-7- (1/1)

Единственным спасением из ада собственной головы становится работа. Аянга погружается в неё весь целиком, лишая себя не только физических сил, но и возможности думать и на что-то надеяться. Всё то время, что он бодрствует, он занимается делами, методично доводя себя до глубокого нервного истощения.Дела компании от такого рвения идут на лад, сотрудники не могут нарадоваться щедрым премиям, а Аянга день ото дня становится всё более похожим на собственную тень.Он держится только на кофе, никотине и ненависти к самому себе, потому что никто, кроме него, в случившемся не виноват. Юньлун был предельно честен с ним. Он впустил Аянгу в свою жизнь, в свою семью и в свою постель. Он доверился, а Аянга так жестоко с ним обошёлся.Его слова о том, что Аянга уничтожил того, кого Юньлун любил, до сих пор звенят в ушах. И как Аянга ни старается не думать, он всё равно регулярно теряет связь с реальностью, сосредоточиваясь на этом. Юньлун любил его? Любил, да только не его. Не Аянгу, каким он был в самом деле. Юньлун полюбил всё то, что было в Аянге настоящим. А мишура из денег и возможностей только отпугнула его. А ещё ложь и страх, что, даже случись у них следующий раз, Юньлун уже не сможет разобраться, искренен ли Аянга с ним.А ведь во всём остальном Аянга никогда Юньлуну не лгал! Фактически он скрыл только один реальный факт о себе. Всё остальное с самого начала было правдой.Но теперь это никому не интересно.Аянга встряхивает головой и тащит из пачки?— второй за день?— очередную сигарету. В пепельнице на его рабочем столе уже нет места, но у Аянги нет сил, чтобы встать и вытряхнуть её. Рука с зажигалкой выписывает в воздухе вензеля, но Аянга старается об этом не думать. Все эти физические проблемы сейчас воспринимаются как средство от душевной боли, поэтому Аянга даже не пытается облегчить своё состояние.В таком жалком виде, с трясущимися руками и так и не зажжённой сигаретой, его и застаёт новый секретарь. Он без напоминаний приносит очередную?— Аянга не считает, какую за день, но точно даже не десятую?— чашку кофе и докладывает:—?Босс, к вам какая-то женщина. Я знаю, что не было никакой договорённости и что сегодня у вас нет встреч. Но она сказала, что она ваша мама… —?секретарь робеет, когда Аянга смотрит на него с недоумением. —?Я… Я понимаю, что это какая-то ошибка. Я могу сказать, что вы заняты. Хотите, я вызову охрану?и её выведут?—?Ни в коем случае,?— хрипит Аянга, которому вдруг хочется горько, отчаянно, как в раннем детстве, плакать. —?Впусти её…—?Сыночек… —?с порога начинает мама Юньлуна, но осекается, с ног до головы оглядывает секретаря и просит:?— Оставьте нас. Мне нужно поговорить с сыном.Аянга держится ровно до того момента, как за секретарём закрывается дверь. Щелчок замка будто ломает внутри него плотину. Аянга роняет голову на руки и даёт себе волю.—?Что же ты, сыночек? —?эта святая женщина подходит к нему и ласково гладит по голове. И от этого Аянге только хуже, потому что она должна собственного ребёнка утешать. Он виноват, он даже не спорит, он всё признаёт. Это он и только он всё разрушил, он разбил сердце такого замечательного человека, как Юньлун. А его мама всё равно жалеет. Как это вообще вынести?Аянга хотел бы выразить это всё словами, но слов нет. Есть только бесконечный поток слёз стыда и слабости, раскаяния и ненависти к себе. А ещё ласковая рука в волосах, которая всё гладит и гладит, как будто Аянга в самом деле дорог ей. Но ведь такого просто не может быть. Или может?Постепенно буря эмоций внутри стихает. Аянга всё ещё не решается поднять голову, но теперь, по крайней мере, он уже может выдавить из себя хотя бы несколько слов:—?Простите меня, госпожа…—?Какая я тебе госпожа, Гацзы? —?мама Юньлуна тут же награждает его ласковым подзатыльником. —?Мы же договорились.Аянга не верит своим ушам. Но как это? Разве их отношениям с Юньлуном не пришёл конец? Разве он не разрушил всё до основания?—?Я не могу,?— он вспоминает о своём решении быть честным и расширяет круг на ещё одного человека. —?У меня нет такого права.—?Прекрати, Гацзы,?— эта безумная святая женщина даже усмехается тихо. —?Давай вставай… Присядем на диван и поговорим. Вы ведь даже страдаете одинаково. Дурачки такие.—?А Далун… —?Аянга прикусывает язык и не разрешает себе спросить. Сам же должен понимать, не маленький уже, что Юньлун переживает гораздо сильнее него.—?Далуна скоро ветром будет сносить, тоже не жрёт ничего. Хорошо, что курить ему в театре запретили… А то уже давно бы голос посадил. Хотя там от того голоса одни воспоминания остались. Мне кажется, его в театре до сих пор держат только из жалости. Понимают, что иначе он просто с ума сойдёт,?— мама Юньлуна говорит так спокойно и как будто даже немного легкомысленно, но Аянгу всё равно пробирает ознобом до костей.—?Что мне сделать? —?он смотрит на неё с такой надеждой, будто она фея-крёстная, способная одним взмахом волшебной палочки исполнять самые сокровенные желания. —?Я сделаю…—?Поговори с ним,?— с нежностью советует женщина, но Аянга слабо представляет, чем это может помочь.—?Я уже говорил,?— он пытается оправдаться. —?Я сразу же… Я пытался всё объяснить, но он не стал слушать.—?Конечно,?— мама соглашается. —?Кто же друг друга слушает, когда эмоции бушуют? Сначала нужно успокоиться, а потом уже выкладывать свои аргументы.—?Я пытался,?— спустя несколько минут молчания признаётся Аянга. —?Но он заблокировал мой номер… И трубку не берёт, когда я звоню с других. И двери не открывает…—?Характер показывает,?— с огромной теплотой поясняет женщина. —?Вернее, это ему так кажется. А на самом деле тоже сырость разводит.—?А в театр я не могу… Он же меня там с лестницы спустит,?— Аянга вдруг думает, что это тоже неплохо. Свернуть шею, умереть?— и освободиться наконец от всех своих переживаний.—?Это он тебе так сказал? —?искренне удивляется мама. —?Но знаешь, поверь мне… Просто попробуй. Не спустит, я тебе обещаю.—?Но почему? —?Аянга не выдерживает. —?Почему вы хотите мне помочь? Разве вы не должны хотеть, чтобы я держался подальше от вашего сына? Я же такую боль ему причинил!—?Тихо-тихо, не заводись! —?эта невероятная женщина мягко привлекает его к себе, обнимает и поглаживает по спине. —?Ты ошибся, с кем не бывает. Но вы же взрослые люди, вы должны понимать, что в жизни случаются всякие ситуации. Я же понимаю со стороны, что ты не хотел ничего плохого. Ты хороший парень, к тому же ещё и обеспеченный. Я понимаю, почему ты выдумал эту ерунду…—?А Далун? —?в голосе Аянги вопреки его желанию звучит такая неприкрытая надежда, что мама даже смеётся:—?А это ты сам у него спроси. Я за него говорить не буду. Вы без меня как-то разобрались, что вам в постели делать, значит, и сейчас разберётесь.—?Но вы же… вы же пришли,?— Аянга не понимает ничего. Оказывается, он уже успел убедить себя, что эта волшебная женщина поможет ему поговорить с Юньлуном, убедить его хотя бы выслушать. А сейчас оказывается, что ему придётся снова и снова ломиться в закрытые двери самому.—?Я пришла, чтобы убедиться, что моё сердце меня не обмануло. Я же должна знать, что мой мальчик убивается по кому-то достойному,?— мама Юньлуна чуть отстранилась, чтобы затем поцеловать Аянгу в лоб. —?У него спектакль сегодня. Билетов снова нет, полный зал,?— она улыбается, и Аянга думает, что сделал всё правильно. Он не хочет стыдиться этого поступка. —?Но я уже видела это представление, а ты сходи… —?она открывает сумочку, чтобы достать билет.—?Вы думаете? —?Аянга дрожащими руками берёт билет, осознавая, что в настоящий момент это величайшее его сокровище.—?Я уверена,?— мама Юньлуна поднимается и мягко улыбается Аянге:?— Только приведи себя в порядок, Гацзы. И не забудь цветы. Далун, оказывается, без ума от голубых гортензий… А я и не знала.—?Спасибо! —?Аянга порывисто вскакивает, чтобы изо всех сил обнять эту хрупкую, но такую сильную и мудрую женщину, которая всё про них поняла быстрее, чем они сами.—?Потом скажешь,?— она улыбается так ослепительно и так похоже на Юньлуна. —?А сейчас ты должен постараться. И пообещать мне, что ты позаботишься о нём. И мне больше не придётся срываться и отменять все планы, чтобы помирить своих детей. Гацзы, я рассчитываю на тебя.—?Я… Я… Хорошо…—?Мама,?— она напоминает, и Аянга не может ей сопротивляться, хоть выговорить это всё ещё очень сложно и физически больно:—?Хорошо, мама.—?И не засиживайся на работе,?— она снова целует Аянгу в лоб, а потом смеётся, стирая едва заметный след от своей помады:?— А то потом замучаешься объяснять Далуну, кто это тебя целовал в его отсутствие. Всё, я пойду… Не провожай!Аянга всё-таки провожает, по пути вызывает своего водителя и даёт наказ доставить госпожу Чжэн туда, куда она пожелает. А сам Аянга возьмёт такси.Впервые за последние недели Аянга снова чувствует вкус к жизни. Надежда в его сердце не просто тлеет и теплится, она полыхает во всю мощным пламенем, которому под силу и разрушать, и согревать целые города. И Аянга даже не пытается как-то её сдержать.Он до сих пор не может осознать, что мать Юньлуна, святая, но наверняка немного безумная женщина, простила его и приняла в свою семью. Без её поддержки и одобрения, без её понимания глубинных мотивов его поступка Аянга едва ли решился бы на подобную авантюру. Но сейчас он чувствует себя благословлённым, а значит, буквально обречённым на успех.Нужно только сделать что-то со своим волнением и нетерпением. Собрать все силы в кулак и не сорваться, не влететь в гримёрку к Юньлуну до представления. Он не имеет права выбивать того из колеи.Аянга обещает себе, что сдержится, что обойдётся без громких жестов. В этот раз он всё сделает правильно. По крайней мере, он приложит для этого все усилия. Только по этой причине он сдерживает себя в цветочной лавке, куда заезжает по пути в театр, и справляется с соблазном выкупить все голубые гортензии, что там есть. Он сделает это потом, если… когда Юньлун простит его и позволит попробовать снова. Поэтому он ограничивается просто букетом и понимает, что собирается прятаться за ним всё представление, чтобы не мешать Юньлуну выступать. А вот потом… Потом они поговорят. Без этого невероятного напряжение, что царило в момент, когда всё открылось, без этих острых эмоций и желания задеть собеседника больнее. Как мама сказала? Они же взрослые люди, которые что-то понимают в жизни. И раз уж они разобрались, что делать в постели…Аянга глубоко вздыхает и практически запрещает себе нервничать. Всё потом, сейчас только спокойствие и тщательно сдерживаемое напряжение. Он должен справиться, он обещал.Сам себе напоминающий гранату с вырванной чекой, Аянга на такси добирается до театра, а потом осторожно, как шпион, пробирается на своё место. В зале уже темно, но актёров ещё нет на сцене, и Аянга надеется, что Юньлун его не заметит. Ему хочется просто посмотреть, полюбоваться, попытаться понять, какой Юньлун без него. В своей стихий, в своих страстях и переживаниях.Аянга отчётливо помнит всё, что ему сказала мама, но к тому, что видит, всё равно оказывается не готов. Юньлун худой слишком, худой почти болезненно, и при этом такой невыносимо красивый, что у Аянги, уверенного, что он выплакал все слёзы на ближайшие десять лет, снова начинает предательски щипать глаза.А Юньлун как будто не понимает этого, не отдаёт себе отчёта в том, как выглядит. Он просто двигается по сцене как в полусне и поёт так несовершенно и так надрывно-искренне, что вскоре всхлипывать начинает большая часть зрителей.Красивый, невыносимо красивый и печальный, скорбящий демон, настоящее произведение искусства. Тоскующий. И Аянга разрешает себе надеяться, что тоскует Юньлун по нему.Те два часа, что длится представление, Аянгу раздирают совершенно противоречивые чувства. Он хочет слушать голос Юньлуна ещё и ещё и с неменьшей силой хочет, чтобы занавес опустился. Его нынешние запасы внутренних ресурсов истощены, и каждая секунда в ожидании даётся ему неимоверно тяжело.Но рано или поздно заканчивается всё. Испытание музыкой и невозможностью прикоснуться заканчивается тоже, тяжёлый бархатный занавес отсекает артистов от зрителей, и Аянга понимает, что это его шанс. Он должен покинуть зал до того, как включится свет. Только так у него будет шанс попасть в гримёрку Юньлуна незамеченным.Ноги сами несут его по коридору к нужной двери. Он толкает её плечом, не слишком уверенный в своей удаче, но дверь неожиданно поддаётся. Аянга проскальзывает внутрь, включает подсветку зеркала и замирает, осматриваясь.Он замечает за большим зеркалом пачку сигарет и зажигалку, а в самом углу, где немного отошла деревянная рама, сложенный вчетверо листок. Аянга аккуратно пристраивает свои цветы на подоконник, а потом разворачивает таинственный листок и кусает губы. Он и думать забыл, что полицейские оставляли ему копию протокола после той аварии. А Юньлун не забыл, сохранил, да ещё и постоянно держал на виду, как нечто значимое и ценное.Аянга бездумно трогает тюбики и баночки на туалетном столике и просто ждёт. Юньлун обязательно придёт. Аянга замечает его ключи на маленьком диванчике и зачем-то перекладывает их на подоконник к цветам.За этим нехитрым занятием его и застаёт Юньлун. Он замирает на пороге совершенно потрясённый, шокированный настолько, что даже дверь забывает закрыть, и Аянга делает это за него.—?Откуда ты… Зачем ты… —?Юньлун даже не знает, что ему спросить, но он всё же пытается, он разговаривает с Аянгой, и тот решает, что это хороший знак.—?Я хочу поговорить,?— Аянга подходит ближе, вглядывается в лицо Юньлуна и только сейчас понимает, что тот накрашен. Его большие глаза, умело обведённые чёрным, кажутся ещё более выразительными, а слегка размазавшаяся по контуру помада?— или что это за красная субстанция у Юньлуна на губах? —?запускает в голове Аянги цепную реакцию, неминуемо ведущую к взрыву. Аянга старается дышать глубже, но так только хуже: ноздри с трепетом втягивают не только воздух, но и запах Юньлуна. Аянга так сильно скучал по нему!Но он держится. Видят боги, это стоит ему всех оставшихся нервных клеток. Но Аянга терпит, держится и даже не прикасается. Не сейчас, когда Юньлун ещё так насторожен. Аянга боится спугнуть его, поэтому просто шепчет:—?Далун, поговори со мной.—?О чём, Гацзы? —?также шёпотом отзывается Юньлун, и Аянга понимает: вот он, его шанс, такой крошечный, но вполне реальный.—?О нас,?— Аянга всё ещё запрещает себе прикасаться, пусть и хочется невыносимо. —?Пожалуйста, просто разреши мне попытаться ещё раз. Я знаю, что солгал тебе. И это ужасно, я буду корить себя всегда… Но я никогда не лгал тебе в главном. Все мои чувства к тебе… Они же настоящие. И я сам… Я не могу забыть, как ты сказал мне, что ты не знаешь меня. Но это невозможно!—?Я знаю,?— Юньлун кивает, и Аянга сбивается с мысли, теряет нить и просто смотрит растерянно:—?Ты знаешь?—?Я тоже много думал,?— Юньлун делает паузу, видимо, решая для себя, достоин ли Аянга его откровенности. —?Я пытался понять, за что ты так со мной поступил? Что я сделал тебе? И я спрашивал… Мама приехала, увидела меня… И стала пытать, где ты, почему я один в таком состоянии. Я высказал ей всё. А она выслушала, а потом спросила, как бы я себя повёл на твоём месте.—?И как? —?Аянга думает, что отныне целью всей его жизни будет выполнение желаний этой невероятной женщины, которой он обязан своим счастьем во всех смыслах этого слова.—?Я не знаю,?— Юньлун качает головой и сам делает крохотный шажок навстречу Аянге. —?Я никогда не был на твоём месте, мне сложно это представить… Но я думаю, у тебя была причина. Но это не значит, что мне не больно.—?Прости,?— Аянга тянется, чтобы прикоснуться к его щеке, но в последний момент замирает и спрашивает:?— Можно? —?Юньлун закрывает глаза и тянет, мучительно тянет паузу, и, когда Аянга уже решает, что вот-вот услышит ?нет?, шепчет:—?Да.Расстояние между ними исчезает, стирается время, которое они провели порознь, а прошлые обиды выцветают и отходят на задний план. У них ещё будет время поговорить, обсудить каждое слово и каждый поступок. А сейчас их тянет друг к другу со страшной силой, и сопротивляться ей не представляется возможным.Аянга зачем-то трогает подушечкой пальца растёршуюся помаду. Юньлун на секунду замирает, а потом прикрывает глаза и дразняще касается его пальца языком, и земля уходит у Аянги из-под ног.Аянга обхватывает голову Юньлуна обеими руками?— одну кладет на щеку, другую на затылок?— и толкает его назад. Они врезаются в стену с глухим ударом, и Аянга целует его глубоко и жадно, так, как мечтал все это время. У поцелуя горьковатый привкус помады, но Аянге плевать; единственное, что сейчас имеет значение, так это то, что Юньлун ему отвечает, прижимается всем телом и обхватывает руками.Возбуждение поднимается огненным вихрем, и Аянга с силой вжимается бедрами, наваливается всем телом, и Юньлун стонет, отчаянно и чуть болезненно, так горячо, что член, сжатый тканью брюк, начинает пульсировать. Аянга силой воли заставляет себя чуть отодвинуться, чтобы получить возможность опустить руки и расстегнуть ширинку, сначала свою, потом?— Юньлуна.Сил терпеть нет никаких, и Аянга обхватывает оба члена трясущимися пальцами, с силой проводит вверх и вниз, размазывая по коже выступившую смазку и облегчая скольжение. Юньлун в его руках задыхается, запрокидывает голову, упираясь затылком в стену, и Аянга не может удержаться от того, чтобы прикусить теплую, гладкую кожу на его шее. Ему хочется пометить Юньлуна, оставить свой след, чтобы все знали, что он?— его, поэтому Аянга сжимает зубы чуть крепче, одновременно усиливая хватку на их членах.Юньлун хватается за него, трясется от удовольствия, всхлипывает, и эти звуки звучат для Аянги волшебной музыкой. Им обоим хватает еще нескольких движений, чтобы одновременно взорваться оргазмом и тяжело осесть на маленький диванчик. Юньлун обессиленно прижимается к Аянге, склоняя голову ему на плечо. За этим моментом всё ещё неопределённость, но Аянга всё равно позволяет надежде цвести внутри себя прекрасным вишнёвым деревом. Он обнимает Юньлуна так крепко, что тому наверняка может быть даже больно, и зарывается лицом в сладко пахнущие лаком волосы.—?Ты ужасно выглядишь,?— хрипло замечает Юньлун, когда наконец справляется с дыханием. —?И от тебя воняет сигаретами.—?Я стал много курить,?— сознаётся Аянга, который счастлив уже оттого, что Юньлун просто с ним разговаривает.—?А есть перестал,?— Юньлун с силой вжимает длинные пальцы в рёбра. Аянга шипит от неожиданной боли, но терпит и не пытается отстраниться. Он искренне считает, что заслужил это. —?Или твоя компания прогорела и у тебя теперь нет денег?—?Компания процветает,?— Аянга напрягается, потому что разговор меняет направление и становится опасным и неприятным. А ещё они сидят вдвоём в театральной гримёрке, полураздетые и всё ещё тяжело дышащие: не самая лучшая атмосфера для разговора, от которого зависит будущее их отношений.Аянга поднимает голову и ловит своё отражение в зеркале. Вокруг рта у него кровавым пятном размазана помада Юньлуна, а тусклый свет делает худое и осунувшееся лицо ещё более измождённым и больным: ни дать ни взять оголодавший вампир, нашедший наконец свою жертву.Заинтересованный отсутствием продолжения, Юньлун поднимает голову тоже, и Аянга убеждается, что всегда может быть хуже. У Юньлуна вокруг глаз тёмные круги, сочетающие недосып, стресс и потёки косметики. Большой рот выглядит как кровавая рана, и Аянга снова чувствует, как внутри начинает шевелиться что-то тёмное и тяжёлое.—?Когда я был маленьким, в соседней квартире жил один парень… —?говорит Юньлун, не отрывая взгляда от зеркала. —?Когда мы сталкивались на лестнице, он всегда улыбался, что-то спрашивал, но мама одёргивала меня и заставляла идти быстрее. Я тогда не понимал… Мне казалось, что он отличный парень. А что худой и какой-то бледный, так мало ли что, может, болеет,?— Юньлун молчит долго, но Аянга не торопит, только по плечу поглаживает. Наконец Юньлун решается продолжать:?— Он постоянно устраивал вечеринки в своей квартире… И однажды, когда мы возвращались из школы, мы увидели множество людей в нашем подъезде. Полицейские, медики, просто зеваки. Я ничего не понимал, а мама побледнела… И даже попыталась закрыть мне глаза, но я всё равно увидел, как соседа выносили на носилках… Потом мне мама объяснила, кто такие наркоманы и что бывает, когда они употребляют слишком много…—?Далун? —?Аянга не понимает, к чему вся эта история и надеется, что Юньлун ему объяснит.Проходит ещё несколько минут, прежде чем Юньлун собирается с мыслями:—?Тогда я сделал для себя несколько выводов. В том числе — что моя мама имеет удивительный дар разбираться в людях. Знаешь, как будто насквозь видит. Поэтому я хотел, чтобы она познакомилась с тобой… И очень этого боялся. Конечно, она не стала бы сейчас указывать, как мне жить. Но если бы ты ей не понравился…—?Она приходила ко мне в офис сегодня,?— очень тихо говорит Аянга, и Юньлун не скрывает своего удивления, даже переспрашивает:—?Мама приходила к тебе?—?Да,?— Аянга снова кивает. —?И сказала, что понимает меня. Почему я так поступил… А ещё сказала, что ты показываешь характер. Но это не значит, что ты не хочешь больше меня видеть…—?Мама как всегда,?— Юньлун снова опускает голову, устраивает её у Аянги на плече и вздыхает.—?Если бы не она, я не знаю, сколько ещё я выжидал бы… —?Аянга вспоминает о своём обещании быть максимально искренним и открывает Юньлуну свои самые сокровенные мысли. —?Я был уверен, что ты ещё злишься.—?Злюсь, наверное,?— складывается впечатление, что Юньлун и сам не уверен, что чувствует по этому поводу. —?Но я соскучился ужасно.