8. Lucia (1/1)

В комнате Лиззи было сумрачно – горела лишь настольная лампа. Девочка сидела на кровати, все еще изредка всхлипывая и прижимая забинтованную ладонь к груди. — Я думала, ты уже догадалась, – сказала Эстер, протягивая ей носовой платок. — Как? Они были так добры ко мне... такие вежливые. И красивые. Никогда не видела столько красивых людей в одном месте, — призналась Лиззи. — Они – не люди, Элизабет. Разве ты не обратила внимание на их руки? – Эстер показала собственные, с черными ногтями и печатью. — Ну, я думала... Мало ли... Нет, я подумала, что Сиэль просто красит ногти в черный цвет. Эстер вздохнула. ?Куда уж ей...?. — Что же теперь делать? – жалобно спросила Лиззи. — Советую держаться от них подальше. — Но... — взгляд девочки упал на висевший на спинке стула пиджак Клода. – Но мы должны вернуть пиджак! — Позвольте, принцесса, я сама это сделаю. — Нет, — Лиззи встала с кровати и подошла к стулу. Коснулась пальцами черной ткани, взяла в руки. – Мистер МакКен дал его мне, мне и возвращать. — Это может быть опасно. — Я не верю, что Сиэль нарочно хотел причинить мне вред. Эстер едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.Дура. Какая же она дура.— Странно, — пробормотала Лиззи, ощупывая пиджак. – Почему он такой тяжелый? Порывшись в его карманах, она, к своему удивлению, извлекла на свет три позолоченных столовых ножа. — Ну вот, — вздохнула Эстер. – Еще одно доказательство. — Ножи? Зачем они? — Демоны любят использовать предметы быта в качестве оружия. Клоду по душе столовые ножи, мне – карандаши и ручки. — По-моему, ножи – круче, — заметила Лиззи.— Я тоже так думаю, — невозмутимо ответила Эстер. – Но ручки – экзотичнее. — Ты смеешься надо мной, — догадалась девочка. — Как я могу, вы же моя хозяйка. Однако уже поздно, и вам пора спать. Я принесу вам горячего молока.Сказать, что Ханна была разозлена, означало ничего не сказать. Черные клубящиеся тени метались по кухне. Ханна поняла: еще немного, и стены покроются трещинами и падут, смятые волной ее гнева. Все же дом в Нортвуде был дорог для нее – это был дом, где росли ее сыновья, поэтому она усилием воли подавила гнев демона. Но ярость требовала выхода, поэтому Ханна дала волю эмоциям. Пожив человеком, она умела их проявлять. — Маленькая дрянь! – процедила она сквозь зубы. – Она обманула меня. Выслушав мою историю, ни слова не сказала о себе! — Она просто не успела, — заметил Клод, поправляя очки. – Нам помешали. — Не успела! Как бы не так! Да она наверняка сама все это и подстроила. Девчонка завизжала очень вовремя, — проворчала демоница. — Ханна, успокойся, — вмешался Себастьян. – Эстер не стала бы рисковать хозяйкой. Даже если она ее не очень ценит. — Ты... Да вы оба ее не знаете. Вы позволили обдурить себя. Теперь отправляйтесь и притащите ее обратно, силой, если придется. Я хочу услышать ее историю. Клод и Себастьян переглянулись. В следующее мгновение Клод бросился на Ханну, прижал ее к стене. Ханна не успела отпрянуть. Пальцы Клода больно сжали ее подбородок. Второй рукой он схватил ее за горло. Ханна зашипела как разъяренная кобра. Вскинув руку, она ударила его по лицу, смахнув очки и оставив кровоточащие царапины на щеке. Клод даже ухом не повел. Она хотела ударить еще, вцепиться ему в глаза, но руки Себастьяна схватили ее за запястья. В миг Ханна оказалась зажатой между двумя демонами. — Да кто ты такая, чтобы нам приказывать? – глаза Клода источали холодную злобу. Сжав пальцы, он слегка придушил ее.— Мы не твои игрушки, Ханна, — прошептал ей на ухо Себастьян.— Я – твоя жена, — прошептала она обращаясь к Клоду. Высвободив руку, она погладила по щеке Себастьяна. – Я – та, которая подарила тебе детеныша. Я – та, которой вы проиграли.Она зажмурилась, думая, что сейчас они разорвут ее на куски, но вместо этого услышала приглушенный смех. Она открыла глаза: Клод улыбался. Раны на его щеке уже успели исчезнуть.— Ты такая красивая, когда сердишься, — сказал он, нежно взяв ее лицо в ладони. – И еще красивее, когда меня боишься. Я лю...Ханна поспешно зажала ему рот ладонью.— Не говори так! Демоны не должны это произносить! Даже в шутку!— Вот как? Это же просто слова.— Слова, Клод? – Себастьян вдруг наклонился и крепко поцеловал Ханну в губы. – Значит, ты ее совсем ко мне не ревнуешь?Демон ухмылялся. Ханна вытерла губы рукавом.— Вас обоих, — ответил Клод.Они прижались к ней сильнее, сдавив ее в объятиях.— Отпустите, я не в настроении, — заявила Ханна.Они не послушались ее. Себастьян завел ей руки за спину, а Клод расстегнул ее блузку и разорвал лифчик.— Пора тебя проучить, — прошептал он, сжимая руками ее груди.

— Отпусти...Он впился в ее губы злым поцелуем, заставив ее замолчать. Длинный язык паука заполнил ее рот. Ханна почувствовала, что ей не хватает воздуха. Клод руками больно мял ее грудь и теребил соски. Себастьян в это время задрал ей юбку, его пальцы скользнули по бедру, под резинку чулок, потом оттянули и сдвинули в сторону стринги. Его рука оказалась между ее ног.— Н-нн.., — Ханна по-прежнему не могла ничего сказать, так как Клод не отрывался от ее рта.— А ты уже влажная. Как быстро, — дыхание Себастьяна щекотало ее ухо.Его палец без предупреждения проник внутрь, и Ханна глухо застонала. Рука Клода отправилась вниз, под трусики Ханны, где присоединилась к действиям, совершаемым Себастьяном. Потом палец Себастьяна атаковал ее другую дырку. Ханна поняла, что они собираются с ней сделать, но сопротивляться было уже поздно, да и не хотелось.Они целовали ее, целовали друг друга, не отрываясь от процесса. Они практически одновременно расстегнули штаны. Ханна обняла Клода— и повисла на нем, обвив ногами его бедра. Себастьян пристроился сзади, разведя в стороны ее ягодицы.

Они овладели ею тут же, прямо на кухне. Теперь уже Клод зажимал ей рот рукой. Она дергала за волосы склонившегося над ней Себастьяна, а тот кусал ее за шею. Заниматься этим стоя оказалось весьма неудобно, и вскоре они оказались на полу: Клод – лежа на спине, Ханна – сверху, между ним и Себастьяном. Закончилось все достаточно быстро, но впереди была еще вся ночь, для них троих, не нуждающихся во сне.

Клод и Себастьян остались довольны несчастным видом Ханны: заплаканное лицо, мятая одежда, порванные чулки...Они не могли читать ее мыслей, и поэтому торжествующе ухмылялись. Но улыбки увяли, стоило им встретиться с ней взглядом.— А теперь, — сказала она, поднимаясь с пола. – Идите и приведите ко мне Эстер.— Эстер, постой, не уходи. Не выключай свет, хорошо? Посиди со мной. Расскажи мне сказку.

— Сказку, принцесса? О чем бы вам хотелось услышать?— Все равно какую, — пальцы Лиззи крепче сжали ее ладонь. – Пока я не усну.После похищения девочку часто мучили кошмары, она боялась засыпать в полной темноте – ей чудилось, что она снова в том подвале.

К счастью, лампа в комнате могла гореть всю ночь. А еще ее сон хранила Эстер Паллас.И она стала рассказывать.Жил некогда на горе могучий лев. Он охотился каждый день, и звери гор страшились силы его. Однажды повстречал лев пантеру. Вся шкура ее была изодрана, и мех ее висел клочьями. От множества ран была она ни жива ни мертва.Спросил ее лев:— Что случилось с тобой? Кто порвал твою шкуру, кто ободрал твой мех?И пантера ему ответила:— Это сделал человек.

Спросил тогда лев:— А кто такой человек?

Ответила ему пантера:— Нет никого хитрей человека! Никогда не попадайся ему в руки!Затаил лев злобу на человека и отправился его искать. Повстречал он в пути осла и лошадь. Морды их опутывала узда, а в зубах были удила. Спросил их лев:— Кто вас так связал?И они ответили:— Это наш господин, человек!Удивился лев:— Неужели человек сильнее вас? Тогда сказали они:— Он наш хозяин. Нет никого умнее человека. Никогда не попадайся ему в руки!Еще больше обозлился лев на человека и ушел от осла и лошади.Повстречался он с быком и коровой, рога их были опилены, ноздри их были проколоты, а на шее у них лежало ярмо. Спросил их лев, кто это сделал, и они сказали ему, что сделал это их господин, человек.Пошел лев дальше и встретил медведя. Когти у него были обрезаны, а зубы вырваны. Спросил его лев:— Неужели человек сильнее даже тебя?И медведь ответил:— Да, сильнее. Был у меня в услужении один человек. Он приносил мне пищу. Но однажды сказал он мне: ?Воистину твои когти слишком длинны; они мешают тебе брать пищу. А зубы твои слишком слабы и не дают тебе вкушать то, что ты хочешь. Позволь мне их вырвать, и я принесу тебе вдвое больше пищи, чем обычно!? И я позволил ему их вырвать. И вот он взял мои зубы и когти, швырнул мне в глаза песок и убежал. А мне уже нечем было его удержать.Рассмеялся лев и сказал:— О человек, если ты когда-нибудь попадешься мне в лапы, я отплачу тебе сразу за все обиды, которые ты причинил зверям гор!И лев отправился дальше на поиски человека. Но тут случилось так, что попалась под лапу льва мышка, с виду хилая и совсем маленькая. Лев хотел уже ее раздавить, но мышь взмолилась:— Не дави меня, господин мой! Если ты меня съешь, мною ты все равно не насытишься. Если же ты меня отпустишь, голод твой не станет сильнее. Но зато, если ты мне подаришь жизнь, я тоже когда-нибудь подарю тебе жизнь. Не причиняй мне зла, не убивай меня, и когда-нибудь я спасу тебя от беды.Лев посмеялся над мышью и сказал:— Что же ты можешь сделать? Ведь никто на земле не сможет со мною справиться и причинить мне зло!Но мышь поклялась ему:— Клянусь, что избавлю тебя от гибели, когда придет для тебя черный день!Лев принял все это за шутку, однако подумал: ?Если я съем эту мышь, сытым я и вправду не стану!? И он отпустил ее.И случилось так, что один охотник, который ловил зверей в западни, выкопал яму как раз на пути льва. Лев провалился в яму и попал в руки охотника. Опутал его охотник сетью и крепко связал сухими ремнями, а сверху перевязал ремнями сыромятными.И вот связанный лев лежал в горах и горевал. Но судьба пожелала, чтобы шутка мыши стала правдой. Захотела она посмеяться над надменными словами льва и в седьмом часу ночи привела к нему маленькую мышку.Сказала тут мышка льву:— Разве ты не узнаешь меня? Я та самая маленькая мышка, которой ты подарил жизнь. Я пришла, чтобы сегодня отплатить тебе тем же. Попался ты человеку в руки, но я избавлю тебя от гибели. Нужно быть благодарным тем, кто сделал тебе добро.И вот мышь принялась грызть путы льва. Она перегрызла все сухие ремни и все ремни сыромятные, которыми он был связан, и освободила его от пут. Потом мышка спряталась в гриве льва, и он в тот же час отправился с нею в горы.— Какая замечательная сказка, — сказала Лиззи. – Расскажи еще что-нибудь!— Уже поздно, принцесса.— Ну еще чуть-чуть, а потом буду спать, — сонным голосом пообещала Элизабет.— Хорошо. В красивом городе на берегу моря жила-была девочка по имени Лючия. У нее были мама и папа, и еще пятеро младших братьев и сестер. Они жили в квартале бедняков, и едва сводили концы с концами. Однажды Лючия пошла вместе с отцом за хлебом, а когда они вернулись...Эстер почувствовала, что Лиззи отпустила ее руку. Дыхание девочки было ровным – она крепко спала.Эстер склонилась над ней и поправила одеяло.За окном раздался едва слышный шорох, мелькнула тень.Волоски на шее Эстер встали дыбом, она резко выпрямилась и, подхватив пиджак Клода со спинки стула, вышла за дверь.— Спите, принцесса. О незваных гостях я позабочусь, — проговорила она, бросив последний взгляд на постель Элизабет.— Когда Лючия и отец вернулись, — нашептывала Эстер, поднимаясь по чердачной лестнице на крышу. – Они застали на месте их дома руины. Понимаешь, Лиззи, их дом был трехэтажный, но очень плохо построен, на скорую руку. Несколько лет назад было большое землятресение, и многие здания в городе разрушились. Богатые люди давали деньги на восстановление храмов и общественных зданий, а бедняки сами отстроили свои хижины из обломков старых – как могли. Но стоило случиться еще одному — совсем несильному — землятресению, как дом снова развалился. Не повезло именно семье Лючии: они жили на нижнем этаже, их завалило. Они все погибли. Лючия с отцом нашли приют у соседей, потом снимали каморку над винным погребом. Но отец вскоре запил от горя, не смог работать, а через пару лет и умер. Лючия осталась одна. Чтобы не умереть с голоду, ей пришлось стать волчицей.Она открыла чердачное окно и выбралась на крышу особняка. Ее встретил ледяной ветер и падающий с неба мокрый снег. Эстер даже не поежилась. Она едва чувствовала холод.От печной трубы отделился темный силуэт. В свете фонаря блеснули стекла очков.— Час, в который приличные люди наносят визиты, давно миновал, — заметила Эстер.— Я пришел не с дружеским визитом, — ответил Клод и выстрелил в нее паутиной.Эстер отпрыгнула в сторону, едва успев увернуться. Ее плечо и ногу задело что-то тонкое, режущее. Демоница споткнулась и распласталась на крыше. Подсветка террасы на крыше находилась на уровне колен: в свете желтых и зеленых ламп Эстер увидела сияющие нити, натянутые тут и там, образующие некое подобие сети.— Как грубо! — воскликнула она, перепрыгнув через нити и встав на перила.

— У меня нет причин быть вежливым, — бесстрастно ответил Клод.— Я не про это, — засмеялась Эстер. – Твоя сеть очень грубо сделана!

Вместо ответа он снова выстрелил в нее. Эстер прошлась колесом по перилам, ловко минуя паутину.

— Так меня не поймаешь. Я не Кошатник, который все время попадает в твою сеть.Клод начинал злиться.Где Михаэлис, черт побери? Он должен был помочь!— Ах, вспомнила. Я должна вернуть тебе кое-что, — проговорила Эстер, стоя на руках. В ее зубах сверкнул позолоченый столовый нож. Она подпрыгнула вверх, на миг растворившись в темноте, а в следующее мгновение в Клода, один за другим, полетели все три его ножа.

В последний момент Фаустус вскинул руку, защищая голову, и ножи вонзились в предплечье и кисть левой руки.

Рукав рубашки мигом пропитался кровью.— Упс! Кажется, я нечаянно тебя поранила, — снова рассмеялась Эстер. – Но ты сам виноват: такой неловкий! Себастьян бы поймал их на лету.— Все верно, юная леди, — раздался за спиной вкрадчивый голос. Сильные руки крепко схватили Эстер. – Я гораздо быстрее его.Клод презрительно фыркнул, вытаскивая ножи и пряча их в карман. Себастьян скрутил руки Эстер и удерживал их одной рукой, другой держа ее за горло. Он подкрался так незаметно, что она не почувствовала его.Проклятье!— Если вы пришли за моей хозяйкой..., — процедила Эстер сквозь стиснутые зубы, безуспешно пытаясь вырваться.— Мы пришли за тобой, — оборвал ее Клод. – Ханна желает тебя видеть.Он подошел к ней и взял ее за подбородок, рассматривая, словно необычное насекомое.— Забавно. Ты называешь Ханну своей дочерью. Как я понял, это ты когда-то сделала ее демоном. Интересно узнать, насколько вы похожи. Есть ли внутри тебя демонический меч? Стоит попробовать достать его, как считаешь, Себастьян?— Только сунься, и я откушу твою поганую руку, — не разжимая зубов и одновременно демонстрируя эти самые зубы, проговорила Эстер.

— Клод, я не собираюсь копаться у нее в желудке. Давай покончим с этим, — возразил Себастьян. – Или я оставлю вас разбираться друг с другом один на один.Фаустус выглядел разочарованным, но не стал спорить. Он лениво провел руками по груди Эстер, вытирая кровь о майку с британским флагом. Потом его руки оказались под футболкой.

— Оставь меня! Не трогай! – запротестовала демоница, пытаясь лягнуть его ногой.— Да, ты нисколько не похожа на Ханну. Тебе и лифчик-то незачем носить. Они такие маленькие.Его большой и указательный пальцы сжали соски. Эстер зажмурилась.— Но очень чувствительные, верно?— Прекрати!— Зачем так протестовать? Я не первый, кто прикасается к тебе... Ты же была шлюхой в Помпеях, Иштар. Ты жила в лупанарии.— Это так, но... Ах!Клод внезапно задрал на ней майку до подмышек, обнажив худое, почти мальчишеское тело, и, опустившись на корточки, припал ртом к ее груди. Неестественно длинный язык прошелся по ребрам и впалому животу. Потом Клод расстегнул и сорвал клетчатую юбку, открыв кружевные трусики. Их он просто приспустил до колен Эстер.— Не надо!Эстер судорожно сжала колени, но Клод силой развел ее ноги в стороны. Ухмыляясь, он приставил указательный палец к отверстию и готов был проникнуть в нее.Себастьян заметил слезы в глазах Эстер.

Он тут же подхватил девушку на руки и сделал шаг в сторону. Клод, опиравшийся рукой о бедро Эстер, покачнулся и едва не упал.— Какого черта, Михаэлис?Поставив Эстер на землю, Себастьян надел на нее трусы, расправил футболку, поднял с земли юбку, надел ее на Эстер и застегнул молнию. После этого достал из кармана гребешок и причесал волосы девушки, а потом вытер ей слезы. Все произошло так быстро, что пораженная демоница и пикнуть не успела. Она стояла и тупо смотрела на Себастьяна.— Леди сказала ?нет?, значит ?нет?.— С тобой сегодня скучно, — ответил Клод, поднимаясь на ноги и надевая очки. – Зря ты так снисходителен. Она лишь выглядит как ребенок. Она – такой же демон, как и остальные.

— Я не буду это обсуждать, — отрезал Себастьян.Клод презрительно пожал плечами.Себастьян поднес руку ко рту и слизнул слезы Эстер. Внезапно выражение его лица изменилось, взгляд застыл. Себастьян словно увидел нечто, чему не мог поверить.Через мгновение он пришел в себя. Провел рукой по лицу, надел перчатки. посмотрел на Клода и Эстер.— В чем дело?— Ни в чем. Эстер, ты должна пойти с нами. Всего лишь рассказать историю, которую ты обещала. Больше ничего.Эстер кивнула, искоса глядя на Клода. Когда они, все трое, подошли к краю крыши, она шепнула ему:— Поберегись теперь, паук. Ты мне за это ответишь! Когда Эстер в сопровождении бывших дворецких снова появилась на кухне, Ханна торжествующе посмотрела на нее и улыбнулась. Эстер выдержала ее взгляд, не опуская глаз.— Налейте мне чего-нибудь выпить, прежде, чем я начну, — попросила она, без приглашения усаживаясь за стол.— Обойдешься, — сказала Ханна.— Я заварю чай, — возразил Себастьян.— Зеленый. С жасмином, — добавила Эстер. – Всегда хотела попробовать.— Как будет угодно.— Кстати, как Сиэль?— Господин отдыхает.

— Понятно, — улыбнулась Эстер. – Надеюсь, его сон будет достаточно крепок, и он не окажется этой ночью вблизи поместья Миддлфорд, чтобы побеспокоить мою хозяйку. Иначе...— Уверяю, господин не таков. Он сам приложит все усилия, чтобы не тревожить мисс Элизабет. Я за это ручаюсь.Ханна громко кашлянула.— Ах да, моя история. Печальная глава моей жизни, — Эстер выдержала драматическую паузу. – Я, Эстер Паллас, оказалась заживо погребенной за то, что пыталась делать добро.Себастьян чуть не выронил чайник. Клод и Ханна изумленно уставились на нее.— Не верите? Ну так слушайте о том, как я, погубившая Трою, пыталась спасти Помпеи. Ее тогда называли Афиной или Астартой. Все были уверены, что это лишь прозвище. Клиенты, приходившие в лупанарий, обычно просто спрашивали белокожую девушку, добавляя, что она то ли гречанка, то ли родом из Финикии. Если клиент был согласен заплатить восемь ассов, ему показывали дверь в угловую каморку на втором этаже, где и проживала упомянутая девушка. Каморка-кубикула была крохотной, с единственным окном и голыми стенами. На каменном ложе лежал набитый соломой матрас, а на нем – потертый, но чисто выстиранный плащ. В отличие от десятка точно таких же каморок на первом и втором этаже лупанария, обстановка комнаты не ограничивалась каменным ложем. В углу помещался складной столик и сундучок, в котором хранились свитки и письменные принадлежности. Девушка, оказывавшая услуги в этой комнате, умела читать и писать. Обычно она ждала клиента сидя на кровати и широко улыбаясь. Она не развязывала ремешки сандалий, не снимала одежд. Чаще всего этого не требовалось. Большинство клиентов приходили сюда не за плотскими утехами: по слухам, невзрачная девушка-чужестранка умела исполнять желания. Мужчины из разных городов Римской империи, самого разного происхождения и достатка, входили в эту комнатку под покровом ночи. Некоторые уходили почти сразу же, иные задерживались на час или на всю ночь, другие же уводили девушку с собой. Перевязав левую руку тряпкой, Иштар уходила из лупанария и пропадала на несколько месяцев (а то и на пару-тройку лет), но всегда возвращалась, отсчитывала хозяйке золотые монеты и возвращалась в каморку, которую даже в ее отсутствие никто не смел занимать. Стоит ли говорить, что при такой жизни демоница постоянно была сыта: людские души сами плыли к ней нескончаемым потоком. Многие жители Помпей знали или догадывались, что она такое, но почти никто не осуждал ее, не пытался истребить — гордые римляне считали, что сами вольны распоряжаться своей жизнью и смертью, и в том числе душой. Исполнение сокровенного желания в обмен на душу? Справедливая цена. А то, что заключивший контракт с демоном умирает... Ну, так всем суждено умереть, рано или поздно.— Мне тоже нравились те времена, — вздохнул Себастьян. – Гораздо приятнее, чем средневековье! Театры, водопровод, термы! Чистые улицы, приятно пахнущие люди. И кошек никто не уничтожал! Клод и Ханна молчали, но по их глазам было видно, что им также по душе быт и нравы Римской империи. Прожив больше трех десятков лет в Помпеях, Иштар была вынуждена признать, что счастливые деньки, видимо, подходят к концу. Предвестником беды стало большое землятресение шестьдесят третьего года, когда многие здания в городе пострадали, некоторые люди погибли, да и ее саму едва не завалило. Верная Помпеям, она осталась, и жила здесь еще шестнадцать лет, готовая в любой момент попрощаться с городом. Помпеи иногда ощутимо потряхивало, Везувий ворчал, но люди, понятия не имевшие, что такое вулкан, продолжали заниматься своими делами. В то утро Иштар отчего-то загрустила, глядя на нежно-лиловую гору на горизонте из окна своей каморки. Демоница сидела на кровати, держа на коленях обьемный свиток с переписанной второй книгой ?Естественной истории? Гая Плиния Секунда (впоследствии известного как Плиний Старший). Иштар отчего-то вдруг расхотелось читать. Она стала думать, стоит ли покинуть Помпеи уже сейчас или ждать неизбежного, когдапод шумок можно будет украсть одну-две души. Ее размышления были прерваны появлением рыжеволосой девушки в светло-желтой тунике. Она влетела в комнату, не постучавшись, и тут же, задыхаясь от быстрого бега, выпалила: — Хочу, чтобы эдилом выбрали Клавдия Руфа! – и в изнеможении повалилась на ложе рядом с Иштар. Демоница нахмурилась. — Неужели ради такого пустячного желания ты готова заключить со мной контракт? Даже не думай, Лючия. Лючия по прозвищу ?Маленькое Сердечко? рассмеялась и замотала головой.— Да нет же! Вот, — она протянула Иштар кусок угля. – Ты единственная из нас умеешь писать. Напиши на восточной стене лупанария, да покрупнее: ?Маленькое сердечко предпочитает Клавдия?. Все это увидят и проголосуют за него! — Но это же не альбум! — А чем хуже? Разве мы не можем писать на наших собственных стенах? Разве это запрещено? К тому же, у меня нет денег заплатить за надпись в альбуме. — Ну ладно, а с чего ты решила, что его выберут? — Да как же его не выбрать, — захлопала ресницами Лючия. – Он высок и статен, и так красиво говорит. Обещал дать великолепные праздники. Нет более достойного должности эдила!Иштар тяжело вздохнула, но все же спрятала свой свиток и вместе с Сердечкомспустилась вниз по ступеням.Лючии было шестнадцать. Три года назад, когда она оказалась в лупанарии, она была на голову ниже Иштар. Сейчас девушка стала выше нее, и, судя по заявлениям некоторых клиентов, гораздо красивее. Иштар не могла понять, как она могла сойтись с человеком вроде Лючии – девушка была веселой и доброй, но явно не блистала умом, а именно ум обычно привлекал Иштар. Впрочем, она не жаждала души Лючии, поэтому относилась к этому достаточно равнодушно. Она позволяла Сердечку считать себя подругой, вот и все. Встав на старую бочку из-под вина, Иштар вывела углем требуемое сообщение. Она занесла руку, чтобы обвести надпись еще раз, как что-то темное мелькнуло в поле ее зрения. Она повернула голову: на ближайшей крыше, на самом уголке, свесив ноги, сидел жнец. Этот конкретный жнец не был ей знаком. Он мало чем отличался от своих собратьев. Разумеется, он был в очках. На жнеце был черный костюм с галстуком и лакированые туфли – это в августовскую жару. Но жнец словно не чувствовал палящего солнца. Взгляд его был устремлен на Везувий. Иштар невольно посмотрела в том же направлении. И ахнула, заметив жнецов на других крышах. Все в темных костюмах и с косами смерти, мрачные и сосредоточенные. Их было не меньше двадцати. Они смотрели на вулкан и ждали. Иштар поняла, что уже сегодня городу настанет конец.Пришли за воспоминаниями. Как их много... Значит, должны погибнуть почти все. Она снова посмотрела на первого жнеца и встретилась с ним взглядом. Бутылочно-зеленые глаза прищурились, разглядывая демона. В них было холодное презрение. Иштар ответила тем же. Жнец вдруг ухмыльнулся и послал ей воздушный поцелуй. Иштар опешила от такой наглости. А чего ему меня бояться? Он здесь не один. Если я нападу на него, вмешаются другие. Внутри нарастала волна бессильной злобы. — Куда ты смотришь? Разве там что-то есть? – удивленно спросила Лючия. Она не могла видеть жнецов. Иштар повернулась и посмотрела в карие глаза девушки. В тот миг ей пришла в голову мысль. А что, если... сломать стереотипы. Насолить жнецам. Да что там – попытаться изменить предначертанное! Обмануть саму судьбу. Демоны не способны творить добро? Еще как способны! Наплевать на правила – демоны не признают никаких правил! — Лючия, — сказала она. – Поверь тому, что я сейчас скажу. В течение суток Помпеи погибнут – гора извергнет из себя огонь и спалит нас. Мы должны сообщить горожанам. Все, кто хочет жить, должны покинуть город как можно скорее. Девушка всплеснула руками. — Боги... Если это правда... Я должна сказать девочкам. — Мы скажем всем. Я напишу краской на стенах, на улице альбумов и везде, где успею. Ты же расскажешь тем, кто не умеет читать.— Но, Астарта... Что, если нам не поверят? — Я не могу никого заставить верить себе. Но Везувий заставит поверить. Пусть они, когда увидят дым над горой, бегут со всех ног, оставив дома и имущество. Потому что вслед за дымом на них упадет небо, и мертвецам не будет толку от их богатств. Маленькое Сердечко вдруг вскрикнула, взглянув куда-то за спину Иштар. Та стояла спиной к солнцу и, еще не успев обернуться, смогла увидеть тень от крыльев, упавшую на землю по обеим сторонам от нее. Иштар поняла, что это такое. — Беги, Лючия. Беги и предупреди людей. Сколько смо... Внезапно ее пронзила сильная боль. Опустив взгляд, Иштар увидела острие меча, торчащее из своей груди на уровне диафрагмы. Лючия завизжала. — Беги, — с трудом проговорила Иштар. Во рту ощущался вкус крови. – Я задержу его.— Бескрылый демон, — голос, казалось, раздавался над самым ухом. – Да что ты можешь? Городу грешников сужено погибнуть, и ты не сможешь этому помешать! Иштар обернулась и встретила его взгляд. Он был прекрасен. Высокого роста, в белой тунике и тоге. Завитки платиновых волос спадали на безупречный лоб, лиловые глаза сияли торжеством. Крылья за его спиной, казалось, закрывали пол неба. — Скверна, — прошептал ангел и с силой выдернул меч из тела Иштар. Демоница рухнула на землю. Ангел сделал шаг назад и занес над ней меч. Хуже всего было то, что Лючия все еще стояла на месте. — Беги, Лючия!!! – изо всех сил завопила Иштар, хватаясь руками за клинок. Девушка наконец опомнилась и, сорвавшись с места, побежала прочь, оглашая улицу криками. — Пусть бежит, блудница. Никто ей не поверит. Никто не спасется. Господь уничтожит это место пламенем своего гнева, как уничтожил Содом и Гоморру, — проговорил ангел, пытаясь вырвать меч из железной хватки Иштар. Он явно не ожидал такого сопротивления. Из ладоней Иштар сочилась кровь, но она не собиралась разжимать пальцы. — Анаэль, ангел пятницы, — Иштар вдруг улыбнулась. – Ты недооцениваешь людей! Появление демонического меча Леватейн было не слишком красивым: Иштар разинула рот и громко рыгнула. Зеленый жгут вырвался на волю, затвердел и оброс шипами, соприкоснувшись с воздухом.Ангел вскрикнул и отпрянул – клинок пролетел в сантиметре от его шеи. Описав дугу, меч упал на землю. И тут его метаморфозы не закончились: затрещав, он свернулся в петлю, выставив в стороны концы — два острия. Иштар, выпустив меч ангела, бросилась за своим оружием и успела подхватить его прежде, чем Анаэль опомнился и снова атаковал ее. Петлеобразный Леватейн и серебряный ангельский меч скрестились, высекая искры. Над крышами обреченного города Анаэль и Иштар сошлись в смертельной схватке. — Я была бы рада сказать, что победила, — призналась Эстер, помешивая ложечкой чай. – Но, как вы уже догадываетесь, это было не так. Их поединок продолжался целый день и закончился, когда извержение было в самом разгаре. Помпеи накрыла тьма, пепел и осколки пемзы дождем сыпались с неба. Где-то гремел гром и сверкали молнии. По склонам горы текли потоки раскаленной лавы. — Вот, — сказал Анаэль, схватив израненную Иштар за волосы и повернув ее лицо к городу. – Смотри. Земля очищается от скверны. — Пошел ты со своей скверной... – прошептала демоница. Красивое лицо Анаэля исказил гнев. — Никто не спасется, понимаешь, никто! – вдруг завизжал он высоким женским голосом. – Кто может поверить бредням уличной девки! Они все умрут, все! Мерзость! Скверна! Развратные грешники! — Я верю, — прошептала Иштар. Из уголков ее рта текли струйки крови. – Spes me tenet. Кто-то спасется... обязательно... — Ну уж точно не ты, — успокаиваясь, ответил ангел. Крепко держа ее за волосы, он взмахнул крыльями и взлетел. — Верить? Как демон может во что-то верить? – прокричал он, описав круг над гибнущим городом. – Скажи мне! А? Иштар почти лишилась сознания и молчала, болтаясь в его руках безвольной куклой. — Ты разделишь их судьбу, — он разжал пальцы и отпустил ее.Не издав ни звука, Иштар упала вниз и скрылась в облаке пепла. — Сволочь, — вздохнула Эстер. – Как и все ангелы. К счастью, он оказался не прав. Когда я наконец освободилась, то первым делом узнала, что стало с жителями Помпей. Две тысячи погибли, больше десяти тысяч спаслось. Не так уж плохо.Но я не знаю, что стало с Лючией.— Значит, так ты пыталась делать добро, — ухмыльнулся Себастьян. – Для демона выгоднее, чтобы люди жили и оставляли потомство – среди них могут встретиться лакомые души.— Но, признай, все-таки спасение людей – это доброе дело, — слегка смутившись, ответила Эстер. – Не важно, каковы были изначальные мотивы. К тому же, я даже пострадала из-за них. Получается, я принесла себя в жертву!— Но ты же не собиралась этого делать?— Нет, конечно! Все из-за этого ангела. Найду его и ...— Боюсь, ты опоздала, — покачал головой Себастьян. – Анаэль, ангел пятницы, был убит мною в 1889 году. Я знал его под именами Эш Ландерс и Анжела Блан.— Вот как?Эстер сделала вид, что расстроилась. На самом деле она была рада, что Себастьян отомстил за нее: она сильно сомневалась, что ей хватило бы сил одолеть ангела в одиночку. Из их племени, пожалуй, лишь Себастьян мог сразить такого противника.Анаэль нашел свой конец, а как – это уже не важно.— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — задумчиво произнес Себастьян. – Так уж устроен этот мир.— Ты прав, — кивнула Эстер. – Больше никогда не буду делать добро.Spes me tenet — надеюсь(лат.)Волчицами в Древнем Риме называли проституток, потому что в ночное время они привлекали клиентов громким воем.