IV. (1/1)

Темнота, напоследок обдав холодом, выпускает его во вполне знакомое место. Место, где они с юным Шэнь Вэем любили проводить долгие вечера. Чжао смотрит на камни, на лесок, виднеющийся невдалеке и на дорожку, что ведёт к лагерю. Как он и думал, вместо обретений в сердце Шэнь Вэя живут лишь потери, и от этого очень больно. Чжао вздыхает и ступает на много раз хоженую тропу. Что-то подсказывает ему, что угадать, какой сегодня день не составит труда. Они придут сюда вечером, Куньлунь снова будет выспрашивать всякое, шутить, подначивать, потянется поцеловать, но придёт Дацин, и вот уже они куда-то бегут, за чем-то гонятся, а потом его затягивает назад.Добраться до лагеря выходит очень быстро. Атмосфера расслабленная, новости пока не пришли, и все деловито снуют туда-сюда по своим делам. На него никто не обращает ни малейшего внимания, и он довольно быстро понимает, что в этот раз присутствует здесь только как зритель. Что ж, так, наверное, даже проще.Чжао помнит, что здешний он с Шэнь Вэем в это время как раз должны быть на тренировочном поле. Он тихонько фыркает сам себе?— нет, конечно какой-никакой техникой рукопашного боя он владел, не зря же учился в академии, но с Шэнь Вэем ему было не сравниться. И приходилось отшучиваться, чего это великого лорда Куньлуня можно скрутить лёгким захватом в два счёта. Знал бы Шэнь Вэй, что быть скрученным его захватами Чжао соглашался бы каждый день?— они всегда были очень крепкими, но никогда не причиняли боли, Шэнь Вэй идеально рассчитывал силу, прекрасно зная, что может покалечить. А ещё он касался запястий открытыми ладонями, и кожа под ними вмиг загоралась огнём. Чжао нравилось это ощущение, а ещё нравилось, как Шэнь Вэй смущался поначалу, когда в пылу борьбы прижимался слишком сильно.Там он их и находит, где и предполагал. На Куньлуне?— на нём?— нет верхних одежд, только лёгкая рубашка без рукавов, и он уже успел изрядно попотеть, а Шэнь Вэй, напротив, невозмутим и спокоен. Текучий, как вода, он легко уклоняется от атак и иногда позволяет себе почти лукаво улыбнуться своему спарринг-партнёру. Чжао старается подобраться как можно ближе, понимая, что они сейчас точно его не заметят, ведь, судя по всему, пока сознание Шэнь Вэя не воспринимает его как вражеский, чужеродный объект.И эта возможность подойти максимально близко очень удобна, с того места, которое он занимает, отлично видно лица и эмоции, которые на них отражаются. И сначала он замечает это у Шэнь Вэя. То, как он смотрит на Куньлуня?— на него,?— когда тот отворачивается. Его глаза сияют ярче звёзд, и не понять с первого взгляда, что их переполняет любовь, того и гляди польющаяся через край, просто невозможно. А потом он видит и своё лицо, на котором зеркально отражается всё то же самое. Чжао отводит глаза, отчего-то становится неловко, будто он подглядывает за чем-то, что к нему самому не имеет никакого отношения. И решает оставить их наедине с их пока ещё не ускользнувшим счастьем.Назад в лагерь он идёт в лёгком оцепенении. На сердце снова тяжело, и пусть он видел, что случилось после того, как его затянуло в портал, пусть Шэнь Вэй почти сразу упал и проспал под землёй довольно долгое время?— от этого не легче. Равно как и от того, что у него тогда не было выбора. И не было даже времени поговорить об этом, когда он вернулся, выспросить у Шэнь Вэя, что он думал и чувствовал тогда.Весь остаток дня Чжао ждёт их прихода там, у камней. И размышляет о том, почему угодил именно в эту точку, не позже, когда всё завертелось. Что же такого важного могло произойти в этот день, что Шэнь Вэй так цепляется за эти моменты? Ох, только бы не пропустить, только бы увидеть всё, что нужно, иметь всю информацию, которая может оказаться полезной, чтобы Шэнь Вэй его послушал.Когда они приходят, наблюдать за ними чуточку проще, потому что у Чжао есть цель. Он почти не вслушивается в разговор, лишь вскидывает голову, когда слышит лёгкий топоток Дацина. Всё происходит очень быстро, в воздухе ощутимо витает дух приближающейся беды, и Чжао всматривается в Шэнь Вэя, который немного замешкался и наклонился что-то поднять с земли. Яркая обёртка на миг мелькает в ловких пальцах, а потом исчезает в складках плаща, надёжно спрятанная. Сердце в груди совершает кульбит, на миг подскакивая к горлу, потом снова падает и тяжело стукается о рёбра.Всё, что я оставил тебе на память о себе. Ох, Шэнь Вэй…Чжао следует за ними, стараясь не отстать. Время будто ускоряет свой бег: сначала быстрый, скомканный совет, на котором Ма Гуй даёт последние указания, а Фу Ю безмолвной опорой стоит за его плечом, потом они снаряжаются и выступают, и Чжао идёт со всеми, стараясь слиться с толпой, и дальше?— первая стычка. Он уже хорошо знает, куда именно нужно смотреть, и чувствует, что от Е Цзуня исходят волны огромной силы. Тот похож на дикого, затравленного зверя, которого долго держали на коротком поводке, с которого он в конце концов сорвался и пустился во все тяжкие, пытаясь отомстить не только обидчикам, но и всему миру, которому всегда было на него плевать. Неприятно колет осознанием, что это всё ещё тот самый добрый и наивный мальчик, о котором рассказывал ему сяо Вэй. Теперь он понимает гораздо больше, и нет ничего удивительного в том, что Е Цзунь превратился в то, чем является сейчас. У любого, даже самого доброго, мягкого и понимающего человека есть предел терпения, точка невозврата, черта, после пересечения которой как было уже не станет никогда. И Е Цзуня за эту черту толкнули.Чжао пропускает момент, когда отряд отвоёвывает святыни, и Шэнь Вэя, местного себя и Дацина приходится практически догонять. Он успевает добраться до них как раз когда Куньлунь сообщает Шэнь Вэю, что ему скоро нужно будет уходить. И видит то, что настоящий он тогда пропустил, обернувшись к Дацину. Этот взгляд, полный страха, тоски и боли.Чжао мысленно даёт себе подзатыльник. Ему-то всегда казалось, что он видел всё, во всём разбирается и Шэнь Вэя знает, как никто другой. А на деле выходит, что он столько раз был слепым и пропускал такие важные вещи. И всё, что он может теперь?— мысленно пообещать себе, что наверстает всё после их возвращения. Они просто сядут и сделают то, на что у них так и не хватило времени?— поговорят.А события тем временем стремительно влекут его дальше, и вот уже снова завязывается драка, дисинцы против хайсинцев и яшоу, всё смешивается в одно сплошное мельтешащее пятно.С лица Е Цзуня падает маска.Шэнь Вэй оторопело глядится в него, будто в зеркало.А Чжао снова отмечает, насколько они не похожи. Теперь он это видит ещё яснее и гадает, как мог не сразу заметить, когда Е Цзунь пришёл к нему в отдел. Шэнь Вэй?— это первобытные сила и мощь, обуздавшие себя, подчинившие и направившие. А его брат?— это хаос, сметающий всё, что попадётся ему на пути. Даже сам принцип того, как работает дар каждого из них, является важным индикатором. Но, как ни странно, тут же приходит мысль, что нет в этом ничего, что нельзя было бы исправить, и Чжао коротко удивляется, отодвигает её куда-то на задворки памяти, чтобы вернуться к ней позже.Искрящаяся темнота вновь подступает к его ногам, когда Куньлунь исчезает в закрывшемся портале, а Шэнь Вэй, не сумевший удержать брата, закрыв глаза, падает в разверзшуюся пропасть, готовясь принять смерть. Холодные ладони и дрожь живота становятся Чжао спутниками, и он покрепче сцепляет зубы, чтобы не позволить эмоциям прорваться наружу. Выть раненым зверем хочется просто адски.