-6- (1/1)

Знакомство с матерью Юньлуна становится для Аянги той самой соломинкой, которая ломает спину верблюду. Он буквально слышит треск собственного позвоночника под непосильным грузом лжи. И думает, что дальше тянуть просто нельзя. Физически невозможно, если, конечно, он не хочет завершить их с Юньлуном отношения некрасивым срывом.А срыв явно не за горами, потому что Аянга всё чаще теряет контроль над собой. Нет, он, конечно, очень старается, прилагает усилия, тратит остатки своих внутренних ресурсов на поддержание подобия спокойствия, но все его подчинённые в офисе при нём боятся даже дышать, не то что разговаривать. Совещания и вовсе превращаются в камеру пыток, причём Аянга не может сказать точно, кто кого пытает. Его раздражает абсолютно всё: и самоуверенность глав отделов, и нервное блеяние секретаря, и ошибки, которые продолжают всплывать при каждой проверке. Не утешает даже то, что все живые люди и просто не могут функционировать так же безупречно, как роботы.В театре Аянге также не удаётся расслабиться, хоть он и старается делать вид, что репетиции и представления доставляют ему истинное наслаждение. Не доставляют. Юньлун доставляет, да. Но пока он стоит на сцене, вне досягаемости, пока что-то страстно обсуждает с режиссёром или своей партнёршей, Аянга нервно теребит браслет своего ?Ролекса?. В один из вечеров, когда Юньлун смеётся особенно искренне и наклоняется к ?Джульетте?, чтобы что-то ей сказать, замок не выдерживает и ломается прямо у Аянги под пальцами.Кажется, ему всерьёз пора задуматься о том, чтобы завести в своём штате психотерапевта. Или даже двух, потому что один едва ли справится с такой нагрузкой.Можно, конечно, признаться, но с этим сложнее. Аянга не может не понимать, чем ему грозит это признание. Конечно, здесь можно порассуждать о вариантах, попробовать всё объяснить, но кого Аянга пытается обмануть? Он сам бы не простил.Он пытается представить, что всё это время, что они вместе, Юньлун водит его за нос, скрывая что-нибудь столь же значимое, и чувствует, как в груди сразу же разгорается злость. Ведь можно же было сразу сказать! Можно было. Но Аянга почему-то не сказал. Ни сразу, ни потом, пока всё не зашло слишком далеко.Теперь уже глупо разбираться, что послужило первопричиной. Было ли это желание пожить нормальной жизнью, без рамок и условностей, налагаемых состоянием и положением, была ли это неуверенность в Юньлуне, было ли это желание просто развлечься без последствий — теперь уже и не вспомнить. И Аянга даже не пытается. Какая разница, если важно другое?За то недолгое время, что они вместе, что они спят на стареньком продавленном диване, что завтракают на маленькой кухне, что возвращаются из театра на машине ?босса?, Юньлун успевает проникнуть так глубоко, что его уже и не вытащить, не выворотив при этом половину своей души. Юньлун незаметно занимает всё свободное пространство, превращается в кислород, без которого Аянга не может дышать и жить. И теперь ему нужно своей рукой перекрыть себе этот кислород. Аянга всеми силами противится этому, как может оттягивает момент, но только делает ещё хуже.Его нервозность не ускользает от внимательного взгляда Юньлуна, который тоже живёт не одним только искусством. Он заговаривает об этом прямо в машине?— точной копии той, что Аянга недавно намотал на столб:—?Твой босс всё-таки наказал тебя? Ты должен выплачивать деньги за машину?—?Нет, Далун,?— Аянга очень быстро перенимает домашнее прозвище Юньлуна и называет его теперь только так. —?Я же тебе уже сто раз сказал, что я ничего не должен выплачивать. Машина застрахована, этот случай относится к тем, на которые страховка распространяется… Так что я никому ничего не должен.—?Но твой вид говорит об обратном,?— Юньлун смотрит прямо перед собой и хмурится. —?И помощь ты не принимаешь…—?Если ты о своём безумном предложении заложить квартиру, то я даже слушать ничего не хочу,?— Аянга инстинктивно тянется за сигаретой, но Юньлун реагирует быстрее, утаскивает полупустую пачку у него из-под руки и демонстративно прячет в карман:—?У тебя скоро дым из ушей пойдёт.—?Ты же сам...?— Аянга пытается возразить, но Юньлун качает головой:—?Я курю пару штук в день. А ты в последнее время не выпускаешь сигарету из рук. Я с тобой целуюсь, а кажется, что пепельницу облизываю.—?Ты мог бы сказать,?— Аянга хмурится и обещает самому себе сдерживаться и впредь курить поменьше. Правда, как именно он собирается компенсировать себе дозы никотина, он старается не думать. Сейчас у него есть проблемы посерьёзнее.—?Я и говорю, прямо сейчас,?— Юньлун всё ещё не поворачивает головы, как будто не решается на Аянгу смотреть. —?А ещё я хочу тебе напомнить, что мама сказала… Они тоже могут помочь. Я понимаю, что тебе сложно от кого-то принимать помощь. Ты привык все свои проблемы сам решать…—?Далун, прекрати! —?Аянга со всей дури лупит рукой по рулю, а Юньлун вздрагивает и смотрит на него с тревогой:—?Что случилось?—?А ты сам не понимаешь? Ты же не доверяешь мне! —?Аянга буквально выкрикивает это Юньлуну в лицо, но тут же осекается и сбавляет тон:?— Извини.Действительно, а что ещё он может сказать? Он обвиняет Юньлуна в недоверии, хотя тот, в общем-то, имеет на это все права. Аянга сам его обманывает, и уже давно. Пусть в другом, но обманывает же. И он не должен даже заговаривать о такой тонкой и хрупкой материи, как доверие. Только не он.—?Я тебе доверяю,?— теперь Юньлун не отворачивается и не отводит взгляд. —?Я не знаю, как тебе это доказать. Но я действительно доверяю. Можешь проверить меня на детекторе лжи…—?Извини,?— снова повторяет Аянга, у которого как в детстве от стыда горят щёки и уши. Оказывается, он уже и думать забыл, что из себя представляет это чувство. —?Я что-то… В последнее время…—?Ты сам на себя не похож,?— замечает Юньлун, и Аянга думает, что был бы рад, будь его любовник чуть менее внимательным. —?Знаешь, когда моя мама застала нас… Мне всё время казалось, что ты вот-вот заплачешь. У тебя такое напряжённое лицо было всё время. Это потом, когда ты начал рассказывать про свою семью, я понял, что ты ещё хорошо держишься. Я бы так не смог.—?Ты не можешь знать, что ты в силах вынести, пока не попробуешь,?— зачем-то тихо произносит Аянга.—?Я и не хочу знать,?— Юньлун мотает головой. —?Я обойдусь без этого… Но знаешь, я хочу, чтобы ты помнил, что ты не один. У тебя есть я, есть мои родители… Я уверен, что и друзья у тебя есть.—?Далун, если ты опять пытаешься подвести к теме помощи, то не надо,?— Аянга сжимает руль с такой силой, что пальцы начинают болеть. Желание признаться и вывалить на Юньлуна всю правду буквально жжёт ему язык. Аянга терпит из последних сил, и, видит бог, этих сил у него остаётся совсем немного.Юньлун же не скрывает своего недоумения, даже не пытается изобразить равнодушие. Он действительно переживает, беспокоится и обижается, что Аянга так откровенно его отстраняет и оставляет за пределами этой части своей жизни. Что ещё творится в его голове, Аянга понять не может, зато он может уловить отдельные слова, которые Юньлун пропевает себе под нос:—?Мост пройден, остановись и посмотри, как он горит. Мы прошли точку невозврата…Решение созревает в голове мгновенно. Оно прошивает Аянга от макушки до кончиков пальцев, как удар молнии, оставляя рубец на сердце.—?Помнишь, ты обещал мне вечер на моих условиях? —?он кусает губы в нетерпении, готовый, если потребуется, напоминать и уговаривать. Но Юньлун чуть щурится и кивает:—?Помню, конечно. Но я надеялся, что ты забыл.—?Тогда будем считать, что это именно он,?— Аянга давит в себе порыв развернуться прямо здесь и по всем правилам доезжает до перекрёстка. —?Ты помнишь условие?—?Я помню, что никаких особых условий не было,?— Юньлун уже догадывается, что всё круто изменилось за долю секунды. Только что они ехали домой, и вот они уже едут чёрт знает куда. И Юньлун даже возразить не может, потому что у них действительно был такой уговор. Долг чести почти как карточный.Юньлун молчит и ничего не спрашивает, и от этого Аянге только паршивее. Это молчание как ещё один камень в его огород, ещё одно беззвучное напоминание, что Юньлун доверяет. Тому, кому не стоило бы. Кто всё это время обманывал его и продолжает лгать, не в силах признаться и разорвать этот порочный круг.Когда Аянга уверенно сворачивает к шлагбауму, отделяющему от улицы элитный жилой комплекс, на лице Юньлуна появляется затравленное выражение:—?Что это?—?Просто дом,?— лицемерит Аянга, потому что ни хрена это не просто дом. В этом комплексе находится его квартира, в которой он не был уже чёрт знает сколько времени. Так, несколько раз заезжал переодеться, пока не догадался перетащить все свои костюмы с рубашками в офис.—?Какое ты имеешь к нему отношение? Только не говори… —?Юньлун стонет, а Аянга напоминает ему:—?Ты обещал. На моих условиях.—?Если бы я только мог знать, что ты придумаешь… —?Юньлун откровенно паникует. —?Гацзы… Ты серьёзно? Как ты себе это представляешь? —?Да легко,?— Аянга уверенно въезжает на подземную парковку, а когда двигатель глохнет, повинуясь его воле, открывает бардачок и извлекает оттуда ключи:?— Ты думаешь, я здесь впервые?—?Я думаю, нет,?— Юньлун нервно сплетает и расплетает пальцы. —?Но я ещё думаю, что твой босс точно спустит с тебя шкуру… Ты же только что провинился, что ты делаешь? Ты должен сидеть тихо-тихо.—?Я не хочу тихо,?— Аянга, кажется, пьянеет от одной только мысли, что этот разговор может быть для него последним. Как и этот вечер. И всё, что может в этот вечер случиться. И раз уж это своего рода ?последний ужин?, Аянга не собирается ни в чём себя ограничивать.—?Ты понимаешь, что это незаконно? —?пытается достучаться до него Юньлун, но Аянга ловко притворяется глухим. Потому что не может же он сейчас в лоб ему заявить, что нет ничего незаконного в том, чтобы просто прийти в собственную квартиру.—?Далун, доверься мне,?— просит Аянга и протягивает руку ладонью вверх, оставляя Юньлуну выбор: решиться на безумие или отказаться. Самому себе Аянга обещает: если Юньлун отступит и откажется, то он смирится и не будет больше давить. Юньлун смотрит хмуро, не скрывая, что подобная перспектива нисколько его не прельщает, он откровенно колеблется, но всё равно вкладывает дрожащие пальцы в ладонь Аянги.Аянге кажется, что на него обрушивается небо, что стены громадного жилого комплекса идут трещинами. В груди же остаётся только выжженное дотла пепелище на том месте, где ещё совсем недавно билось сердце.—?Пойдём,?— Аянга тянет Юньлуна в лифт и замирает, едва ли не в первые получая возможность увидеть их обоих со стороны. Юньлун сутулится, чтобы видеть его глаза, и Аянга тонет в его взгляде, проваливается в него, как в пропасть.В глазах Юньлуна столько эмоций, что Аянгу закручивает ими, как ураганом. Его словно затягивает в то самое око бури, и Аянга не сопротивляется, позволяя себе подчиниться стихии.В квартиру они вваливаются, целуясь как подростки, впервые дорвавшиеся друг до друга. И кажется, даже сносят по пути какую-то декоративную вазу, но Юньлун даже не замечает этого, и Аянга разрешает себе пренебречь. Всем без исключения пренебречь. Здесь и сейчас есть только Юньлун.Аянга подталкивает Юньлуна вперед по коридору, мимо кухни, ванной и гостиной в сторону спальни. Юньлун послушно отступает спиной вперед, даже так демонстрируя доверие, и с каждым его шагом Аянга ненавидит себя все больше и больше. Ему было бы легче, начни Юньлун сопротивляться, возражать или хотя бы задавать вопросы. Но Юньлун молчит, полностью подчиняя себя воле Аянги.Волна страсти отступает неожиданно: они замирают посреди комнаты и Юньлун отстраняется, оглядывается с непонятным выражением и нервно сглатывает.—?Ты хочешь меня на этой постели? —?спрашивает он с какой-то обреченностью, заранее давая Аянге понять, что не будет сопротивляться. Хочет, но не станет. Потому что это вопрос доверия.Аянга молча кивает, не сводя с него тяжелого взгляда; он боится, что если откроет рот, то признание польется из него неконтролируемым потоком?— правда о том, кому принадлежит и разбитая недавно машина, и новая, купленная взамен, и эта квартира, и эта постель, слишком большая даже для них двоих. Он видит, как Юньлун колеблется, как его дрожащие пальцы теребят пуговицу на рубашке, словно пытаясь оторвать ее, а не расстегнуть. Аянга накрывает его руки своими и мягко опускает их вдоль тела.—?Позволь мне,?— хрипло просит он, и Юньлун согласно кивает.Аянга раздевает его медленно, никуда не торопясь. Скорее всего, это их последний раз. Узнав всю правду, Юньлун уйдет и больше не вернется, и Аянга хочет, чтобы этот вечер продлился как можно дольше, чтобы каждая его секунда осталась в памяти ярким воспоминанием о человеке, который стал ему дороже всех богатств на свете. Он стягивает рубашку с белых плеч, мягко целует шею и ключицы, проводит ладонью вдоль спины, и Юньлун вздыхает и немного расслабляется.—?Не думай ни о чем,?— шепчет Аянга и прихватывает губами мочку его уха. —?Все будет хорошо.Аянга не знает, кого он пытается обмануть этими словами. Ничего у них не будет хорошо, он понимает это слишком остро. Юньлун наверняка тоже это чувствует, слышит фальшь в его словах, потому что снова хмурится и пытается отстраниться. Аянга не позволяет ему этого сделать, чувственно целует и увлекает на постель. Юньлун приподнимает бедра, помогая стащить с себя брюки и белье, приглашающе разводит длинные ноги, и Аянга замирает над ним, пытаясь впитать в себя этот волшебный образ, навсегда запечатлеть его на обратной стороне век, чтобы видеть его, когда будет лежать в этой постели один и проклинать себя за совершенную ошибку.Аянга покрывает Юньлуна поцелуями с ног до головы, ласкает со всей болезненной нежностью, которой переполнена его душа. Ему хочется, чтобы Юньлун тоже запомнил этот вечер, чтобы почувствовал, как сильно Аянга его любит, и не смог бы этого отрицать. Юньлун вздыхает и изгибается, подставляется под ласковые прикосновения и тянется прикоснуться в ответ. Его большие ладони накрывают плечи Аянги, скользят по спине, притягивая ближе, сжимают ягодицы, и Аянга невольно толкается вперед, притираясь напряженным членом к бедру Юньлуна.Выдержка начинает ему отказывать: вид Юньлуна — распаленного, раскрасневшегося от ласк — лишает разума. Аянга со стоном отрывается от него и привычно, как много раз до этого, тянется к прикроватной тумбочке за смазкой, не замечая, как на долю секунды меняется выражение лица Юньлуна. Когда Аянга возвращается на место, он отмечает лишь подрагивающие уголки губ и по очереди целует их.—?Все хорошо,?— снова шепчет он, но Юньлун никак на это не реагирует и, кажется, больше не верит.Аянга разводит его бедра и прикасается смазанными пальцами ко входу. Юньлун втягивает воздух сквозь зубы, когда пальцы проникают внутрь и начинают растягивать, запрокидывает голову, открывая шею, и Аянга мгновенно пользуется возможностью пройтись по ней поцелуями, прижаться губами к бешено пульсирующей жилке. Он пытается поцеловать губы Юньлуна, но тот неожиданно уклоняется и зажмуривается.—?Возьми меня уже,?— хрипит он, подаваясь навстречу пальцам.Сердце Аянги пропускает удар. Что-то не так, что-то неестественное есть в том, как Юньлун себя ведет, но возможность всё прекратить упущена уже давно. Точка невозврата пройдена, и Аянга потакает себе, подчиняется своей слабости и самому сильному желанию присвоить Юньлуна, сделать его частью себя. Аянга входит в него медленно и аккуратно, но Юньлун подбрасывает бедра вверх и насаживается сам. Удовольствие ярко вспыхивает и растекается по телу, и Аянга начинает двигаться, сильно и глубоко, меняя угол, пока Юньлун не вскрикивает и не хватается руками за его плечи.Все заканчивается слишком быстро?— гораздо быстрее, чем хотелось бы Аянге. Юньлун так идеально принимает его, так стонет и закусывает губы, что оттягивать удовольствие просто невозможно. Аянга опускается на него сверху, обхватывает его член и успевает сделать всего пару движений, прежде чем Юньлун напрягается всем телом, до боли стискивая его внутри, распахивает рот в немом стоне и кончает. Аянга следует сразу за ним; от оргазма все белеет перед глазами, а тело содрогается. Аянга изо всех сил пытается продлить момент, но Юньлун безжалостно отнимает у него такую возможность, когда с силой отталкивает его от себя и садится на кровати.—?Я могу уже идти? —?Юньлун спрашивает это таким тоном, что Аянге тут же начинает казаться, что он взял его силой. Он садится тоже и даже тянется обнять, но Юньлун не просто уклоняется, он отшатывается от Аянги как от чумного:?— Не трогай меня.—?Далун! —?Аянга уже умоляет, потому что понимает отчётливо: вот всё и закончилось. Его любовно созданная личная сказка внезапно сменила сюжет и превратилась в драму без надежды на счастливый финал. —?Далун, пожалуйста! Просто выслушай меня! Я могу всё объяснить…—?Хорошо, объясняй,?— неожиданно соглашается Юньлун и принимается одеваться, словно таким нехитрым способом пытается отгородиться от взгляда Аянги. А тот как назло никак не может справиться с собой, ощупывает взглядом каждый сантиметр молочно-белой кожи, каждый изгиб тела, каждую отдельную линию.—?Далун,?— Аянга начинает соображать, когда понимает, что Юньлун уже полностью оделся и готов в любой момент покинуть не только его спальню, но и его жизнь. Он кое-как прикрывается краем покрывала, чтобы хоть немного меньше чувствовать себя придурком, и снова повторяет:?— Я всё объясню. Ты только выслушай…—?Я слушаю,?— Юньлун смотрит куда угодно, но только не на Аянгу. На его щеках горят красные пятна, как при лихорадке.—?Далун, прости меня! —?Аянга не может решить, с чего ему начать, и думает, что искренние мольбы о прощении?— это лучший вариант. —?Я прошу тебя, прости меня. Я не хотел…—?Ты хотел объяснить. Объясняй,?— Юньлун холодно обрывает его, а потом вдруг спрашивает:?— Где у тебя хранится выпивка?—?В гостиной, в баре,?— Аянга пользуется моментом, когда Юньлун скрывается в глубине квартиры, чтобы хоть штаны натянуть. На большее у него не хватает терпения. К тому же Аянга всерьёз опасается, что Юньлун исчезнет не только из его квартиры, но и из жизни, как только он выпустит его из виду. —?Далун, пожалуйста… Только не уходи так!Ответом ему служит только стук донышка бутылки о столешницу: Юньлун не утруждает себя стаканом. Аянга спешит приблизиться, но руками больше не трогает: своей ложью он лишил себя этой привилегии.—?Далун…—?Юньлун,?— холодно поправляет тот, а у Аянги с оглушительным звоном разбивается сердце. —?Моё имя Юньлун, а Далун?— это прозвище для близких. Не для тебя.—?Да… Юньлун,?— отвыкнуть сложно, очень трудно, почти невозможно, но Аянга старается. Вопреки всякой логике он всё ещё верит, что ему удастся объясниться, убедить Юньлуна, что у него не было иного выбора, а в его маленькой лжи?— злого умысла. —?Юньлун… Я солгал тебе.—?Это я уже понял,?— Юньлун падает в кресло и широким жестом обводит рукой с зажатой в ней бутылкой пространство вокруг себя. —?А ничего такой… музей. Можно экскурсии делать для школьников. Очень мотивирует, знаешь, видеть время от времени, как живут те, кто преуспевает в жизни…Юньлун пьёт виски как воду, даже не морщась. Аянга не знает, берёт ли его сейчас алкоголь, не понимает, насколько тот осознаёт происходящее, но надеется, что главное Юньлун услышит и поймёт.—?Я не хотел обманывать тебя,?— Аянга выделяет это слово голосом. —?Это вышло… почти случайно. Так совпало.Юньлун молчит, явно ожидая продолжения, и Аянга едва не просит его малодушно: ?Может, ты будешь задавать вопросы? Я не знаю, с чего мне начать?. Но Юньлун не обязан ему помогать. Аянга заварил эту кашу?— ему её и расхлёбывать. Поэтому он превозмогает себя и начинает исповедь.—?Я не собирался… Я не хотел, чтобы всё зашло так далеко. Я просто думал о том, что никто никогда не интересовался мной ради меня. Ради моих денег, моего положения, моих возможностей… И мне показалось, что это отличный план?— просто не говорить, кто я такой. Я не знал, что встречу тебя именно в тот вечер, когда отпущу водителя и застряну в пробке. Ты выглядел таким несчастным… Я не решился сказать. Мне показалось, что ты не захотел бы иметь со мной ничего общего, если бы узнал сразу,?— Аянге кажется, что он говорит одно и то же, только слова меняет.—?Не показалось,?— соглашается Юньлун, когда Аянга делает паузу, чтобы вздохнуть. —?Не захотелось бы.—?Вот видишь! —?Аянга цепляется за эти слова, как утопающий за соломинку. —?А я не мог тебя отпустить. Я хотел познакомиться с тобой.—?Познакомился? —?Юньлун снова делает большой глоток виски. —?Всё? Или ещё что-то?—?Юньлун, пожалуйста,?— Аянга сидеть на одном месте просто не может. Ему хочется бегать кругами, в том числе и по стенам и потолку, ему хочется рухнуть перед Юньлуном на пол и уткнуться лицом в его колени, хочется вцепиться в Юньлуна обеими ругами, поцеловать пахнущие алкоголем губы и снова позволить себе забыться. Но ничего из этого ему нельзя, и всё, что Аянга может себе позволить,?— это отойти к окну и закурить.Только сейчас он понимает, что снаружи стеной льёт дождь. Круг замыкается, и они с Юньлуном возвращаются туда, откуда начали.—?Я не знал, что всё так далеко зайдёт. Я не планировал влюбляться… —?Аянга сначала говорит, а потом думает, как это звучит, и жалеет. Нельзя такое говорить в лицо человеку, которого ты же и ранил. Не планировал он. А кто планирует? Юньлун вон тоже наверняка не планировал так проводить этот вечер. —?Далун, прости! Я не знал, что так получится.—?Я тоже не планировал,?— Юньлун не исправляет. Он покачивает бутылкой, словно хочет так определить, сколько виски ещё осталось:?— Но знаешь, теперь я кое-что планирую. Я собираюсь держаться от тебя подальше.—?Далун! —?Аянга даже не замечает, как пересекает более чем просторную гостиную, но заставляет себя остановиться в паре шагов от Юньлуна. Умом он понимает, что должен оставить Юньлуну право самому решать, что делать дальше с их отношениями, но его чувства кричат об обратном. Аянга хочет умолять, уговаривать, убеждать, обещать невозможное, лишь бы только не отпускать Юньлуна от себя.—?Я устал,?— едва слышно роняет Юньлун, кусая губы. —?Я хочу вернуться домой. Если ты закончил…—?Нет! —?выкрикивает Аянга и тянется, чтобы удержать Юньлуна. —?Нет, пожалуйста, выслушай. Я же… Я же не изменился! Я тот самый…—?Я понятия не имею, кто ты,?— очень тихо говорит Юньлун, и Аянга замирает, будто натыкается на невидимую стену. —?Я знаю про тебя только то, что ты лгал мне всё это время. В моём доме, в театре…Юньлун резко обрывает себя и бледнеет так страшно, что Аянга всерьёз начинает бояться. Юньлун же напряжённо обдумывает что-то, а потом вскидывает на Аянгу свои огромные тёмные глаза, сейчас совершенно прозрачные и безжизненные, как у куклы:—?Это всё ты устроил, да?—?Что? —?Аянга так занят самим Юньлуном, что почти не вдумывается в вопрос. —?Что я сделал?—?Тогда, в театре,?— Юньлун кусает губы с такой силой, что на них выступает кровь. —?Это же ты, я уверен. Ты выкупил все билеты… Кого ты заставил прийти? Кто были все эти люди?—?Мои подчинённые… —?Аянга внезапно чувствует стыд за этот свой поступок, хотя до этой секунды был уверен, что всё сделал правильно.—?А потом? Кто потом? —?Юньлун как будто сам себя пытает этими вопросами. Аянга изнывает от желания обнять его и прижать к себе. Но сейчас его место здесь: в нескольких шагах, но без возможности прикоснуться.—?Не знаю,?— Аянга качает головой. —?Это не я. Я только в первый раз…—?Ты думаешь, я тебе поверю? —?едва слышно спрашивает Юньлун, и Аянга отшатывается, как от пощёчины. Потому что понимает отчётливо и ясно: больше Юньлун не поверит ему никогда. И правильно сделает. Доверие?— это слишком хрупкая материя, чтобы надеяться, что всё ещё можно склеить. Возможно, у него был бы шанс, признайся он сразу. Но теперь рассчитывать не на что.—?Я хотел бы,?— Аянга решает, что отныне он будет с Юньлуном откровенен настолько, насколько это возможно. —?Я знаю, что сам всё разрушил. Но это не значит, что я не собираюсь умолять тебя о прощении и втором шансе.—?На что? —?Юньлун как будто не понимает его. —?О чём ты говоришь, Аянга? —?уже не ?Гацзы?. —?Не может быть второго шанса, как ты не поймёшь? Я тебя не знаю! Того, кого я знал, кого я любил… Его нет, понимаешь! Ты его уничтожил. Сначала создал себе на потеху, а потом уничтожил. И это мне, а не тебе, с этим жить!Юньлун поднимается твёрдо и уверенно, как будто это не он только что опустошил бутылку виски в одно лицо, встаёт и выходит из гостиной, больше не говоря ни слова. Вскоре хлопает дверь, и Аянга понимает, что остался один.