Потом будет солнце (1/1)
Скоро будет ветрено,Скоро будет солнечноСкоро он снова шагнет из окна,И все будет конченоВоздух пахнет дождём и мокрой листвой, и к этому холодному лету очень подошло бы "К Элизе" Бетховена. Сонгю не претендует на бытиё интеллектуалом, но погода превращает его в меланхолика, и он бы уже давно врубил музыку на полную, если бы не кое-кто забористо матерящийся под боком. С другой стороны - без шумного дурного механика он бы уже рехнулся (ну или хотя бы рванул с разбегу в депрессию).Так странно – там было не до мрачняка, хотя поводов было в сотни раз больше.Ворота ангара выходят на лётное поле, и Сонгю часами залипает на бесконечное полотно дождя, людей в чёрных плащах, изредка пробегающих вдали между зданиями, и зелёное полотно леса с той стороны. Их ангар на отшибе, потому что "Кентавр" Сонгю "болен" и это надолго. - Вот скажи, - механик умудряется трепаться и со сварочной маской на морде, - каким местом эта лягушка похожа на кентавра?- Это серийное название, - вяло отзывается Сонгю, - из всех моделей только "циклопы" похожи на циклопов.- А то я не знаю, - ворчит Ухён, - вот ты когда-нибудь "нимф" видел? Ещё большая пародия, чем это.- Не обижай моего робота, - вяло отбрехивается Сонгю, - я уже почти придумал ему лошадиную кличку.Ухён фыркает - смеется скорее всего, за маской не видно - и возвращается к сварке.Вообще, Сонгю не должен торчать при своём роботе как на привязи, но на базе слишком тошно и количество взглядов, впивающихся в спину, превышает все разумные пределы. Ему тут не место, и они это знают. А вот Ухёну насрать, за что и спасибо.Где-то далеко, на периферии идёт война, роботы горят, люди умирают, неделя, другая, Ухён починит "Кентавра", и Сонгю вернется в пекло. В прямом смысле в пекло - фронт сдвинулся в пустыню. Будет постоянно хотеться пить и сюда, обратно, в небольшой ангар, отрезанный от мира пеленой дождя. Сонгю будет скучать.По Ухёну, наверное, тоже. Наверное, даже больше, чем по пропитанному водой воздуху.- Почему ты решил стать механиком? - они сидят на "задней ноге" робота, у Ухёна законный перерыв на "успокоить нервы", и в ангаре слишком тихо: дождь действительно отсекает остальной мир.- Потому что инстинкт самосохранения превысил патриотизм? - Ухён пожимает плечами.Сонгю хмыкает:- Откуда ты знал, что к твоему выпуску война не закончится?- Откуда ты знал, что к твоему выпуску война не закончится, пилот? - парирует Ухён, и Сонгю, честно говоря, крыть нечем.Ухён машет на него рукой:- Не делай такого серьезного лица, морщины появятся.- Думаешь, доживу? - Сонгю ухмыляется криво.- Ну, если только с собой не покончишь, - голос Ухёна звучит почему-то мягче, и Сонгю ловит в себе необходимость его поцеловать. Нда, погода и в правду сводит с ума, влюбляться на войне - страшная глупость, тем более так, - ладно, перерыв окончен, слезь с лошади.- С кентавра, - машинально поправляет Сонгю.- Пока ты снаружи, эта лягушка - лошадь.В казармах в одном ангаре до тридцати двухъярусных коек, стоящих ещё тесно-тесно, хрен протолкнешься. Не то, что потрахаешься. А врач за свой медпункт убивать готов и в почти всегда пустующие палаты кого-то ради секса пускать - чёрта с два.Боевой робот не предназначен для жизни. Это не поисковая серия Robo-Robo, в которой хоть групповуху устраивай - кресло пилота жесткое, на амортизаторах, подогнано под каждого солдата индивидуально.Поэтому Ухён держится одной рукой за ногу робота, другой за поясницу и хрипит раздраженно:- Оно того, блять, не стоило.Он говорит это каждый раз, но каждый раз провоцирует первым. Интересная форма мазохизма: я знаю, что после секса на холодном полу ангара, застеленного ссаным брезентовым чехлом и парой легких курток, моя спина пошлет меня нахер, но я хочу и именно в этой позе.- Может в следующий раз я тебе подрочу просто? - миролюбиво предлагает Сонгю.- Пошел нахер, я не эксгибиционист.При чём тут эксгибиционизм Сонгю не знает, но благоразумно решает промолчать. Ухён после секса всегда злой и дерганый, словно у него это всё в обратную сторону работает. Хотя...- Каждое животное после сношения грустит, - бормочет Сонгю. Он всё ещё не интеллектуал, но у них был курс древнегреческой философии и их гоняли по странным цитатам. Так что Ухён просто - грустное животное. Эта мысль его веселит, и Сонгю отворачивается поспешно, скрывая широкую улыбку.- Что ты там ржешь, - ворчливо срывается ему вслед Ухён, - чем менее я трудоспособен, тем дольше твоё земноводное простоит на ремонте.- Кентавр не приспособлен для водного боя, - Сонгю пожимает плечами.- Господи, да знаю я, - Ухён передергивает плечами, - у тебя биологии в школе не было?- Прекрати обзывать моего робота лягушкой.- Я в него столько своей крови влил за этот месяц, что имею полное моральное право называть его хоть тостером.Пожалуй, Сонгю точно будет по нему скучать. Именно по этому - переплевкам ядом, несерьезным, просто потому что Ухён не умеет нормально флиртовать. Сонгю улыбается снова. Может быть завтра. Или неделю спустя. Или за час до отправки на фронт он позволит себе в него влюбиться окончательно. Попросит фото на память, чтобы рыцарем ждать возвращения к своей прекрасной даме.- У тебя такое лицо, словно ты не собираешься возвращаться с этой войны, - говорит Ухён.У него в губах сигарета, и это так непривычно - Сонгю и не подозревал, что тот курит.- А у тебя, словно ты готов меня ждать, даже если не собираюсь, - парирует Сонгю.- И что если так? - Ухён так похож сейчас на воинственного воробья, встрепанный и злой. В смысле - ещё больше, чем обычно.- Не стоит.- Да пошел ты, - окурок летит на пол ангара, - я не буду чинить твоего ёбаного робота.- Мне просто заменят механика, - мягко замечает Сонгю.И у Ухёна теперь лицо, словно он собирается ему вмазать.Воздух пахнет раскаленным песком и дерет по гортани наждачкой. Сонгю не хочется музыки к нему, лучшим саундтреком - мёртвая тишина, прерываемая порывами ветра. Сонгю всё время хочется пить и назад в холодное дождливое лето, промозглый воздух ангара, наполненный запахами машинного масла и остывающего металла, на пол, застеленный брезентом и куртками, в чужие тёплые руки.У него в кабине робота талисманом запаянное в пластик фото очень злого Ухёна, показывающего камере средний палец.И Сонгю не обещал вернуться, да.Но.Планирует.