Глава 3. Лиха беда начало (2/2)

Скромный и крайне интеллигентный в трезвом состоянии, Сеня пьяный превращался в противнейшего человека: развязного и высокомерного.

– Нежить – корректное слово, – спокойно ответила Лихая. – Мы, в вашем понимании, не живые, потому что не умираем. Нечисть… вообще имеет под собой мало оснований.

– Нечистая сила, – сразу нашелся Сеня.

– Чем это она нечистая? – Лихая резко повернула голову к нему, ее ?здоровый? глаз пылал яростным огнем. – Я работаю по лицензии, ради веселья людей не убиваю!

– А я?! – возмутился Арсений.

– А ты, кажется, еще жив, – резонно заметила Лихая.

– Ну… пока, – заявил Сеня после короткой заминки и принялся за еще горячие роллы. Прожевав, он почувствовал, что начинает трезветь, и хорошие манеры тоже возвращались: – Ты… Вы точно не хотите?

– Я не ем человеческую пищу.

– А что едите? – спросил Сеня, исключительно чтобы поддержать неловкий разговор, который заполнял еще более неловкую тишину.

– Души, – просто ответила Лихая, отчего мужчина подавился и зашелся кашлем.

Девушка флегматично наблюдала за ним, не стараясь помочь.

– И это, по-вашему, чисто? – он был весь красный, когда спросил это хриплым голосом.

– А что? Мы помогаем добрым душам отойти на небо, а злые забираем в качестве платы.

– Но тогда вам лучше ?провожать? только злые души? – предположил Сеня, уже два года безуспешно сражающийся за идею эффективной системы компенсации для сотрудников.

– Так направляют-то пропорционально: плохих в соотношении к хорошим.

– Ммм… а я… какой? – с содроганием спросил он.

Лихая порылась в сумке, чтобы на всякий случай свериться с заявкой, хотя и так помнила, что на ней было написано. На жестком пергаменте стоял красный тег.

– Плохой, – уверенно ответила девушка безэмоциональным голосом.

Арсений не подавился, просто перестал жевать, потому что в горле возник ком. Что же, что же он такого сделал в этой жизни, чтобы после смерти пойти на съедение нежити? Он с трудом проглотил еду, что оставалась во рту, даже не ощутив ее вкуса, и уронил голову на ладони, бормоча что-то под нос.

– Ты что, помирать собрался? – Лихая вся насторожилась.

– Какая разница… – Сеня отер губы салфеткой и, небрежно бросив ее на тарелку, закрыл лицо руками.

– Мне тебя Кузьма Авдотьич велел живым привести! – не на шутку всполошилась девушка.

– Живым… мертвым… все одно…

– Ты что… скис из-за того, что на небо не попадешь? – наконец догадалась девушка. Ей редко приходилось общаться с живымилюдьми, а души относились к своему предназначению спокойнее, хотя до прибытия в место назначения Лихая предпочитала с ними не разговаривать, а то сбегут еще, лови их потом! – Ерунда какая…

– Ерунда?! Ерунда?! Да как это может быть ерундой?! – вспылил Сеня, маска благовидного мальчика разом спала с его лица и разбилась вдребезги. – Неужели тебя саму это не беспокоит?

– Нет.

– Но почему?!

– А я точно никуда не попаду. Если меня убьют, меня… ну, просто не станет. Мою душу уже продали, дело решенное. Я на земле за нее мучаюсь тем, что не могу… ничего людского сделать. Ну и тем, что чужие души должна поглощать.

– А если не будешь? – заинтересовался Сеня, совсем забыв о том, что ему самому уготовано, а потом заговорщически добавил, наклоняясь к ней через стол: – Умрешь?

Лихая прыснула. Ох уж эти смертные! Верно их называют – ведь наказание страшнее смерти они придумать не в состоянии.

– Агония хуже, – ответила наконец она со спокойным лицом.

Сеня смотрел на нее, долго, растерянно. Невредимый серый глаз глядел совершенно по-человечески, но в памяти мужчины проскользнул момент, когда она на секунду сняла повязку. Он вздрогнул, будто опомнившись, и призывно посмотрел на официантку, которая подошла почти сразу.– Пиццу, пожалуйста, заверните с собой, – попросил Сеня немного грустным голосом, подавая девушке пластиковую карточку.

Та кивнула, забрав тарелку. Официантка вернулась через несколько минут с коробкой.– Простите, – начала она с немного виноватой улыбкой, – аппарат не принимает карточку.– Это Вы простите, – Сеня полез в портмоне. Благо, он привык на всякий случай носить достаточно наличных.

– Ну, и куда мы теперь? – обреченно спросил Сеня, когда они вышли из ресторана.– В крематорий, – флегматично ответила Лихая.