Глава 4: В общей тональности (1/1)

Рассвет только коснулся верхушек пышных елей и небольшого деревянного коттеджа, расположившегося в забытом местечке среди дикого леса. Доносилось первое пение ранних утренних птиц.Джеймс удобно устроился в шезлонге и накинул поверх ног мягкий шерстяной плед, поправил куртку и спокойно дышал холодным утренним воздухом, наблюдая за тем, как перед ним из стороны в сторону бегали Джон, Симон и Нана, играя в импровизированную эстафету, которую спозаранку организовал для них Майкл в целях ?настройки их единого музыкального сознания?.— Быстрее! — командовал Фассбендер, пока группа носилась по полю, сминая влажную от росы зеленую траву.— Кто думает в тональности ?ля?? Стоп!— Я! Я! — Джон замер, и Симон налетел на него на полном ходу, едва не повалив на землю и не упав вместе с ним.— Чьерт, ты совсем больной? — возмутился запыхавшийся француз.— А почему Джеймс сидит в шезлонге? — возмутился рыжий гитарист, указав на нахохлившегося от утренней прохлады МакЭвоя, но Джеймс просто подобрал с земли камешек и запустил его в Джона, услышав тихий стон.— За что?— Чтобы не задавал глупых вопросов.И все же он продолжал раздражать Джеймса. Этот рыжий и его вечный телефон, в который он утыкался чуть ли не каждую свободную минуту. На кой хрен он вообще его таскает с собой постоянно? Хотя… Это ведь его игрушка, пусть утыкается в нее, если делать нечего.Пробежка была только началом, и все продолжилось второй попыткой звукозаписи, на этот раз с трещетками и зубными щетками. Причем последнее стало объектом внимания Майкла совершенно случайно, когда он просто вошел в гостиную, где Джеймс успел собрать всех для короткого завтрака-обеда. Пока Майкл не погнал их всех на речку, они торопливо поедали тосты. Все, но не Фассбендер. Он расхаживал в своем уютном теплом кардигане, накинутом поверх простой синей футболки, которую Джеймс почти полчаса утром натягивал на него, ведь искусственная голова никак не хотела проходить через ворот.Рассуждал и просто, задумавшись, проводил пальцем по мягкому белому ?ворсу? зубной щетки. И вот уже они все, собравшись вокруг микрофона, с щетками и в полной тишине записывали этот тихий звук.Майкл находил нужное звучание повсюду: от шороха бумаги до скрипа двери, от шелеста листьев до хруста утренних тостов. И никто не сомневался, что в готовом варианте каждый из этих незначительных звуков найдет свое место в их музыке, сольется со звучанием инструментов и голосом Майкла. Это будет то, чего они всегда хотели. И с каждой выходкой Фассбендера на душе у Джеймса становилось все теплее. Весь день было пасмурно, и к вечеру Джеймс стал чувствовать себя неважно. Видимо, сидение на прохладном дворе в течение нескольких часов сказалось на его здоровье, но он старательно пытался скрыть, что его знобит, стащив один из мягких свитеров Майкла и сделав себе чай с медом.Из студии доносился барабанный ритм и гитарные переборы. Значит, все уже собрались.— Джеймс? Где Джеймс? — еще в коридоре МакЭвой услышал обеспокоенный голос Майкла и невольно рассмеялся.— Я тут, все хорошо, — успокоил он друга, крутившегося в центре студии, пытаясь найти своего пропавшего ?филина?.— Хорошо. Без тебя нельзя.— Я знаю, — улыбнулся Джеймс, испытывая желание прикоснуться к лицу Майкла. Не важно, как. Он просто хотел бы сейчас коснуться его щеки.— Ты звучишь хрипло, — обеспокоенно произнес Майкл и прижал ладонь ко лбу Джеймса.— Да ладно, я в порядке, — заверил его МакЭвой и бережно убрал его руку со лба. По своим ощущениям температуры не было, всего лишь немного прихватило. Ничего страшного. Вот только Нана посмотрела на него неодобрительно. Джеймс пожал плечами и залпом выпил свой чай, отставил чашку и направился к своему синтезатору.— Завтра ты отсыпаешься, — все равно распорядился Майкл и указал на Джеймса, просто-напросто кивнувшего и принявшегося изменять нужные настройки. В кафе и барах он всегда играл на классическом пианино, не используя эффектов или электронного звучания, ведь там это было не нужно. Но не в этой группе, где не было места привычным рамкам и ограничениям. Только звук, который непременно выходил каким-то космическим, необычно высоким и следующим за голосом и руками Майкла. Или, наоборот - нежным, подобным колокольным перезвонам и трубным звукам. Можно было использовать все оркестровые возможности синтезатора, просто чтобы добавить на общий фон пару легких переливов или мрачного воя, в зависимости от настроения.А сейчас явно была заурядная легкая разминка. Потому что в доме Майкла не должно было быть и дня без музыки.— Словно в небе, — дал размытую установку Майкл и широко развел руками в воздухе.Джеймс нежно улыбнулся и коснулся клавиш, беря первые аккорды, наигрывая мелодию, что только начала рождаться в сознании лишь от одного вида Майкла… Фассбендер удовлетворенно кивнул, Нана подхватила, добавляя ритма, а за ней легкой тенью зазвучала гитара Симона. А вот Джон все еще не знал, что играть. Он слушал, стараясь уловить ритм и упустил тот момент, когда Майкл взял со стены акустическую гитару и начал играть. Все тут же последовали за ним.Джон неловко стоял в стороне и явно казался растерянным и ощутимо напрягся, когда Майкл подошел к нему и уставился сквозь прорези нарисованных глаз.— Давай же, — мягко подбодрил он новичка.Этот вечер был очень уютным. Целебным. Именно таким, в каком нуждался Джеймс, загнанный работой, организацией, переездами и счетами. Немного уютного семейного тепла с людьми, которых он любит. И с Джоном. Ну, должна же быть ложка дегтя в бочке меда, верно?Снова очередь в душ, но долго обливаться водой не было сил. Хотелось просто рухнуть в постель и уснуть. Джеймс устало потер нос и завалился в их маленькую спаленку, на подоконнике которой появилось небольшое растение в горшочке. Никак Нана начала обживать домик. Правда, у Джеймса цветы долго не жили, но Майкл всегда умел за ними присматривать.— Ему нужно перестать бояться и отпустить себя. Тогда он сможет играть с нами, — пообещал Майкл, который, видимо, заметил, что Джеймс не в восторге от их новичка.— Он... Он просто мне не нравится, — честно сказал МакЭвой, неохотно раздеваясь и сразу же чувствуя, как прохладный воздух касается ставшей чувствительной кожи.— Тебе нехорошо? — взволнованно спросил Майкл, вставая за спиной Джеймса и сжимая его бледные плечи, усыпанные веснушками. Он стоял, почти полностью прижавшись к усталому шотландцу, и МакЭвой благодарно откинулся на Майкла, потершись щекой о мягкую ткань его футболки.— Сейчас мне очень хорошо, — честно сказал Джеймс, чувствуя легкое возбуждение от того, как сильные руки Майкла сжали его плечи.— Давай ляжем, — попросил Фассбендер, и его пальцы мягко заскользили по бледной коже Джеймса, принимаясь разминать и поглаживать его шею, массировать за ушами и путаться в мягких волосах. Джеймс закрыл глаза и тихо застонал от удовольствия, млея в руках Майкла.— Сделаешь так?.. — почти шепотом спросил Джеймс и услышал приглушенное из-за маски: ?угу?.МакЭвой неспешно помогал Майклу раздеться, позволяя себе касаться его сильного тела.Так легко скользить пальцами вдоль выступающих костей ключицы, вниз по подтянутой груди, касаться ребер и плоского живота, ласкать чувствительные бока.Джеймс не смог сдержать нежной улыбки и чувствовал, как приятное тепло плотно стягивается внизу живота.Нельзя.Он повторял себе это каждый раз, но сдержаться было все сложнее. И он даже не мог понять, как к этому мог относиться Майкл. Он всегда замирал в такие моменты, не двигался и, казалось, даже не дышал, а его огромная маска была совершенно безразличной к легким ласкам. И Джеймсу так хотелось увидеть эмоции за ней…Нельзя.Они опустились на постель, и Джеймс лег на бок, чувствуя, как Майкл устраивается за ним, и в сладком предвкушении прикрыл глаза, тихо выдохнув, когда Фассбендер уверенно провел рукой от его лопаток вниз по позвоночнику, заставляя прогибаться в спине. Одной рукой тот удерживал его за бок, не позволяя сменить позу, а второй разминал основание его шеи, умело разглаживая и растирая бледную кожу, ритмично сжимая МакЭвоя в руках. И Джеймс сам не заметил, как с его алых губ стали срываться тихие полустоны наслаждения. Он так и чувствовал, как кровь течет по его телу. Как расслабляются мышцы и становится легче мыслить. Так легко и хорошо. Но стало еще лучше, когда Майкл крепче к нему прижался, согревая теплом своего тела.— Лучше? — глухо спросил Фассбендер, продолжая массировать спину и плечи Джеймса.— Да, — едва не простонал шотландец, наслаждаясь прикосновениями.— Я рад, — с легким, радостным смущением сказал Майкл, и Джеймс не выдержал, развернулся в его руках и прижался к его груди, крепко обнимая. Тело вязко наполняло возбуждение, и от него уже нельзя было так просто избавиться, а этот массаж только усиливал его с каждым касанием.— Не сдерживайся, — вдруг серьезно и совсем тихо произнес Майкл.— Что? — встрепенулся Джеймс и поднял взгляд на огромную искусственную голову, снова чувствуя, как заботливые руки ласкают его тело, и прикусил губу.— Мне нравится, какие звуки ты издаешь, когда тебе хорошо.— Нет… Ты… Просто прекрати. Мне нужно отдохнуть, — слегка заволновался Джеймс, но не отпустил стройной талии Майкла.— Ты не должен беспокоиться, — мягко сказал Фассбендер и провел рукой по лицу Джеймса. Это помогло. Совсем немного. Но кровь в члене еще пульсировала.— Я сейчас вернусь, — тихо произнес шотландец и поцеловал Майкла в обнаженное плечо, прежде чем выскользнуть из кровати и направиться в туалет, чтобы сбросить напряжение.***То, что Джеймс на особом привилегированном месте в группе, Джон понял сразу, и с каждым днем убеждался в этом все больше, так же, как и в том, что шотландец вроде как ненавязчиво не позволяет ему остаться наедине с Майклом или нормально с ним поговорить. Вот только как так получилось, и что их всех связывает, никто ему не рассказывал, и парень все еще ощущал себя пятым колесом, как бы ни старался влиться в их странный творческий коллектив. И вот на следующее утро после установленного графика тренировки, Джон решил первым поприветствовать шотландца и специально направился к его спальне с чашкой черного кофе.Он несколько раз постучал и, услышав что-то неразборчивое, решил, что может войти.Пожалел он об этом решении почти сразу же, стоило ему увидеть приктически обнаженного Джеймса, лежащего в единственной кровати в спальне вместе с Майклом, который что-то тихо рассказывал ему, приобнимая за талию.Джон как можно тише закрыл дверь, которую так и не успел открыть, и тихо перевел дух, чувствуя, как земля уходит из-под ног.Он сделал пару больших глотков кофе и побрел в студию.Там удобно устроились французы, о чем-то тихо щебеча между собой. Они мельком взглянули на Джона и продолжили свой разговор, а гитарист медленно подошел ближе и сел на пол, покрытый старым ковром.Джон медленно допил кофе, все еще видя перед своим мысленным взором эту сюрреалистичную картину: полутемную комнату, едва освещенную первыми лучами солнца, Майкла, как всегда в его огромной искусственной голове и Джеймса, лежащего с ним в одной кровати…— Эй… Ребят, – тихо проговорил Джон и посмотрел на брата с сестрой.— Что? — после паузы уточнил Симон.— А Майкл и Джеймс… Они… вместе?— Вместе?— Ну… Как … — Джон даже не мог назвать подходящее слово. Потому что его просто не было. Но самое близкое в английском языке все-таки было. — Пара.— Что? — Симон тихо рассмеялся, а Нана странно фыркнула. — Нет.— Но… У них одна кровать на двоих.— Джеймс убьет тебя, если узнает, что ты заходил в их спальню, — спокойно предупредила Нана и удобнее устроилась на диване.— По-вашему, это… Так нормально?— А что такого? — девушка пожала плечами.— Они близки, — пояснил Симон. — Но Джеймс не любит, когда поднимают эту тему.— Нервничает, — подтвердила Нана. — Так вместе?— Мы все тут вместе, я не пойму, о чем ты? — девушка нахмурилась.— Не важно, — тут же отступил Джон и нервно улыбнулся, понимая, что ему еще многое предстоит узнать о своей новой музыкальной семье.