Гранатовый сад (1/1)

Через несколько минут ты, тоже переодевшись, появляешься во дворе, и мы выезжаем не мешкая, сразу переходя в галоп.На зеленых холмах за городом наша бешеная скачка сама собой прекращается. Мои янычары, что нас сопровождают, держатся сзади на приличествующем расстоянии. Не сговариваясь, мы пускаем лошадей неспешным шагом и в первых лучах постепенно набирающего силу рассвета начинаем такую же неспешную и приятную беседу, и я признаюсь тебе, что велел своему двору перебираться в походный лагерь.—?Надеюсь, мое сердце, для меня ты тоже отыщешь там место,?— говоришь ты, открыто улыбаясь и глядя мне прямо в глаза.—?Буду рад, мой Серебряный принц, если ты разделишь со мной тяготы походной жизни,?— я возвращаю тебе счастливую улыбку и направляю коня к густому пролеску, за которым скрывается цель нашей прогулки.—?С тобой я готов разделить любые тяготы, Солнце мира,?— просто отвечаешь ты, когда мы въезжаем в прохладную тень деревьев.Оставив свиту, которая получает приказ дожидаться нашего возвращения, мы продолжаем свой путь наедине. Свежесть утра постепенно сдается под напором тепла. Наслаждаясь ласковыми солнечными лучами, пением ранних птах и постепенно возрождающейся близостью, мы, наконец, выезжаем к тому месту, которое я давно приметил и которое давно хотел тебе показать.—?Бог мой! —?ты замираешь в изумлении. —?Разве может быть на свете подобная красота?Может быть и красивее, думаю я, любуясь твоим лицом в обрамлении белокурых прядей. Твоя прелесть, весь твой чистый, одухотворенный облик в сиянии мягких красок?— подлинное совершенство, как у античных скульпторов; и не только в моих глазах. Достаточно вспомнить восторженный шепот, преследующий тебя на улицах моего Города, когда мы вместе выезжаем, чтобы понять, каким я был дураком, прельстившись чужеземной сладостью, предложенной мне в раззолоченной опочивальне.—?Раду Прекрасный,?— шепчу я прозвище, данное тебе в Манисе гаремными девушками моей милой матушки. ?Твоя красота, о чарующая роза, это великий дар небес! Ею ты затмишь любого в подлунном мире?,?— уверяли они, те славные и смешливые девушки с надушенными телами, что восхищались твоими дарованиями и закармливали тебя засахаренным миндалем и инжиром втайне от своей госпожи.Меж тем здесь, в этом райском месте, куда я привез тебя для примирения, мы только вдвоем. Хрустальный, словно лед, веселый ручей, текущий среди зеленой поляны с оставленным кем-то дивно благоухающим гранатовым садом на другом берегу?— уголок нетронутой природы, согретой солнечным светом.—?Мы можем перебраться на ту сторону? —?сдержанно спрашиваешь ты, поднимая на меня глаза.—?Думаю, да,?— спешившись, я указываю на гряду камней, выступающих из воды. —?По крайней мере, мы можем попытаться…?…вместе?, хочу я добавить. Но ты, тоже спешившись, уже покидаешь меня, торопясь к сотворенной без вмешательства человека, отполированной водой переправе. Оставив наших коней пастись под раскидистым деревом, я отправляюсь следом и замираю на каменистом берегу.Должно быть, прав был Заганос-паша*, находивший у меня качество, что отличает успешного полководца от обычного правителя: умение предвидеть и наперед просчитывать ситуацию. Правда, он забывает добавить, мой мудрый друг и наставник, что только благодаря его урокам у меня (хоть и не в полной мере) развилась эта столь нужная черта.Как бы там ни было, сейчас я замечаю, сколь неплотно подогнан к своим собратьям камень, на который в следующий момент ступит твоя нога. С криком: ?Нет, Раду, нет! Оставайся на месте!? я в несколько шагов оказываюсь рядом и обеими руками обнимаю тебя.—?Раду,?— шепчу я, забыв о злосчастном камне, сходя с ума от твоей внезапно обрушившейся близости. Мне кажется, что в эту минуту весь мир оказался в моих руках. Я не был так счастлив даже тогда, когда покорил Великий Город Константина**. —?Раду, мой Серебряный принц, любовь моя.—?Мехмед, Солнце мира,?— твоя сдержанность заканчивается в моих объятиях. А может, это твое сердце, сердце любящего, направляет тебя, когда ты кладешь свои ладони на мои руки, чтобы я не убрал их. Потом, быстро поцеловавшись, мы перебираемся на другой берег и уходим под гранатовые деревья, отягощенные созревшими плодами, где бросаемся друг к другу, окончательно разбивая разделившую нас преграду.Там, сбросив одежды, я беру тебя с медлительной нежностью, от которой удовольствие рождается само, подобно чарующей музыке. Ты же, разметав волосы в высокой, одуряюще пахнущей траве, тянешься ко мне всем своим существом, с каждым моим движением прижимаясь все ближе и ближе.Твои стоны: ?Мехмед, мое сердце!? и распахнутые бедра я принимаю, как высшую и самую прекрасную на свете награду. Вдвоем мы рождаем гармонию. ?Все богатство моей жизни?— только в тебе?,?— шепчу я в ответ, обнимая тонкие плечи.При звуке моего голоса ты открываешь глаза и снова неосознанно льнешь ко мне: теперь тебя ведет желание тела, объятого пламенем. Зажегшись твоей страстью, я двигаюсь быстрее?— и уже начавшееся блаженство накрывает нас с головой, как огненный вихрь, впервые (на моей памяти), одновременно.—?О чем ты думаешь? —?спрашиваю я, все еще удерживая тебя в объятиях.—?О нашей первой встрече,?— ты гладишь меня по лицу, улыбаясь. —?Ты помнишь?—?О да,?— я киваю.Как я могу забыть дворцовый сад в Эдирне, напоенный нежным ароматом роз, маленькую руку в своей ладони и золотых рыбок, что плескались в прозрачной, пронизанной солнцем воде?—?Знаешь,?— шепчу я,?— мне кажется, что я полюбил тебя уже тогда.—?Знаю,?— ты доверчиво, как прежде, кладешь свою руку в мою ладонь и сплетаешь наши пальцы.Стена разбита вдребезги, забыты былые размолвки. Поддавшись истоме, ты почти дремлешь, прижавшись ко мне. ?Поспи?,?— предлагаю я, укутывая тебя своим кафтаном.—?А как же… —?ты слабо возражаешь,?— твои янычары, что стоят на карауле, ожидая нашего возвращения?—?Они тебя не потревожат,?— говорю я, снова обнимая. —?Ведь теперь твой сон буду охранять я……Отныне и навеки. И нас больше ничто и никто не разлучит.*Заганос-паша?— Османский полководец, царедворец, воспитатель и учитель Мехмеда Завоевателя**Константинов град?— Константинополь. Столица османской Империи. Современное название Стамбул