14. Lucifer (1/1)

Девочка разглядывает беременную женщину.

— Что это у вас? — показывает пальчиком на живот. — Это мой ребеночек! — улыбается будущая мама. — А вы его любите? — Конечно, очень люблю! — Тогда зачем же вы его съели!?Ни за что бы не написала, но моим сыновьям нужен отец. О себе: 22 года, не замужем, детей пока нет?.Тусклое пламя очага и сальных свечей слабо освещало убогую обстановку дома Розалинды. В углу единственной комнаты, рядом с печкой, стояла широкая кровать, застеленная штопаными простынями и рваным одеялом, не так давно жизненно необходимая хозяйке дома, зарабатывавшей себе на жизнь проституцией. Теперь с этим было покончено – но не по желанию Розалинды, а по стечению обстоятельств. Деревня была разорена, все клиенты, приходившие к ней, погибли. Точно так же, как их жены и дети, которые когда-то презирали и проклинали ее. Сейчас в деревне осталось всего два живых человека – сама Розалинда и юный Джим МакКен, такой же изгой, как она.Розалинда склонилась над лежавшим на постели мальчиком и положила руку ему на лоб. Джим слабо пошевелился и пробормотал что-то, не открывая глаз.

— Что с ним? – требовательно спросил голос за спиной Розалинды.— Он болен, вот что, — устало ответила женщина. – У него жар – он весь горит.Она обернулась и посмотрела в светящиеся багровым светом глаза.Страх давно покинул Розалинду, уступив место отчаянию и усталости. Демоница все еще была на месте, она уничтожила деревню и явно не собиралась уходить. Молитвы и распятие не действовали. Розалинда ничего не могла с этим поделать.— Вылечи его, — приказным тоном произнесла демоница. – Я хочу, чтобы он жил.— Легко сказать, — вздохнула Розалинда. – Ведь я не доктор. Я могу лишь ухаживать за ним, облегчить его страдания. Ему нужен доктор, а доктора здесь нет... Даже если бы был, я не уверена, что у меня хватило бы денег...Демоница нетерпеливым жестом велела ей замолчать.— Я приведу доктора. Самого лучшего, какого смогу найти, — с этими словами она исчезла, но уже через несколько минут вернулась, волоча за шиворот трясущегося от страха пожилого человека в ночной рубашке и колпаке, крепко сжимавшего в руках саквояж.— Это личный врач королевы. Думаю, лучше не сыскать. Слушай меня и подчиняйся, если хочешь жить! – обратилась она к доктору. — Видишь этого мальчика на кровати? Вылечи его, и я исполню любое твое желание. Но если не сможешь, не сносить тебе головы!Дрожащий как осиновый лист доктор долго осматривал пациента, потом, собравшись с духом, попросил перо и бумагу и написал рецепты каких-то микстур.

— Давайте ему лекарство трижды в день. Переодевайте в сухую одежду, если он вспотеет. Кроме того, ему нужно хорошее питание. Комнату надо хорошенько топить и иногда проветривать, чтобы выгнать сырость. Даст Бог, мальчик поправится через несколько дней. Но, смилуйтесь надо мной, я не могу дать гарантию, что ребенок выздоровеет! Он очень серьезно болен, мы можем лишь надеяться!— Бесполезно, — покачала головой демоница. – Вот они, лучшие человеческие врачи.— Пощадите! – доктор упал перед ней на колени. – Верните меня обратно! Клянусь, я сделал все, чем мог вам помочь!— Убирайся, — разгневанная демоница взмахнула рукой, и врач исчез.Оторопевшая Розалинда смотрела, как демоница черной когтистой рукой подняла со стола рецепт.— Я добуду эти лекарства. Эти, и еще кое-какие другие, которые знаю... А ты пока смотри за Джимом. Не отходи от него ни днем, ни ночью. Бежать бесполезно – я тебя сразу найду. Ты и живешь только благодаря милости его младшего брата. Так что заботься о нем... Я пришлю тебе слугу по имени Тимбер: он будет топить печь и носить воду. Он принесет тебе все, что пожелаешь. Запомни – ты живешь, пока жив Джим МакКен.С этими словами демоница исчезла. По привычке прошептав молитву, Розалинда вернулась к Джиму. Смочив холодной водой тряпицу, она положила ее на пылающий лоб мальчика.— Лука, — едва слышно прошептал Джим.Следующие два дня и две бессонных ночи были адом для Розалинды. Джиму не становилось лучше, он лежал на кровати и бредил. Он отказывался от еды и лишь иногда просил пить. Розалинда почти насильно кормила его с ложки бульоном и точно так же давала лекарства. Демоница, которая назвалась Ханной, и ее слуга по имени Тимбер (молчаливый юноша с кроваво-красными глазами) изо всех сил старались помочь, но женщина подозревала, что, не будь ее на месте, они вдвоем не смогли бы выходить мальчика. Тимбер, хотя и был очень проворный и исполнительный, но что-то в его поведении наводило на мысль об ущербности, заставляя Розалинду относиться к нему как к ребенку или умалишенному. Демоница же вела себя так, словно до этого на пушечный выстрел не приближалась к человеческим детям и уж подавно никогда не имела собственных. Глядя, как она беспомощно переминается с ноги на ногу рядом с постелью Джима, Розалинда невольно вспомнила свою младшую сестру Агнес, четыре года назад умершую от чахотки. Когда Агнес было пятнадцать, она забеременела от бывшего в их деревеньке проездом красавца и родила слабого, болезненного мальчика. Розалинда помнила, как сестра металась по дому, рыдая в голос, когда ничем не могла успокоить плачущего сына. Теперь обоих уже не было на этом свете – ни несчастной глупенькой Агнес, ни ее младенца...На третий день Джим пошел на поправку. Он все еще был слишком слаб, чтобы подняться с кровати, но жар спал, и у мальчика появился аппетит. На четвертый день Джим уже вставал и ходил по дому, а на пятый – запросился на улицу.— Ну пожалуйста, Розалинда, пусти меня – мне надо навестить могилу брата... Я должен отнести Луке колокольчики.Поняв, что уговоры бесполезны, Розалинда накинула на плечи Джима старый отцовский пиджак, обвязала ему шею шарфом и под руку вывела его из дома – ей казалось, стоит его отпустить одного, и он на полпути свалится без сил.Они медленно брели по источающим трупное зловоние улицам, среди полуразрушенных домов. Розалинда, едва не лишившись чувств, прикрыла рот платком, но Джим не обращал внимания и торопил ее, стараясь добраться как можно скорее да маленького холмика на цветочном поле у окраины деревни – могилы, которую он собственноручно выкопал для брата несколько дней назад.— Скажи мне, Розалинда, — Джим повернул к ней бледное лицо. – Когда я лежал в бреду, мне постоянно мерещился один и тот же образ... Женщина с белыми волосами и глазами, как у змеи, одетая в черную кожу... Отвратительнейшее создание! Скажи, ведь этого не было?— Джим.., — испуганно пробормотала Розалинда, знавшая, что демоница, прячась, следует за ними по пятам. Женщина невольно обернулась – ей показалось, что на крыше одного из домов мелькнула черная тень.— Ведь не было же? – умоляюще спросил мальчик.— Конечно не было, — вздохнув, ответила Розалинда. – Тебе привиделось.— Как хорошо, — улыбнулся Джим. – Я не смог бы жить, зная, что эта тварь существует... Смотри, Розалинда, вон те колокольчики! Давай наберем целую охапку…В паре десятков метров от них Ханна стояла на крыше. Она прекрасно слышала, что сказал Джим, но это не слишком расстроило ее. Слезы подступили к горлу лишь когда она увидела свежий могильный холмик над телом Луки. Это было так легко, так естественно плакать, глядя, как Джим и Розалинда украшают колокольчиками могилу ее малыша, меж тем до этого она не плакала в течение тысячелетий. Ее сердце было словно бездонная чаша – души заключивших с ней контракт проваливались в нее одна за другой, не в силах наполнить хотя бы до половины. И вот, она поглотила душу Луки, не надеясь на что-то особенное – и ее чаша мигом оказалась полна до самых краев, и даже сверх того. Это нечто вылилось через край, упало на землю в виде слез. Слезы текли и текли, но наполненное горем сердце Ханны продолжало болеть, разрываясь на части, и молило о спасительной пустоте.Но Ханна больше не хотела пустоты.— Госпожа Ханна! Госпожа Ханна! – испуганно прошептал Тимбер.Она быстро вытерла слезы и обернулась.— Что случилось?— Гость. Важный гость. В вашем замке, госпожа. Томпсон и Кантербери приняли его с почестями, но он непременно желает видеть именно вас.— Имя?— Рене Вергилиус.Ханна выругалась про себя.Что от меня нужно этому сумасшедшему? Как он невовремя!Впрочем, Рене никогда не является вовремя.Несмотря на то, что среди демонов он слыл, мягко говоря, странноватым, Вергилиус был одним из самых старых и могущественных исчадий ада. С ним приходилось считаться. Ханна поняла, что ей придется ненадолго оставить Джима и встретится с Рене.Недоумевая, что могло заставить его нанести визит, она отправилась домой вместе с Тимбером.Рене Вергилиус (его человеческий облик представлял собой мужчину лет сорока в темной одежде, в синих очках и широкополой шляпе с пером) ожидал ее в гостиной, нагло развалившись на ее любимом диване. Впавшие в транс Томпсон и Кантербери стояли перед ним на коленях, а Рене лениво ласкал руками их лица.

— А вот и третий! – вместо приветствия воскликнул он, едва узрев Тимбера. – Точно такой же, как эти двое. Одна душа на три тела – я многое повидал, но такого еще не видел! Ты и вправду талантлива, Ханна Аннафеллоус!— Томпсон, Кантербери, отойдите от него! – ледяным тоном приказала Ханна, и близнецы, мигом очнувшись, вскочили с места. – Что привело тебя в мой замок, Вергилиус? Говори быстрее и только по делу, так как у меня мало времени!— У тебя контракт? – заинтересованно спросил Рене, снимая круглые очки с синими стеклами, чтобы протереть их полой своего длинного плаща. Плащ, впрочем, был достаточно засаленный, и очки не стали чище.

— Ты пришел, чтобы спросить меня об этом?Оставив очки в покое, Рене снял шляпу и почесал шевелюру. Его длинные волосы выглядели спутанными и давно не мытыми.— Где твое восточное гостеприимство, Ханна Галаадетянка? Я почти год по всему миру искал встречи с тобой! Я прочесал Швецию, а также Исландию с севера на юг и с юга на север, потому что некие сведущие люди говорили мне, что ты все еще обитаешь в стране викингов! И вот я нахожу тебя на этом туманном острове, совсем не там, где я ожидал. А эти тупые клоны даже не сообразили приготовить мне горячую ванну и откупорить бутылку хорошего старого вина! Каково, а?Поняв, что Рене не уймется, пока не получит своего, Ханна со вздохом приказала тройняшкам нагреть воды и приготовить ванну, наведаться в винный погреб, накрыть стол, а пока гость изволит отдыхать, постирать его одежду.— Вот это другое дело, — завернутый в банный халат Рене после купания развалился в кресле с бокалом в руке. – Что значит забота женщины! Чувствую себя помолодевшим на полтысячи лет.

— Рене, — почти умоляюще произнесла Ханна. – Может, все-таки перейдем к делу?— Ах, красавица, ну конечно же перейдем. Мне тоже не терпится, — он подмигнул и положил руку на ее затянутое блестящей черной кожей колено.Ханна резко отстранилась и бросила на него испепеляющий взгляд.— Мое гостеприимство не простирается так далеко, Рене Вергилиус!Демон разочарованно вздохнул и отставил бокал в сторону.— Я не мог не попытаться. Видимо, или я стал староват, или у тебя на самом деле мало времени. Впрочем, и у меня его тоже не много – хотя нет, у меня-то его навалом, а вот они могут и не дождаться... Я пришел спросить тебя о том, где сейчас Иштар Паллас.Много десятков лет не слышавшая этого имени Ханна даже не сразу сообразила, о ком ее спрашивают. Потом, поняв, разозлилась.— Откуда мне знать? У нас с ней разные пути – она сама по себе, а я сама по себе. Мы с ней давно не виделись.— А не убила ли ты ее? Мне помнится, ты собиралась.Ханна презрительно фыркнула— Когда-то хотела. Но то время прошло. Если она мне не досаждает – пусть живет. Стоит ли напрасно пачкать меч в нечистой крови?— Поклянись, что говоришь правду, — вдруг посерьезнев, потребовал Вергилиус.— Чем поклясться?— Люцифером, что лежит в самом Сердце Ада.Когда Ханна снова фыркнула, Рене вздохнул и добавил:— Я знаю, никто из вас не верит в то, что я когда-то рассказывал. Все считают, что он не более чем легенда, плод фантазии обреченных, но, поверь мне, я видел его своими глазами, как сейчас вижу тебя.

— Перестань, Рене. Из Сердца Ада еще никто не возвращался. Даже демоны не выходят оттуда живыми.— А много ли демонов ходило туда?.. Понятно. Значит, ты веришь слухам, будто я не водил в Ад Данте Алигьери, будто я обманул заключившего контракт.— Мне все равно.— Думай что хочешь, но мы рука об руку прошли все круги Ада. Мы достигли самого дна, увидели Люцифера и нашли оттуда выход в Рай – все, как Данте описал в главном труде своей жизни.— В Рай? – вдруг встрепенулась Ханна.

— Люцифер мог даровать мне Рай, — грустно улыбнулся Рене. – Но я отказался. Честно говоря, я испугался. Я так привык к тому, кто я есть... И вдруг променять все это на жизнь простого смертного?— Ты хочешь сказать, Люцифер предлагал тебе стать человеком?— Любой демон может превратить человека в демона. Но лишь Люцифер настолько могуществен, что способен избавить демона от грехов и возвратить ему человеческий облик.Глаза Ханны загорелись.— Если я пойду к Люциферу и попрошу сделать меня смертной...— Нет, — покачал головой Рене. – У тебя не получится.— Почему это? – обиделась Ханна.— Ты не одна из Падших. Ты родилась намного позднее. Люцифер не узнает твою печать, и стражи разорвут тебя на куски.— Но должен же быть способ...— Он есть. Стражи не тронут того, кого приведет за собой Падший, один из семидесяти двух. Они пропустят его и всех, кто с ним будет, будь то демон, человек или жнец. Люцифер увидит печать Падшего и исполнит все желания— Ты говоришь правду, Рене Вергилиус? – взволнованная Ханна вскочила на ноги.— Клянусь Люцифером.— Тогда и я... Клянусь Люцифером, что не причиняла вреда Иштар Паллас. Впрочем, я не видела ее уже почти две тысячи лет. Если она сейчас и мертва, то не по моей вине.— Надеюсь, она жива, — серьезно ответил Рене. – Будет очень печально, если она умрет, не выполнив свой долг.Ханна не обратила внимания на его слова. Она опустилась перед Рене на колени, взяла его за руки и умоляюще заглянула в глаза.— Пожалуйста, расскажи мне, как попасть к Люциферу? Куда надо идти?— Сердце Ада находится на дне океана прямо под Островом Мертвых. Но, Ханна, ты уверена, что на самом деле хочешь стать человеком? Ты вечно молода, прекрасна и могущественна – весь мир у твоих ног! И ты хочешь променять все это на полную страданий короткую жизнь смертной? Зачем?— Я хочу родить ребенка.Рене замер в изумлении, потом до него дошло.— Душу? – кончиками пальцев он коснулся груди Ханны.Девушка молча кивнула.— Люцифер дарует тебе это, моя дорогая, — Вергилиус ласково погладил ее по голове. – Он омоет тебя слезами, и ты снова будешь чиста... Но есть одна проблема: для полного счастья ребенку нужен отец.— Отец?— Мужчина, который будет растить его вместе с тобой и любить его так же, как ты или сильнее.— И это я тоже добуду, Рене Вергилиус, — пообещала Ханна.— Вот, пожалуй, и вcе. Когда я раccталаcь c Рене и вернулаcь в деревню, Джима уже нашли люди Транcи. Они забрали его c cобой. Сначала я очень раccтроилаcь, но потом поняла, что, возможно, оно и к лучшему. Джим должен был умереть, чтобы воccоединитьcя c братом в моей утробе — другого выхода проcто не было. Судьба cама вела его навcтречу нашему контракту. Тропинка оказалаcь куда более извилиcтой, чем я могла предположить. Зато на этом пути мы вcтретили того, в ком нуждалиcь — Падшего, вернее, cразу двух Падших. Тебя, Клод, и тебя, Себастьян.Замолчав, Ханна на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь затишьем перед неминуемой бурей. Как, должно быть, они злятся на нее! Мужчины не любят быть обманутыми. Демоны – тем более.— Значит, ты использовала нас, Ханна, — проговорил Михаэлис. – ?Один из вас прекратит свое существование как демон?. Тебе было не важно, кто именно выйдет победителем из схватки. Одного бы ты все равно забрала с собой.

— Тебе нужна была лишь печать, — добавил Клод, невольно коснувшись кисти левой руки.— Ошибаетесь, — Ханна подняла голову и встретилась с ними взглядом. – Рене сказал: ?Не важно, в каком состоянии будет Падший. Люцифер способен даже воскрешать мертвых. Это его основная функция – поддерживать жизнь?. Еще он рекомендовал мне выбрать Себастьяна, но, поработав с Клодом, я больше привязалась к нему. Однако, решающее слово было за господином – Алоисом Транси. Теперь он — мой сын.— А моя душа была лишь приманкой в этой игре, — спокойно, без горечи, произнес Сиэль.Ханна повернулась к нему.— Прости меня. Мне в самом деле жаль. Я поэтому все и рассказала, чтобы ты знал: у тебя есть шанс снова стать человеком. Если захочешь, можешь пойти к Люциферу.Сиэль пожал плечами.— Если я снова стану человеком, Себастьян поглотит мою душу. Ведь так?— Да, мой господин. Абсолютно точно.— Ну вот. К тому же, я не могу бросить Лиззи... Но кто вообще такой этот Люцифер? Сверхдемон, который не покидает ада? Ты видела его, Ханна?Демоница покачала головой.— Под водой я изо всех сил старалась не выпустить тело Клода из объятий. В самом конце я начала терять сознание. Помню, что кто-то вытащил меня из воды. Там было сухо и светло. Я лежала на чем-то твердом, и Клод лежал рядом со мной. Свет лился сверху, и голос задавал мне вопросы. Спрашивал, кто я, зачем пришла и чего хочу. Потом мы договорились, что мы с Клодом воскреснем как люди. Голос сказал, что ему будет трудно, но он попытается исполнить наше желание.— Так и сказал? – насторожился Сиэль.— Да.— А голос был мужской или женский?— Сейчас я припоминаю, что это были два голоса – мужчины и женщины. Большую часть вопросов задавала женщина – особенно то, что касалось воскрешения.— Люцифер, получается, как ангел – меняет пол?— Не думаю, — Ханна покачала головой. – У меня сложилось впечатление, что со мной разговаривали два абсолютно разных человека. И еще... Не знаю, важно ли это, но между собой они переговаривались на неизвестном мне языке.

Сиэль задумался.Ничего не понимаю.— Самое интересное началось потом, — вдруг вставил Клод. – Я, конечно, ничего не помню, так как был, по сути, мертв – или почти мертв. Но когда мы возвратились в этот мир, мы родились заново. Меня и Ханну – двух голых младенцев – тридцать два года назад нашли на западном побережье Шотландии, у самой кромки воды. В один и тот же день, с перерывом в несколько часов. Меня усыновила пара, которая и нашла меня на пляже, а Ханна попала в приют, из которого ее через год забрала другая приемная семья. Мы познакомились, когда нам было семнадцать. Мы ничего не помнили о том, что когда-то были демонами, но... Когда мы встретились, нас сразу потянуло друг к другу.При этих словах янтарные глаза Клода вдруг потеплели. Он улыбнулся и через стол протянул жене руку.

— Не бойся, Ханна... Иногда ты заставляешь восхищаться собой. Даже если ты мне лгала, я прощаю тебя.