весенний лед. Я бы целую Луну?— ту самую, бессмысленную, прекрасную?— превратил бы в райский сад для тебя.Я знаю, что такое красота, любимая моя.Я?— щеголь, красавец и фат.Я придал бы твоей коже самый белый оттенок, который бы смог только найти?— не у всякого художника есть в палитре такие краски. Я бы перебрал все ткани, которые бы только мог найти для твоей кожи: атлас, шифон, шелк и самую тонкую шерсть.Как смотрелась бы твоя белая рука на моей черной руке, когда она ложилась бы поверх, чтобы вместе, на единый вздох, как во время любовного соития, мы переключали бы рычаг перехода в гиперпространство.Какой одинаково-алой была бы наша кровь. Какими одинаково-розовыми были бы наши ладони, когда бы мы сжимали их при встрече, какими бы одинаково-малиновыми были бы наши языки, когда бы мы до остервенения целовали бы друг друга.Какие дети красивые вышли бы у нас: черные, белые, как шашки, как шахматы. Ферзь и офицер, ладья и слон. Рыцари и предатели; шулеры и поборники справедливости; все, что может предложить человеческий род.Вот только ты не человек.Но стоило бы мне озвучить все эти желания вслух?— как ты рассмеялась бы мне в лицо.Ты с отвращением крикнула бы, что я свихнулся и чтобы я заткнулся.Потому что ты:Не белая.Не слабая.Не нежная.Не человек.Потому что ты огонь и пламя, потому что ты невыносимое, непреодолимое присутствие высокого духа. Голой, режущей глаз идеи.Раньше я бы сказал, что твоя невероятная жажда, невозможная, иссушающая жажда равенства для всех?— это лучше, что может предложить человечество. Самая страшная, самая справедливая, самая прекрасная из его идей.Но ты не человек, ты не человек.Тебя можно любить только такой, какая ты есть: стальной, ржавой, циничной, грубой.Такую, как ты, любить можно только за твою душу.Убрав, обесценив, все эти шелка и туманы, желание плоти, где таится самая суть человеческой смерти. Невечной, слабой, человеческой любви. Ты сказала девочке правду, а она не поверила тебе, она засмеялась, но все действительно так. Я люблю твою душу, Эл. Но тебе не нужна моя душа и моя любовь. Тебе нужна свобода. Не та, которую готов дать я: свободу бежать от своей судьбы. Но та, настоящая, которая берется с кровью и болью, как сама жизнь.Я мучительно-больно понимаю, как ты однажды умрешь: со знаменем в руках, на баррикадах.Нужно быть равным тебе, чтобы любить тебя. Но ты высока, любовь моя?— выше всех нас, даже если мы встанем на плечи друг друга.Любить тебя. Не чтобы жить вместе?— даже для сколь угодно праведной цели. Но чтобы умереть вместе?— ради правого дела. Вспыхнуть очередной?— бессмысленной ?— спичкой. Однодневной, горькой, забываемой. Той, которая одна, на краткий миг, осветит беспросветную тьму.Борясь за людей. За идеалы. За гуманизм.Не требуя награды. Не требуя признания. Не требуя?— не ожидая?— не надеясь?— на счастье.Я никогда не мнил себя таким мужчиной.Я никогда им не был.Ты теперь навек заключена в теле Тысячелетнего Сокола.Или?— навек свободна?Этого правда никогда?— никогда?— не могло было быть.Как и того мира, за который ты борешься.Улетай же с ним.Улетай.Я ему проиграю.Я уже проиграл.