Глава 5 (1/1)

За ним гонятся, он убегает. Он не знает куда. Похоже, будто его гонят на флажки, как всех волков на охоте.Они хотят его убить? Они хотят его вернуть? Он не может вернуться. Вернув, они вновь накажут его, причинят адскую боль, призывая его подчиняться порядку, затем заставят забыть. Нет! Он не должен позволить им поймать себя, он не должен забывать. Он — человек.Человек.Не оружие.Он бежит изо всех сил, потому что ничего другого ему не остаётся. Они лишили его выбора, они всегда, всегда заставляют его — даже сейчас.Он бежит, оглядывается по сторонам, насколько успевает, запоминает дорогу. Он хочет уйти живым, для этого ему, возможно, будет необходимо вернуться на изначальную точку и бежать в другом направлении, найти более-менее безопасное место, затаиться. Ждать, скорее всего, на этот раз придётся намного дольше, чем прежде. Он готов, он уже ждал долгие годы. Он будет ждать и сейчас тоже, для начала нужно только сбросить преследователей с хвоста.Они предусмотрительно держатся от него на расстоянии.Они знают, он опасен: они сами создали его таким. У него есть нож, остался только один — он не может метнуть его, иначе останется безоружен. Он не должен предоставлять противнику преимущество.Он бежит сквозь густую толпу. Люди не слушают, когда он говорит им убираться с дороги, искать безопасное место. В него стреляют, промахиваются каждым новым опасно близким выстрелом, намеренно убивают невинных людей — он понимает: они направляют его, гонят прямиком в устроенную специально для него западню — ту, где они смогут его пленить.Они именно стреляют, потому что знают: он не полезет под прямой огонь. Он не бессмертен, он хочет жить — для этого нужно по возможности избегать сильных повреждений, он знает.Он умеет убивать, но он не умеет лечить себя, обслуживанием всегда занимались другие люди. Их было немного. Гораздо больше было людей в тёмной спецодежде. Они обучали его убивать, они контролировали его, наказывали и причиняли боль, когда он не слушался, пытался вырваться, оказывал сопротивление. Он часто делал это: он не должен был там быть. Он знал, он был кем-то другим, но не помнит кем именно. Они лишили его этого. Он их… ненавидит?Он должен найти их и убить. Всех. Он отдаёт себе приказ.Они близко, он слышит их. Голос почему-то только один. Он оглядывается, но не видит того, чей голос он слышит.Голос опасно ласковый, звучит бархатно, он не произносит слов-триггеров, не озвучивает команды. Голос просто зовёт.(Его?)Он не узнаёт имени.(У него есть имя?)Они, во всяком случае, называли его Актив. Голос зовёт Баки. Кто, к чёрту, такой?..???— Баки!Он открывает глаза, оглядывается.Размытые темнотой силуэты комнаты кажутся смутно знакомыми, он уже бывал здесь когда-то. Как давно это было? Это место всё ещё безопасно?Он оглядывает себя — он на кровати, раздет до нижнего белья.Это нерационально, он должен быть одет. Его преследуют, он не может долго оставаться на одном месте. Зачем он разделся?Шорох.В комнате он не один, рядом мужчина. Он одет. Это друг? Враг? Насколько он опасен?Он хватает мужчину за грудки. Мужчина не старается освободиться, он выглядит так, словно ждал этого. Они сталкивались раньше? Мужчина сталкивается с этим не в первый раз? Он знает, что нужно делать, чтобы помочь преодолеть это?Он не помнит, чтобы в бегах к нему кто-то присоединялся. Одному легче. Безопаснее. Он знает.Значит, этот мужчина один из них? У него есть оружие? Может быть. Мужчина одет, он может прятать оружие под своей одеждой, он может повредить его в любую минуту. Он должен внимательно следить за всеми его движениями.— Это был сон, — спокойно говорит мужчина и кладёт ладони поверх его рук. — Ты в полной безопасности сейчас.Он не верит, он не может сейчас находиться в полной безопасности. Это недоступно для него.Он разжимает пальцы, крепко вцепившиеся в футболку, но не отпускает мужчину из своей хватки. Он делает это на всякий случай — перестраховаться: его слова могут оказаться ложью, он сталкивался с этим. Он не может никому доверять: кто-то, кто выглядит дружелюбно, может быть их человеком.Взглянув в обманчиво знакомое лицо мужчины, он сжимает кулаки вновь — крепче, чем до этого.В прошлый раз с ним был мужчина по имени Джонни, он помнит. Джонни не нёс в себе угрозы. Джонни оказался другом. Этот мужчина же, пытающийся его одурачить своей внешностью… что-то в нём есть знакомое, неприятно знакомое. Почти зловещее и определённо несущее в себе угрозу.Он вновь вглядывается в лицо склонившегося над ним мужчины. Он напрягается, вспомнив.Этот мужчина.— Ты, — зло говорит он и атакует его, пока мужчина, похожий на Джонни, но не являющийся на самом деле им, не атаковал его первым и не вывел из строя. Ему это по силам, он знает. Он помнит, как сталкивался с ним раньше. Он был силён и проворен, он — серьёзный противник, его нельзя недооценивать.Он валит лже-Джонни ударом на пол, скручивает ему руки за спину, прижимает своим весом, обездвиживает. Лже-Джонни не сопротивляется, лежит смирно, глубоко и размеренно дышит. Это кажется подозрительным, заставляет насторожиться: лже-Джонни стоит опасаться, он может доставить огромные проблемы, если ему удастся вывернуться из захвата. От него нужно избавиться сейчас.— Кто из них прислал тебя? — рычит он, тянется к спрятанному лезвию.— Что? — лже-Джонни поворачивает голову, смотрит на него краем глаза. — О чём ты?..Голос лже-Джонни звучит растерянно, но с ним этот трюк не пройдёт.Он больнее заламывает лже-Джонни правую руку. Он знает, правая рука — ведущая, так лже-Джонни будет слабее. Если повредить её, он не сможет причинить ему сильные повреждения. Это ставит его в выигрышное положение, он должен пользоваться всем, что он может получить.— Я помню тебя. Я видел тебя с ними. Я должен тебя ликвидировать, — он удерживает коленом заломленные за спину руки лже-Джонни, хватает за волосы, поднимает его голову, подносит лезвие к горлу. — Ты знаешь, где я. Ты знаешь, кто я. Я должен тебя ликвидировать. Я не должен возвращаться к ним. Нет. Не должен.— Ты — Баки Барнс — в доме моего брата, Джонни, и ты не вернёшься к ним, — торопливо говорит лже-Джонни, — вспомни. Попытайся вспомнить! Я знаю, ты можешь.Он останавливается, лезвие едва-едва касается кожи лже-Джонни — останется лишь неглубокий порез.Баки Барнс — это имя принадлежит ему? Он является Баки Барнсом? Лже-Джонни знает настоящего Джонни? Он не называл его имени, чтобы лже-Джонни не мог воспользоваться этим, но всё равно сбивает его с толку. Где тогда настоящий Джонни? Что Лже-Джонни сделал с ним?Мгновенно пользуясь неожиданной заминкой, лже-Джонни скидывает его с себя, выбивает у него лезвие, заламывает левую руку за спину выше лопаток, прижимает лицом к полу. Он брыкается, пытается вырваться, но его держат крепко.Он помнит факты.Он — подобие. Он сильнее обычного человека, но уступает оригиналу, а сейчас перед ним именно оригинал. Они должны были сделать его равным, но у него получилось сбежать. Он не жалеет. Он не может жалеть.Он осматривается в поисках своего лезвия, но в комнате слишком темно, чтобы его заметить.Он попался.Он будет возвращён им, теперь они будут держать его на коротком поводке, теперь они точно превратят его в бездушную машину для убийств. Они не станут повторять своих ошибок.— Тебя зовут Баки Барнс, моё имя — Стив Роджерс-Шторм, я не причиню тебе вреда, мы не враги, — с нажимом говорит лже-Дж… (Стив?..) — Сосредоточься, вспомни. Ты в силах это сделать. Воспоминания в твоей голове, отыщи их. Ну же! — чуть тише (Стив?..) добавляет: — В Гидре не могли забрать всё, я уверен.— Приказ не ясен, — механически говорит он.— Это не приказ, это условие. Иначе я тебя не отпущу.Условие — если он выполнит, подчинится, его отпустят. Он не верит, у него нет причин делать это. Куда (Стив?..) его отпустит? Может оказаться, что прямиком им в руки. С другой стороны, если он подчинится, (Стив?..) его отпустит, он расслабится на какое-то мгновение — у него будет шанс убить его, потом уйти. Он должен воспользоваться этим, должен вернуть себе преимущество.— Постарайся вспомнить, — повторяет (Стив?..) мягко, почти умоляюще. — Просто постарайся.Он шумно выдыхает, закрывает глаза. Он глубоко дышит, обращает взор внутрь себя и…???— Слезь с меня, — говорит Баки. В голове всё ещё туман, но он хотя бы осознаёт, где он и что происходит на самом деле. — Пожалуйста, Стив. И отпусти руку. Кажется, ты можешь её отсоединить.Пару раз, когда он почти что полностью стал тем созданием, ему отсоединяли руку. Баки не помнит, для чего и сколько раз они это делали, в его память просто врезался сам факт.Ему отсоединяли руку от тела.Сначала это была его живая рука (Баки иногда до сих пор кажется, что он слышит звук распиливаемых костей и хрящей), после — бионический протез; и это было душераздирающе больно. Каждый раз. На самом деле, Баки помнит боль. Её было много, действительно очень много, пока он работал на Пирса.Нам нужен порядок. Порядка без боли не достичь.Последний раз Баки отсоединяли левую руку уже агенты ЩИТа, и это было всё так же больно — неважно насколько аккуратно выполняется эта процедура, каждый раз у Баки возникает ощущение, словно кто-то старается оторвать от него кусок живой плоти голыми руками, пока Баки находится в сознании.Стив не спешит отпускать его. Баки хмыкает. Это разумно, хотя он не в восторге: поза, в которой его зафиксировал Стив, крайне неудобная и Стив действительно может повредить его руку, и вряд ли у них есть запасной протез. А если он всё же есть, вряд ли его отдадут ему. В их глазах он не заслужил такого щедрого подарка. Они не отметают возможность того, что он может сбежать, и, если он будет без руки, его будет намного легче поймать, потому что без руки он будет нести меньшую опасность. Продуманные ублюдки.— По какой причине я здесь? — спрашивает Стив, проверяя его, потому что хочет убедиться, что Баки осознаёт себя и контролирует, и не принесёт проблем. Он определённо ещё серьёзно поговорит с Джонни о том, откуда у Баки взялось лезвие.С тяжёлым вздохом, испытывая лёгкое чувство раздражения, Баки говорит:— Джонни на миссии. Экстренной. Ты здесь, чтобы следить за мной, потому что меня обвиняют в убийстве Говарда и Марии Старк, — он делает паузу и поворачивает голову, чтобы взглянуть на Стива. — Я прошёл проверку? Теперь ты можешь отпустить меня?Стив внимательно смотрит на него и кивает:— Прошёл.Он отпускает его, и Баки с облегчением выдыхает, поднимаясь на ноги и сразу же разминая руки и проверяя протез — бионические пластины с характерным щелчком начинают двигаться. Протез на месте — не отсоединён. Не повреждён. Работает. Это, несомненно, хорошая новость.Баки бросает взгляд на Стива, присевшего на край кровати и внимательно наблюдавшего за ним. Точно, вспоминает Баки, Стив ещё не был свидетелем его приступов, и спокойствие, которое он источает сейчас, в этой неординарной ситуации, удивляет. Джонни сразу начал задавать вопросы, почему же Стив этого не делает?— Почему ты не спрашиваешь, что со мной происходило? — спрашивает Баки, вглядываясь в лицо Стива, освещённое лишь рассеянным неярким светом из окна.Теперь Баки наблюдает за реакцией, как это делал Стив по отношению к нему самому во время завтрака. И реакция Стива поражает — ни один мускул на его лице не дрогнул, словно на нём надета невидимая глазу непроницаемая маска, скрывающая все эмоции. Баки понимает, что начинает испытывать тревогу. Или это нормальное поведение для Стива?Баки почти не расспрашивал Джонни о Стиве — он знал о его привычках исключительно то, что Джонни рассказывал о Стиве сам, потому что Баки, честно говоря, всё же надеялся, что он и Стив не будут пересекаться часто. Их взаимодействие должно было, по его мнению, свестись к минимуму. Он не предполагал, что Стив станет подменять Джонни, когда тот будет на миссиях Фантастической Четвёрки. Чья это была идея? Наверняка она принадлежит Джонни, потому что Баки не может вообразить, чтобы Стив добровольно предложил свою кандидатуру.Стив вроде как не пребывает в большом восторге от того, что им приходится общаться. Джонни явно преувеличивал и сглаживал некоторые моменты.— Это не самая лучшая тема для разговора сразу после случившегося кошмара, — Стив качает головой.Баки хмыкает. Довольно уклончивый ответ. Может ли он что-то знать?Стив хлопает по кровати:— Ложись.— Что ты задумал? — Баки хмурится.Ему не нравится то, что происходит. И он где-то потерял своё лезвие. Куда оно делось? Его стоит найти и найти крайне незаметно, чтобы Стив ничего не заподозрил. Никакого оружия — это было ещё одним обязательным условием его освобождения из камеры заключения и нахождения в квартире Джонни.Но с лезвием Баки чувствовал себя в большей безопасности, чем без него. Оружие под рукой, хоть и такое незначительное, вселяло уверенность и спокойствие, чего он напрочь лишён сейчас. Из-за этого он испытывает постоянное напряжение, что усиливает частоту появления приступов.— Середина ночи, — говорит Стив, — нужно спать.— И ты будешь спать со мной?— У тебя есть какие-то возражения? Ты ведь уже спал вместе с Джонни, — Стив недобро прищуривает глаза, впиваясь в Баки взглядом, — чем я хуже него?Баки закатывает глаза.— Я даже не хотел этого. Джонни не оставил мне выбора.— Значит, и сейчас у тебя его нет, — просто пожимает плечами Стив и, устроившись на противоположной стороне кровати, вновь хлопает по матрацу рядом с собой. — Ложись, я буду стеречь твой сон от кошмаров.— Чтобы выспаться самому?Ведь зачем ещё Стиву делать такое?Стив ведёт плечом:— И по этой причине тоже.Баки усмехается и качает головой, отказываясь верить, что это происходит по-настоящему. Он смотрит на Стива, и тот выглядит очень серьёзно и терпеливо ждёт. Он не шутит.Стив вообще умеет шутить?— Ну ладно, — смирившись, говорит Баки.Он ложится на свою половину кровати и ждёт, когда Стив обнимет его и прижмёт к своей груди, как это делал Джонни, но Стив поступает иначе. Он негромко мурлычет какую-то песню и кладёт ладонь ему на талию, но соблюдает между ними почтительное расстояние. Баки не знает, что чувствует по этому поводу. По идее, он должен быть доволен, ведь именно такого поведения ждал от Джонни в тот раз — чтобы Джонни соблюдал границы личного пространства и не прижимался к нему полностью обнажённым; но неужели сейчас он испытывает разочарование, что его не обнимают? Что его не обнимает Стив?..Баки старается выбросить эти мысли из головы.Он не разочарован, но всё же надеется, что спустя какое-то время Стив прижмёт его ближе к себе. Это необязательно, но так ему было бы спокойнее, как если бы он нашёл лезвие и знал, что в случае чего оно будет под рукой.Стив в итоге не двигается ближе и не обнимает его, но всё равно делает с ним что-то успокоительное, начиная нашёптывать на ухо ласковые и ободряющие слова, сменяющие песню, и Баки чувствует благодарное облегчение.???Мир мутится и блекнет, реальность гудит приятным баритоном, Баки закрывает глаза, больше не в силах держать тяжелеющие, словно налитые свинцом веки открытыми, и тут же засыпает, краем сознания чувствуя мягкие и осторожные поглаживания ладонью по его правому боку.Ему ничего не снится.???Баки просыпается зажатым между двух одинаковых тел, хотя засыпал он только со Стивом, и засыпали они на разных сторонах кровати, толком не соприкасаясь друг с другом. Баки почти уверен, что, когда он заснул, Стив убрал ладонь с его талии и вежливо отодвинулся. Может быть, даже отвернулся от него, улёгшись на другой бок. Так что сейчас Баки, мягко говоря, в ступоре.Стив обнимает его за талию, прижимая к своей груди (Баки хотел этого, он не отрицает; но он хотел этого ночью, когда засыпал, а не сейчас, когда был уже — Баки поднимает голову и находит взглядом часы — десятый час утра); Джонни, перекинув руку через Баки и положив её на поясницу Стива, прижимает их обоих к себе.Они настолько близко друг к другу, что Баки дышит Джонни в шею, а дыхание Стива касается его волос на затылке. А ещё страшно жарко: Баки под одеялом, Джонни всегда напоминает хорошо натопленную печку, Стив за спиной тоже очень тёплый ото сна.Сначала в голове Баки пусто: он просто не знает, как на это реагировать, а потом, немного придя в себя, он всё же старается выбраться и именно этим будит и Джонни, и Стива, потому что, как только он стягивает руку Джонни с себя и Стива, слышит раздающееся в унисон с обеих от него сторон:— Доброе утро.Джонни и Стив говорят хором, и это производит на Баки впечатление, словно в комнате появилось эхо.Баки не знает, на кого смотреть, поэтому поворачивает голову то влево, то вправо и каждый раз встречается с одинаковой полусонной и расслабленной улыбкой. Даже Стив ему улыбается, и Баки задерживает на его лице, вернее, на его растянутых в улыбке губах взгляд дольше, чем планировал, но он правда удивлён: Стив ему ещё ни разу не улыбался до этого дня.Джонни, кажется, обижается из-за этого.— Эй, — говорит он и, держа за подбородок, поворачивает к себе голову Баки. Его голос звучит немного недовольно, когда он продолжает: — Я тоже улыбаюсь, улыбаюсь тебе.Ты постоянно улыбаешься мне, хочет ответить Баки, так что в этом нет ничего необычного. Но Стив говорит прежде, чем он успевает открыть рот и возразить что-либо Джонни:— Который час?— Почти десять, — отвечает Баки.— Пора вставать, — говорит Стив, но не двигается с места.Джонни сокрушённо стонет, устало прикрыв глаза, и падает головой на подушку. Подушку Баки.— Без меня. Я вернулся пару часов назад, так что — увольте. Сейчас я начинать утро не собираюсь.— Хорошо, — соглашается Стив, — мы с Баки пойдём и приготовим завтрак, а ты поспи ещё немного. Тебе нужно отдохнуть, выглядишь усталым.Джонни резко распахивает глаза.— Почему это с Баки идёшь ты? — с претензией интересуется он и поднимается на локте.Пристально глядя на Стива, Джонни скидывает его руку с талии Баки, заменяя своей, и прижимает Баки к себе. Баки впечатывается лицом ему в изгиб шеи, ощущая, как с каждой минутой Джонни становится горячее.Он сердится.— Баки останется здесь, со мной.— Нет, — почти рычаще говорит Стив и вновь, несмотря на недовольный взгляд Джонни, которым он буравит его, заключает Баки в объятия, — он не хочет этого.— Стив, — тон голоса Джонни мягкий и тихий, и в то же время непреклонный.Баки ни разу до этого момента не слышал, чтобы Джонни называл Стива ?Стив?, а не ?Стиви?, как он делает это обычно, и это даже на него производит эффект, но только не на Стива. Он продолжает сверлить Джонни мрачным взглядом.Они ссорятся из-за него?И вновь говорят так, как будто Баки здесь нет.— Баки не останется с тобой, Джонни. Он будет со мной.Да, они действительно ссорятся из-за него, и это намного безумнее, чем Баки мог себе представить. Он думал, что они всегда, всегда заодно, но, оказывается, их тоже можно настроить друг против друга.Может быть, он мог бы это использовать.Он мог бы рассорить Джонни и Стива, чтобы один из них помог ему вынуть чип-трекер из шеи и сбежать. Наверное, это был бы Стив. Стив работает на ЩИТ, так что первое время он мог бы отвлекать других агентов, сбивать их со следа и снабжать ложной информацией, а потом, когда он перестанет быть нужным, Баки избавился бы от него, когда Стив этого меньше всего ожидал. Во сне, может быть? Или в момент близости?Между ними будет момент близости?..С другой стороны, Джонни за пару секунд может сжечь всех агентов ЩИТа к чёртовой матери, что от них останется лишь горстка пепла — в таком состоянии они точно не принесут проблем. Но Джонни не тронет Стива, он сам в этом признался, и это определённо выльется в большие неприятности.Баки мог бы начать приводить план в действие прямо сейчас, но он лишь говорит им, больше не в силах слушать два почти одинаковых голоса, звучащих с обеих от него сторон и спорящих всё громче и громче, что начинает раскалываться голова:— Эй, — Джонни и Стив замолкают, и два одинаково заинтересованных взгляда тут же устремляются на него, — у меня идея: вы останетесь здесь, вдвоём, поспите ещё немного, а вот я пойду отсюда, — он делает паузу, потом добавляет, видя, как Стив и Джонни хмурятся так одинаково, что кровь застывает в жилах, и усиливают хватку, прижимая к себе: — Пойду готовить завтрак.На самом деле, ему нужно уйти: он проснулся зажатым между Джонни и Стивом, а потом они не могли его поделить (с каких пор Стив жаждет его компании? или это всего лишь братская ревность?), и это нервировало Баки куда меньше, чем должно было бы, так что ему жизненно необходимо уйти, чтобы всё спокойно обдумать и не видеть при этом ни Джонни, ни Стива.Баки знает, что его привлекают и мужчины тоже, но это были Джонни и Стив — они являются супергероями, что автоматически делает их врагами. Они находятся по разные стороны баррикад, и это усложняет и так непростую ситуацию.Баки, не дожидаясь ответа, решительно выбирается из их объятий, намеренный даже сопротивляться, если понадобится, и уходит. Может быть, они понимают, почему он это делает.Во всяком случае, они его не останавливают.???Закрыв дверь комнаты, где, Джонни давал ему слово, он будет спать один (Баки на это уже не рассчитывает), Баки останавливается и прислушивается, ожидая услышать продолжение спора. Они не могли прийти к единогласному решению и простить друг друга так скоро, не так ли? Должно быть ещё что-то. Так что он весь обращается в слух, стараясь уловить даже самый тихий шёпот, на который способен человек, но не слышит за дверью голосов — лишь тихую возню, как это уже было, когда Стив впервые застал его и Джонни в одной кровати, после чего Джонни пошёл с ним объясняться. Тогда Баки тоже слышал эти звуки.Он помнит, что в тот раз Стив был по-настоящему зол, почему сейчас всё иначе? Из-за того что он был в кровати вместе с ними? В этом всё дело?Может, Баки ошибался, и Стив был зол не потому, что Баки спал вместе с Джонни, а потому что они спали без него?Сумасшедшие мысли, но это может быть правдой. И от этого становится не по себе. Стив ведь Капитан Америка, когда думаешь о нём, в последнюю очередь предполагаешь, что он может являться… таким. Капитан Америка окружён ореолом правильности и нравственности, и мысли, что у него тоже могут быть недостатки или какие-либо эгоистичные желания, выходящие за рамки общепринятой морали, как и у любого другого живого человека, не появляются. Вообще. Может быть, такое впечатление создавалось исключительно из-за пиара. А может…Да, скорее всего, это из-за пиара. Абсолютно идеальных людей не существует. Баки ведь говорил: у каждого есть скелеты в шкафу, только супергерои их лучше прячут, вот вся разница. Он до сих пор так считает.Баки отходит от двери, перебарывая желание приоткрыть дверь и заглянуть внутрь комнаты — узнать, почему так тихо.Они заснули, говорит сам себе Баки и не может отделаться от тошнотворной уверенности, что он ошибается, как уже ошибся однажды, несколько лет назад, приняв предложение Пирса.???Баки возвращается через несколько часов. Завтрак был готов уже давно, он, наверное, даже успел уже остыть, но Баки что-то всё это время останавливало. Что-то останавливает его и сейчас, но теперь он игнорирует это неприятное зудящее предчувствие?.. и идёт вперёд.Он стоит перед дверью, положив ладонь на ручку, и медлит заходить. Он не хочет видеть то, к чему морально не готов, а что-то ему подсказывает, что так вполне может случиться.Его уже давно не пугает вид кровожадно растерзанных тел или смертельных ран, или гниющей прямо на человеке живой плоти, но стать свидетелем того, как Джонни и Стив целуются или дрочат члены друг друга, его по-настоящему… нет, не напугает, но точно выбьет из колеи — не потому что они оба мужчины (Баки не имеет ничего против геев, ведь ему самому нравятся мужчины, и он признаёт это), но они ведь родные братья. Близнецы к тому же. Разве они сами не считают это м… неправильным?Вряд ли, думает Баки, раз они этим занимаются, то вряд ли.Честно говоря, Баки давно подозревает подобное, потому что с первого дня Джонни делает туманные намёки по этому поводу, говоря об их связи между строк, а Стив слишком ревностно защищает Джонни, запрещая Баки приближаться к нему.Это не похоже на братские чувства — откуда-то Баки известно, как они проявляются. Это та же самая уверенность, которая позволила Баки понять и безошибочно определить, кто — Джонни или Стив — старше. Она почему-то имеется у него. С того дня он часто задавался вопросом: откуда? У него тоже был брат? Или сестра? Или, может быть, даже несколько? Он, к сожалению, не может вспомнить. Он не знает, вспомнит ли вообще, если не найдёт журнал и не избавится от Зимнего Солдата полностью, и теперь злится на себя, что позволил этому случиться. Но от этой злости нет никакого толка: это не помогает вернуть воспоминания.Баки убирает ладонь с дверной ручки и уходит. Он решает, что просто подождёт, пока Джонни и Стив выйдут из комнаты сами. В конце концов, он не говорил, что разбудит их, когда завтрак окажется готов.Он не хочет… он правда не готов знать. Лучше бы его оставили в камере заключения на базе ЩИТа. Побег представлял бы из себя бо?льшие проблемы, но он хотя бы не думал об отношениях, в которых состоят — а может быть, всё же нет, пожалуйста, лучше нет, — Джонни и Стив.Баки возвращается на кухню, завтракает только кофе и проводит небольшую влажную уборку, которая распространяется в итоге не только на кухню, но и на всю квартиру, одновременно с этим стараясь найти и потерянное бритвенное лезвие. Ему нужно чем-то отвлечь себя, а это помогает.Когда он совершает монотонные действия, это всегда отвлекает и успокаивает.