Ладно. Хорошо. (1/1)

День перестает Ухёну нравиться, стоит ему только открыть глаза. Он просыпается в шесть-пятьдесят восемь по земному гринвичевскому времени, и ещё ни один хороший день не начинался с пробуждения за две минуты до будильника. Но, что гораздо хуже – Ухён просыпается со смутным чувством глухой тревоги. Ему снился сезон летних дождей в родной Корее, облака, ползущие по горам, и душный горячий мокрый воздух. В каюте космической станции комфортные двадцать три градуса по Цельсию и влажность воздуха сорок пять процентов, ничего общего.Не то чтобы Ухён очень суеверен, но, вообще-то – страшно суеверен. Настолько, чтобы переложить подушку на койке из одного конца в прямопротивоположный и с утра вставать с правой ноги. Поэтому и мутный сон, и преждевременное пробуждение только подпитывают его глухую тревогу.- Похоже, сегодня, - бормочет он сам себе в полголоса.В конце концов, его держали достаточно долго, чтобы днём икс мог стать любой из дней (и можно опустить тот факт, что вероятность наступления дня икс вообще – тридцать процентов – новая прекрасная планета земного типа, уютно обустроившаяся вокруг красного карлика OGLE-2005-BLG-390L, с милым, но тоже, чёрт дери, не обещающим ничего хорошего домашним именем Афина до сих пор изучена недостаточно, чтобы десантировать на неё рейдеров, даже самых опытных, даже таких уникальных спецов, как Ухён… но пригнали же его за каким-то чертом на космическую станцию за двадцать одну с половиной тысячу световых лет, тридцать восемь межпартальных пересадок – это вам не херня какая-нибудь, да и стоит недешево, чтоб потом обратно тем же маршрутом и перед этим не использовать).Будильник начинает напевать уютным женским голосом что-то про любовь, завтрак в постель и отпуск на Луне. Старая песня, на полвека назад, но Ухёну нравится, и гораздо приятнее просыпаться под этот мелодичный нудёж, нежели под то, что модно слушать в его возрасте. Он сползает с постели, упрямо правой ногой вперед, чтобы хоть как-то отодвинуть нависающую над ним фантомную тучу. Ну, здравствуй, новый день.- Вам страшно повезло, - с энтузиазмом говорит второй помощник профессора, который является непосредственным начальником Ухёна (Ухён успел запутаться во всех этих долбанных рангах и иерархиях стоило только прибыть на базу, поэтому сразу выяснил - кого надо слушаться, а кого можно воспринимать как фоновый шум; к счастью, последних оказалось доминирующее большинство - в прошлый рейд Ухёну хотелось набить морду десятку начальников с диаметрально противоположными указаниями). Ухёну в синтезате завтрака попалась какая-то дрянь, так что он воспринимает новость о том, что ему страшно повезло, с кислой улыбочкой и мыслью, что обычно, когда говорят что-то там про страшно повезло – всё ровно наоборот.- Да-а? – тянет он потерянно, - и с чем же?- С напарником, - едва не выпрыгивая из форменного комбинезона сообщает второй помощник. Кажется, его фамилия Смит, но Ухён сегодня вообще ни в чём не уверен.С напарником. Ну отлично. В его голове пролетает строчка из одной древней песни в его коллекции: ?о, май гу-у-уднесс~?. Чего-чего, а вот напарника Ухён никогда не жаждал. Быть рейдером по дефолту предполагает быть одиночкой. У тебя твой боевой робот и всё, больше никого, а робот с тобой в симбиозе, он это, чёрт подери, ты сам, только большой и прочный. Напарник же не означает ничего кроме страшнющщего геморроя. Работа в команде, да вы издеваетесь? Ухён лишь надеется, что этот туманный напарник придерживается той же точки зрения и не будет лезть доминировать. А то ведь новые планеты опасные, не все рейдеры возвращаются.- Круто, - говорит Ухён и, видимо, звучит слишком откровенно безразлично, потому что энтузиазм кажется-Смита подтухает.- Он ваш соотечественник, - пробует кажется-Смит снова.- Землянин? – из вежливости интересуется Ухён.- Не только. Кореец, - торжествующе выдает кажется-Смит.И вот это крайне хреновая новость на самом деле. Потому что всех корейцев-рейдеров с Земли Ухён может перечислить по пальцам, если это, конечно, хорошие рейдеры, а вряд ли бы сюда притащили плохого. И ни одного из них он бы видеть не хо…- Здравствуйте. Ким Сонгю, - Ким Сонгю протягивает руку для рукопожатия. Ухён невольно кивает и протягивает руку в ответ на автомате.Ну вот и приплыли. Его внутренняя картотека шелестит страничками, выдавая всё, что в ней есть про Кима Сонгю. Не много, дай бог на пару абзацев – один из немногих выживших в операции Колизей, первый человек, в одиночку нашедший пятьдесят ?плодоносных? астероидов в Солнечной системе (кажется, ему за это даже какие-то акции шахт по добыче ценных металлов перепали в итоге, как только эти шахты на астероидах обосновались), талантливый отличник, краса и гордость университета, в котором учился Ухён… и-и-и в этом месте память Ухёна услужливо и донельзя тактично затыкается.…Ухёну девятнадцать, когда он видит Сонгю впервые. Понятия ещё не имеет - кто это такой. Сонгю сидит в вишневом (боже, как романтично) саду при университете, обложившись учебниками, хмурится, вычитывает что-то, выкапывает. Ухён тогда почему-то залипает, смотрит на него, совсем потерявшись во времени, просто сама картинка: вишневые деревья в розовом цвете, бордово-коричневая скамейка, горчичный свитер Сонгю, светлый воротник рубашки, торчащей из-под него, сосредоточенное выражение лица, слишком длинная – давно пора бы подстричь – челка лезет всё время в глаза, и этот привычный, но немного раздраженный жест рукой – отвести её в сторону, чтобы прическу не испортить, но и чтоб не мешала. Ухён смотрит и ему страшно нравится то, что он видит. Внутри замирает уютным, тёплым, обещающим. Ухён даже не отлавливает и не пытается разобраться - чем именно. Ему всего-то слишком нравится жить в этой секунде. Порыв ветра выхватывает лист с пометками из пальцев Сонгю, тот вскрикивает панически, подскакивает со скамейки, а ветер тащит лист к ботинкам Ухёна, и он, конечно же, ловит, и, конечно же, спасибо-пожалуйста, и, конечно же, после этого Ухёну приходится уйти, потому что продолжать стоять и пялиться ну… как минимум странно. Но Ухён запоминает. И это смущенное ?спасибо?, и вежливый поклон, и как выглядит спина, удаляющегося Сонгю. Даже походку его запоминает. И потом вечно цепляется за неё взглядом в коридорах.Это не – боже упаси – влюбленность. Нет. Просто интерес. Странный интерес, внутренний, предвещающий. С Ухёном такое часто случается, не только, казалось бы, беспричинные тревоги, но и ожидание чего-то хорошего. Ухён верит своей интуиции, та не ошибается. Ухён слушает. Провожает взглядом Сонгю в университетской столовой, отсчитывает сбивающийся пульс, отмечает как теплеет пушистым клубком в груди и… ждёт. Что-то должно случиться. Что-то связанное с этим самым Кимом Сонгю.Случается, мать его. Спустя восемь лет на космической станции посреди космического нигде. Сонгю назначают напарником Ухёна.- Я про вас многое слышал, - говорит Сонгю.Ухёна дерет внутри раздраженно – не помнит, не узнал. Неудивительно, впрочем, но всё равно немного неприятно.- Мы вместе учились, - отвечает Ухён и улыбается своей самой мягкой и дружелюбной улыбкой. В груди у него тепло и расположенность к самому факту существования Сонгю, в голове яростный протест и страшное раздражение.Этот факт, кажется, сбивает Сонгю с толку, и Ухён милостиво уточняет:- В одном университете, я был на два курса младше.- А… вот оно как, - Сонгю кивает, а Ухён думает - с ходу ли зарядить ?я работаю один? или время терпит.- Ваши роботы прошли все уровни проверки, кроме последнего теста – с человеческим фактором, - вклинивается кажется-Смит, - сегодня в одиннадцать мы ждём вас обоих.- В третьем отсеке, как обычно? – деловито уточняет Ухён.- В четвертом, - поправляет кажется-Смит.Четвертый отсек пусковой, оборудован порталом. Ну что же. Значит, до десантирования остаются считанные часы. Ухён чувствует, как холодеют его ладони.- Это что ещё за хрень? – у Ухёна не получается оставаться вежливым, когда он находит в _своём_ роботе какое-то постороннее электронное дерьмо.- Коннектор, - отзываются наушники голосом инженера-тестировщика. Ещё вчера этот парень Ухёну нравился (хотя его имя он, как и кажется-Смита, не запомнил), сейчас вызывает желание заорать ?убери эту срань нахрен!!!?, а ещё полить трёхэтажными с ног до головы, но, - ближняя радио-связь. Ваша единственная коммуникация на поверхности Афины с Эр-один, - Ухён вымученно скрипит зубами, но не отвечает.Ненавидит их всех страшно, но молчит.Ещё его, кстати, раздражает, что это Сонгю Эр-один, а не он. И что чёртов Ким может возомнить о себе бог весть что по цифровому порядку, и начать то самое – лидершипить.Добраться бы до поверхности планеты, а там уж прости прощай. Чёрта с два этот зазнайка увидит Ухёна в течение всей миссии.Он искоса разглядывает коннектор на предмет как эту дрянь наиболее безболезненно выломать (?ой, отломалось, локтем задел случайно, извините, пожалуйста, я такой неуклюжий?).- Нам-шши? – голос Сонгю в динамике пугает его, словно застукали на месте преступления.- Да-а? – осторожно отвечает Ухён.- Проверка связи, - поясняет Сонгю.- Связь отличная, - ?ненадолго? - еденько додумывает Ухён.- Эр-два, синхронизация девяносто девять и три, - это уже тестировщик.Ухён хмурится – его стандартная синхронизация всегда выше девяносто девяти и семи.- Перепроверьте, - резко бросает он.- Девяносто девять и три, - Ухён видит как тестировщик на мостике пожимает плечами.- Это всё из-за нового оборудования, которое вы мне тут засунули без спроса и разрешения, - бормочет Ухён.Ему мерещится смешок Сонгю.- Эр-один, синхронизация девяносто девять и шесть.Ну, не семь и на том спасибо, хотя всё равно немного раздражающе и обидно.- Нам-шши? - Да чего тебе?! Сонгю как чует каждый раз, когда Ухён про него думает.- Да?- Можем мы перейти на неформальную речь?- Без проблем, хён, - Ухён скалится мрачно. Да хоть на любовное воркование можем перейти, всё равно на поверхности планеты я от тебя отделаюсь.- Финальная проверка завершена, - сообщает тестировщик, - можете покинуть машины.Можете. Ухёну вот не хочется. Так бесит всё в эту минуту. На самом деле всё дело только в маленьком коннекторе внутри кабины его драгоценного R-robo-robo. Но напряжение ожидания видимо достигло пика, да и день какой-то неудачный весь целиком. Ухён психует. Кабина робота с тихим шипением разгерметизируется, стекло ползет в сторону, и Ухён со вздохом, всё ещё страшно нехотя, выбирается на ?плечо? машины и съезжает по ?руке? на пол.Сонгю уже внизу, потягивается, будто просидел внутри робота не какой-то час, а минимум весь день.- Готов поспорить, они назначат старт миссии на сегодня. Часа так на два-три. И сейчас нас ждёт долгое изнасилование в мозг с повторением всех деталей, как будто это первая вылазка в нашей жизни и они понимают больше нас.Ухён смотрит на него с интересом, его раздражение даже подутихает немного.- Я бы даже принял пари, - отвечает он, - если бы сам не был уверен в том же самом.Сонгю улыбается ему (улыбка у него всё ещё очень приятная, красивая, тогда много лет назад на земле, у Ухёна на неё отстукивало внутри чуть быстрее, сейчас просто какое-то чувство… комфорта? На эту улыбку хочется смотреть).- Господа, - надо же, профессор не присылает вместо себя кажется-Смита, а приходит лично. Точно отсчет к старту миссии пошел на минуты, - мы готовы. Остался финальный инструктаж.Ухён кивает вежливо, косит на Сонгю. Тот косится в ответ, подмигивает, мол – я же говорил. Да-да, Шерлок. Ухён усмехается.Семьдесят три часа на миссию. Портал обратно откроется на полчаса между тремя и тремя тридцатью. На случай, если рейдеры не вернутся, портал будет открываться каждые шесть часов ещё три дня. В случае, если рейдеры не вернутся через сто сорок пять часов – их будут официально считать погибшими.Всё настолько стандартно, что Ухён едва не задыхается от желания зевать.Профессор тратит не меньше часа на пафос о важности миссии, а у Ухёна уже руки зудят, и ноги, и всё, чёрт дери, остальное зудит тоже, скорее бы нырнуть в робота. Ухён выбрал песню, под которую будет заходить в портал, ещё неделю назад, когда уже совсем с тоски вешался от нечего делать.Наконец, профессор поднимается из кресла – Ухёна выбрасывает на ноги пружиной, Сонгю тоже поднимается как-то слишком резко, чтобы это не было ?нетерпением?.- Мы будем ждать вас, - говорит профессор. Это, наверное, напутственная фраза, без которой никак нельзя, иначе будет не как в дешевых драматических фильмах.Но даже это не портит настроения Ухёну. Настроения, которое вопреки всему дню – то самое. Как тогда в вишневом саду. Ухёну даже фантомно пахнет корейской весной. Он идёт по коридору в ногу с Сонгю и вдруг почему-то чувствует, что сейчас начинается что-то самое важное в его жизни.Тихое ?I'm running with the wolves tonight, I'm running with the wolves? песни, текущее из маленького незаметного плеера, прицепленного талисманом к грудному карману комбинезона Ухёна, врывается в ?три, два, пошел!?. R-robo-robo Ухёна шагает в портал первым.Многие не любят порталы. Предпочитают дальше Луны не высовываться, максимум на какие-нибудь ближние орбитальные станции, до которых не дольше недели пути. Ухён из тех психов, кому страшно нравится сама идея, что портал каждый раз собирает тебя из ничего, может быть, даже теряет парочку атомов по дороге. Это как маленькая смерть, много маленьких смертей, если учесть, сколько порталов было в жизни Ухёна. Но это прекрасные маленькие смерти. Ухён чувствует себя каждый раз обновленным, перезаписанным, вроде как с чистого листа.Но.Этот портал – первый, который ему не нравится.R-robo-robo ухает вниз с высоты метров десяти, обдирает красный металлический бок о скалу. Ухёну, конечно, ничего, ему нормально, его лишь тряхануло слегка, слишком уж хорошая у робота автоматика.- Вот пидоры. Обещали, что будет невысоко, - Ухён морщит нос.- Что? – сипит коннектор голосом Сонгю, - где ты? Меня вывалило в болото, по моему датчику ты где-то в трёхстах метрах на запад. Ничего не понимаю, погрешность разброса не должна была быть больше десятки…Ухён с наслаждением врезает с локтя по коннектору:- Заткни-и-ись.Разбитый коннектор его уже не бесит. А разбился – так высадили высоковато над землей и тягу включить не посоветовали перед высадкой, мудаки криворукие. Вот Ухён в падении и снес локтем радиопередатчик.Триста метров на запад, значит? Ухён поворачивается к востоку задом и переходит на полный ход – к счастью, его выбросило на смутно ровной скалистой поверхности, по которой очень удобно удирать. Он несколько раз использует джампер и смеется – слишком много восторга и упоения. Прощай, Ким Сонгю, слишком крутой рейдер.Ещё задней, такой очень взрослой мыслью Ухён думает, что а – хорошо, что он такой ценный специалист и его за эту маленькую выходку не накажут, даже если смогут доказать, бэ – он не военный, а то бы наказали и без доказательств.Афина зовет его своими неприветливыми серыми скалами и мутнеющими впереди джунглями.Сердце Ухёна заходится от восторга.Первый человек на чистой, нетронутой, пустой планете. Планете, которая может стать, боже, как пафосно – новой, очередной колыбелью человечества. Если Ухён соберет достаточно данных о том, что здесь можно жить – сюда будут сваливать семьями в поисках новой, лучшей жизни. Уютные колонизаторские черты. Как пионеры покоряли Америку, истребляя на своём пути аборигенов.- Прости, милая, я принесу с собой только плохое, но что поделать, - Ухёну не жаль, да и не стыдно перед планетой, пока что наивно и гостеприимно его встречающей. Ухён сейчас для этого слишком восторженный ребенок и эгоист. И ему слишком хорошо.Внешние анализаторы работают на полную, датчики ползут, отсвечивают показаниями и жизнь никогда не была ещё настолько прекрасной. Ухён засиделся в стерильно-искуственном воздухе станции.- Атмосфера пригодна для жизни, - механически сообщает R-robo-robo приятным бесполым голосом.- Чудненько, - Ухён кивает, - доберемся до леса и погуляем немного.Он смотрит на карту – от точки посадки он убежал на добрых семь километров, можно уже и не гнать. Сонгю, скорее всего, очень осторожно и по регламенту вылезает из своего болота и шерстит пятачок, где Ухён высадился. Триста метров – скорее всего он и не увидел куда Ухён слился с радара, не такой уж у радара и охват мощный. Ухёну знаком робот Сонгю, он видел такого пару лет назад. Не ахти какие характеристики так-то. Ну, если конечно, Сонгю не такой же маньяк, как Ухён, и не апгрейдит на все заработки свою машину.При мысли об апгрейдах Ухён морщится, вспоминая ободранный при выходе из портала бок. Надо будет стрясти с чертового профессора компенсацию. Уроды криворукие. Зонды ведь запускали для расчета наиболее точной посадки, мурыжили Ухёна на станции кучу времени. Настроение Ухёна даже портится немного.Не ему, конечно, требовать от кого-то соблюдения рабочих порядков, но Ухён, вообще-то, никому не мешает своими выходками. Сонгю может быть немного. Но все его странные и неуместные сейчас эмоции в сторону давнего сильного предчувствия могут сильно помешать его работе, так что к чёрту.Ухён достигает кромки леса и сбавляет ход окончательно.R-robo-robo мягко и аккуратно вступает в чащу, обдирая пару лиан. Джунгли непролазные сразу же, выглядит – полный восторг. Странные цвета (тот же зеленый, что дома, конечно. Но другой, где-то сине-зеленый, где-то красно-зеленый), наверняка - странные запахи.- Эр, что с воздухом? – спрашивает Ухён.- Пригоден для дыхания, - послушно отзывается робот.- Шик, - Ухён останавливает машину, - самое время прошвырнуться и собрать немного образцов для профессора, как думаешь, старик?- В задании указано, что необходимо…- Ой, заткнись, я помню, что указано в задании, - Ухён дергает молнию на воротнике комбинезона, проверяя, что тот застегнут по самое горло, опускает защитный щиток шлема – воздух-воздухом, а от ядовитых плюющихся растений и животных никто не защищен – проверяет плазменный резак на правом бедре. И – замирает на мгновенье.Медленный вдох носом – счет на четыре. Задержка дыхания – счет на семь. Медленный выдох ртом – счет на восемь.- Давай, Эр, выпусти меня.Обратный отсчет с семидесяти трех часов до последних двух течет слишком быстро. Ухён проживает свои самые лучшие дни. Уютно засыпает под свои старые песни в чреве робота, просыпается через шесть часов двадцать минут ровно, сталкивается с местной флорой и фауной (некрупной, в основном какие-то мелкие насекомые, птицы и, вероятно - млекопитающие). Флору он аккуратно собирает в специальные колбы, четко по заказу, фауну ловить заказано не было, хотя охотничий азарт и личный академический интерес очень подстегивают, когда Ухён сидит на мягкой короткой траве полянки, прислонившись к стволу высокого раскидистого дерева (у него обеденный перерыв на пачку синтезата, пару лимонных леденцов и воду, обогащенную витаминами и минералами), и из леса на ту же полянку выбирается существо смутно напоминающее не то кролика, не то кота. Существо доверчиво, хоть и осторожно, подбирается к ногам Ухёна, принюхивается, смотрит.Ухёна реально единственное, что и тормозит – не положено, да и хер знает, чем его потом кормить, даже если и забрать себе в питомцы. Жалко ведь, если сдохнет от заворота кишок, или как там у него организм устроен.- Кыш, - говорит Ухён обреченно и очень нехотя, - брысь.И рукой отмахивается.Жеста существо пугается и отскакивает.Но, то ли в их краях крупных хищников не водится, да и вообще хищников не водится, далеко существо не убегает, смотрит с другого края поляны.- Ой, ну тогда я уйду, - Ухён морщится недовольно и отскребает себя от травы, отряхивается, смотрит на существо искоса, - хорошего дня тебе, кролик.В тот день у него ещё двадцать часов в запасе. И всё ещё никакого Сонгю поблизости. Увлеченный знакомством с Афиной, Ухён умудряется даже забыть про Сонгю к этому времени. Его радар молчит. Наверное, Сонгю не идиот, или считает его погибшим уже. Или, если нашел место высадки из портала – догадался, что Ухён его кинул. В принципе, и тот и тот расклад для нормального рейдера – ок. У Ухёна нет причин считать Сонгю рейдером ненормальным. Все рейдеры работают по одиночке.Ухён даже не пытается думать о том – правильно ли поступил, ослушиваясь (впервые в жизни, вообще-то) голоса интуиции. У него Афина. И она прекрасна. Ухён влюблен.По расчетам R-robo-robo Ухён должен прибыть на место высадки, где должен открыться обратный портал, минут за тридцать до открытия портала, и это, наверное, самая гладкая миссия в его жизни, слишком уж всё хорошо, ровно и именно так, как ему бы хотелось. Никаких неожиданностей. Жизнь спасать не приходилось. Аккумуляторы робота не полетели. Всё отлично, а за поцарапанный бок профессор расплатится, Ухён умеет нудеть достаточно убедительно и долго, чтобы всегда получать своё. Скорее всего, робот Сонгю при посадке тоже пострадал, так что можно будет убедить его вступить в коалицию (в том, что Сонгю поймёт побег Ухёна и разбитый коннектор, Ухён даже не сомневается, есть же что-то вроде профессиональной солидарности, в конце концов).Джунгли выпускают Ухёна на знакомую скалистую равнину, и он останавливает робота.- Эр, проба грунта.- Выполнено.- Добавить к образцам третьей категории.- Выполнено.- Умничка, - Ухён улыбается и всё-таки вздыхает. Покидать Афину не хочется. Ещё ни одна планета не была так дружелюбна к нему. И уж тем более ни один чертов астероид.Ухён бросает взгляд на таймер и задает роботу полный ход. Джампером, правда, не пользуется. Сейчас ни к чему. Если портал будет на высоте десятка метров - а эти кривоблюдки вряд ли что-то изменят – у джампера будет работа, пригодится весь заряд.R-robo-robo тормозит у места посадки за двадцать семь минут до открытия портала. Ухён видит на скале краску с бока робота и хмурится недовольно: не то чтобы он зануда, но робот – это святое.- Эр, сделай панорамную съемку на триста шестьдесят. Затем акцент на скалу. И выпусти меня.Ухён съезжает по ?руке? машины на землю. Запрокидывает голову. Небо Афины странное. Совсем не такое как на Земле, конечно. Да и не такое, как на других планетах. Это нормально, что у каждой планеты своё небо, в конце концов. Но Афина, похоже, любит хмуриться, все три дня, что Ухён ползает по её поверхности, распространяя свои бактерии в пространстве и собирая её, небо затянуто густыми серыми облаками (по счастью без дождя, хотя интересно было бы собрать образец дождя, профессор бы писался от восторга, но – не повезло, так не повезло, зато собрано много чего другого и даже чуть-чуть больше).- Пока, девочка, - говорит Ухён, - жаль, что я больше не увижу тебя такой, не тронутой.Ему в голову приходит пошленькая ассоциация, вроде ?спасибо, что я был у тебя первым?, но он оставляет её при себе, учитывая, что всё равно это по факту была групповушка с Кимом Сонгю.- Обратный отсчет пять минут, - сообщает R-robo-robo.- Спасибо, дружище, - Ухён забирается обратно в кабину, пристегивается к пилотному креслу и лезет в плеер – он совсем забыл выбрать песню для прощания, - чёрт, мы же не можем вернуться под ту же песню под которую десантировались?Робот предсказуемо не отвечает.Ухён лезет в папку ?грустное? и жмёт на рэндом. Четвертая выпавшая песня как раз о тоске расставания, Ухён кивает одобрительно, смотрит на счетчик – две минуты – и жмёт на плэй.- Эр, заряд джампера?- Сто процентов.- Перевести в режим полета.- Выполнено.Сорок секунд, тридцать девять, тридцать восемь…Сердце Ухёна ускоряется: непрошенный адреналин в крови. Печальный мужской голос из плеера прощается с любовью всей своей жизни, и Ухён бросает последний взгляд вокруг, запоминает. Ну, чтож, спасибо за лучшие три дня в моей жизни, Афина?Три, два, один.Ноль.Портал не открывается.За следующие шесть часов Ухён успевает облазить все окрестные скалы и выбрать точку, с которой мог бы увидеть портал, если тот откроется в ближайшем радиусе. Проверить координаты (да черт, что там проверять – ободранная с бока робота краска на скале, в конце-то концов!). Через шесть часов портал не открывается тоже.Кажется, это паника.Ухён откидывается в кресле робота и зависает на добрых минут десять, пытаясь пережить весь внутренний ужас. Его мозг лихорадочно просчитывает варианты, пытается решить нерешаемую задачу. Угадать причину по которой его не забрали. Но чёрт, угадать нереально. Может, там станцию космическую взорвало к чертям. Может, косяк с порталом был не просто так.- Так. Ладно. Триста метров на восток. Может, я смогу попасть в портал Сонгю? Может, они догадаются открывать каждые шесть и его тоже?Медленный вдох носом. Четыре секунды. Задержка дыхания. Семь секунд. Медленный выдох ртом восемь секунд.- Эр, восстановить и вывести данные радара на время высадки на планету.Белая точка находится на расстоянии от Ухёна в двести восемьдесят три метра. Ухён разворачивает робота в сторону высадки Сонгю.С той стороны скалы действительно болото и двигаться по нему стрёмно – робот прилично оседает в жижу при движении, двигаться приходится очень аккуратно. Место, где Сонгю вывалился из портала, находится в каком-то полукилометре, даже меньше, от леса и скорее всего Сонгю в итоге ушел туда, Ухён бы, по крайней мере, на его месте выбрал лес, а не скалы. Он вглядывается в чащу и замечает поломанные кусты на опушке. Точно. Лес. Круто. Молодец, Сонгю.Именно в эту секунду ?молодец-Сонгю? в выломанном проеме и появляется. Его робот тяжело вышагивает на опушку и останавливается на секунду, потом резким толчком срывается в сторону Ухёна.Первое. Ура, Ухён тут не один.Второе. Долбанное дерьмо. Портал Сонгю тоже не открылся. Они обречены. Они умрут. Это конец.Робот Сонгю сбавляет ход всего за несколько метров до Ухёна и, кажется, последние шаги пробегает по инерции. Ухёну даже отступить хочется, но Эр-один тормозит вплотную к нему. Кабина, как цветок раскрывается, выпуская Сонгю, и тот манит Ухёна, первым спускаясь на землю.Ухён выбирается наружу тоже. Болото с хлюпом принимает его ступни в свои объятья, но, в отличие от робота, Ухён не погружается глубже пары сантиметров. По крайней мере до того мгновения, пока Сонгю не заряжает ему по лицу со всей дури.Потому что после удара Ухён беспомощно шмякается на задницу – удар у чёртового Кима Сонгю дай боже, ну и в целом – скользко.- Какого хера?! Ты мне чуть зубы не выбил! – щеку саднит.- Какого хера – это мой вопрос, - шипит Сонгю, зло щурясь, - какого члена ты выломал коннектор?!- Роковая случайность, - Ухён поднимается на ноги, отряхивая мокрую задницу комбинезона – спасибо, тот непромокаемый. И по-хорошему бы врезать Сонгю в ответочку, но Ухён слишком рационален для того, чтобы завязывать драку, да и лицо жалко, - что с порталом?В Сонгю очень явственно борется рациональный профи с иррациональным злым человеком, но злой человек вроде как получил свою сатисфакцию и всё-таки сдается, уступая место рационалу.- Не было. Ни первого, ни второго.- То же самое. Меня выронили на десять метров над землей, - Ухён показывает пальцем на ободранный бок R-robo-robo, - долбануло о скалу.- О, - Сонгю внезапно смущается, - то есть… коннектор ты не специально сломал?О, этот сладкий вкус.- Да, - независимо отзывается Ухён, - говорю же – роковая случайность.Сонгю тушуется сильнее.- Извини. Мне не стоило тебя бить.- Да уж.- Можешь ударить меня в ответ.- Спасибо, как-нибудь иначе долг отдашь, - Ухён скалится – щеку всё ещё больно и, наверное, будет синяк, но он теперь вроде как хозяин положения и это неплохая плата.Сонгю откашливается, трет переносицу.- Ладно. Хорошо. Вернемся к порталам. Почему их не было, идеи есть?Ухён жмет плечами и разводит руками:- Меня больше волнует вопрос, что теперь делать.- Чисто гипотетически у нас ещё порядка шестидесяти пяти часов на ожидание и выяснение – какого черта. Ну или шестьдесят пять часов на ожидания и можем… я не знаю – в слова пока поиграть.Ухён фыркает. Нет, ну а что – смешно.Рядом с Сонгю почему-то спокойно. Даже несмотря на удар – спокойно. Как будто всё идёт своим чередом, так как должно идти. Как было задумано давно, кем-то гораздо свыше.Чёрт.Ухён задыхается на мгновение.Задумано давно.Он снова в вишневом саду, на Сонгю снова горчичный свитер.Вселенная, это очень тонкий юмор, если вот это болото посреди чужой планеты и есть то самое хорошее, что должно было с ним… с ними случиться.- Эй, - осторожно зовет Сонгю, - ты чего?- Сколько у тебя чистой воды? – Ухён чувствует себя вдруг ужасно уставшим, а ещё чувствует, что портала назад не будет ни через пять часов, ни через шестьдесят пять. Проснуться за две минуты до будильника ещё никогда не значило ничего хорошего.- Четко на три дня, - Сонгю хмурится, разглядывая его лицо, - ты что-то знаешь, чего не знаю я?Да.- Нет, откуда, - Ухён смеется напряженно, - просто очень дурное предчувствие. Считай - паника, - он отмахивается, прислоняется к ?ноге? R-robo-robo, словно она может дать ему поддержку, - у твоего есть функция картографии по поверхности?- Конечно, - Сонгю хмыкает, смотрит всё ещё напряженно и с подозрением.- Ручьи находили?- Пригодные для питья?- Да.На лице Сонгю снова появляется то выражение, с которым он бил Ухёна по лицу. Да чёрт подери. Его руки оказываются на плечах Ухёна, вжимая его в ?ногу? робота.- Что. Ты. Знаешь?Да пошел ты, господи.Ухён заряжает ему по печени, от души так заряжает, из его положения очень удобно, выворачивается, отпихивает. Сонгю на ногах удерживается, принимает боевую стойку и… да ты, верно, шутишь.- Да успокойся ты, - Ухён вскидывает руки и добавляет едкое, - хён. Ничего я не знаю. Интуиция. Предчувствие, что за нами не вернутся. Что, может быть, это вообще один сплошной большой эксперимент. Или что станция взорвалась к чертовой матери. Что мы с тобой два долбанных первых колонизатора. И если кто нас и спасет – то следующие рейдеры, которые если и будут, то явно не завтра. Если тебе так нравится – я просто превентивно готовлюсь к худшему варианту. Может быть, скоро портал засияет и завтракать мы будем уже на станции. А потом вообще домой. Или во второй рейд на Афину. Может быть, всё будет хорошо, и мы заполучим миссию по подготовке для колонизации – огромные деньги, облазить всю планету. Мечта и сказка любого рейдера. Только, мать твою, хватит насилия против меня! У нас нет медикаментов, и если ты сломаешь мне ребро, мне придется тебя прирезать, а умереть здесь в одиночестве вообще не входит в мои планы.Кажется, Сонгю этой пламенной речью проникается. Снова трёт переносицу и снова говорит:- Ладно. Хорошо, - и добавляет, - ручьи были. Проба положительная – пить можно. Но я не рискнул. Но если что – деваться будет некуда.От того, что он теперь тоже участвует в маленькой игре Ухёна – давай подготовимся к худшему, Ухёну становится по настоящему жутко, и он вопреки всем предчувствиям брякает вдруг:- Нас заберут.Сонгю смотрит на него долгим взглядом, вздыхает:- Ты долбанутый. Как ты рейдером-то стал вообще, с такой нервной системой и эмоциональностью?- Я хотя бы на людей не бросаюсь, - парирует Ухён. И вообще-то это вполне достойное туше.Портал не открывается.Ни один из порталов.Они разделяются, исследуют окрестности.Портал не открывается.Семьдесят три часа на миссию, семьдесят два на шанс вернуться. ?В случае, если рейдеры не вернутся через сто сорок пять часов – их будут официально считать погибшими?. Ухён допивает последние глотки воды залпом. Синтезата в брикетах остается ещё на пару приемов пищи, потому что с нервяка его уже тошнит, и есть совсем не хочется.Робот Сонгю спускается со скалы к R-robo-robo Ухёна, тормозит, снова распускается цветком, выпуская Сонгю наружу. Ухёну вылезать из робота не хочется. Ухёну хочется уснуть, увидеть во сне дождливый Сеул, а ещё лучше – проснуться там. Быть рейдером интересно и весело только если знаешь, что сможешь вернуться назад.- Эр, выпусти, - сипло зовет он, и робот послушно открывается.Сонгю стоит на земле, запрокинув голову. Как три дня назад стоял Ухён.- Портал высматриваешь? – невесело интересуется Ухён.- Нет, - Сонгю не опускает головы, - кажется, облака расходятся. Видишь просветы?Ухён задирает голову – действительно, местами небо светлее.- Круто, звездами полюбуемся, сможем показать в направлении станции средний палец.Сонгю хмыкает:- Ладно, я никогда не любил фильмы и книги про необитаемые острова. Что делать-то?- О, тебе повезло, ?Робинзон Крузо? Дефо – моя любимая книга.- Не думаю, что эти знания будут полезны. Тут нет - по крайней мере я надеюсь, что нет – племени дикарей-людоедов, нам неоткуда взять негритянского пацана с именем дня недели.- Хочешь, я буду называть тебя Вторник?- Нет, спасибо.- Жаль, - Ухён вздыхает, - Ладно, Понедельник, шутки в сторону. Надо придумать, где мы жить будем. Ты говорил, у тебя там были ручьи?- Назови меня понедельником ещё раз, и я тебе задницу надеру, - миролюбиво отзывается Сонгю, - покажи мне свой коннектор, может я смогу его починить. Нам теперь спешить некуда. Впереди бесконечность.Ухён жмет плечами и приглашающе машет на кабину R-robo-robo.- Файтин, хён.- Относись к этому как к колонизаторской миссии, - советует Сонгю, спасибо, что не советует относиться к этому, как к приключению или ещё какую херню. Ухён сам себе обратно в глотку запихивает сотню саркастичных комментариев и не отвечает, - коннектор-то работает? – уточняет Сонгю.- Да, - цедит Ухён.Ему на самом деле дико страшно, но признаваться в этом так же дико стыдно. Он просчитывает вероятности выжить и понимает, что выживать как-то не хочется. Хочется беспомощно сесть на землю и расплакаться как пятилетнему. Сонгю спокойный как удав, и то ли у него защитная реакция такая, то ли он не осознал масштаба всей трагедии. Ну или просто решает проблемы по мере поступления. Ухёну бы тоже следовало, но как-то не получается - пока что в эфире истерика ?хочу домой, к маме?.- Ты в порядке? – уточняет Сонгю, нет, правда, как чувствует каждый раз. Хватит уже, а?- Нет, - честно отвечает Ухён.- Я тоже, - голос Сонгю звучит как-то так подбадривающе-позитивно, аж врезать хочется.Они доходят до первого ручья, но Сонгю сигналит, что надо уходить глубже в чащу, там более удачные условия для жизни.- Ты знаешь, - Ухёну прогорлко внутри, - играть в колонизатора было бы гораздо круче, будь у нас вся колонизаторская аппаратура. Но у нас тупо два робота.- У нас _целых_ два робота. С аккумуляторами последнего поколения, не требующими технической подзарядки. Два вечных робота. Тёплые постели с ортопедическими матрасами, надежные укрытия, расчетные программы и куча разного прекрасного функционала, вплоть до того, что не надо дополнительно костер разжигать методом трения палки о палку. Расслабься. Выживем. Обустроимся – будем думать, как вернуться.Ухёну рассмеяться хочется истерически.Какое нахрен думать как вернуться?! С роботов была снята вся аппаратура, позволяющая им передвигаться в открытом космосе, они в планетарном режиме работы. Что тут думать ещё? Всё, финиш, никакого вернуться назад. Один шанс – их прилетят спасать. Но, сто сорок пять часов давно прошли, так что…Вдох на четыре, задержка дыхания на семь, выдох на восемь. Ухён засовывает себе в рот мысленный кляп. Всё хорошо. То есть плохо, но в целом хорошо.Воспринимай это как _ приключение_.Афина решает наконец-то расцвести в первое утро у ручья, назначенного ?новой колыбелью человечества?. Ухён просыпается от того, что в глаза бьет солнечными лучами. Он морщится, зевает, и в одно мгновение осознает, где он. Ему снова снился Сеул, снова дождь, теперь совсем другой, какой-то добрый, но ощущение покоя от сна смывает липкой обреченностью.- Эр, выпусти меня, - в кабину врывается свежий утренний воздух, ещё не прогретый солнцем, и Ухён немного завидует Сонгю, чей робот стоит к солнечным лучам задницей, спать бы ещё и спать. Пребывать в счастливом неведении, бегать под тёплым летним дождём Сеула.Ухён потягивается, разминает руки, подпрыгивает несколько раз, медленно наклоняется, растягивая спину. Спать в роботе, в целом, комфортно, но у него теперь тоска по койке на космической станции. Иррациональная такая тоска, скорее от невозможности. Желудок урчит, намекая, что трагедия трагедией, а завтрак по расписанию, и Ухён кривится – надо будить Сонгю и решать, как они теперь будут выживать без синтезатов. Он плетется к ручью – умыть лицо, встает на колени над водой, расстегивает комбинезон, вылезая из него по пояс, и плещет в лицо водой. Холодная, освежающая, прекрасная, искрящаяся в золотистых бликах красного карлика OGLE-2005-BLG-390L… погодите, что?Ухён вскакивает и задирает голову.По небосводу ползут две звезды. Две, долбанные звезды. Одна ярче и крупнее, другая тусклая и дальше, но всё ещё есть, и не похожа на оптическую иллюзию.Ухён задыхается от ужаса в который раз за эти дни.- Твою мать, этого не может быть.Сонгю в этот день будят фразой ?Проснись, проснись, да проснись же ты, сука!!! Эта планета не Афина!?Сонгю долго стоит, запрокинув голову, поставив руку над глазами козырьком. Хмыкает. Выдает тихое ?мда? и качает головой.- Ну пиздец, - резюмирует Ухён, снова истерически-нервный.- Есть идеи, где бы мы могли быть?- Я не знаю ни одной дрейфующей планеты, пригодной для жизни. Я не знаю ни одной планеты с двумя звездами. Мы чертовы везунчики.Сонгю хмыкает ещё раз:- Знаешь, даже обидно, мы, считай, открыли планету, но не сможем ни с кем поделиться информацией об этом.- Гораздо обиднее, что на чертовой, блядской Афине всё это время открывались порталы. И нас теперь считают погибшими. И или свернули проект, или вызвали новых рейдеров. И нас, может быть, даже будут искать. Но не найдут. Мы с тобой станем быстро забытой легендой. Всем срать на погибших рейдеров. А это, - он размашисто обводит джунгли вокруг себя рукой, - теперь наш новый дом. До конца дней. Тут мы и сдохнем.- Прекрати истерику, - мягко отвечает Сонгю, - ну, придется до конца дней обходиться без денег, вина и женщин. И без лимонных конфет тоже. Что поделать. Говно случается.- Ага, давай задвинь ещё про руки-ноги целы, глаза видят, уши слышат – не это ли счастье? – Ухёну ядом плеваться хочется.Сонгю вздыхает и смотрит на него долгим тяжелым взглядом, пока Ухён не выдерживает:- Что?!- От того, что ты пульсируешь, истеришь, мечешься, рвешь на жопе волосы и посыпаешь голову пеплом, что-то изменится? Или ты думаешь - топнул ножкой, сказал ?я так не играю? и за тобой тут же прилетел спасательный отряд? Как ты с таким неконструктивным подходом к жизни вообще стал рейдером?- По блату, - огрызается Ухён.- Дурак, - Сонгю говорит это как-то слишком мягко. Ухёна дергает изнутри. Мол, эй, ты чего. И лучше бы он обозвал его как-нибудь пожестче, тогда бы можно было подраться и, ну, может быть как-то снять этим напряжение. Но Сонгю вздыхает и хлопает его по плечу, - могло бы быть хуже, ты мог бы тут быть один.Ухёна от его прикосновения снова бросает в чертов вишневый сад и всё те же ощущения. Сердце ускоряет ход, распуская по груди странное терпкое чувство. Эй, эй, стоп.Ухён встряхивает головой.…точно бы было хуже?Он встряхивает головой снова, сдается и кивает.- Окей, допустим, что ты прав, - Ухён вздыхает, - надо поймать нам что-нибудь поесть.Охота на роботах то ещё развлечение – ты просто сидишь в засаде, пока зверюшки перестают тебя бояться, а потом – выстреливаешь сетью, желательно - попадаешь. Сонгю с первого раза промахивается, Ухён – попадает.На двоих у них один котокролик, и Ухёну нехорошо.- Я никогда не убивал живых существ, - признается он.- Хочешь попробовать вегетарианство? В мясе больше калорий, если что.Ухён смотрит на замершего в сети зверька и с неприятием думает, что ещё несколько дней назад рассматривал его как домашнего питомца. А ведь тварь удивительно милая. Он морщится.- Я поймал, убивать будешь ты.Сонгю фыркает и пожимает плечами.- Ты слишком эмоционально-сентиментально воспринимаешь… всё.- Ну, извините, - Ухён отводит взгляд, когда Сонгю сворачивает существу голову.- По крайней мере, он не мучался, - резюмирует Сонгю, - если для тебя это важно.- Для меня важно, чтобы он был съедобен.- Чтобы его смерть не была напрасной? – Сонгю ухмыляется.- Пошел ты…Анализатор робота Сонгю информирует, что мясо зверька не ядовито и пригодно для пищи.- Истребим тут всех котокролей, - с сожалением отмечает Ухён.- Котокролей? – Сонгю смотрит на него с интересом.- А на что ещё эта фигня похожа? – Ухён пожимает плечами. У него снова предательски урчит в животе.- Попустили сентименты? – поддевает Сонгю, и Ухён его игнорирует.Освежевать тушу тоже достается честь Сонгю, пока Ухён говорит, что не-не-не, он пойдет найдет неядовитую палку и обстругает её, чтоб вместо вертела, и вообще займется костром. Сонгю пожимает плечами и снимает с бедра резак.Пока они возятся с завтраком, на небо набегает тяжелая туча.- Климат - говно, - отмечает Ухён, - надо будет перебраться куда-нибудь в другое место, может ближе к экватору… ну, как-нибудь потом.- Ну почему сразу говно. Зато не обгоришь на солнце, - Сонгю ухмыляется, и Ухён кивает – что-то в этом есть.- Ты кстати тестировал солнечное излучение?- Адекватное, немного слабее земного. Самое оно. Витамин дэ получишь, а рак кожи – нет.- Огонь, - Ухён кивает, - эта планетка могла бы стать пенсионерским раем.Сонгю пожимает плечами:- Сложно сказать, не ясен годовой цикл. Не ясно, почему нет крупных хищников. Не ясно, как вообще может вести себя планета, у которой две звезды.- Думаешь, она вращается вокруг обеих? Ну не восьмеркой же у неё орбита, - Ухён пытается шутить, но, похоже, получается не очень удачно.- Думаю, она вращается вокруг звезды, что ближе, но вторая должна оказывать колоссальное влияние, перетягивая на свою орбиту. Климатические изменения в годовом цикле могут быть совершенно сумасшедшими. Я даже в теории никогда не читал про планеты у двух звёзд, а ведь наверняка какой-нибудь сумасшедший профессор гипотетизировал на эту тему.- Кто же знал, - Ухён разводит руками.- Да и толку-то, если бы мы знали? Очень мало какие проблемы можно решить превентивно. Тем более из нашего положения, - Сонгю усмехается совсем не весело, и Ухёна немного клинит на его выражении лица. Словно и заняться-то больше нечем, чем пялиться на печально искривленные губы. Просто Ухён думает растерянно, что Сонгю красивый. Этой своей мимикой, да и вообще. Что-то есть в его лице ужасно эстетичное. Он смаргивает растерянно и возвращается к костру. Так это всё странно и дико, словно на восемь лет назад. Не то чтобы ему не нравилось. Хотя да – не нравится. Головой – всё ещё не нравится. Но внутри – предательски тепло.Туча набухает всё солиднее, и минуту синхронно попялившись вверх, они принимают совместное стратегическое решение – над костром нужен тент, Ухён лезет в робота, доверяя Сонгю вращение тушки котокроля над огнём, чтобы выдрать с корнем несколько мелких деревьев.- Человек по природе своей есть суть разрушитель, - сообщает Ухён Сонгю, аккуратно резаком обрезая корни и мелкие ветки (корни отправляются в кусты, ветки – в костер).- Цитата?- Сам придумал.Сонгю фыркает.- У меня есть брезент в загашнике.- У любого нормального рейдера есть брезент в загашнике.- Я просто предлагаю воспользоваться моим, - Сонгю хмыкает.- Отличный план, - Ухён скалится.- Как тебя твои друзья терпят?- Волевые люди, - парирует Ухён.Сонгю улыбается. И Ухён растерянно отмечает, что, похоже, нравится ему. Ну, не смотря на всю истерию и негатив. Просто потому что. Это приятно.Они заканчивают возню с тентом как раз к тому моменту, как из туч начинает плеваться сначала одиночными крупными каплями, а потом всё сильнее.- Эр, закройся, - командуют почти хором, прежде чем нырнуть к жарящемуся котокролю под навес.Ухён плюхается на старую колоду (притащенную из леса вместе с мелкими деревцами):- Мне кажется, уже можно есть. Даже если нельзя, я больше не могу, у меня желудок к позвоночнику прилип.Сонгю падает на колоду рядом с ним, тянется резаком к тушке, оттяпывает солидный кусок сверху:- Ну, в принципе, более-менее – да, - он протягивает мясо Ухёну и отрезает ещё кусок себе.Мясо пресное, но с голодухи вкусное безумно, Ухёну аж застонать хочется от восторга и удовольствия.- Это самый офигенный котокроль в моей жизни.- Не сказать – первый. Первый офигенный котокроль в твоей жизни.Они смеются негромко и…Всё это: тент, костер, дождь снаружи, мясо пахнущее дымом, - всё это так похоже на просто поход, просто уютную дружескую вылазку. Так комфортно, так хорошо, так по-настоящему уютно. Ухёна снова кроет эмоциями. Дурацкими такими, светлыми. Иррациональный приступ счастья.?Это просто потому что еда с голодухи?, - утешает он сам себя. Но вообще – нет.Сонгю косит на него взглядом:- У тебя такое лицо довольное.- Так вкусно же, - отмазывается Ухён.Дождь не усиливается, но и утихать не спешит, Ухён прикидывает лениво: а что если это теперь на неделю или месяц, но повертев в голове мысль с минуту, понимает, что ответа у него нет. Что если – теперь вообще не вопрос. Будущее туманнее туманного. Он потягивается и отстругивает резаком от колоды несколько крупных щепок, подкидывает их в огонь. Надо бы сказать что-то такое рациональное, вроде – скоро у нас нечего будет подкидывать в огонь, но Ухён не видит особого смысла оглашать очевидное и паниковать о том, что они идиоты не насобирали себе дров на несколько лет вперед под тент. Вместо этого он говорит:- Итак, как мы назовём нашу планету?Сонгю медлит с ответом несколько секунд, потом очень так вяло и неохотно (может, потому что сыто) отзывается:- Деметра? Афродита?Ухён фыркает:- Знаешь, что меня всегда бесило, - он машинально жмётся к Сонгю боком – так теплее, а от дождя воздух как-то слишком сырой и промозглый, - что для названий планет и спутников упрямо выбирают имена из греческой мифологии. Почему нет нигде планеты Шива там, или Кришна? Какого-нибудь спутника Моисей или луны Локи?- Предлагаешь назвать планету Будда или Иисус Христос? – весело интересуется Сонгю, глаза у него смешливые.Ухён смотрит на его лицо и думает как-то глупо – ?нет, предлагаю тебе меня поцеловать?, и вот эта мысль непонятно с какого потолка сильно тормозит и осаживает его – просто, откуда вообще? Дождь и романтика, что ли? Давнее предчувствие о чём-то большем и прекрасном шибануло в голову, как только основной раздражающий фактор (голод) был устранен? Пульс учащается, Ухён сглатывает вязко, отводит взгляд и мямлит:- Не знаю.- Как насчёт Угю? – Сонгю издает едва слышное гыгыканье.- Угю? – Ухён таращится на него озадаченно, - а это ещё что за божество?- Что, никогда не слышал про такую религию? – у Ухёна четкое чувство, что над ним издеваются, он щурится с подозрением, и Сонгю вскидывает руки, - ладно-ладно. У – Ухён, Гю – Сонгю. Ты первым, чтобы не орал, что тебя задвигают. Ну и из портала ты тоже вывалился первым, - Сонгю улыбается.- Тупое название, - отвечает Ухён, хмыкает, - мне нравится. Самое оно.Они умудряются не сдохнуть за неделю от отравления. Ухён считает, что это уже успех как минимум. Сдохнуть от столкновения с местной флорой или фауной для рейдера - высшая пошлость, так что и правда, если что и может добить – так это сбой анализаторов роботов: съедобно или нет. Ну, или несчастный случай.Или спермотоксикоз.И вот последнюю черту Ухён открывает в себе с ужасом, обидой на всю вселенную и страшным стыдом.После того ливня погода резко идет в потепление, два солнца Угю ползут по небосводу планеты, зелень идет в буйный рост, мелкой живности вокруг становится как будто бы больше, часто с выводками. Из чего они с Сонгю делают заключение, что, кажется, здесь наступило лето. Ходить в пилотных комбинезонах становится нереально, и они с Сонгю всё чаще стягивают их с себя по пояс. Вот тут-то и кроется главная проблема.Ухён косит на обнаженную спину Сонгю и находит её слишком привлекательной. Тугой комок ухает в его желудок, дыхание предательски сбивается, и отчаянно х о ч е т с я.У Сонгю красивые руки, накаченные, бицепсы больше, чем у Ухёна – правда, жутко красивые, плечи широкие и сильные, шея длинная, и он часто вытягивается, запрокидывая голову, потягивается со стоном - Ухёну взвыть хочется, потому что перед глазами капсом и красным шрифтом: ?вот как-то так он и выглядит, когда кончает?. И страшно хочется в этом убедиться.Ухён утешает себя тем, что, наверное, это просто организм пытается справиться со стрессом, адаптироваться к новым реалиям.…Нихрена подобного.Ночью ему снится совершенно дурацкий сон об университетских временах. И сначала всё даже скучно-прилично, но потом профессор Пак, приглаживает седую бороду и говорит:- Да, Ким Сонгю, очень толковый молодой человек.- И ужасно сексуальный, - с очень учёно-академической миной поддакивает Ухён.Профессор кивает согласно и сообщает:- Можете воспользоваться им для лабораторной работы, - и двигает к Ухёну огромный стальной алый короб, смутно напоминающий основательно переработанного R-robo-robo.- Спасибо, профессор, - Ухён говорит это уже в пустоту. В залитой осенним солнышком аудитории больше и нет никого. Он жмет на кнопку, и крышка короба ползет вверх, открывая обзор на совершенно голого и уже возбужденного Сонгю. Спящего Сонгю. Спящего Сонгю со стояком. Без ничего. Вообще. Совсем. У Ухёна дыхание сбивается. Кровь приливает к щекам, ушам и члену. Но лабораторная работа есть лабораторная работа, и Ухён наклоняется над коробом.…просыпается Ухён уничтоженным. С мокрым пятном на белье и очень четкими подробностями в памяти о том, как делал спящему Сонгю минет. Возможно, не сдохнуть от отравления было не таким уж и успехом.Весь день после он избегает сталкиваться с Сонгю взглядами, да и вообще как-то машинально ведет себя страшно зашугано. После полудня нервы не выдерживают, Ухён бросает короткое:- Пойду поохочусь.Сонгю, сооружающий какую-то неведомую хрень в тени своего робота уже второй день подряд, лишь кивает головой. Ухён спотыкается взглядом о его ключицы, невольно закусывает губу и выдыхает с тихим всхлипом. Да чёрт подери, что же такое.Он сбегает километров на пять вглубь леса, прежде чем затормозить робота, скомандовать ?затемнение? и ?отключить световые индикаторы?. Внутри R-robo-robo становится кромешно темно, безопасно и… уже не так невыносимо стыдно. Для верности Ухён закрывает глаза. В театре его воображения это не его руки, а руки Сонгю развязывают рукава комбинезона на его поясе, медленно, невыносимо медленно тянут молнию ещё ниже, до самого конца.Ухён касается себя с едва слышным выдохом. Под его веками картинки плеч, груди, спины и рук Сонгю. Под его веками картинки заломленных бровей, насмешливых ухмылок, языка остро пробегающего по губам. Ухёну невыносимо хочется целоваться. Он прикусывает собственную ладонь, второй рукой с остервенением надрачивая.Его жизнь была такой ровной и спокойной до возвращения в неё Кима Сонгю.То есть… конечно, ни ровной, ни спокойной она не была. Ухён рейдер, у рейдеров так не бывает. Но у Ухёна было ровно и стабильно внутри. Никаких глобальных оттепелей. Никаких штормовых предупреждений. Переспать на космической станции, где была пересадка в семь часов, с первым попавшимся симпатичным парнем – да легко. Потрахались и забыли. Было весело. Можно не повторять.С Сонгю всё…Сам факт существования Сонгю, существования в этом замкнутом на двоих мире в частности, и во всей необъятной вселенной среди миллиардов других людей вообще, пускает жизнь Ухёна идти через жопу, очень быстро идти, нестись с крейсерской скоростью.С последним толчком бедрами в собственную руку внутри Ухёна сносит всё к чертям огненным взрывом. По груди разливается болезненным кипятком.Весна.Весна девятнадцати.Горчичный свитер и слишком длинная челка.И чувство, такое тогда ещё не понятное.Но такое четкое сейчас.Эй.Парень, у которого из пальцев судьба/случайность порывом ветра выдрала листок с пометками.Слышишь?Эй?Я хочу остаться с тобой навсегда.Ещё смутным предчувствием.Перспективой на будущее.Слышишь?Ты. Ты слышишь?Когда Ухён командует R-robo-robo выйти из спящего режима, у него внутри выжженная пустыня. Немного подрагивают руки и очень сухо в горле.Ухён возвращается, когда уже почти стемнело. Да и то потому, что коннектор оживает, и страшно недовольный голос Сонгю строго интересуется:- Ты там живой вообще?- Живее всех людей на этой планете, - висельнически отзывается Ухён.- Сомнительное заявление, но слышать отрадно, - Сонгю хмыкает, - еду поймал?- Насобирал.- Опять вегетарианский ужин, - разочарованно тянет Сонгю, - так и знал, что нельзя тебе доверять охоту.- Чья бы мычала, ты промахиваешься четыре раза из пяти, - парирует Ухён. У него щемит в груди немного: ему так-так-так нравятся эти их дурацкие перепалки. И так-так-так стыдно за то, что в голове ад и желание, и вот такое вот простое, человеческое, дружеское, перекрыло похотью.- Ты даже шею зверушке свернуть не можешь, Ухён Меткий Глаз, - Ухён на это только фыркает, - ладно, раз ты не поймал мяса, порадую тебя тем, что нам страшно повезло, что у нас есть я.- Что, не промазал? – не удерживается от ехидства Ухён.Сонгю шутку оценивает - фыркает.- Лучше.- Я заинтригован.- Тащи свою стальную задницу на базу. Тебе понравится.Ухён покорно тащит. Даже немного ускоряет ход. У него в кабине семь фруктов по форме напоминающих манго, а на вкус помесь банана с авокадо (зато сытные), и если есть какая-то альтернатива – то это радует, потому что Ухён восьмым обедал и всё ещё страшно голоден (он за эту неделю сбросил пару килограммов точно).Сонгю колдует над их жаровней – за неделю они конкретно обжились на поляне, соорудив из камней под тентом что-то вроде очага. Ухён выбирается из кабины и принюхивается: в запахе костра какие-то новые нотки и ему страшно интересно.- Это что? – осторожно спрашивает он.- Рыбы наловил, - Сонгю улыбается широко и довольно.- Э-э? – у Ухёна непроизвольно брови ползут вверх, - но как?- Помнишь, я тут делал пару дней кое-что? – Сонгю сияет лампочкой просто.- Ну-у?- Силки, - гордо анонсирует он, - ну или как эту фигню можно назвать…- Ого, - Ухён кивает уважительно и добавляет писклявым голосом, - оппа - мой герой!Сонгю смеется и хлопает его по плечу, мол, кончай клоунаду, но всё ещё выглядит страшно довольным. Ему так идет это выражение лица. Ухён невольно любуется. Всё. Это полный пока и туши свет.- А ты чего добыл? – миролюбиво интересуется Сонгю.- Баноманго.Сонгю кривится.- Ну, в голодный год и баноманго можно. Хотя я надеялся на что-нибудь повкуснее.Ухён разводит руками:- Плохая охота сегодня была, ничего не скажешь.Они ужинают жаренными на костре рыбешками, и Сонгю всё-таки схомячивает парочку баноманго. Лес шумит уже как-то слишком привычно, и смотреть в огонь очень умиротворяет. Они сидят плечом к плечу на всё той же уже основательно общипанной на щепки колоде, и Ухён с удивлением замечает, что от сокрушений о попадании на ?необитаемый остров? не осталось ровным счетом ничего.- Надо будет завтра попробовать один фрукт оставить приманкой, - замечает Сонгю, - их вроде котокроли любят. Мяса хочется, - и поднимается, потягиваясь, - я спать.Ухён только кивает.- Я посижу ещё.- Костер только потушить на ночь не забудь.- Обижаешь.- Спокойной ночи, - Сонгю касается его плеча на прощание и разворачивается к роботу.- Спокойной.Ухён надеется, что ему сегодня не приснится ничего… эдакого. И ночь, правда, будет спокойной. Внутри всё ещё сухо и пепельно. Хотя уже не так жутко, как днём. Он бросает искоса взгляд в сторону Сонгю, забирающегося в робота. Внутри тянет вдогонку ужасно.Идея с приманкой срабатывает даже лучше ожиданий. На разбитый пополам баноманго прибегают сразу два котокроля.- Они мои, - азартно бросает Ухён, - страхуй.- Принято, - отзывается коннектор.Ухён не мажет, и Сонгю присвистывает одобрительно на его радостное улюлюканье, а потом передразнивает:- Оппа - мой герой!- Эй, это моя фраза! – фальшиво возмущается Ухён, на деле широко улыбаясь, - Эр, выпускай.- Что, будешь смотреть как я живодерю? - насмешливо уточняет Сонгю.Ухён мотает головой, отводит взгляд:- Нести помогу.У Сонгю снова торс голый, рукава завязаны на поясе, сползли, открывая вид на линии над тазовыми костями, и выглядит это слишком… откровенно. На девяточку, если ноль – это мешок из-под картошки в пол, а десять - откровенно стоящий член. Ухён морально не готов, его снова кренит по-страшному. К счастью, Сонгю ничего этого не замечает, весело насвистывая, идёт к котокролям, отчаянно бьющимся в сети.Всё происходит слишком быстро.Сонгю не успевает толком нагнуться к добыче, когда из кустов появляется нечто. Точнее сказать, как появляется… огромная пятнистая херня, напоминающая гиганского котокроля с клыками с ладонь размером, в один огромный прыжок валит Сонгю на землю. Тот даже вскрикнуть не успевает от неожиданности.Ухён слишком расслабился на этой планете. Взял за аксиому и привычку – хищников нет, бояться некого. Поэтому теряет несколько чудовищно важных мгновений, прежде чем срывается на помощь.Зверь пытается вгрызться Сонгю в горло, пока тот пережимает его шею с тихим сипо-рыком (от натуги, по ходу). Ухён в несколько прыжков оказывается рядом, срывая с бедра резак. Лезвие слишком короткое, а зверь выглядит слишком здоровым. И правильнее бы зарядить в глаз или шею, но там руки Сонгю, а зверь пытается мотать башкой и выворачиваться, дерет когтями. Сонгю орет уже в голос (по голым плечам расползаются кровяные полосы). И Ухён бьет по лоснящемуся шерстяному боку. Резак входит легко, слишком легко. Ухён бьёт ещё и ещё. Зверь издает дикий вой, уворачивается, выпуская Сонгю, и бросается теперь уже на Ухёна.Это удача, наверное, или что-то в этом роде. А может давно забытые тренажеры и навыки, вбитые на уровне инстинкта.Плазменное лезвие резака полосует по звериному горлу, пока Ухён уходит резко вниз и в сторону. Даже струя крови из глотки гигантсткой твари бьет мимо.Зверь тяжело падает на землю. Глухим ударом. Перебирает лапами в агонии, пытается ползти, щелкать пастью. И… замирает.- Да ты… прирожденный убийца, - Сонгю всё ещё на земле, сидит, заторможено уставившись на мертвую тушу, облизывается растерянно. У него плечи располосованы, не сильно, но кровят. И ему бы сейчас оказать первую помощь… но у Ухёна срывает крышу.Губы у Сонгю сухие, обветренные, жесткие, но на поцелуй он отвечает с готовностью, пусть и заторможено. Ухён одной рукой цепляется за его плечо – Сонгю шипит, больно – второй зарывается в волосы на затылке, тянет, заставляя голову запрокинуть, соскальзывает губами вниз по челюсти, прикусывает у кадыка – Сонгю издает глухой стон и ?господи?.Ухён валит его на землю, медлит мгновение, и снова впивается в губы. Руки Сонгю скользят по его бокам, сжимая, притягивая к себе ближе, сильнее, увереннее. Сонгю подминает его под себя, наваливаясь сверху, целуется жадно, влажно. Всё это так беспорядочно и сбито, но Ухён чувствует бугор, явственно упирающийся в его бедро, и этого достаточно, чтобы способность трезво мыслить даже не пыталась вернуться. Адреналин всё ещё лупит по полной, Ухён задыхается, ловит губы Сонгю, стонет в них зло, вскидывается бёдрами, прижимаясь сильнее, жестче. Его руки путаются в рукавах их комбинезонов, сплетшихся в клубок змей.- Да твою же мать, - он спихивает Сонгю чуть в сторону.Сонгю смеется и прикусывает ему мочку уха. Это просто слишком, и Ухён стонет жалобно.Когда его рука касается члена Сонгю, тот выдыхает резко, их взгляды сталкиваются, и за то, насколько сейчас глаза Сонгю тёмные, можно душу продать. Ухён сжимает пальцы, ведет вниз, вверх.- Не так, - хрипит Сонгю, отталкивает его руку, высвобождает член Ухёна наружу тоже и перехватывает оба одной рукой.- Ты прав, - Ухён снова сталкивается с его губами своими, накрывает руку Сонгю своей рукой.Это какое-то помешательство.Это всё так стрёмно, дико и неправильно.Это всё так _ правильно_.Как и должно быть.Его выжженную пустыню окатывает новыми волнами пламени, но теперь это в кайф, это во благо. Ухён рычит и скулит в чужие губы. Их пальцы путаются, всё так грязно, неуклюже и неловко, что хочется кричать. Но, кажется – от восторга.Их руки двигаются быстрее, а губы почти больно.- Я сейчас… - задушено хрипит Ухён.- Не смей раньше меня.- Не могу… а-ах, чёрт…Ухёна накрывает жаркой тугой волной, он выдыхает сквозь зубы. Хочется ругаться самыми грязными ругательствами, хочется нести чушь самыми прекрасными словами. Он выдыхает сквозь зубы, едва не с рыком, тычется лбом в подбородок Сонгю, и, чёрт дери, кончает первым.- Сука, - шипит Сонгю.Но их руки продолжают двигаться в унисон, Ухён запрокидывает голову и вцепляется взглядом в глаза Сонгю (очень черные сейчас).Нет, Сонгю выглядит гораздо лучше, когда кончает, чем когда потягивается.По лицу Ухёна ползет широкая ухмылка.Первым делом они всё-таки обрабатывают царапины Сонгю – не такие уж и глубокие, когти у твари на удивление короткие.- А вдруг оно заразное, и ты сдохнешь к утру?Робот проводит диагностику и сообщает, что никакого яда или ещё какой инфекции занесено не было, можно обрабатывать заживляющим спреем. Ухён деловито обпшикивает плечи Сонгю и совершенно невозмутимо остатки спрея втирает пальцами. По-хорошему царапины должны затянуться без рубцов часа через три–четыре.- Щиплет, - Сонгю морщится.- Подуть? – ехидно уточняет Ухён.Сонгю отводит взгляд и не отвечает. И это очень, очень, очень херовый сигнал.Ухён прочищает горло, нервно облизывается и решает, что терять, в общем-то, нечего.- Мы, как бы, не будем об этом говорить, или нам типа не до условностей и кого тут стесняться, на этой планете всем котокролям будет насрать, если мы трахаемся. И типа всё равно больше не с кем. Да и завлекло моментом, адреналин по яйцам, всё такое?Слова очень неправильные.Надо бы сказать ?я ждал тебя всю жизнь?, но Ухён говорит это – ?всё равно больше не с кем?. И всё вроде как получилось из увлеченности моментом, ну а что - адреналин там по яйцам, действительно.У Ухёна всё, конечно, серьезнее, глубже, больше, дальше. И вот это совсем плохо. И, наверное, именно поэтому лучше заткнись и держи при себе. Потому что от ?адреналина по яйцам? Сонгю вроде бы расслабляется.И что гораздо хуже - говорит:- Принято.И у него, правда – просто больше не с кем – поэтому принято, просто адреналин в крови и хотелось разрядки – принято, просто чуть не обосрался и чуть не сдох – принято, моментное помутнение рассудка – принято, сука, принято, принято, принято. У Ухёна в глазах щиплет. Ну вот, опять как маленький, честное слово. Только дерет изнутри когтями не хуже, чем у мертвой твари, даже лучше, гораздо лучше, потому что дерет так, что хоть ори во весь голос. Ухён переводит взгляд на мёртвую тушу и бодро выдает:- Интересно, эта херня съедобна?- Сейчас узнаем, - Сонгю поднимается и отстегивает от бедра резак.- Ты это так мастерски делаешь, что у меня невольно появляются вопросы, - Ухёна тошнит немного. То ли постфактумом, то ли от того, что Сонгю делает с убитым зверем.- Отец любил охоту, - Сонгю пожимает плечами и ухмыляется, - скажи спасибо, что я шкуру с неё не снимаю.- А ты можешь? – Ухён содрогается.- Могу, - Сонгю демонстрирует ему хищную улыбку, - надо для этого подвесить тушу за задние лапы к, - он оглядывается, - ну, дереву, например, сделать надрез у…- Достаточно, - Ухён содрогается снова, - я не готов.- А было бы неплохо заиметь шкуру, на которой можно бы было валяться, - он ведет рукой по меху, - мягкий, - но я только снять шкуру могу, а как её выделывать – до этого процесса меня никогда не допускали. По идее надо…- Тормози, - жалобно просит Ухён, - а то меня сейчас реально стошнит.Сонгю ухмыляется:- Принцесса.От этого щекочет внутри. Ухён думает на мгновение, что вообще, технически: шкура убитого зверя была бы кстати, чтобы валяться по вечерам у костра бок о бок, целоваться может быть долго и лениво… мда. Тоже мне герой дамского романа. Он не бьет себя сам по лицу только потому, что Сонгю бы не понял.- В любом случае, я у него в боку несколько дыр сделал - шкура порченная.Сонгю кивает.Анализатор сообщает, что мясо зверя пригодно для еды.- Круто, - Сонгю кивает.- Может, котокролей отпустим?Сонгю смотрит на него искоса, хмыкает о чём-то своём.- Ну а зачем они нам, тут мяса обожраться на неделю, если не больше.Ухён распутывает сеть, получает по рукам задними лапами более мелкого зверька и ругается матом вслед удирающим существам. Сонгю смеется, и у Ухёна в голове шторм. В груди тоже, в общем-то.Принято.Эй, слышал? Принято.- Теперь они расскажут своим братанам, что нас надо бояться, и мигрируют куда-нибудь в другой лес с концами, - говорит он, лишь бы чем-то заполнить тишину.Сонгю не отвечает. Он свежует тушу, грузит куски мяса в полиэтиленовые пакеты (лишние, оставшиеся для сборки крупных образцов). Ухён смотрит на его руки, попачканные кровью животного, и думает растерянно, что он впервые в жизни кого-то убил, переводит взгляд на свои ладони, абсолютно чистые – раз, только что касавшиеся Сонгю – два. Это такой сбой в голове на самом деле…- Ты же не будешь из-за этого плохо спать? – как бы между делом уточняет Сонгю.- Из-за чего?- Из-за того, что отнял чужую жизнь.Ухён фыркает, хотя на деле не совсем уверен. Но уж если из-за кого он тут и будет плохо спать, то явно не из-за убитого хищного котокроля.- Кстати. Как мы это назовём? Гигантский котокроль? Саблезубый котокроль? Котокроль макси? Биг эвил котокроль?- У тебя с фантазией, я смотрю, совсем туго? – Сонгю ухмыляется.- Как насчет сонгюдава? – ядовито предлагает Ухён в ответ.- Пошел ты.- В жопу? - игриво уточняет Ухён.- Не надейся, - Сонгю задирает нос.- Принято единогласно. Интересно, много тут ещё таких _сонгюдавов_ шарится?- Эй.- Что? Если тут ещё парочка таких _сонгюдавов_, мы не в безопасности.- Ну ты и сволочь, - Сонгю улыбается.- Ты мне тоже очень нравишься, - Ухён подмигивает ему. И старается не эмоционировать по этому поводу.- Эр, - Сонгю поворачивается к своему роботу, - выкинь из морозильной камеры все образцы.- Выполнено.- Мда. Не думаю, что тридцать килограмм мяса сюда влезут.- Ну, пять кило к тебе, пять ко мне. Остальные приготовим сегодня, готовое проживет… ну… сутки?- На такой жаре? - Сонгю хмыкает с сомнением.- Тебя твой батя не учил случайно коптить там мясо или каким-нибудь охотничьим фишечкам про сохранение еды подольше?Сонгю мотает головой.- Жаль. Ну… попробуем. Анализаторы, если что – исправны.- Не хочешь себе лапку своей первой жертвы на память? - ехидно уточняет Сонгю, и, видя, как сереет лицо Ухёна, немного смягчается, - ну коготь там или клык.- Только если ты выдерешь его так, чтобы я не видел.- Принцесса.- Ты заметил, что я ещё с первого раза не оспаривал эту гнусную, но частично справедливую инсинуацию?- Ладно, отвернись, нежный цветочек.Этот вечер у костра совсем другой. Просто – совсем. Мясо ?сонгюдава? жестче, но Ухёну кажется вкуснее котокролей. Сонгю смеется и говорит, что это только потому, что Ухён сам добыл. От его смеха у Ухёна щекочет внутри в сотню раз сильнее, чем раньше. Колет по нервным окончаниям. Ухён поворачивается к Сонгю как-то затуманенно-заторможенно, тянется и целует.Очень осторожно.Гораздо осторожнее, чем днём. И совсем без напора. Сонгю не отстраняется, но и отвечает не сразу, словно у него там пауза на раздумье. Ухён почти успевает отклониться назад, когда Сонгю двигается ему навстречу и перехватывает инициативу. Его рука опускается на колено Ухёна, и Ухёну приходится отклониться чуть назад уже просто потому, что Сонгю теснит его. Властно так теснит.Ухён думает задней мыслью, что доминирует же, сукин сын, ещё днём доминировал. Ведет. Что-то вроде, раз уж его затянули во всю эту гомосню, то он точно будет сверху. Ухён не против вообще совсем. Ты главное – да. А там уж как хочешь. Ухён согласен на всё. Почти на всё. Ну или точно на всё. Внутри такие метания, что и не разобрать в этом хаосе.Вечер другой.Ощущения острее.Теперь ещё и потому что приходится слушать, не лезет ли из чащи неведомая громадина. И за спиной у них вместо пустоты и ручья, как раньше, стоит R-robo-robo.Они просто целуются. Долго, тягуче. Знакомясь, пробуя. И Ухёна с ума это всё сводит страшно. Он никогда в жизни ещё не был настолько по-идиотски и безнадежно влюбленным. Словно если не это, то конец жизни. Финиш. Только в реку головой или код самоуничтожения в роботе.У Сонгю ?принято?, но Ухён сейчас похоже согласен и на такой расклад. Не то чтобы он предлагал иной, верно?Они расходятся чуть позже обычного. Перебрасываются на ночь предположениями, откуда хищная тварь пришла и почему только сейчас, и что неплохо бы настроить радары на отлов крупных биологических организмов. И что теперь надо быть осторожнее, и:- Ещё раз сломаешь коннектор – я тебе голову в задницу засуну.- Свою?- Извращенец.Ухён заливает очаг водой из ручья, пока Сонгю взбирается на своего робота. Провожает его спину взглядом и думает с дурацкой тоской, что жаль - они не смогут заснуть вдвоём в одном роботе. У него в голове сейчас слишком много романтической и, мягко говоря, преждевременной херни. Логика, ау? Здравый смысл, ты где? Ухён стукается лбом о стальное ?плечо? R-robo-robo и страдальчески заламывает брови. Твою же мать, а… Ему тут надо думать, как выживать, робинзонить, разведывать планету. А он думает, что из того, что сегодня случилось между ними, может что-то выйти.Серьезно, Нам Ухён?Серьезно?Это всё странно.Слишком странно.Слишком, слишком, слишком странно.Ухёну хочется уточнить, что вообще происходит, но как-то неловко после пламенной речи тогда, над трупом убитого зверя. ?Мы типа не будем об этом говорить??. По факту получается, что они типа об этом и не говорят. Сонгю не отпихивает, не игнорирует, позволяет Ухёну приставать и вешаться на себя, перехватывает инициативу мгновенно, конечно, но она всегда исходит от Ухёна. Может быть, Ухёну больше всех тут и хочется, но как-то неприятно и жалко это осознавать. Сонгю, впрочем, никак не комментирует. У Ухёна в запасе с десяток ядовитых ответов на случай, если Сонгю захочет его подколоть на тему озабоченности. Но Сонгю с потрясающим воображение постоянством не подкалывает. На любую другую тему – пожалуйста, но только не на эту.Они _действительно_ не говорят об этом.И это странно.Не то чтобы Ухёну хотелось объяснений и признаний.Но вся эта фигня про ?всё равно на этой планете больше не с кем? сильно давит на психику. Ухён или краткий курс ?как усложнить себе жизнь на пустом месте?.- Я слишком много думаю, - убеждает себя Ухён.- Надо просто расслабиться и получать удовольствие. Впереди бесконечность, - напоминает он себе.Этот маленький аутотренинг спасает. Его отпускает потихоньку. С каждым днём всё больше склоняя в ?не заморачиваться?.Они отмечаются на поляне чуть ли не во всех местах, включая ручей.В тот день так жарко просто, что Сонгю бросает все свои дела по облагораживанию места жительства, стаскивает с себя одежду, лезет в воду и машет Ухёну:- Эй, иди сюда, здесь шикарно.Ухён сглатывает вязко – правда ведь шикарно, когда Сонгю совсем без одежды барахтается в воде. Раньше они как-то отдельно друг от друга купались. И это похоже, по-глупому, конечно, но похоже на шаг ближе.Он лезет в воду, и они сначала долго дурачатся, пока не доходит до возни а-ля потасовка. Сонгю роняет его, Ухён опирается ладонями на дно в мелких камешках, они в самой середине ручья, и здесь вода ему по грудь, если вот так – ладонями и задницей на дно. Сонгю смотрит на него сверху долго, очень долго, а потом наклоняется и впервые делает шаг первым – кусает под линией челюсти, ухмыляется приглашающе. Ухёна и приглашать-то не надо. У него внутри маленькое ликование, маленькая победа, что Сонгю тоже хочется, и что Сонгю сам делает первым шаг. Может не так уж и велика значимость, но хочется, чтоб была велика.Всё становится слишком похоже на бесконечный медовый месяц, и Ухёну всё чаще хочется просто глупо ухмыляться (ухмылка от Сонгю тщательно прячется, но стоит только остаться одному…), иногда тянет поорать от восторга, просто потому что изнутри кроет. Он даже сбивается с отсчета, сколько они уже проторчали на планете в своей отшельнической жизни. Жизнь входит в какую-то ровную, комфортную колею. Такая первобытность на базе современных технологий. Солнечные дни, пасмурные дни, ливни. Ежедневная рутина по добыче пищи и разведке.Они картографируют местность вокруг радиусом на пятьдесят километров, но так и не встречают больше крупных хищников или признаков их гипотетического существования.- Может, забрел случайно? – Ухён пожимает плечами.- Может, - Сонгю хмурится, - но лучше бы знать наверняка. Не думаю, что обрадуюсь, найдя твой обглоданный труп… нет причин так скалиться.- Переживаешь за меня? – Ухён строит идиотично-умильную рожу.Сонгю фыркает:- За себя переживаю. Тут же одному сдохнуть от скуки можно.У Ухёна бабочки. Тупые такие бабочки.До ?секса? как такового у них всё-таки не доходит. Ухён готов, но чёрт знает ведь, как об этом сообщить. У них не то чтобы отношения, в конце концов. И Ухёну, конечно, хочется. Но его интуиция всё ещё фурычит на полную, и интуиция говорит ?даже не думай, мать твою, пока рано?. Ухён ведет рукой по члену Сонгю, тот дышит тяжело в его шею, и Ухён думает растерянно, что мог бы как-нибудь разбудить Сонгю минетом, как в том стрёмном сне про спящего красавца в красном коробе, и что однажды обязательно так и сделает. Пока, конечно – рано, но у них для этого будет много других утр. Может через неделю, может через две. Даже если Сонгю встанет на дыбы сначала – потом смирится. Он же принял их игру без сопротивления. С тормозами и раздумьями, но принял в итоге. Примет и следующие уровни. А спешить некуда. Времени бесконечность. До последних дней, или пока либидо не откажет.Так что, случай обязательно представится.Случая не предоставляется. Ухён без особого энтузиазма начищает открытые им пару дней назад корнеплоды, смутно по вкусу напоминающие сладкий картофель, когда до его слуха долетает звук ломающихся веток. Похоже на поступь робота – и Сонгю как раз свалил на охоту с полчаса назад.- Что-то ты быстро, - бормочет Ухён. Но на лицо сама собой ползет дурацкая довольная улыбка.Впрочем, улыбка сползает с его лица, когда из джунглей выходит робот не Сонгю. Модель как у Ухёна, окрас только ядовито-желтый. Робот тормозит, и из его нутра высовывается парень:- Нам Ухён-шши?- Да, - после короткой паузы отвечает Ухён.Итак, их нашли и спасают.Ну… круто.Ухён не чувствует себя счастливым.- В смысле вы конфискуете записи? – у Ухёна коленки подгибаются. Всем, конечно, насрать на его личную жизнь, но как-то неприятно, что всё, что оба робота писали эти недели, попадется в руки светилам науки для подробного изучения.Главный техник из команды, занимавшийся выгрузкой роботов (остатки образцов, информация) подмигивает ему, и Ухёну хочется ему прицельно в глаз зарядить. Даже, может быть, с ноги.- Мы можем опротестовать это решение? – невозмутимо уточняет Сонгю у профессора, - там всё-таки очень много, гм, частного.- Нет, - профессор морщится, - вы же понимаете, что любое частное… боже, Ким, вы казались мне толковым молодым человеком. Это же грандиозный прорыв! Мы с вами на пороге новой эры, вы двое – первооткрыватели и…Техник аккуратно сдвигается к Ухёну и касается его руки, Ухён обнаруживает в своей ладони флэшку. Смотрит с непониманием. Профессор тем временем всё больше распаляется, что-то доказывая Сонгю, подхватывает его под руку, тащит к иллюминатору, свободной рукой видимо описывая масштабы вселенной.- Я помонтировал немного, - говорит техник, - не писай в кофе, ваши маленькие приключения останутся чисто между нами тремя. Научная Академя получит версию пэжэ-тринадцать, - Ухён сглатывает и думает, что надо запомнить этого парня, хотя бы как его зовут, - на флэшке полнометражка. На случай, если будешь скучать.- Спасибо.- Не за что. Это всё-таки, правда, личное, и не несет смысловой нагрузки для Академии. Ну, разве что там в воздухе витают феромоны гомогейства.Ухён ухмыляется. Техник ему нравится. Хороший такой парень по сути.Им вообще теперь все кроме профессора, кто попадается – хорошие парни по сути. Рейдер на желтом роботе – уроженец Луны по фамилии Морт и с непроизносимым именем, единственный житель Луны, ставший рейдером. Практически легенда в узких рейдерских кругах. Эдакий символ достижения невозможного. Снова ведь невозможное сделал – спас их из казавшейся безвыходной ситуации.Оказывается, они пролетают мимо Афины по чистому сбою автоматики, так никем до конца и не объясненному (пока что даже не ясно – кого наказывать-то, расчеты идеально верны, аппаратура идеально исправна). И, во-первых, на такие расстояния даже чисто теоретически поставить портал ранее было невозможно, тем более так удачно (Ухёна всего-то на десяток метров над поверхностью выкинуло, а не в стратосфере и не в недра планеты, не говоря уже о Сонгю), а во-вторых, это реально сумасшедшая удача.Но – необъяснимая, и страшно всех бесит.- Как нас нашли? - это первое что спрашивает Сонгю, когда они, наконец, оказываются ?спасены?. Он не задает этого вопроса на поверхности Угю. Просто, когда возвращается с охоты с добычей, тормозит на опушке, вылезает из робота, смотрит на рейдера, сидящего на _их_ колоде в ожидании, и говорит:- О, привет, Морт.Морт машет ему рукой, улыбается. Они перебрасываются парой ничего не значащих фраз, типа ?как тебе погодка??, и Сонгю спрашивает:- Сколько у нас времени?Морт отвечает:- На сборы час где-то. Тебя долго не было. Я надеялся застать вас сразу обоих.- С орбиты нашли?- Нет, запустили поисковой зонд с мощным радаром. Вас на третьи сутки смониторили.- Круто, - говорит Сонгю, оглядывается по сторонам, на Ухёна не смотрит, пожимает плечами, - ну, я собрался.Его робот шагает в портал первым, и Ухёну иррационально хочется остаться на их планете навсегда. Одному. Ему в голову даже ударяет идиотской мыслью – убить Морта, настаивающего, чтобы Ухён шел в портал перед ним, а потом бежать прочь в джунгли, без оглядки.- Давай, - командует коннектор голосом Морта.И Ухён шагает в портал.За ними пригнали корабль, и Ухёну даже думать страшно, сколько стоила вся эта спасательная операция. Портал выпускает его на палубу некрупного военного судна. Робот проходит санитарную обработку, прежде чем Ухёну разрешают выбраться из кабины. И он тоже проходит санитарную обработку. С ног до головы. Получает новый комбинезон, военного кроя. Некомфортный.- Ваши вещи вам вернут, когда мы доберемся до станции.Ухён кивает. Верит. Больше-то, в общем-то, всё равно ничего не остается. Неприятно немного - среди вещей клык ?сонгюдава?.Потом они с Сонгю снова оказываются рядом, но от этого почему-то совсем не спокойно как раньше. Наоборот – страшно до усрачки. Подтянутый мужчина за сорок представляется командиром корабля (Ухён по привычке пропускает имя мимо ушей), и тогда Сонгю и задает сакраментальное:- Как нас нашли?Им сливают какую-то сказку про восстановление цепи событий. Про то, что радары и зонды не подтвердили высадку через портал. Вообще не подтвердили открытие порталов на Афине.- Ученые предполагают, что сама атмосфера планеты могла дать такое потрясающее искажение, впрочем, я просто военный и для меня все эти научные штуки… - кокетничает капитан. Очень раздражающе так кокетничает.Нормального ответа они так и не получают. Ну, нашли и спасибо.Корабль готовят к гиперпространственному прыжку порядка трёх часов, затем прыжок (Ухён чувствует на выходе легкую тошноту), и парень из младшего рядового состава, приставленный к нему не то охранником, не то помощником, сообщает, что через шесть часов они прибудут на станцию. Ох уж эти погрешности гиперпространственных прыжков.Сонгю с ним встречи вроде как не ищет, Ухён тоже общаться не ломится. Он засыпает на выделенной ему койке, и просыпается как раз за несколько минут до прибытия, да и то потому что надсмотрщик-ассистент нудит над ухом:- Господин Нам, просыпайтесь.Ухёну снилась их планета, вечер у костра и поцелуи, просыпаться ему совсем не хочется. Внутри дерет непонятным глухим предчувствием. И общее состояние такое, что всё, что случилось на Угю было лишь сном, долгим мутным сном, а на самом деле вот она побудка по будильнику, не за две минуты до, а четенько. Вставай, время исследовать Афину, она тебя ждёт. То есть, не ждёт, конечно, но кто её мнения спрашивает.Но вот, на Ухёна вылили ведро патетики и вручили фотоальбомчик с воспоминаниями. Он опускает флэшку в карман. Профессора отвлекает кажется-Смит, тянет в сторону, что-то шепчет секретно, и Ухён, пользуясь случаем, дергает за рукав страшно злого Сонгю:- Этот их старший техник вырезал всю порнушку с записей. Расслабь булки.Сонгю смотрит на него с выражением лица а-ля ?я точно могу тебе доверять??, и Ухён кривится для убедительности.Дни на станции тянутся невыносимо медленно. Их прогоняют сквозь кучу медицинских тестов, заставляют пообщаться с толпой психологов и черт пойми ещё кого из мозгоправской братии. Ухён откровенно устает. Ему невыносимо хочется обратно, в объятия их тёплой прекрасной планеты, а заодно и объятия Сонгю.Надо было не выпендриваться. Надо было сразу склонять к полноценному сексу, чтоб уж без сожалений…Сожалений и так-то нет, на самом деле.Есть одна огромная тоска.Ухён невыносимо скучает по Сонгю.Но – не лезет.Они пересекаются в столовой однажды, и пару раз сталкиваются на мед-тестах. Сонгю от Ухёна ампутировали, и там, где его нет, очень-очень болит. Фантомной тупой болью. Кошмаром.Сны навязчивые, про планету, просыпаться не хочется. И Ухён сам себе диагностирует тяжелую форму депрессии. Не клинической, конечно. Так, бытовой. Сам себя расстроил и всё такое.А потом ему говорят, что тесты закончены, и в ближайшие несколько дней ему предоставляется возможность покинуть станцию.- Меня даже не пригласят для дальнейшего исследования обеих планет? – весело интересуется Ухён у кажется-Смита, который на самом деле всё-таки оказывается Смитом, по крайней мере, профессор называет его именно так – Смит.- Скорее всего, пригласят. С вашим опытом вы бесценны. Но отмашка на изучение Афины будет дана не раньше, чем они разберутся с инцидентом по открытию порталов, пока что планета отстреливает в разные стороны космоса всё, что мы пытаемся телепортировать на её поверхность. А разрешение на рейдерский десант на Угю мы вряд ли получим раньше, чем через один годовой цикл планеты. Необходимо изучить её.- Угю? – Ухён удивленно изгибает бровь, - они решили сохранить название?Смит ухмыляется:- Ким Сонгю чуть не ударил профессора, пока настаивал. Требовал прямо таки, чтобы за планетой сохранили это название. Очень красивые аргументы пускал в ход. Знаете, такие, взывающие к общечеловеческим ценностям и высшей морали. Его, в конце концов, весь академический состав поддержал.Ухён смеется и качает головой.Угю, значит.?А ты разве не знаешь такой религии??Ухёну кажется, что это его единственная религия так-то. Он вздыхает.- Он ещё не покинул станцию?- Нет, ему должны были сообщить о разрешении на выезд буквально вот только сейчас.Ухён кивает.- В какой он каюте?- Третий ярус станции, крыло ви, двадцать седьмая каюта.Сонгю пакует вещи. Точнее скидывает какую-то мелкую прикладную электронику в дорожную сумку, параллельно ругаясь с техниками по голосовой связи.- Почему робот до сих пор не готов к отправке? Нет, я не собираюсь уезжать вперед. Эта чертова машина стоит дороже, чем вся моя жизнь, мать вашу! Какие ещё сутки, серьезно?! Ладно. Хорошо. Сутки.Он выдыхает раздраженно и отпихивает сумку в сторону, и только после этого и замечает Ухёна, замершего в дверном проеме.- Привет, - говорит Сонгю, - зашел попрощаться?У Ухёна встает комок в горле. И лицо, наверное, не очень. Слишком… честное. Откровенное. Искреннее. Всеми настоящими эмоциями наружу. Потому что Сонгю хмурится. И это очень, очень, очень херовый сигнал.- Ну, - говорит Ухён, - мы будем делать вид, что один раз – не пидорас, было весело и всё такое? И, как бы, по уже сложившейся традиции не будем говорить об этом и всё усложнять? Нет, ну а что, отличная такая древняя традиция дрейфующей планеты Угю, да. Мне даже почти нравится.Его несет по ходу. Но терять уже давно нечего. Кроме Сонгю, собственно. А Ухён вдруг как никогда четко понимает, что Сонгю терять не готов.- Рейдеры работают одни, - очень мягко отвечает Сонгю.И это слишком прямой ответ. Слишком резкий и наотмашь. Ухён к такому ответу не готов. Ухён с таким ответом не согласен.- А я не хочу один работать. Я хочу с тобой. Навсегда.Сонгю вздыхает тяжело. Опускается на койку и хлопает рядом с собой ладонью, мол, иди сюда, сейчас тебе взрослые всё разъяснят. Ухён плетется покорно, садится, но смотрит с вызовом, настороженно, готовый, если что, наивно так собой дверь заслонять и ?не пу-щу!?.- Ты про стокгольмский синдром читал когда-нибудь?- При чём тут…- Похоже очень, - перебивает его Сонгю, - там же больше никого не было. Выветрится, попустит. Ты гипертрофируешь, потому что в принципе склонен к излишней эмоциональности.Принято.Помнишь, Ухён? Принято.Ухён помнит. Но Ухён не согласен.И принимать не готов.Нет.Не сейчас.Да и никогда в будущем.Только не так.- Нет, - только и говорит он, и этот комок в горле, когда ?мне столько всего надо тебе сказать?, но сказать ничего не можешь, - у меня нет правильных слов, - признается Ухён, - ты знаешь, мне было девятнадцать, а у тебя был дурацкий такой свитер горчичного цвета и челка не стриженная, хотя пора, - он беспомощно разводит руками.- Что? – у Сонгю выражение лица странное, плывет.Ухёну рассмеяться хочется нервно, и он швыряется ещё одним своим мнимым козырем:- Помнишь, ты мне по челюсти врезал и в ногу робота вмял, орал, мол, что ты знаешь? Помнишь, я сказал интуиция? Я ещё тогда знал. Когда девятнадцать и горчичный свитер. Ты… ты сказал – принято. Ты сказал окей. Адреналин, забрало моментом, всё равно больше на планете никого. Но я ещё восемь лет назад знал, что так и будет.Сонгю заламывает брови, выдыхает медленно:- И мозгоправы тебя после этого отпустили с пометкой ?абсолютно здоров??Ухён улыбается криво:- Мозгоправы меня отпустил с пометкой ?сам со своим дерьмом разбирайся?. И вот… я пытаюсь, как бы. У меня по тебе долгое и большое. У тебя по мне – принято. Знаешь, у меня в коллекции песня старая есть, you said that I’m the one, I said it’s just for fun. Мне всё равно, честно, - Ухён кивает, как слова свои подтверждая, - только не выкидывай так просто, а? Выруби своё рацио сраное про стокгольмский синдром. Было же хорошо. Давай попробуем?У Сонгю в глазах большими буквами, что было хорошо там, на планете. У Сонгю в глазах ещё большими буквами, что ничего не выйдет путного, они же долбанные рейдеры, у рейдеров никогда ничего путного не бывает. Тем более вот так. И тут, в большом мире ничего хорошего не будет. Сонгю закрывает глаза, а Ухён, кажется, и дышать перестает. Ну, спасибо за попытку. Жаль, что не вышло. Жаль, что от этого зависела вся его жизнь. Пора уходить. Бежать от станции далеко, ещё дальше, и никогда не возвращаться. И может вообще остепениться, осесть на Земле, забыть всю эту фигню про романтику дальнего космоса.Но Сонгю выдыхает медленно и говорит, так же обреченно, как тогда с порталами, так же обреченно как пять минут назад про сутки и робота:- Ладно. Хорошо. Давай попробуем.