Часть 2. У врача (1/1)
В кабинет одним глазком заглядывает солнце, вырисовывая лимонную полосу света на рабочем столе и растапливая плитку шоколада на фольге черными каплями. Доктор аккуратно пододвигает сладость к Кюхёну, делясь с ним, пока она окончательно не превратилась в бесформенную жижу.
- Угощайся. Как твои дела?- Хорошо. Вроде… – Кюхён отламывает дольку шоколада с незатронутого солнцем края и кидает ее себе в рот. Потом отделяет фольгу от этикетки и складывает из нее самолетик. – Приходится каждый день ходить на уроки вокала и танцев. А еще заучивать много песен и постановок.- Получается? – Доктор наблюдает за Кюхёном с улыбкой. Сейчас взрослый парень больше похож на ребенка, который играет с самодельным самолетиком и набивает рот шоколадом.
- Песни запоминаются, а с танцами проблема. Я не умею танцевать, а меня все равно заставляют.- Но раньше же ты танцевал. – Возражает седоволосый мужчина, потирая веки за линзами очков. – Навыки есть, просто развивай их.- Я просматривал старые видео, повторял за самим собой, но танцевать так же, как и раньше у меня не получается.И вообще… странно смотреть на самого себя и не помнить ничего из того, что вижу. – Кюхён отламывает еще одну дольку и быстро ее разжевывает. – А память ко мне вернется? - спрашивает, наверное, уже в сотый раз.Врач устало откидывается на кресле, снимает прямоугольные очки и убирает их в футляр. Потом на несколько секунд задумывается, из-за чего на переносице появляются маленькие морщинки, отпечатанные временем жизни. Обычно он старается просто замять неловкий вопрос, но сегодня почему-то решается ответить так, как думает.- Не хочу врать, поэтому скажу так. Есть два варианта ответа, и каждый врач выбирает тот, что считает нужным. Одни говорят, что вероятность возвращения памяти менее десяти процентов. Сокращают до минимума, считая, что так помогают человеку не зацикливаться на прошлом, а пытаться строить жизнь заново. – Врач замолкает и, кидая на Кюхёна заинтересованный взгляд, ждет от него реакции. Кю слушает серьезно, немного нервно сминая пальцами самолетик. Видно, что волнуется. Вздохнув, он продолжает. – Другие же напротив, увеличивают вероятность до семидесяти процентов, чтобы человек не терял надежду.
- А вы как скажете? – перебивает его Кю, выкидывая помятую разорванную фольгу в окно. Врач неодобрительно качает головой, прослеживая полет пострадавшего самолетика.- Так нельзя, - делает он замечание, словно шкодливому ребенку, а потом отвечает непосредственно на вопрос. – Я не буду говорить в процентах. Мозг человека слишком сложен, чтобы дать ответ в цифрах. Я не знаю, вернется к тебе память или нет, прости. Бывает такое, что она возвращается совершенно внезапно. Просто не думай об этом. Осваивай новую жизнь.
- Чонсу-хён сказал, что в прошлом я очень любил играть в компьютерные игры. И не болтал так много, как сейчас. – Кюхён достает из рюкзака игровую приставку и показывает ее врачу. – Это мне подарили хёны, когда я выписался из больницы. Сказали, что новейшая модель, которую я хотел приобрести, но не успел из-за... Только вот я ненавижу игры. Мне не хватает терпения проходить всякие уровни. Бред какой-то.- Почему тебя это расстраивает? Если тебе что-то не нравится, то не заставляй себя.- Но тогда получается, что я не смогу быть таким же, как раньше?
Доктор с болью смотрит в детские наивные глаза и ужасно хочет соврать, что все Кюхён сможет, что обязательно будет таким, как раньше, и вообще память скоро вернется, просто нужно время. Но врать не в его правилах. Потому что, как считает доктор, человека лучше всего закалять правдой, даже если она неутешительна и жестока.- Скорее всего. Ты сейчас на стадии новорожденного. По-новому узнаешь мир и развиваешься по-другому, в связи с изменившейся обстановкой. Не той, что была у тебя в детстве. – Доктор, не вставая с кресла на колесиках, докатывается до шкафа и, чуть приподнимаясь, достает оттуда черный блокнот. Потом возвращается к рабочему столу и отдает этот блокнот Кюхёну.- Зачем это?- Я советую тебе вести дневник. Записывай туда все подряд – свои мысли, как прошел день, какая погода. Что угодно. Просто пиши, чтобы разложить новую жизнь по полочкам.
Кюхёнзаглядывает в него, проводя пальцем по белому листу в клетку. Потом чертыхается, замечая отпечатки от шоколада.- Это мне поможет все вспомнить?
- Это тебе поможет не забыть.
- Как это? – не понимает Кю, убирая подаренный доктором дневник в рюкзак. Он ведь и так забыл все что можно.- Если я начну объяснять, ты не поймешь. Просто сделай так, как я советую, хорошо?- Ладно.Доктор переключает взгляд на огромные часы на стене. Не замечает как день, из-за внезапно выглянувшего солнца, приблизился к вечеру. Серое осеннее небо проясняется до светло-голубых проблесков надежды. Или просто обманывает, чтобы хоть немного успокоить.- Возможно, ты будешь вспоминать что-то из прошлой жизни обрывочными картинками. Обычно это происходит внезапно и вспышками. Я выпишу тебе комплекс витаминов для профилактики и кое-какие таблетки. – Мужчина щелкает ручкой несколько раз, прежде чем начать писать. Кюхён в это время доедает шоколадку и, пока врач не видит, вытирает липкие пальцы о ткань в карманах брюк.
- Я приду к вам на следующей неделе? – спрашивает Кю, поднимаясь с мягкого кресла. На рецепте написано какими-то закорючками, сложно прочитать, поэтому он надеется, что аптекарь разберется в написанном. Количество лекарств настораживает.Врач кивает, улыбаясь глазами.- Можешь приходить, когда захочешь. Но в следующий раз не в разгар рабочего дня, хорошо?Кюхён обматывает шею шерстяным шарфом и натягивает шапку по уши, чтобы скрыть глаза за длинной челкой.
- Спасибо, что поговорили со мной. - Голос Кю внезапно меняется с детского звонкого на взрослый глухой. - Мне иногда кажется, что я не с этой планеты, потому что хёны смотрят на меня как на инопланетное существо.- Пойми их. Они тебя не знают, так же как и ты себя. Необходимо время, чтобы привыкнуть друг к другу.
Кюхён держится за ремни рюкзака, впиваясь в грубую шершавую ткань ногтями. Внутри все просится наружу, желая раскрыться перед единственным понимающим человеком, но что-то снова мешает. Стальной блок на чувства не позволяет сказать то, что гложет черепные кости, облизывает их раскаленным огнем, принося боль в затылке.
- Если что-то тебя гложет, ты всегда можешь мне об этом рассказать, - говорит доктор, словно прочитав его мысли. - Никто об этом не узнает. Помнишь про клятву Гиппократа?
Кюхён нерешительно кивает головой, как будто смутно представляет себе, о чем его спрашивает врач. Все знания кажутся поддельными, фальшивыми, потому что он не помнит, как их получил.- Лучше запишу в дневник, - останавливается Кю на этом варианте и, попрощавшись, выходит из кабинета с теплой атмосферой в холодный мир с проседью отчаяния. Сложно возвращаться в общежитие, где тебя никто не ждет, потому что ты для всех чужой. Даже для самого себя.Кюхён плотно укутывается в шарф, скрываясь от осеннего ветра. Сердце, словно исцарапанное острым грифелем, снова ноет из-за небесной несправедливости. Он поднимает голову наверх, устремляя взгляд на небо. Интересно, в день, когда он попал в аварию, оно было таким же обманчиво светлым?