Часть V. Череда флэшбеков (1/2)
ВАРНИНГ! присутствует легкая эротика между братьями, но, на самом деле, ничего страшного не будет :D
Прежде, чем выйти на финишную прямую, хочу узнать, какую пару хотите в конце: Итачи/Саске или Итачи/ИноЗа два часа до начала бренча молодая жена Неджи, хозяйка вечера,уже начала встречать поторопившихся гостей наиприветливейшей улыбкой во всех тридцать два белых и ровных; официанты за ее спиной разносили по столикам фрукты и небольшие серебряные ведерки с шампанским.Десерты начали подавать только перед самым началом вечеринки, на просторной кухне кипела работа, пока лимузины один за другим подъезжали к ярко освещенному двору поместья Хьюга, и услужливые швейцары придерживали дамам зонты от назойливого дождя, подавали им руки, открывали двери, принимали дорогие шубы и пальто, развешивали их в гардеробной на изящные деревянные вешалки по двести долларов каждая. Хозяева будто с ума сошли, решив простое осеннее воскресенье превратить в праздник.
ТенТен взглядом велела главной своей служанке проследовать за ней в темный большой кабинет Неджи, располагавшийся в самом конце северного крыла коттеджа.Она была расстроена, Мелоди это знала, и знала, что потом за ее грустью последует безмолвная война в доме, и они – слуги господина Хьюга – будут невольными свидетелями краха некогда крепкой семьи.- Неджи еще нет? – обеспокоенно спросила молодая женщина, кусая губы.
Она же знала ответ заранее.И знала, где сейчас он. Правда, не знала, с кем.- Нет, госпожа, - Мелоди покачала головой, отводя взгляд, будто виновата была она.ТенТен вздохнула и прикрыла глаза, губы ее задрожали – она готова была разреветься прямо перед служанкой, пока ее муж, чертов ублюдок, трахает кого-то в самом дорогом мотеле города – ТенТен ведь знала пристрастия Неджи.- Хорошо, - она улыбнулась через силу, и рука ее непроизвольно вцепилась в тоненькую ниточку жемчуга на шее. – Скажи, чтобы подавали горячее. Думаю, он просто задержался на работе, ты же знаешь – вся эта шумиха с возвращением старшего Учихи изрядно потрепала ему нервы…Конечно же, оправдывала его перед слугами и самой собой, чтобы сохранить хотя бы отцветы надежды – она ведь так любила Хьюга, так любила, что готова была прождать его хоть десять лет подряд. Она же знала, что неравный брак потом принесет ей куда больше горя, чем она ожидала. Не знающий нужды принц и простушка с провинции – разве имела она право требовать от него больше, чем он дал ей?Саске уже откупоривал вторую бутылку вина, когда парадные двери впустили свежего и слегка промокшего под дождем Итачи. Сопровождала его какая-то шатенка, Саске был уверен, модель и его шлюха. Странно, что не Яманако, отстраненно подумалось Учихе.Наруто здесь не было, и это еще сильнее раздражало Саске. Его спутница улизнула в дамскую комнату – скорее всего, вынюхать кокса.Да, от приличной дозы Саске бы сейчас не отказался…Вечер казался ему огромным осколком арктического льда – все было чуждо, и он даже не понимал, какого черта вообще согласился приехать, когда сам Неджи, видимо, даже не собирается возвращаться домой.
Саске вздохнул – в сотый раз за вечер.Он развалился – по воле алкоголя, естественно, - в одном из удобных кожаных кресел на просторной застекленной веранде, и вяло наблюдал за вошедшими в азарт игроками в дурака. Они кричали, смеялись, будто позорные школьники, и каждый всплеск их радости сопровождался аплодисментами и приступами боли в голове Учихи. Словно в его голове поселилась шайка хулиганов, режущих нервы острыми ножами.Одному Богу известно, как он умудрился поднять свое охмелевшее тело с кресла и дотащить его до винтовой лестницы, покрытой красным бархатным ковром – как в стиле Хьюга, подумал Учиха, вцепившись мертвой хваткой в перила и шаг за шагом преодолевая вертикаль невысоких, но многочисленных лестниц.
На второй этаж он забрался в течение четырех минут, на третий этаж он чуть ли не заползал на карачках, потому что крутые пролеты закручивали в нем самом цунами и штормы, и Саске начало мутить.Если бы он знал, что в итоге будет пьяным призраком слоняться по просторам Хьюговского коттеджа, сидел бы дома в компании Мстителей и хорошего коньяка, может, на маленькой уютной кухне Узумаки протирать влажные тарелки и стаканы, пока Наруто, чуть ли не наполовину нырнув в холодильник, искал бы купленную на позапрошлой неделе пачку с замороженными овощами для рагу…- Какие люди, - по-детски проворчал Саске, когда из тени узкого коридора вырисовалась вытянутая фигура старшего брата, - сам Учиха Итачи.
Прислонившись к стене, тот почти сливался с чернотой застилавших коридоры тайн, и ленивый свет от расставленных по низким столикам свеч золотил его тонкую бледную кожу.
Саске отвесил шутливый поклон – зря, конечно. Но об этом он думал, уже падая. Пол приближался, голова шла кругом, желудок от страха свернулся в маленький кулек, на дне которого бултыхалось красное вино, жутко дорогое и старое.Напоследок мелькнула мысль навсегда завязать с алкоголем, ну да ладно…Он зажмурился, когда цепкие пальцы Итачи впились ему в плечи, приподнимая с колен на ноги – успел. Как всегда.
Саске дернулся, пытаясь высвободиться, но так и оставил свою затею, когда Итачи подхватил его под руки и потащил в ближайшую комнату. Кажется, это была спальня для гостей.
Просторная светлая комната, стены бежевые, посредине большая двуспальная кровать, шторы с рюшами, барная стойка, здесь же и пушистый ковер из медвежьей шкуры – безвкусица, видимо, обставляла ее ТенТен.
Саске не разрывал зрительного контакта. Свет от бра играл в глазах Итачи, зажигал их, будто на дне его души горела свечка – для одного него. Ощущение его рук на плечах подкосило остатки здравого смысла, и Саске обмяк.Комната завертелась перед глазами, потолок свалился на пол, пол – взмыл вверх, стены качнулись и накренились. Люстру шатало, как во время шторма, окна закрутились, сжались – развернулись. Вечер, кажется, хохотнул за спиной. Саске был готов сейчас провалиться в глубокий сон, но сознание не ускользало, наоборот – оно играло с ним злую шутку, обрушив на него шквал воспоминаний, теплых, светлых, ярких, от которых начал таять сковавший сердце лед.Как будто его коснулось солнце.Зима в нем угодила в теплый кофе братских глаз.
Его накрыла тень Итачи, сделавшего шаг навстречу.
Уронил бутылку, и та покатилась им под ноги. Багровая жидкость хлынула из горла, пропитав ворсистый ковер кроваво-красным.Саске не чувствовал своего тела. Все казалось легким и далеким, таким неважным. Он ощущал тяжесть ладоней брата, державших его, отдаленно слышал чьи-то шаги на первом этаже, шум клапанов своего и Итачи сердца при каждом сокращении, шум крови в ушах.Он слышал, как внутри него тысячами осколков разлетается тягучее желание, как оно ползет по позвоночнику до самого затылка – стало щекотно, и он поежился от холодка по коже.Дыхание участилось – ему вдруг стало жарко, потом его обдало морозом, а после он и вовсе почувствовал себя загнанным на середину Тихого океана.
Итачи молчал. Черт, он всегда молчал, даже когда Саске срывался на крик.Осязание обострилось тысячу раз.
Саске чувствовал на кончиках пальцев все ворсинки, все петли дорогой ткани от пиджака Итачи, в который вцепился, как за спасательный круг.
В черном море братских глаз он тонул, тонул в тонком запахе его парфюма, тонул в прикосновениях – мучительно-сладких, таких желанных, таких порочных. Саске прикрыл глаза. Заурчал от удовольствия, когда Итачиподхватил его, падающего с ног. Снова.Опять.Уже в который раз.Итачи держался, как мог – он не дышал, не смотрел на разомлевшего от алкоголя брата, знал наперед, что он только поможет Саске заснуть и тут же умчится к себе в квартиру. Нет-нет-нет, никакого иного поворота сюжета. Это было бы слишком подло по отношению к нему и себе тоже.Они же братья, в конце концов.Они не могут перечеркнуть сковавшие их родственные узы. Им было не под силу подчинить себе…Итачи сдавленно охнул, когда Саске упал в его объятья и теплой щекой начал тереться об его щеку, урчать, ластиться, и руки его, впившиеся в ворот пиджака, начали стягивать его – нетерпеливо, будто они куда-то спешили…Ох… им надо было многое нагнать – годы, сотни дней в разлуке, в тоске друг по другу, миллионы часов в ненависти и ожидании. Слепой надежде. Глупой привязанности. Любви…- Ты, наверное, любишь ее, да? – тихо-тихо спросил Саске, облизывая пересохшие красиво очерченные губы. – Любишь?Пальцы Саске касались лица Итачи – по высоким скулам, бровям, векам.
- Люблю?
- Да-а, - на выдохе ответил Саске, и его глубокий красивый голос сошел на полушепот.Глаза его, потемневшие от боли и страсти, алкоголя и бешеной грусти, распахнулись, когда Итачи чуть повернул голову набок, губами поймав кончики пальцев брата, поцеловал их…За двадцать минут сошла на нет их отчужденность друг от друга, будто под натиском горячего ветра лопнуло мутное стекло, словно его разорвало на куски ультразвуком, словно… связывающие нити пробили его насквозь, победили, черт возьми, в тысячный раз победили в беззвучной войне, снова свели их, сначала столкнув лбами.Голова шла кругом, мысли спутались, убежали, осталась только дрожь, сильная, колени подкосились, и Саске почти упал в объятья брата, вцепился в него, будто терял – снова и снова, ловил его, ускользающего в который раз. Когда руки Итачи сомкнулись у него за спиной, Саске улыбнулся, будто догнал.И на миг ему даже показалось, что больше не будет вечных гонок друг за другом, что они снова будут встречать утро в одном доме, и с кухни мама снова позовет на завтрак, раскладывая по широким тарелкам оладьи. Это пронеслось, как вдохновенье, быстро, мелькнуло кометой внутри, вспышкой в сердце.
Саске и не знал до этого момента, что счастье может горчить.
Он целовал Итачи со всей вырвавшейся на свободу любовью, с тем отчаяньем, которое охватывало его одинокими вечерами, с бесконечной печалью и тоской, которые едким дымом травили ему кровь годами.
Ставшее в два или три раза больше сердце бешено отплясывало в грудной клетке, ребра дрожали подего натиском.
Итачи стянул с него черный пиджак, его ловкие сильные пальцы быстро продевали пуговки из петель, губы – жестокие и родные – жадно сцеловывали полуулыбки и усмешки.В глазах – пьяный дурман и шебутное веселье.
- Глупый, - голос стал ниже, глубже, мягче, - я люблю только тебя.Цепи лопнули, железные обручи разошлись. Саске стянул красную ленту с волос брата, пропуская грифельно-черные мягкие прядки сквозь пальцы, дышал – его вдохами, чуть прогнулся в спине, расслабляясь в его руках. Желание опоясало, хотелось больше – до рассвета и следующей жизни тлеть в братских объятьях, пока весь мир тонет там, внизу, в своем смехе и гоготе. Чтобы у этой комнаты не было конца, чтобы поцелуи не разрывались, чтобы так не болело в груди от горечи потерянных лет.Саске зажмурился, когда кровать под ним прогнулась, распахнул широко глаза – когда Итачи навалился на него, кипя желанием. Да, Итачи любит только его…Он инстинктивно скрестил ноги у брата за спиной, и снова – губы в кровь, пальцы на плечах сжать, сжать до посинения. Целовать- жестоко, жадно, долго, упоительно-долго, чтобы воздуха не хватало, чтобы легкие горели от углекислоты, от не выдохнутой страсти.
***Флешбек #1Итачи обернулся на голос Ино и внимательно, очень долго посмотрел на нее. Она была больна, это он понял сразу. То ли погода ее подкосила, то ли нервы из-за незаконного вторжения в частную территорию Саске так ее подставили, но она хрипло дышала, поминутно касаясь пальцами висков, как будто резкая боль перекатывалась в голове от виска к виску.Она уже не стеснялась его взгляда, но все равно старалась меньше играть в гляделки с ним, потому что каждый раз на финише ее ждало место проигравшего.
Он коснулся ладонью ее лба, и ее бросило в жар от этого простого жеста.Она мотнула головой, отвела взгляд – все это напоминало глупую подростковую игру в кошки-мышки; им, в конце концов, не по семнадцать лет, и даже если их когда-то что-то и связывало, на сегодня это уже не имело значения. Прошлое просто выцвело.- Нам правда пора, - промямлила Яманако, недовольно смотря на наручные маленькие часики.
Из теплого светлого коттеджа они вышли в холодный серый пригород, мокнущий под дождем. Не раскрывая прихваченного с собой зонта, Ино побежала к автомобилю и быстро юркнула в салон, мрачно смахивая с волос капли воды, следом за ней на соседнее кресло сел Итачи и глухо прикрыл за собой дверь.Яманако завела машину и быстро, по-дилетантски, выскочила на трассу, не пристегнув ремня безопасности.Ехали молча – она даже не собиралась разбавлять тишину трелью радио, Итачи смотрел в окно, наверное, ему и дела не было до проносящихся мимо домов. Потом он начал кашлять. Сухо, тихо, прикрывая рот ладонью. Он кашлял минуту и даже больше, как будто ему глубоко в легкие угодил мягкий раздражающий пушок, который он не может вытолкать из себя. Грудную клетку начало рвать на части – Ино вздрогнула, когда он быстро достал из кармана белый носовой платок и прижал к бледным дрожащим губам.Она притормозила у обочины, испуганно и немного зло посмотрела на него, задыхающегося собственным кашлем.
Ино затрясло. Она вцепилась в носовой платок Итачи и почти вырвала у него из рук квадратную ткань, испачканную алыми кляксами крови.