Воспоминания (1/1)
курсивом (в этой части и следующей) - записи в дневникеКюхён готов грызть зубами потолок, лишь бы не принимать лекарства, которые ему прописывает врач. Пытаясь сбить горечь, вяжущую язык, он не прожевывает таблетки, а сразу их глотает, запивая огромным количеством воды. Но на языке и нёбе все равно остается неприятный привкус. Настолько неприятный, что в одно время Кю просто напросто перестает их принимать, думая, что ничего страшного не произойдет. Ошибается - боль в висках возвращается, вдавливаясь в черепную коробку чугунными иглами с тупыми концами. Кюхён зарывается пальцами в волосах, прощупывая небольшой поперечный рубец на затылке. Утыкается в подушку, пытаясь не растерять слезы по щекам. Головная боль не проходит, раны после аварии заживают, но шрамы все равно остаются, но самое главное, он не помнит ничего из прошлой жизни.
Когда человек забывает все, даже самого себя, ему приходится начинать с самого начала. Кюхён с трудом адаптируется к новой жизни - за каждым поворотом его ожидает какая-то неприятность. Ему и так нелегко развивать свою личность, а хёны усложняют эту задачу, пытаясь его перенастроить на свой лад. Сначала дарят Кюхёну игровую приставку, хотя он только за день до ее покупки упомянул, что не понимает, почему в прошлом ему необходимо было столько ноутбуков. И игры эти…определенно не его занятие. Ему скучно сидеть целый день за ноутбуком, щелкая по мышке и стуча пальцами по клавиатуре. В следующий раз Итук-хён приносит Кюхёну стопку дисков с какой-то дорамой, где более восьмидесяти серий, и заставляет смотреть, мол, ?старый? Кюхён ее просто обожал. Но новому Кюхёну дорама кажется неинтересной. Его хватает всего на две серии, еще две он смотрит через силу, постоянно перематывая вперед. Досмотреть даже не пытается.Иногда Кюхёну кажется, что хёны его не любят, потому что он ?слишком не тот?.Он достает из-под подушки дневник с ручкой, чтобы снова попытаться вывалить все мысли на бумагу. Оказывается, вести дневник не так-то просто. Его первая и единственная запись, оставленная неделю назад, обрывается еще в самом начале. Раскрыться не получается даже перед неодушевленным предметом.
Так странно записывать свои мысли на бумагу. Вроде не вслух, а все равно чувствую себя психом, разговаривая сам с собой.Врач не врет про воспоминания. Они действительно возвращаются, как он и говорил – внезапно и вспышками. Но Кюхён не воспринимает эти отрывки как прошлое. Обычный лживый фантом, подкинутый собственным подсознанием, потому что то, что он вспоминает не может быть правдой.Первое воспоминание возникает неделюназад, когда к ним в гости заглядывает Шивон. Кюхён в этот день чувствует себя впервые за последнее время счастливым, потому что хён – единственный, кто относится к нему без фальши. Или Кюхён просто выдумывает, лишь бы не считать себя полностью отверженным.Кюхён готовит попкорн, а Шивон рассказывает ему смешные случаи, произошедшие на съемках дорамы. Смех и добрая улыбка хёна – лучшее лекарство. И это правда. Кю действительно чувствует себя немного лучше. На некоторое время, пока не роняет тарелку с попкорном. Он садится на корточки и собирает пережаренную кукурузу обратно в посуду, поднимая голову наверх, чтобы поинтересоваться у Шивона, не хочет ли он ему помочь. Но стоит Кюхёну увидеть антрацитовые блестящие глаза, как в собственных глазах пролетает молния, пронзая роговицы воспоминанием. Веки резко опускаются, словно кто-то зацепляет за них крючки и тянет вниз, заставляя тонкую кожу натягиваться на глазные яблоки. Внутри разливается липкое чувство, когда в голове мелькает мерзкая картинка – Кюхён стоит на коленях перед Шивоном, расстегивая ширинку на его брюках и…Кюхёна знобит. Отходя от вспышки и возвращаясь в реальность, ему должно быть противно, но в воспоминании Кю сам хотел этого, ожидая с каким-то сумасшедшим предвкушением.
Он быстро поднимается на ноги и бежит прочь из кухни, по дороге ударяясь плечом о деревянный косяк. Влетает в ванную комнатуи, склоняясь над унитазом, избавляет свой желудок от завтрака. Кюхёна рвет полчаса с перерывами. В горле сохнет, словно он выблевывает сено, которое застревает длинными колоссами в глотке и царапает гланды.Не раздеваясь, Кю становится под холодный душ, ловя ртом воду, чтобы перебить привкус кислоты на языке пресностью. Кристальные капли разбиваются о болезненно бледное лицо, делая его еще прозрачней. Окоченев под ледяным душем, Кюхён вылезает из ванны и, поскользнувшись, падает, ударяясь локтем об раковину. На ватных ногах добирается до своей комнаты и слабым телом плюхается на кровать, укрываясь одеялом. Кюхёну холодно, потому что мокрая одежда липнет к коже как корочка льда.Но раздеться сейчас кажется непосильным трудом. Кюхён больше не хочет, чтобы воспоминания возвращались. Не такие. Потому что они неправильные и мерзкие.
Второе воспоминание приходит спустя два дня после первого. Только в этот раз оно проявляется во сне. Кюхён, вскрикивая, просыпается, резко приподнимаясь на кровати. По вискам скользят капли пота, мокрые пальцы сжимают одеяло, а внизу живота горит так, словно тело заворачивают в раскаленный металл. Кюхён падает обратно на постель, закрывая лицо ладонями. Он возбужден, и это так неправильно. То, что происходило во сне не должно быть причиной такой постыдной реакции тела.
В лже-воспоминании (назвать его настоящим у Кюхёна не поворачивается язык) он занимается сексом с Шивоном. И все настолько ярко, живо, красочно, потому что он видит это не со стороны, а словно заново принимает в этом участие. Самое ужасное – секс безумен, ошеломителен, просто невероятно приятен. Даже в реальности Кюхён ощущает, как плавится кожа в тех местах, где его касался Шивон, кончики пальцев приятно покалывает, словно просыпаясь, Кюхён вырывает из собственного прошлого все заряды тока, которыми его накрыло после оргазма. Тело приятно ломит, как будто он занимался сексом не во сне, а наяву несколько минут назад. Кюхён до сих пор чувствует на себе тяжесть Шивона, чувствует его в себе. Ему уже не неприятно, скорее стыдно, что его посещают ненормальные фантазии с любимым хёном в главной роли, которые к тому же возбуждают.После этих воспоминаний Кюхён начинает думать о Шивоне намного чаще. Анализирует, вычисляет, пытается понять, почему все эти непонятные то ли воспоминания, то ли просто бурная фантазия непосредственно связаны с хёном. Потихоньку Кю понимает, что находясь рядом с Шивоном, ловит взглядом его движения, улыбки, впитывает в свою память его голос, запах тела и волос. Создает в своей голове отдельную папку с названием ?Чхве Шивон?. И, кажется, неожиданно влюбляется. Интерес к хёну уже не подпитывается воспоминаниями, а исходит изнутри, наверное, даже из сердца, потому что когда Шивон прикасается к Кю, оно начинает выделывать совершенно безумные вещи – усердно выстукивает, колотит, колотит, колотит, не сбавляя скорость. Теперь Кюхёнждет воспоминаний, надеясь на то, что из них можно будет понять, что раньше связывало его с Шивоном. Возможно, он бы даже спросил хёна об этом лично, но будучи неуверенным в том, что отрывки прошлого правда, решает не рисковать.Кюхён не может рассказать это дневнику. Оно настолько личное, что даже бумага не должна знать всех подробностей. Он быстренько записывает число, короткими фразами описывает неделю и, убирая дневник обратно под подушку, ложится спать.
…Третье воспоминание не просто внезапное. Оно совершенно отличается от предыдущих. Необъяснимое, статичное, с одной единственной эмоцией.Все мемберы группы вечером собираются в общежитии, потому что у Хичоля, с которым Кюхёну еще не удалось познакомиться, увольнительная из армии. Кю знает всех своих хёнов по именам, даже заучивает некоторые интересы, чтобы лучше общаться, но Хичоль для него - глухая стена. В реальности одного из старших хёнов он не знает, а из интернета получает о нем неоднозначную информацию.Кюхён заходит на кухню, где уже собралось несколько человек – лидер, Шивон и Хичоль. Он немного смущается, поэтому несмело подходит к Хиниму, официально здоровается с ним и слегка кланяется, чтобы быть вежливым и учтивым. Хён ухмыляется, и эта ухмылка бросается пылью в глаза. Очередное воспоминание, которое выжигает в Кюхёне огромную дыру. Глупее не придумаешь, потому что в памяти воспроизводится обычная ухмылка, пусть и злорадная. Но и ее вполне достаточно, чтобы Кю завис на пару секунд, смаргивая неприятное воспоминание.- Ты глухой что ли? Поздоровайся со старшим! – Кюхён смотрит на протяную руку Хичоля и не понимает, что ему нужно сделать. В голове полнейший хаос, сбивающий его с мыслей. Хиним скрещивает руки на груди, недовольно поджимая губы. – Тебе вместе с памятью отшибло правила хорошего тона? – ироничным голосом спрашивает он, совершенно не заботясь о том, что бьет по больному.
- Я... – Кю не знает, что ответить. На кухне тишина. Никто из хёнов не вмешивается, чтобы обратить все в шутку. Он смотрит себе под ноги, лишь бы не смотреть в наполненные презрением глаза.
- Скажи что-нибудь. Или мозги тебе тоже отшибло, - Кюхён прикрывает веки, не понимая, что он сделал Хичолю такого, что хён так его унижает. Глаза уже щиплет, предвещая слезы, но он старается сдерживаться изо всех сил.- Прекрати, хён. – Внезапно вмешивается Шивон, поднимаясь из-за стола. Чонсу тоже поднимается, подходит к Хиниму и кладет свою руку на его плечо. – Ты должен перед ним извиниться.Лицо Хичоля расплывается в усмешке.- Я не обязан извиняться перед человеком, который своей недалекостью тормозит деятельность группы.
Кюхён, чувствуя, как слеза скатывается по щеке, извиняется и выходит из кухни. Вроде направляется в свою комнату, а оказывается в ванной, которая, видимо, будет постоянной свидетельницей его слез. Кюхён пытается закрыть дверь на замок, но пальцы не слушаются, поэтому он просто ее захлопывает, сползая по стене, утыкается лбом в колени и плачет.Кто-то стучится и просит разрешения войти, но Кюхён слышит все издалека, словно звуки размывает его слезами. Сейчас он находится на параллели между реальностью и прошлым, пытаясь понять, в какую сторону бросить свое ненужное тело. Сильные руки обнимают его, притягивают к своей груди. Кюхён чувствует знакомый запах, настолько родной и теплый, что немного успокаивается, словно вдыхает гербарий из мелиссы, шиповника и ромашки. Шивон зарывается носом в его волосах, поглаживая по спине.- Почему Хичоль-хён меня ненавидит? Я же не сделал ничего плохо. Я не хотел попадать в аварию. Не хотел терять память. Я не хочу жить заново, - Кюхён срывается, выговаривая через всхлипы все эмоции, которые не смог выплеснуть в свой дневник. А потом прерывается от внезапной мысли – а ведь Кю даже не знает, на самом деле ли он не хотел попадать в аварию и терять память. Может быть, у ?прошлого? Кюхёна жизнь была еще хуже, что он просто решил с ней распрощаться или забыть?- Никто тебя не ненавидит. А Хиним всегда такой. Со всеми.Кюхён прикасается щекой к груди хёна, задевая кончиком носа его ключицу. По венам разливается тепло, согревая кожу. Даже слезы сохнут на щеках.
- Посиди так со мной, - просит он у хёна, понимая, что не может так быстро отказаться от этих объятий. Шивон, словно чувствуя, что макнэ нуждается в близости,сжимает его еще крепче.
- Я всегда с тобой. Чтобы не случилось. Теперь всегда, - шепчет Шивон, и Кюхёну хочется в это верить. - Хён, как ты думаешь, а в прошлом я мог бы захотеть покончить жизнь самоубийством? – вырывается помимо воли. Шивон чуть отстраняет его от себя, широко раскрывая глаза в испуге.- Господи, о чем ты таком говоришь? Ты никогда, слышишь, никогда не стал бы делать такой глупости, - а потом снова обнимает его и еле слышным шепотом продолжает, - иначе, я бы никогда себя не простил.…Мне стало намного легче. Может быть, из-за того что я слишком долго сдерживал слезы, а может, потому что чуть-чуть выговорился. Теперь я окончательно уверен в том, что не хочу ничего вспоминать. Почему-то кажется, чтодва образа, преследующие меня фантомами из прошлого, связаны друг с другом. Не знаю, как это объяснить, просто чувствую.Теперь я уверен, что не хочу ничего вспоминать. Наверное, боюсь увидеть то, что ?старый? Кюхён хотел бы забыть.
?… иначе, я бы никогда себя не простил?. Почему Шивон так сказал? Я не смог спросить. Я трус, да?Пожалуйста, пусть эти слова не имеют отношения к аварии…Кюхён, пока перечитывает свою запись, нервно грызет колпачок ручки. Замечает, что повторяет одно предложение два раза. Видимо, машинально. Появляется острое желание перечеркать написанное, вырвать к черту страницу, разорвать ее, сжечь, избавиться полностью, как преступники избавляются от свидетелей. Но что-то внутри подсказывает этого не делать. Кюхён подписывает сегодняшнее число, рисует грустный смайлик, как делает в каждой записи, чтобы показать свое настроение. Пряча дневник в нижний ящик тумбочки за всякими папками, он выходит из своей комнаты с надеждой на то, что в этот день ему кто-нибудь улыбнется и не скажет ?а раньше ты бы этого не сделал...? Потому что больно осознавать то, что раньше его любили, а сейчас вместо того, чтобы полюбить заново, пытаются насильно вернуть к тому, что его, скорее всего, покинуло навсегда.