Сон во сне (1/1)
Сон – это маленькая смерть, которую не надо бояться. Хотя, кто сказал, что надо бояться её старшую сестру?
Во сне мир расширяется, четвертуется, умножается – показывает истинную бесконечность Вселенной. Утро стирает бесценные знания, превращает их в насмешку, в шутку подсознания. Но сны – такая же часть любого живого существа, как это существо – часть мира под корнями Древа.Чёрный так любит гулять по чужим снам.
Наверное, ему мало своей жизни – он и так постоянно рвётся в бой, он закрывает грудью тех, кому необходима помощь, он кидается туда, где нужен. Он старается прожить столько жизней, чтобы хватило всем его порывам. Он умоляет, чтобы во всех них была Белая.
Её сны – это её жизни. Она предпочитает возводить и рушить, дарить и отбирать, а не чувствовать жизнь каждой клеточкой своего тела, как это делает Чёрный. Если она разрушает жилище, он обязательно спасает жильцов, если она излечивает болезни, он обязательно вызволит несколько душ ценой своей плоти. Они не уравновешивают друг друга, они давно перестали спорить, они ужились и обрели уважение – уважение, которое так похоже на любовь. Он всё так же порывист и дик, она всё так же безжалостна и холодна, как и в годы царствования тьмы. Он всё так же нежен, она всё так же милосердна, как и в дни торжества света.
Они бегают по снам, забывая о выборе, который ждёт их в реальности. Реальности, которая на этот раз промыта чёрным маслом, разжёвана железными челюстями и уложена в длинный брусок, заканчивающийся пустотой.
Во снах у Белой вместо лезвий – цветы, а у Чёрного целы оба глаза. Во снах они могут быть кем угодно – и людьми, и богами. Это их герметичная свобода, пропитанная ложью и окружённая обманом. Она – как масляный пузырь, который, лопнув, покроет всё противной жгучей плёнкой.Она сидит на краю обрыва – под пальцами звёзды, в волосах слёзы, на локтях – смола. Он стоит рядом, нахохлившийся, как ворон, ожидающий дождя. Мимо них проплывает река из костей.- Может, стоит вернуться? – задумчиво мурлычет она, отрывая от кованых стеблей кричащие головы.
В реальности во имя Белой льётся настоящая кровь из сплетающихся над металлом жил.- Ты уверена? – он хмурится, руки его висят вдоль туловища, как плети.Там, за равниной нелёгкого выбора умирают те, кого можно было бы спасти.- Иногда мне кажется, что мы что-то потеряли…Он обводит рукой окружающий их пейзаж и называет его самым прекрасным, что он видел в своей жизни. Он врёт, потому что этот сон – не его жизнь.Она кивает – еле заметно, продолжая плести венок – и из её тонких пальцев сочится кровь, которую проливают, славя её ненастоящее имя.- Ты ведь помнишь, что нужно открыть глаза? – она вдруг подкидывает венок высоко в воздух – он почти сбивает одноглазую тёмную птицу.Они открывают глаза ещё до того, как металлическая диадема начинает падать.Сон не кажется сном, пока он не заканчивается. В нём – бесценные знания о цели, смысле и сути,о которых так любят говорить жители обоих миров. И Чёрный, и Белая обладают этими знаниями и вне страны маленькой смерти.
Для них сон – это маленькая жизнь.Заново рождённый мир и не заметил их отсутствия: арка, что прогнулась над их головами, сыпала трухой, равнина, обратившаяся уже в болото, жизнерадостно хлюпала трясиной, а золотистые пёрышки неба мягко скатывались по стеклянным желобам под ноги спавшим.
Их лица были так близко друг к другу, что дыхания их сталкивались, боролись и, успокоившись, перемешивались. Объятия скрепляли их, лезвия тлели в серной траве. Искрились тонкие ленты, торчащие из их спин.
Чернота зияла у него на месте правого глаза.Настоящее обратилось в прошлое – потому что именно так запускается серый песок времени.Улыбки стали лучшими подарками друг другу.Теперь они вспомнили, кем были и кем будут всегда, пока не засохнет космоса нить.
Чёрный Герой принял Белую Судьбу.
Дом можно построить заново – и они как-то умудрились об этом забыть.Мировое Древо вытягивало свои крохотные побеги, принимая на себя всю тяжесть миров. Он был ещё слишком мал, и ему нужно помогать. Руками, проводами, щупальцами или конечностями, слепленными из чистой энергии – неважно.Теперь снова можно говорить. До следующего конца Света.