Глава 1 (1/1)

— Доктор, я буду жить?— А смысл?

Жизнь была прекрасна!Жизнь бурлила вокруг. Она до отказа наполняла утонувшие в сумерках улицы столицы. Жизнь шумела, жизнь пила, жизнь играла в карты, жизнь покупала и продавала любовь, веру и надежду. Жизнь дралась в темных тупиках и переулках. Жизнь кровоточила, цвела порочными огнями большого города, смеялась и ругалась вокруг.Жизнь была лучшим из всего, что он имел, и поэтому Нне дышал в этом омуте полной грудью, лишь изредка отстранено удивляясь тому, что причиной всему этому радостному буйству послужила, напротив, смерть.И именно смерть привела его в это смрадное сосредоточение человеческих страстей и пороков.Он был наемником.Он явился сюда, чтобы заработать тем единственным искусством, которым он владел в совершенстве – умением убивать.Жизнь была прекрасна.Вот уже третий день, как город был отдан для развлечения таких, как он — солдат удачи, стянувшихся со всего света в ответ на завлекательный звон денежек старины Эндимиона Первого.Никто ведь не виноват, что собственная армия у папаши валяется в отстое, а не сегодня — завтра война.И выкрикивая щедрые обещания о том, что все вольнонаемные солдаты не будут ведать ни в чем отказа, надо было, наверное, все-таки предвидеть, что еда, выпивка и свежие девочки быстро подходят к концу... А народ кругом по большей части все нервный.Либо у старого короля был для них в запасе какой-то подленький план.Впрочем, Нне все это, в сущности, мало волновало. Во всяком случае, в данный конкретный момент времени... Ибо случилось так, что даже, несмотря на его природную стойкость к алкоголю, в этот вечер он, кажется, здорово перебрал. А даже при том, что Нне, в сущности, никогда не был обидчивым, задевать его, пожалуй, не стоило. Он был очень хорошим бойцом.Кровь все еще подсыхала на его пальцах.Обычный, безвкусный мордобой — так, ничего особенного. Если бы внезапно не объявили комендантский час.Поначалу драться с солдатами было очень даже весело! Поначалу...Нне сплюнул подозрительно солоноватое месиво, вставшее ему поперек горла, и заранее скривился в предвкушении чудесных маленьких последствий, обещанных ему отбитыми почками.В конечном счете, можно порадоваться хотя бы тому, что пальцы не переломали.Нне поежился, чувствуя, как весь этот замечательный холод от земляного пола, на котором он сидел, с удовольствием пробирается к нему под кожу. За толстой решеткой единственного узкого окна высоко в стене, с торжественной медлительностью шел снег.Каталажка, блин.С Новым годом, Нне!— С новым счастьем, — безразлично прозвучало от соседней стены, и наемник без причины повеселел, поняв, что произнес свое поздравление вслух.— Весело празднуем, да? — хмыкнул он, щурясь, чтобы в слабом освещении хоть как-то разглядеть своего собеседника. Они оба расположились почти у самого входа, в самой темной, но в то же время самой незатопленной, даже почти не заболоченной, части подвала, служившего общей камерой еще почти двадцати таким же неудачникам, как они.— Могло быть и хуже, — все так же вежливо, но совершенно незаинтересованно ответил ему низкий, тяжелый голос, и Нне решил, что, наверно, не стоило ему присматриваться.На самом деле, более-менее ясно ему удалось разглядеть только длинные ноги своего соседа, практически перегородившие весь проход возле самой двери в их камеру — остальное сливалось с тенями и почти полностью утопало в них. Лишь чуть поблескивали, отражая лунный свет, забранные назад прямые волосы (седой он, что ли?), да сияли в темноте холодным свечением две узкие, ослепительно белые щели полуприкрытых глаз.Нне почувствовал, что у него начинает болеть голова, но, вопреки голосу здравого смысла, снова заговорил:— Я попался в комендантский час. Еще напал на этих козлов, — Нне не знал, как правильно называется городская стража и не чувствовал особой необходимости это когда-либо еще узнать. — А ты?Белоглазый вопрос проигнорировал.— Я Нефрит, — поняв, что ответа он не дождется, для порядка представился наемник. — Друзья зовут меня просто Нне.— Кунсайт, — низкий глубокий голос прозвучал безлико и безразлично.

"Куня," — про себя подумал Нне и заметил:— Ты бы ноги подобрал, что ли. Приведут еще кого-нибудь — наверняка ведь споткнется.Реакции не последовало, но Нне не слишком расстроился, решив, что тоже будет банально игнорировать своего соседа.Одинокие снежинки впархивали к ним сквозь прутья решетки и маленькими ангелами кружились в пронзительном холодном воздухе."Не люблю я зиму", — зевая и ежась от холода, решил Нне.А в следующее мгновение дверь распахнулась, и яркий квадрат теплого света упал в помещение.— Шевелись, шевелись, — недружелюбно посоветовали снаружи, вталкивая к ним нового соседа.Зрачком желтоглазой кошки метнулась в пятне света тонкая тень, и дверь снова с грохотом захлопнулась, оставляя их в родной полутьме.— Осторожней, — успел еще выдохнуть Нне, прежде чем новенький вполне предсказуемо запнулся о ноги Кунсайта."А вот и не упадет!" — пропели ему танцующие в темноте крошечки-звездочки снежинок, и плохо различимые в тенях большие руки поймали падающую фигурку, не давая худенькому тельцу рухнуть на влажный земляной пол.Следующие несколько минут Нне с несказанным удовольствием наблюдал брыкания, пинания, кусания, царапания, и весь прочий комплекс карательных мер, обрушившихся на невозмутимого Кунсайта.Когда же тому все это, наконец, надоело, новенький оказался лицом вниз у него поперек колен с выкрученными за спину руками.— Тише, люди вокруг спят, — наставительно заметил Кунсайт, легко подавляя яростные попытки своего пленника освободиться.— Сволочи, — сорванной нотой прошипел в ответ ему совсем еще мальчишеский голос, и Нне без труда заметил, что плечи новенького крупно дрожат."Тоже — нашел время", — слегка раздраженно подумал он и потянулся, чтобы успокоить дурашку.— Убери руки, — откровенная угроза в голосе Куни заставила его замереть, так и не воплотив это вполне невинное намеренье в жизнь.Белые глаза холодно вонзились в его собственный взгляд, почти физически отодвигая молодого наемника обратно к стене, у которой он сидел. Их выражение в любой редакции читалось одинаково: "Моя добыча".И словно в подтверждение, паренек был отпущен из безжалостного захвата и устроен у беловолосого на коленях. Новенький больше не думал сопротивляться, наоборот, сам зарылся лицом в плечо мужчине и лишь крупно подрагивал всем телом. Смуглая ладонь успокаивающим движением погладила его по напряженной спине.— Хороший мальчик.— Не трогай меня пока, ладно? — уже спокойнее произнес юный голос, почти на самой поверхности подрагивающий надеждой. Надеждой на ласку, на тепло.

Ответный кивок выглядел уверенным и спокойным. Без сожаления, без одобрения, просто знак согласия с поставленными условиями, и тем не менее он явно успокоил подростка. Когда тот снова заговорил, речь его звучала уже мягче, без скола истерики на грани:

— Когда буду готов, сам скажу."Ну, только гомиков мне не хватало", — с чувством глубокого разочарования подумал Нне и отвернулся к своим снежинкам.— Как тебя зовут? — сквозь зарождающуюся дрему услышал он последний вопрос Куни, и в ответ бархатным теплым шепотом:— Не важно. Ты можешь звать меня Зззь.* * *Правая нога с воплями требовала внимания, стонала и вздыхала, ни в какую не желая ему подчиняться. Тысячи крошечных инквизиторов при каждом шаге втыкали, иголочки ему в голень и ступню, безжалостно карая Нне за страшную провинность: справедливо опасаясь, как бы уровень грязной лужи в подвале не поднялся за ночь, он предпочел спать, усевшись на собственную ногу. Очень уж не хотелось, чтобы отличные ватные штаны, намародерствованные им в последней кампании, пропитались холодной жижей где-нибудь в области седалища. А нога... нога, в конце концов, не отвалится. Но что-то внутри него, очевидно, сочло сие рациональное измышление дикой ересью и теперь настойчиво добивалось того, чтобы и он это понял.И Нне, кажется, уже вовсю понимал.Подгоняя вчерашних арестантов тычками и пинками, группу продрогших грязных людей выгнали во внутренний двор каталажки.Снег уже прекратился, небеса слепили чистой лазурью, а безумно яркое январское солнышко весело обнажало грязную мокрую землю в серых кляксах подтаявшего снега, пестро-ободранных наемников и уныло-серую форму гвардии Эндимиона.Во дворе арестантов построили в одну линию, попытавшись придать им хоть некое подобие шеренги. Получилось не очень, но Нне это не слишком расстроило.Налетевший кусачий ветерок запутался в роскошной шапке свалявшихся дредов на его непокрытой голове, оживляя их своей бессмысленной глупой борьбой, продувая мозги от всякой ненужной ерунды и поднимая настроение.Слева от Нне оказался вчерашний сосед Куня. На свету, он вовсе не выглядел таким уж огромным, хотя был, пожалуй, немножко повыше Нне. Хвостик его противоестественно белых волос был отброшен на спину, открывая взгляду неподвижное смуглое лицо, однозначно не понравившееся Нне хищной и замкнутой надменностью своих линий.За Куней дергался на одном месте второй вчерашний знакомец — Зззь. Он оказался совсем еще подростком. Лет 16-17, не больше. Гибкий и достаточно хорошенький. Но именно для мальчика. Будь он девицей, Нне вряд ли заметил бы его, даже несмотря на длинную змею спутанной золотистой косы и ярко-зеленые глаза. Кстати, выражение этих самых глаз и вовсе серьезно не понравилось Нне.Ему уже доводилось видеть такой диковатый блеск у наркоманов.В ответ на приветливую ухмылку, которой поприветствовал его Нне, парень странно осклабился и поспешил спрятаться за плечом равнодушного ко всему Куни.Ну и плевать на него, тоже мне... Будто бы он здесь кому-нибудь нужен.Нне переключил свое внимание на более любопытные вещи. Например, переговоры охраны у стены за их спинами. Поскольку обсуждали, по всей видимости, их будущего командира. Тем более что сплетничали солдаты о чем-то любопытном и, возможно, пригодном для дальнейшего шантажа. Да и слух у Нне был, слава звездам, практически идеальный.— Слушай, в жизни бы не подумал, что с нашим Джедом такое может случиться...— Да, не повезло ему... Крупно.— И ведь все знают, что эта дура сама за ним бегала, а никто слова ему в защиту не сказал.— А так ему и надо. Жлоб он и вообще… нечего было зазнаваться, и отношение было бы другое. А то выбрал манеру, вроде он лучше всех. Гордость академии, блин. Ариец хренов.— Да ладно тебе. Другой бы хоть трахнул эту стерву — за дело бы страдал, а его ни за что и возиться с этими... этим быдлом. Жаль парня.— Ну, тебе нравится — ты и жалей.— Да правда, ну его на фиг. Нечего было быть таким правильным."Ну вот, еще один неудачник в этой истории", — подумал Нне, и в следующий момент получил снежком прямо в челюсть. Снежок был, в сущности, не очень большой, но мокрый и твердый.Короткий "хи-хи-к" разоблачил и виновника, но прежде чем Нне успел одолеть для себя моральную дилемму: наклониться и слепить ответный снежок (фи, что мы педики — нагибаться; это для таких как Зззь) или просто бросится на него с кулаками, и набить морду (этот вариант был намного соблазнительнее, но грозил возможностью ненароком врезаться в Куню, а разбираться с ним Нне чего-то не хотелось), суровый командный голос велел им исполнить идиотский армейский ритуал под названием "СМИРРР-НА!"Народ неохотно зашевелился, вопреки приказу норовя принять позу поудобнее.— Солдаты, — будущий командир появился в поле зрения Нне, словно солнышко, сияя белобрысыми волосами, отутюженный в своей простой форме, прямо таки излучающий бравую выправку, честь и достоинство армии. — Вам выпала великая честь отстаивать интересы империи Эндимиона Первого на передовой. — Говорил он четко поставленным, горделивым голосом, но сквозь весь этот лоск так и сквозило раздражение, не находящая адресата злость и обида на глобальную жизненную несправедливость."Придурок, — подумалось Нне. — Хоть перед нами мог бы уже не корячиться. В конце концов, в одно болото на передовой нырять будем. Или ему так пулю между лопаток хочется?"— Поскольку все вы были арестованы за различные правонарушения, то теперь официально считаетесь должниками нашей великой империи, и обязаны потом и кровью отслужить ей свой долг. Обмундирование и оружие вам будет выдано за счет казны, но провиантом будете обеспечивать себе сами. Оплата — по окончанию миссии, и только в случае положительных рекомендаций от командующего офицера-наблюдателя.Вдоль шеренги немедленно прокатился недовольный вздох, в полной мере разделяемый и самим Нне."Вот ведь подонок, подстраховался".— Выступаем завтра в 4 часа утра. Приятно познакомиться. Я ваш командир — лейтенант Джедайт.— Ха, а больше пошло бы "лейтенант Фриц", — почесывая зудящую кожу на голове, себе под нос пробубнил Нне.Как оказалось, лейтенант тоже обладал абсолютным слухом.— Вы что-то сказали? — холодные темно-синие глаза внезапно оказались прямо перед самым лицом Нне, к вящему удовольствию последнего, всего лишь на уровне его подбородка.— Я сказал, что тебе больше пошло бы имя Фриц, белобрысый, — не смущаясь, сообщил этому тяжелому взору Нне.В следующее мгновение щеку как обожгло. В своей жизни Нне неоднократно случалось получать пощечины, так что неправильно истолковать подобные ощущения было невозможно.Нне почти физически почувствовал, как стекленеет в ясной безгрешной ярости его собственный взгляд. Пальцы правой руки сами собой сжались в кулак, который через секунду со смаком врежется в это холеное бледное лицо, ломая переносицу, деформируя, украшая арийские безупречные черты веселеньким красным...Однако незамедлительно впившиеся ему в локоть безжалостные пальцы не дали воплотить это прекрасное намерение в жизнь.— Черт, Куня, и по что тебе такие острые когти? — вместо благодарности прошипел Нне.А так и не пострадавшее в результате лицо лейтенанта невозмутимо уплыло вместе со своим обладателем дальше вдоль колонны. Не желая встречаться глазами с Куней, Нне проводил лейтенанта взглядом."Зря он так коротко стрижет волосы, — шевельнулась безликая пустая мысль. — Зима все-таки. Шея же будет мерзнуть".