1. Contract (1/1)

— Ты кто?— Я – добрая фея!— А почему ты с топором?— Вот видишь, оказывается, ты ничего не знаешь о добрых феях.?Ненавижу музеи. И библиотеки тоже. И школу?. Она ей не ответила. Но Лиззи не ожидала ответа. Ей нужно было говорить— с кем угодно, о чем угодно.Только бы не думать. Не думать о том, что... — Наверно, ты тоже не любила учиться? – забывшись, она произнесла последнюю фразу вслух. И тут же вздрогнула и зажала себе рот рукой. Лиззиприслушалась, втянув голову в плечи... но ничего не произошло. Девочка вздохнула с облегчением. Снова получить кляп в рот очень не хотелось. А Толстяк, к тому же, угрожал отрезать ей язык, если она будет шуметь.Но нет, об этом нельзя думать. Она обещала, что будет думать сегодня только о хорошем. Словно бы никого и нет, и она на свободе, допустим, пьет чай и болтает с одной из своих подруг.?Ну хорошо, о чае думать не будем, а то пить очень хочется, но поболтать-то мы можем?? Ей не ответили. ?Вот я никогда не любила музеи. Я не люблю старые вещи. Они такие пыльные и жуткие. А еще наш учитель истории после экскурсий всегда задает на дом реферат?, — Лиззи тяжело вздохнула. – ?Мне-то вон как не повезло, а ты, наверно, рада, что выбралась из музея. Представляю, как тебе надоело лежать под стеклом. Да еще когда все на тебя пялятся?. Лиззи оглядела темный подвал и снова вздохнула. ?Конечно, здесь не намного лучше. Интересно, что с тобой будет, когда меня выкупят и заберут отсюда? Если нас найдет полиция, меня вернут домой, а тебя – в музей. Надеюсь, тебя не разобьют. Мне бы очень не хотелось, чтобы тебя выбросили или разбили. Я к тебе уже совсем привыкла и не боюсь?. Решив доказать свою храбрость, Лиззи подвинулась вперед, протянула руку, и осторожно, кончиками пальцев, коснулась гипсовой щеки статуи. Большего она сделать не могла: не пускал наручник, которым левая рука девочки была прикована к батарее. Хотя дверь в подвал, где ее держали, была крепко заперта снаружи, похитители решили подстраховаться. Лиззи отстегивали только когда водили в туалет, так что даже есть приходилось одной рукой. Ее украли прямо из Британского музея. В тот день – пять дней назад – они всем классом отправились в музей, чтобы посмотреть выставку ?Помпеи?. Выставка проходила уже третий месяц и должна была вот-вот закрыться. Учитель истории мистер Дженкинс радовался, что успел организовать посещение. Школьникам по большей части было все равно, а Лиззи поразили и напугали залитые гипсом останки жителей Помпей. Впрочем, побродить по залу ей почти не удалось: в кармане тихо зажужжал мобильный. Сообщение было от тетушки. Тетя написала, что ждет племянницу в кафетерии музея, и велела срочно идти туда. Лиззи написала, что у них экскурсия, в ответ тетя послала еще одно сообщение. ?Это важно. Новость о твоем отце?. И Лиззи бросилась бежать сломя голову, не сказав никому, забыв предупредить учителя, забыв обо всем на свете. Новость о папе! Они нашли его? Он жив?Эмери Миддлфорд, фотограф-натуралист, пропал без вести больше года назад, с тех пор Лиззи считалась сиротой и жила с тетушкой, в глубине души лелея надежду на возвращение отца. И вот, новость... В кафетерий она так и не попала. Перед самым входом ее окликнули. — Мисс Миддлфорд? Элизабет Миддлфорд? Женщина средних лет, в форме охранника музея. — Да, это я. — Ваша тетя, Эглантина Миддлфорд, попросила найти вас.— Она сказала, что ждет меня в кафе... — Детка, ты только не волнуйся. Твоей тете стало плохо, мы вызвали скорую. Как только она пришла в себя, сказала, что ее племянница здесь и велела тебя привести.— Что с ней? Она в порядке? – испугалась Лиззи. — Кажется, просто обморок. Врачи сейчас с ней. Пойдем, я провожу тебя.И Лиззи пошла, доверчивая как ягненок. А кто бы не пошел? Охранница сказала, что по служебной лестнице будет быстрее. Они долго спускались вниз, миновали двойные двери. В дверях женщина пропустила Лиззи вперед. Когда Лиз, уже начавшая подозревать, что что-то не так, обернулась – к ее лицу прижали пропитанную хлороформом тряпку. Когда она очнулась, она лежала в закрытом ящике на груде пенопласта, руки и ноги были связаны скотчем, а во рту кляп. Ящик потряхивало, был слышен шум мотора грузовика, сквозь щели между досками пробивался запах бензина. Лиззи поняла, что ее куда-то везут. Всю дорогу она тихо проплакала. Пенопластовая стружка липла к мокрым щекам. Ее достали из ящика уже в том самом подвале. Люди в масках (про себя она назвала их Толстяк и Хромой) обьяснили ей, что ее похитили ради выкупа, и что ей следует быть тихой и сговорчивой, если она хочет жить.Лиззи очень хотела жить. Ее приковали наручниками к торчащей из стены трубе. Потом была неожиданность: в ящике обнаружилась еще одна девочка, только не живая, а из гипса. Лиззи охватил ужас, когда статую вытащили из ящика и положили на пол: это была, несомненно, одна из погибших жительниц города Помпеи. И было ясно, что умерла она в муках. Гипсовый слепок отчетливо передал ее агонию: искаженное гримасой боли лицо, из-под приоткрытых губ видны крепко сжатые оскаленные зубы; сведенные судорогой руки и ноги, скрюченные пальцы... Ни Лиззи, ни похитители не были рады находке. ?Откуда она взялась, черт возьми?? ?Наверно, лежала на дне ящика. Это для перевозки экспонатов. Мы взяли его из запасников музея, чтобы спрятать девчонку. Это что-то ценное?? ?Не думаю. Спрошу у Пэйдж, можно ли это продать. Пока оставьте здесь, только подальше от соплюхи, чтобы не вздумала сломать.? Тут Лиззи, забыв приказ молчать, заревела в голос и сказала, что она с ?этим? не останется, но тут же пожалела об этом. Толстяк отвесил ей такую затрещину, что зазвенело в ушах, потом еще одну, а потом заклеил рот скотчем и снова связал руки. Когда дверь за ним захлопнулась, всхлипывающая Лиззи осталась лежать на полу подвала наедине с мертвой девочкой. Последовавшие за этим дни принесли больше испытаний на долю Лиззи, чем, наверно, вся ее жизнь. Спать на полу было холодно, есть и пить почти не давали. Через сутки пребывания в подвале у девочки уже был достаточно жалкий вид, чтобы вызвать сострадание у кого угодно, и похитители воспользовались этим, чтобы записать видео, где связанная Лиззи умоляла о помощи и просила тетю и дедушку прислать выкуп. Перед этим Пэйдж (та самая женщина из музея) принесла большие ножницы и обрезала волосы Лиззи, чтобы послать их родственникам вместе с кассетой. Толстяк тут же шепнул, что если Миддлфорды попытаются их обмануть или сообщат в полицию, следующей посылкой им отправят уши, а потом и нос Лиззи.С тех пор страх стал постоянным спутником девочки. Сидя в подвале, она вслушивалась, что происходит за дверью, вздрагивала при звуке шагов, забивалась в угол и сжималась в комок каждый раз, когда к ней приходили, чтобы бросить на пол пакет с едой или отвести в туалет, потому что она знала, что они могут с ней сделать. Каждый раз она гадала, зачем к ней идут: чтобы покормить или изувечить? Неудивительно, что на фоне этого постоянного изнуряющего страха перед живыми людьми отступил страх перед мертвым телом. Эта неподвижная фигура – всего лишь хрупкие кости, залитые гипсом, а можно представить, что и косточек нет, просто статуя, что-то вроде большой куклы.Последние пару дней Лиззи, когда не спала, разговаривала с ?куклой?. Сейчас, водя пальцем по ее шершавой щеке, она подумывала о том, чтобы дать ей имя. Ты хочешь жить? ?Да?. Чего ты хочешь больше всего на свете? ?Выбраться отсюда. Хочу снова увидеть небо и солнце... А еще я хочу, чтобы папа нашелся?. Я помогу тебе. Я приду, когда ты позовешь меня на помощь. Скажи: Liber Scientia, и я появлюсь. ?Это такое волшебное слово? Ты – добрая фея?? Ей послышался тяжелый вздох. Я не знаю, что такое ?добрая фея?, но не надейся, что я помогу тебе бесплатно. Ты отдашь мне свою душу, когда твои желания исполнятся. ?Но я же тогда умру!? Конечно. Но зато ты узнаешь, где твой отец. После этого я проглочу твою душу. ?Вот еще! Не хочу я отдавать тебе душу! Я и без тебя справлюсь?. Какая же ты глупая. ?Сама такая! Даже про фей не знаешь!? Лиззи неожиданно проснулась. За дверью послышались шаги, потом – звук отворяемого засова. Пэйдж и Толстяк по ступенькам спустились в подвал и остановились напротив девочки. Лиззи с ужасом и надеждой глядела на них. — Не бойся. Сегодня ты выйдешь отсюда, — сказала Пэйдж. — За меня заплатили выкуп? – шепотом спросила обрадованная Лиззи. — Да, — Пэйдж почему-то отвела взгляд. Потом она кивнула своему спутнику, резко развернулась и почти что выбежала из подвала, захлопнув за собой дверь. Толстяк рассмеялся.— Да уж, заплатили, — сказал он, делая шаг к Лиззи. – За то, чтобы мы от тебя избавились. Девочка хотела закричать, но Толстяк бросился на нее, навалившись всем телом, придавил к земле и зажал рот рукой. В другой его руке сверкнул нож, который он приставил к горлу Лиззи. — Эта Пэйдж такая сука, вечно заставляет меня делать грязную работу, — зашептал он, склонившись над своей жертвой и обдав ее запахом гнилых зубов изо рта. – Но в этот раз старина Арчи получит маленький бонус.Он коленом раздвинул ноги Лиззи, задрал школьную клетчатую юбку. Попытался разрезать колготки. — У меня никогда не было такой молоденькой... А-аа! Он взвыл от боли и отнял от ее лица прокушенную руку. — Ах ты, маленькая... — Liber Scientis! – завопила Лиззи.Он ударил ее по лицу, но она продолжала кричать и вырываться. Толстяк схватил ее руками за горло и начал душить. ?Все, сейчас умру?, — подумала Лиззи. Под потолком над ними парила огромная темно-серая сова, спину между лопаток почему-то жгло огнем. В глазах начало темнеть. Вшухх! Словно мягкие перья коснулись ее лица, и вся тяжесть Толстяка мигом куда-то исчезла. Потом раздался грохот и хруст, короткий вопль боли и тишина.Кашляя и дрожа всем телом, Лиззи с трудом села, привалившись спиной к стене. Повернув голову, она увидела Толстяка: он лежал на разбитом вдребезги ящике для перевозки экспонатов, среди досок, пенопласта и гипсовых черепков. Лежал молча и неподвижно, а из правого глаза у него торчал карандаш, розовый в красную полоску, с ластиком в виде котенка на конце. Она узнала его – это был карандаш из ее школьной сумки, которая валялась тут же, расстегнутой, на полу. Рядом стояла девочка примерно ее лет или чуть старше. Лиззи в первую очередь бросилось в глаза что она абсолютно голая и очень бледная. И что в руке она сжимает ее пенал с карандашами и ручками. — Salve, — сказала девочка.Элизабет ничего не ответила. Девочка отбросила пенал, взялась за цепочку наручников Лиззи и одним движением порвала ее, словно нитку. — Ты кто? – прошептала Лиззи.Девочка укоризненно взглянула на нее и открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент в подвал ворвались Хромой и Пэйдж. — Арчи, я же сказала: без шума! – взвизгнула Пэйдж, но тут же замолчала, и мигом оценив обстановку, выхватила револьвер. Хромой последовал ее примеру. — Что за хрень тут творится? – прошептал он. – Ты кто такая? — Не важно, — процедила Пэйдж сквозь зубы. – Придется убить обеих. Она спустила курок. За мгновение до этого Лиззи зажмурилась. Оказывается, пока она сидела в заточении, на улице выпал первый снег. Внутренний дворик дома, где ее держали, был узкий и темный, похожий на колодец, но в просвет между крышами домов было видно небо. Лиззи не могла наглядется на этот светлый квадрат, несмотря на то, что привыкшие к темноте глаза отчаянно слезились.Было холодно. Лиззи трясло, зубы отбивали барабанную дробь, но, увидев ступающую босыми ногами по снегу подругу по несчастью, Лиззи пересилила себя, сняла пиджак и накинула ей на плечи. На лице девочки отразилось изумление. Не похоже, чтобы ей было холодно, но она все же закуталась в пиджак. — Ты по-английски говоришь? – спросила Лиззи. — Конечно. Ты же столько разговаривала со мной последние дни, — у нее был заметный акцент, но говорила она быстро и без труда (акцент полностью исчез уже к концу первого дня). — Как тебя зовут? — Как ты меня назовешь, так и будут звать. — Ерунда! У тебя вообще имени нет, что ли? — Есть. Иштар Паллас. Или Астарта. Лиззи сморщила носик. — Может, я буду называть тебя Эстер?— Мне нравится. Это означает ?звезда?.— Ага, — растерянно пробормотала Лиззи.

Где-то далеко раздавался вой полицейских сирен, с каждой секундой звук становился отчетливее. В подвале дома, откуда они только что выбрались, лежало три трупа. — Я буду тебе служить, — сказала Эстер. – Хоть ты и неправильно произнесла призывающее меня заклинание. Контракт заключен.Она подняла бледную тонкую руку с черными ногтями: на тыльнойстороне ладони красовалась звезда в круге. Лиззи не могла этого видеть, но точно такой же знак теперь был на ее спине. Salve! – Здравствуй! (лат.)