Часть IV (2/2)
- Сжигают на костре? – он хохотнул, поднимая руку вверх. Я пригнулась, слыша свист пронесшегося прямо надо мной бумеранга, а когда снова выпрямилась, ведун исчез с моих глаз. Присев, я начертила на сухой земле пентаграмму, разбрасывая по ее концам маленькие синие камушки, что захватила из домика Кеи. Как только горсть камешек на одной из острых концов моего начертанного оберега сверкнула, я взмахнула плетью в том направлении, отгоняя появившегося из неоткуда ведуна, удивленно отшатнувшегося.- Надо же. Давненько не видел этих камней. И, кажется, даже знаю, где ты их взяла. Твоя милая ведьма не сошла с ума?- Вокруг головы пойманного обвязывают черную ткань, завязывая тугим узлом, - я пропустила его слова мимо ушей: я хотела увидеть его способности. – Затем в узел вставляют крепкую палку. На третьем витке ты перестаешь отдавать себе отчет в своих криках. На пятом просишь прощения и выдаешь все свои секреты. На седьмом твой череп просто раскалывается на острые осколки, выходящие через обрывки кожи. Очень легкий и, несомненно, эффективный способ, не находишь?
- Довольно интересно, - он поднес руки к черноте, зияющей в его капюшоне. – Но мне нет дела до ваших фокусов. Двое из твоих дружков обладают неплохой колдовской силой.
Он будто прикладывал пальцы к своим вискам, и мне казалось, что в черноте появилась тонкая полоска рта, растянутого в безумную кровожадную улыбку. Я почувствовала боль в голове и мысленно возликовала. Мои предположения подтвердились. Я могла его не бояться. Ведун удивленно оторвал руки от зияющей черноты, отступая и исчезая в дымовой завесе, уходя от удара моего хлыста. Неожиданно поднявшийся ветер стер мою защитную пентаграммуи развеял горстки камушков, зарывая их в сухую землю. Но мне было уже все равно.Окрыленная своими верными мыслями, я не заметила, как бумеранг появился прямо передо мной. Сердце пропустило два удара, я успела лишь выдохнуть, как он оцарапал мой правый висок, задевая внешний уголок глаза. Режущая боль пронзила лопнувшую кожу, и я упала, зажимая свободной рукой кровоточащий глаз. Раскатистый смех колдуна вернул меня в чувство, заставляя вновь подняться на ноги и крепче сжать кнут. Я знала, что следующий удар принесет мне смерть.
- Оступилась, храбрейшая? – едко спросил он, появляясь прямо перед моим лицом.
- Это ты оступился, - прошипела я, выбрасывая руку вперед и пальцами проникая в самый центр зияющей пустоты. Чувствительные подушечки коснулись чего-то гладкого и неприятного на ощупь, и ведун вскрикнул, вновь исчезая в завесе. Теперь не сунется. Будет атаковать на расстоянии. А в этом случае все складывалось как нельзя лучше.
Голова болела, да и расцарапанный глаз давал о себе знать резкими всплесками боли, но я уверенно стояла на ногах, сжимая в руках любимую плеть. Я смеялась. Да, я смеялась ему на зло, пока голова нещадно трещала по швам. Я смеялась над ним, над его жалкими попытками, а он бесился, скрываясь в своей жалкой дымовой завесе, и не понимая, почему его сила имеет на меня столь слабое влияние.
- Да, я человек. Простой человек, - громко сказала я, зло ухмыляясь. – Но знаешь, почему ты не можешь словить мой разум в свои сети? Знаешь, почему, а? Да, да, ты правильно думаешь, ничтожество. Мукуро. Именно она уже побывала в моем сознании. И я знаю, как это происходит.Я чувствовала, как его ярость переходит все границы, как он вырастает сзади меня высокой черной тенью. Я не боялась его. У меня было, за что бороться. У меня было, за что побеждать. Я просто немыслимыми усилиями воли закрыла от него свой разум, не думала ни о чем, кроме вожделенной победы над ним, не вспоминала ни о ком и ни о чем. Я просто шла к своей цели. И сломила его. Быстрым движением выхватив нож, я с разворота всадила острое лезвие в ткань черного балахона, удовлетворенно понимая, что удар пришелся в горло. Колдун гортанно закричал, пронзая мою руку одним из лучей своего мерцающего бумеранга. Я почувствовала грубый, до ужаса разъедающий жар, охвативший мое предплечье. Мне казалось, что конечность рушится изнутри, но останавливаться я не собиралась.
- Это за жителей ни в чем неповинной деревни, - я с трудом выдернула нож, с особой злостью всаживая его в плечо той руки, что сжимала проклятый бумеранг. – Это за малышку Тсуну и Мукуро.Ноги подкашивались от нахлынувшего резкой волной бессилия, а голова готова была лопнуть от его душераздирающего вопля, страшным куполом нависшего над сгоревшим поселением. В последний раз замахнувшись счастливым оружием, я вонзила его в самый центр зияющей темноты, с остервенением, почти безумным, которое еще не скоро прекратит пугать меня по ночам, прокручивая его вокруг своей оси:- А это за нас с Кеей. До свиданья.И я оттолкнула визжащее тело от себя, уже не видя, как оно падает на выжженную землю, корчась в адских муках. Сознание затуманилось от боли в глазу и руке, и я бы упала, не подхвати меня кто-то под плечи. Сквозь белую пелену я увидела злые, но довольныеглаза Босса, испуганного Скуало, склонившегося надо мной, и почувствовала теплые пальцы Луссурии, осматривающего мою поврежденную конечность. Кажется, где-то рядом с трупами головорезов игрался Бельфегор, потроша их с изысканным вкусом, а Фран с Мармоном исследовали останки ведуна, гниющие прямо на глазах. Но я уже ничего не видела, в который раз провалившись в темноту, ставшую мне, по-моему, слишком хорошим другом.Звезды. Снова эти мерцающие Звезды. Их мерцание, раньше казавшееся таким притягательным и вожделенным, на этот раз показалось холодным и отвратительным. Или слишком свежи воспоминания о мерцающем бумеранге, пронзившем мою руку? Не успела я об этом подумать, как рана заныла, заставляя меня открыть глаза.
Яркий свет ударил в глаза, и я невольно зажмурилась, пытаясь сесть на кровати. Чьи-то ладони уперлись в мои плечи, заставляя лечь обратно, и я послушно опустилась на подушку, осторожно приоткрывая веки. Сквозь белые блики от яркого света я увидела знакомые серо-синие глаза и слегка растрепанные светлые волосы, локоны которых буйными волнами спускались по узким плечам. Видимо, их обладатель спал. Окончательно привыкнув к свету, я полностью продрала очи, вперяясь в Скуало взглядом. Тот только руками развел и покачал головой:- Да-а, в этот раз ты отожгла…- Что с этим… - я не могла подобрать правильного слова для обозначения этого колдуна, а ругаться не хотелось. Мое счастье, что Суперби снова понял меня с полуслова.- С ним все в порядке. В смысле, все, что могли, Мармон иФран забрали себе, а остальное подарили Бельфегору. Пусть играется.
- Туда ему и дорога, - зло фыркнула я: зная, как Принц обращается с подаренными ему телами, о христианском захоронении данных останков можно было не беспокоиться. Такого не будет.
Я согнула руку в локте, осматривая тугой бинт, обвязанный вокруг предплечья. Кожа под ним все еще болела, и я дернула за завязки, отчего белоснежная ткань упала на постель, открывая поврежденную конечность. Я ужаснулась. Края узкой раны были покрыты черной коркой, а кожа вокруг них потрескалась и выглядела так, будто собиралась рассыпаться прямо на глазах. Я дотронулась пальцами до повреждения и тихо вскрикнула: боль пульсирующими волнами прошлась по телу, заставляя ощутимо вздрогнуть и получить подзатыльник от Скуало:- Ладно, посмотреть, но потрогать!.. – Суперби взял меня за поврежденную руку, вновь накладывая повязку. – Луссурия сказал, что не подоспей мы вовремя, эта зараза распространилась бы дальше, и ты бы просто рассыпалась на части.
- Спасибо за позитивные прорицания, - буркнула я, касаясь свободной рукой глаза: забинтован.- А с глазом все в порядке. Уже через неделю снова будешь глядеть во все глаза и выискивать нам добычу в следующих миссиях, - он хохотнул, завязывая бинт на моей руке бантиком. Я закусила губу и отвела от друга взгляд.
- Я не вернусь.- Что?
- Я не вернусь, Скуало. Я ухожу.Суперби сидел, как громом пораженный. Глаза метают молнии, я рот приоткрыт в удивлении. Он обессиленно сжимал кулаки, не зная, что сказать. Растерянно-злой взгляд метался с предмета на предмет, упорно избегая моего взгляда, а сам он пытался сформулировать мысли, бушующим вихрем проносящиеся в голове.
- Это все та ведьма, да? Она тебя приворожила?- Она не ведьма! – я вскочила с кровати, оступаясь от отдающейся во всем теле боли, и упала обратно, хватая блондина за руку. Он уверенно сжал мою, смотря прямо в мои глаза. Он уже знал все, что я хотела сказать. Но я все равно озвучила:- Она не ведьма, Скуало. И она ничего со мной не делала. Просто так получилось. Я просто люблю ее.- А теперь ты это Боссу объясни, - буркнул он, отпихивая мою руку от себя и отворачиваясь. Я хихикнула: совсем как в детстве, когда он обижался. Я обняла его за плечо и уткнулась в свои кисти лбом, тихо говоря:- Я не уйду навсегда. Мы обязательно вернемся, и ты увидишь, какая она хорошая.
- Я тебе и так верю, - буркнул он и все же обнял меня в ответ. – Только обещай, что ты нас познакомишь. А то не по-братски это.
Я кивнула, счастливо улыбаясь: мне действительно повезло с таким другом.Босс, конечно, рвал и метал, швыряя стаканы с недопитым грогом в орущего Скуало. Я бы даже подумала о том, какие между ними высокие чувства, если бы ситуация не касалась лично меня. После двухчасового выслушивания рыков относительно коварности женского пола и «если ты весной не объявишься на посту, я тебя найду и на собственном хлысте повешу», я подписала королевский приказ, отпускающий меня со службы на определенный промежуток времени.Распрощавшись со своим отрядом, я натянула поводья черного, как смоль, скакуна по имени Черт и, обернувшись на остроконечные крыши Королевского Дворца, вдохнула полной грудью, отправляясь в путь. Было жаль, очень жаль, оставлять тех, с кем провела полжизни здесь, за воображаемой чертой, но меня ждала Кея, и я воодушевленно улыбалась, подгоняя неутомимо коня. До Заснеженных Гор я должна была добраться за два дня.Оптимистичных мыслей мне прибавила Мукуро, чья сова села мне на плечо к концу первого дня моего путешествия к любимой. Рокудо оповестила, что городничий кланяется мне в ножки, что деревня заново отстраивается, а Тсуна передает мне большой трепетный привет. Сама ведьма говорила мне спасибо и рассказывала о тихой, наконец-то, мирной жизни вместе со своей пастушкой. Я улыбнулась, гладя сову по белым пушистым крыльям, нашептала ей на ухо всякие пожелания и махнула рукой вслед, провожая красивую ночную птицу обратно к хозяйке.
Я вновь жила, дыша полной грудью.