Часть 2.2 Попытка успокоить Рёко (1/1)

Рёко?Вокалист??!? — вот этого я никак не ожидал. И что же он хочет, возвратившись обратно?

Парни, утихомирясь, встали, начали отряхиваться и наперебой спрашивать у ...как его там, Наоки, что он здесь делает, что случилось и т.?д. и т.?п. Обо мне забыли. Обидно, ну да и ладно — я не спешил напоминать о себе, ожидая ответов на волнующие меня вопросы. — Ну, появилась возможность остаться в городе и я решил вернуться, — с невинным выражением ответил парень.?Вот так просто, да? А ничего, что теперь Я пою в группе и уступать место не собираюсь??.В репетиционной повисла гнетущая тишина: все смотрели на меня, а я прожигал взглядом Наоки. Он же, презрительно ухмыльнувшись, отвернулся в сторону. — Наоки, это Рёко наш вокалист, — нарушил тишину Нарисо, но никакой реакции на произнесенные слова не последовало. — Ладно, парни, нам надо закончить репетицию — все за инструменты! Рёко, держи микрофон, — ободряюще положив руку мне на плечо, протянул Каору.?Спасибо! — мысленно благодарил я любимого за поддержку. — Я так просто не сдамся!?. Зазвучала музыка и я начал петь с особым усердием, не обращая внимания на Наоки.Наоки?Пой, сучонок, пой, пока возможность есть. Скоро я вновь займу полагающееся мне место, а ты, опозоренный, сам сбежишь — я уж это устрою! Кстати, что это за непонятные взгляды на Каору, который почему-то не пресекает их, как было раньше с любым другим? Неужели все так изменилось? К слову сказать, голос-то у парня неплохой, чистый и сильный, что злит меня еще больше. Ох, и достанется же ему!?РёкоМы отыграли все песни и собирались расходиться. — А пойдемте-ка в бар — отметим мой приезд? — предложил Наоки. — Да, отлично! — подхватили ребята. — Ну, тогда всем пока! Мне там делать нечего.Послышался смешок Наоки.

Я уже собирался уходить, как в дверях меня поймал Каору: — Рёко, пойдем с нами, а то я расстроюсь. — Да ничего, в следующий раз присоединится, если будет возможность, — влез Наоки, — мы не обидимся! — Да? Тогда я тоже в следующий раз. — Нет, Каору! Я расстроюсь! — протянул этот засранец, пытаясь вызвать мою ревность. — Ждем вас снаружи! — бросил Каору, таща меня на улицу.Заведя за угол здания, он успокаивающе положил руки на плечи: — Не волнуйся. Ты — вокалист Bad Rose, ты им и останешься. — А кто здесь волнуется? — сбросив его руки, на повышенном тоне возмутился я. — Я злюсь. Каору, ну что это за хрень такая?! — Все будет хорошо, — поцелуй в висок и легкое объятие, от которого почему-то появилась слабость в ногах. — Иначе я уйду из группы, и мы будем с тобой собирать новую. — Дурак, не надо таких жертв. — я потянулся за поцелуем, не заботясь о том, что нас кто-то может увидеть.Наоки?Значит, я был прав — сладкая парочка. Тьфу ты! Что ж Каору, жаль, что ты оказался таким слабаком и выбрал это ничтожество. Ну да и черт с тобой — это мелочи. А вот уход из группы из-за него — это непростительно! Только вот он вокалистом не останется, но и ты никуда не уйдешь!?РёкоДо бара мы дошли сравнительно в спокойной обстановке: Наоки рассказывал о последнем месяце жизни в другом городе, я же предпочитал не влезать в разговор. А в баре начались все мои беды: во-первых, этот ублюдок занял место рядом с Каору; во-вторых, озвучивая заказ, он якобы забыл про мой (при этом извинялся с такой невинной улыбкой, что бесило еще больше!); в-третьих, что-то он слишком часто обращался к Каору и ?нечаянно? дотрагивался до него; и в-четвертых, чем вывел меня окончательно, предложил: ?А давайте, Рёко будет на бэк-вокале!?Мне повезло, что стенки бокала оказались прочны, иначе, я точно бы раздавил стекло в руке.Наоки?Как же я забавлялся, издеваясь над этим мелюзгой, втаптывая его в грязь и играя на нервах! А после своего предложения — еле сдерживал злой смех, видя, как он реагирует. Жаль вот, только парни не поддержали и свели все к шутке. Ну ничего, все еще впереди!Вскоре Каору и Рёко ушли, и весь интерес к встрече у меня пропал. Но я остался, чтобы выяснить, что из себя представляет этот собачонок: добрый, исполнительный, всем помогает, буквально спас группу своим появлением, отлично держался на выступлении, фанаты его приняли — идеальный, аж противно!? Рёко— Пойдем, провожу тебя. — сказал Каору. — Я не девчонка — сам дойду! — настроение было не ахти, поэтому я и срывал злость. — Я просто хочу побыть с тобой. И не воспринимай выпады Наоки так близко: я же говорил — все будет хорошо.?Мне бы твою уверенность? — подумал я, но вслух не озвучил. Мы шли молча: Каору курил свои кофейные сигареты, а я продолжал вспоминать и беситься. И почему этот ублюдок так уверен в себе? Какого черта он заигрывал с Каору? Как такие люди вообще появляются на земле? И почему сегодня четверг, а не среда, а луна, сволочь такая, светит так тускло, что ничего не видно! Меня раздражало абсолютно все! — Мы пришли, — проник в сознание голос Каору.Я открываю замок магнитным ключом и вхожу в подъезд, забывая, что не попрощался, но он идет за мной. Поднимаюсь на этаж, захожу на площадку. Чувствую руки на талии и спине, уверенно разворачивающие меня, мешая идти дальше. Каору прижимаетменя к себе и его губы требовательно впечатываются в мой рот.?Черт! Не вовремя-то как — знает же, что я на взводе!?. Брыкаюсь, пытаясь вырваться, но крепкая хватка блокирует все движения. Перестаю сопротивляться: стою, не реагируя, просто наслаждаясь поцелуем. Объятия немного ослабевают, давая мне возможность двигаться. — Успокоился? — Немного, — робко улыбаюсь, глядя в его глаза, в которых зарождается пламя.Запускаю руку в волосы, другой — обнимаю и мы снова целуемся: он пытается завладеть моими губами, но я убегаю, отчего удостаиваюсь легких поцелуев в щеки, уголки рта, подбородок. Потом сам рывком поднимаюсь на цыпочки, скользя при этом своим телом по телу любимого и, беря его за голову, сам целую, гладя по щеке и щекоча за ушком. Сердце Каору бешено бьется, меня впечатывают в стену, приподняв за ягодицы так, что я обхватываю его бока, прижавшись еще ближе. Запрокидываю голову, притягивая его к своей шее и, довольно урча, наслаждаюсь ласками. Прерываю любимого и с напором врываюсь в его рот, просовывая язык глубоко внутрь. Его стон тонет в поцелуе, а тело начинает бить крупная дрожь. Я, поддавшись желанию, запускаю руки под его рубашку, гладя теплую мягкую кожу — Каору чересчур шумно дышит. Он меняет положение рук так, что теперь поддерживает меня одной рукой, а другая ложится на мой пах и гладит его. Ощущения сносят крышу — такую вольность я позволил в первый раз. Стоп!!! Надо остановиться. — Каору,— предостерегающе произношу я сбивчивым голосом, но слова тонут в очередном поцелуе.Ноль реакции. Он продолжает гладить меня там и начинает расстегивать ширинку. Прерываю поцелуй и прикусываю участок его шеи, говоря этим прекратить движения. Он лишь поставил меня на ноги, сжимая одной рукой в объятиях, а другой — продолжая гладить мою возбужденную плоть через нижнее белье. С каждой секундой кусаю сильнее — ему уже обеспечен красный след, но терпит. Его рука оттягивает резинку трусов и на секунду касается моей влажной головки. — Нет! — что есть силы отталкиваю его так, что он врезается в соседнюю стенку.Лихорадочно привожу себя в порядок и смотрю на него: голова слегка наклонена вперед, пальцы впиваются в злосчастную стену по обе стороны от тела, дышит надрывами.?Черт, я скотина! Сам же довел его до такого состояния, а разрядки никакой!? — но все же в моем взгляде читается обвинение.Он же виноватым себя явно не считает и выжидательно смотрит в ответ. В этот раз проиграл я. — Прости. Как ты? — спрашивал я совсем не об ударе о стену. — В норме. Помоги мне успокоиться.Он подошел ко мне, обнял и, как маленький, уткнулся в шею, а я начал гладить его по голове. Через пару минут дрожь в теле унялась, а спустя еще некоторое время, выровнялось и дыхание. — Ну все, я пошел, — весело сообщил Каору, — И забудь о Наоки — он тебе не соперник.Последовал легкий поцелуй, и вскоре я остался на площадке один.Каору?Господи! Как же можно ТАК издеваться?! Ладно предыдущие разы, но сегодня он меня настолько сильно возбудил, что сдерживаться не было сил, а потом — НИЧЕГО! Черт! Я живу без секса уже столько времени! Еще немного таких вот испытаний, и у меня начнутся проблемы! И изменить я не могу — люблю его — и он не дает. Что же делать-то?? — размышлял я, идя по улице и докуривая пачку сигарет.