Глава 62. Кисть Гундэ 17 – Просто любовь переполняла его, и он жаждал прикосновения в поцелуе, и только (1/1)

Ночной карнавал нечисти в городе Лунчэн проводился 28 декабря по лунному календарю, в последний день года.Утром Чжао Юньлань получил приглашение на ярмарку нечисти, которое воробей принес прямо к его окну.Офис был приведен в идеальный порядок уборщиками, окна чисто вымыты, столы блестели. Огромное окно от пола до потолка было обращено к солнцу, и при открытых шторах зимние лучи заливали комнату. Благодаря большому количеству кондиционеров здесь можно было с комфортом оставаться в рубашке. Две пышных алоказии в горшках сияли утренней росой, а в аквариуме у двери неторопливо плавали серебристые арованы.Hi-fi установка проигрывала успокаивающую мелодию гуцинь. В просторном офисе двое мужчин занимались каждый своим делом. Шэнь Вэй зашел полить цветы, а затем, словно временный ассистент, сел в стороне почитать книгу. Чжао Юньлань попросил его приготовить миску киноварного порошка и вытащил толстую стопку талисманов желтой бумаги, которые еще предстояло использовать. С закрытыми глазами он принялся рисовать, поначалу многие листы испортил, но постепенно привык, и вместо убийства времени, это превратилось в способ расслабиться. Изгоняющие талисманы продолжали скапливаться в углу стола.С большого расстояния можно было почувствовать теплую энергию, в обилии сочащуюся из них. Обычно Чжао Юньлань с трудом выносил подобные практики, но теперь, с Шэнь Вэем, он не мог не поддаться его влиянию, и сердце его неизбежно успокаивалось.Когда, постучав, вошла Чжу Хун, она увидела двух человек, которые хорошо дополняли друг друга и одновременно друг другу не мешали. Ее шаги неуверенно замерли в дверном проеме. Показалось, что заходить внутрь будет излишне. Бессмысленно.Она прикусила губу и холодно кивнула Шэнь Вэю, а затем сказала Чжао Юньланю:– Я собираюсь уходить. Премия к концу года здесь, я зайду в банк для Ван Чжэн.Чжао Юньлань, будучи без гроша в кармане, мгновенно оживился и торопливо закивал.– Да, да, верно, иди.Чжу Хун вынула бланк из папки.– Кроме того, здесь бюджет нашего отдела на новогодний ужин в этом году. Помимо еды, нам нужно заранее купить подношения. Я зачитаю тебе, подпиши, если нет проблем. Потом я подам заявку на ссуду в отдел финансов.Чжу Хун зачитывала, пока Чжао Юньлань сидел и слушал. Они быстро прошли все пункты, и Чжао Юнлань расписался на бумаге. После того как они закончили, Чжу Хун посмотрела на Шэнь Вэя и, запнувшись, спросила:– Так в этом году ... в этом году ты все же проведешь новогоднюю ночь с нами?Чжао Юньлань не поднял головы:– Да, а почему нет?На лице Чжу Хун появилась радость, но в следующий миг она услышала, как Чжао Юньлань добавил:– Я не только приду, но и приведу семью, я прав, женушка?Было ли это из-за его привычки к постоянным домогательствам и флирту, а может быть, из-за присутствия Чжу Хун, но Шэнь Вэй отреагировал не слишком остро, лишь мягко улыбнулся и шепотом почти игриво упрекнул его:– Да ну тебя!Лицо Чжун Хун снова мгновенно потемнело, и немного погодя она сказала уныло:– О, я пойду, если больше ничего не нужно.– Эй, подожди, – Чжао Юньлань позвал ее обратно и убрал талисманы со стола.Затем он открыл ящик и достал толстую стопку, которую нарисовал ранее. Он протянул их Чжу Хун:– В конце Антикварной улицы за большой акацией есть маленький магазинчик. Там нет вывески, за магазином приглядывает старик. Зайди и покажи это ему. Та же цена, что и всегда, он знает. Но скажи ему, что я рисовал их вслепую, поэтому, если есть дефекты, сделай ему скидку.Чжу Хун, взяв талисманы, засунула их в карман своего пуховика и удивленно спросила:– Ты продаешь бумажные талисманы?– Я должен кормить семью, знаешь ли, – улыбнулся Чжао Юньлань, – так что нужен дополнительный доход. Я только что купил дом, теперь вот срочно требуются деньги на ремонт.Чжу Хун не стала дожидаться, пока он закончит, и ушла, не сказав ни слова.На самом деле она собиралась спросить, не нужно ли ей сопровождать его вечером на ярмарку нечисти, но, похоже, в этом не было необходимости.Дверь кабинета с силой захлопнулась, и Шэнь Вэй поднял голову от старинной книги.– Есть ли у нее чувства к…– Эм-м, – Чжао Юньлань взял новую желтую бумажку, исследуя ее пальцами. – Я раньше не замечал. Но теперь, когда знаю, лучше мне заставить ее сдаться как можно скорее.Шэнь Вэй вздохнул.– Почему ты вздыхаешь? – Чжао Юньлань беззвучно рассмеялся. – Разве служебный роман может быть чем-то серьезным? Кроме того, я человек, а она нечисть, мы не подходим друг другу.Чжао Юньлань сказал это без всякой задней мысли, но Шэнь Вэй твердо намеревался прочесть между строк. После минутного молчания он сказал:– Тогда ты и я... Разве можно не принимать в расчет, что живые и мертвые идут разными путями?– А, – Чжао Юньлань, занятый киноварным порошком, замер. Поняв, что сказал что-то не то, он немедленно исправился:– Причем здесь ты? Ты ведь так мне нравишься.Он сказал это так беспечно, преуменьшая серьезность, что это даже не было похоже на преднамеренный флирт, а просто… словно когда весь мир охвачен зимними метелями, сидя в теплой комнате за обычной болтовней, поднимаешь чашку, чтобы почувствовать аромат чая.Руку Чжао Юньланя, прижимавшую уголок бумажного талисмана, вдруг схватили. Кончик пера соскользнул, и магия талисмана улетучилась – бумага пропала впустую.Прежде чем Чжао Юньлань осознал, Шэнь Вэй наклонился очень близко, упираясь руками в подлокотники кресла, а затем обнял его. Он даже задержал дыхание и увлечено подался Чжао Юньланю навстречу, закрыв глаза, со слегка дрожащими ресницами, а затем осторожно поцеловал его в кончик носа, замерев так на какое-то время, после чего набрался храбрости, чтобы медленно двинуться вниз, словно пробуя воду, дюйм за дюймом, и постепенно накрыл его слегка сухие губы.Так чувственно и невероятно бережно. Несмотря на то, что он нежно приоткрыл губы Чжао Юньланя, было не похоже, что он хочет зайти дальше.Просто любовь переполняла его, и он жаждал прикосновения в поцелуе, и только.Для Шэнь Вэя это чувство было подобно смертельному яду. После борьбы, в которой невозможно выстоять, он неизбежно погружался все глубже и глубже.В этот момент некто ворвался к ним без стука. Увидев то, чего не должен был, этот некто глухо выругался и недовольно отступил за дверь.Шэнь Вэй, застигнутый врасплох звуком закрывшейся двери, в панике отскочил и сухо кашлянул, стараясь все скрыть.Дацин, пытаясь замять то, что сейчас произошло, когтем царапнул дверь и во весь голос протяжно спросил:– Руководитель? Товарищ руководитель, ты там? Ты занят?Лицо Чжао Юньланя исказилось от злости:– Просто закатывайся!Дацин забежал, весело виляя задницей, и посмотрел на Шэнь Вэя. Этого типа он находил весьма интригующим... никогда раньше он не видел, чтобы такой нежный и легко смущающийся человек был с Чжао Юньланем. На мгновение Дацин с изумлением обнаружил, что выражением лица Шэнь Вэя очень походил на проституток, которых полиция арестовывала в новостях.Тот практически умирал от смущения; румянец перетекал с лица на шею.Он выглядел словно живописный портрет, где ?лицо красавицы и персика цветок соперничают румянцем? (по стихам танского поэта). Не удивительно, что большой бандит так упорно таскался за ним больше полугода, и до сих пор ничего не получил. Дацин кошачьим взором молча делал поверхностный разбор Шэнь Вэя.После этого он задрал хвост и со злорадством подумал: как бы тот ни был красив, большому бандиту все равно этого не увидеть.Большой бандит сказал нетерпеливо:– Даю тебе две минуты, чтобы сказать, что тебе нужно, и если это будет дерьмом кошачьим, я сниму с тебя шкуру на меховой воротник!Черный кот взгромоздился на его стол.– Я написал цветочному клану нечисти, ты ведь получил приглашение? У тебя довольно много знакомых среди них, после сумерек кто-нибудь будет ждать вас у западного входа на Антикварную улицу. Просто идите прямо, но не забудьте принести подарки.Тут он посмотрел на Шэнь Вэя.– Я полагаю, профессор Шэнь знает правила?Шэнь Вэй кивнул:– Не волнуйся, я позабочусь о нем.Дацин испытал облегчение... он полагал, что если человек знает, что такое стыд, значит, он знает границы, а если он знает границы, то он надежен. Профессор Шэнь казался очень надежным.Чжао Юньлань собирался уже намекнуть гостю, что пора и честь знать, как зазвонил его телефон. Пробормотав ?кто там??, он рассеянно нащупал и вытащил трубку. Дацин присел на столе и, заглянув в экран телефона, прочитал ?Вдовствующая императрица?. Мгновенно он ощутил себя отдохнувшим и выпрямился в ожидании веселого шоу.Сперва Чжао Юньлань с деланно благочестивым видом произнес:– Здравствуйте, отдел специальных расследований, Чжао Юнь…Заметки ?Цзинь Пин Мэй?*.*?Цветы сливы в золотой вазе? - эротико-бытописательный роман, известный с 1617 года.Затем его голос резко оборвался, и он превратился в слабовольного кота, тон стал скромным и милым, почти заискивающим:– Ай-ай, я не видел, мама, это моя вина.Мгновение назад Чжао Юньлань просто сидел в своем вращающемся кресле, как на могучем коне с золотым мечом*, такой воинственный и дерзкий. Но стоило взять трубку, и он автоматически свернулся в клубок, мотая головой и метя хвостом**, живо напоминая маленького евнуха, следующего за императором в древние времена. Дацин с беззвучным смехом покатился по столу.*обр. величественно, с гордым видом.**обр. канючить, заискивать.– Нет, я бы не посмел забыть, – сказал Чжао Юньлань. – Мне есть чем заняться сегодня вечером, правда… ой, пожалуйста, не спрашивай, это работа… нет, зачем мне валять дурака? Где бы я валял дурака в такой холод?Шэнь Вэй стоял в стороне, слушая эту интимную и нежную беседу с человеком по ту сторону трубки. Его взгляд непроизвольно потемнел. Сейчас Шэнь Вэю стало ясно как день, что Чжао Юньлань – живой, дышащий человек из плоти и костей, с родителями и с бесчисленными связями в живом мире. В конце концов, Чжао Юньлань не такой, как он сам.Так как Чжао Юньлань счел этот телефонный звонок вредящим своему имиджу, он поднялся, придерживаясь за стол, и медленно перебрался в другую комнату.Дацин, облизывая лапы, посмотрел на Шэнь Вэя и немного погодя задал вопрос:– Ты человек?Шэнь Вэй: …Дацин поспешно объяснил:– О, я не ругаю тебя. Я просто имел в виду буквально. Буквально, ты ведь понимаешь? Так... ты человек, или... что-то еще, или как бы там ни было, понимаешь?Этот вопрос ударил Шэнь Вэя по больному. Некоторое время он молчал, затем покачал головой.Откуда было знать, что Дацин вздохнет, казалось, с облегчением, бормоча про себя:– Не человек, не человек – это хорошо… Эм, этот сосунок большую часть времени выглядит как придурок, но на самом деле он довольно милый. Ты ему действительно нравишься, не подведи его.Невероятно мягко и неторопливо, одно слово за другим, Шэнь Вэй ответил:– Пока он все еще хочет меня, я никогда не подведу его, ни при жизни, ни в смерти.Дацин заглянул в его глаза. В угольно-черном взгляде читалась неописуемо глубокая привязанность и искренность. Прошло много-много лет с тех пор, как он в последний раз видел такую искренность в ком-то; на мгновение он был заворожен.Затем Чжао Юньлань повесил трубку и вернулся. Дацин пришел в себя, бросился к его ногам и заходил кругами.– Что сказала старушка? Я хочу поесть ее жареного желтого горбыля!– Съешь свою задницу! Проваливай, я так споткнусь, – Чжао Юньлань оттолкнул его ногой.Дацин отказался сдаваться, он накрепко вцепился в его брюки и вслед за движением ноги взлетел в воздух, словно круглый ком меха, довольно энергично заорав при этом:– Я хочу съесть… ЖАРЕНОГО, ЖЕЛТОГО, ГОРБЫЛЯ!!!– Возьму тебя с собой, ладно? Кошачий предок, – Чжао Юньлань наклонился и, подняв Дацина за шкирку, откинул в сторону, хлопнул его напоследок по заднице.– Пойдем вечером в первый день Нового года. Цитируя мою маму: этот кот прожил столько, что у него, должно быть, осталось мало времени. Поэтому она посоветовала мне лучше к тебе относиться.Дацин: …Чжао Юньлань повернулся к Шэнь Вэю:– Я сказал ей приготовить еще одну порцию. Ты свободен? Есть другие планы? Хочешь пойти со мной домой?Усмиритель душ: 62, изображение №1Шэнь Вэй был ошеломлен. Спустя долгое время к нему вернулся голос:– Я… я лучше не пойду. Новый год, чужой человек, как я, наверное ...– ?Чужой человек?? – Чжао Юньлань приподнял бровь и сказал небрежно: – Ну и что теперь, ты решил меня бросить?Шэнь Вэй: …Дацин молча покачал головой и выскользнул в дверь, а затем ловко захлопнул ее задней лапой. Про себя он подумал, что кое у кого в комнате моральные устои съела собака.Не было нужды напоминать, каким бандитом мог быть Чжао Юньлань. Когда наступила ночь и они отправились на ярмарку нечисти, он уже каким-то образом заставил Шэнь Вэя согласиться.Вдвоем они доехали на машине до конца Антикварной улицы. Чжао Юньлань был в солнцезащитных очках и держал в руках взявшуюся из ниоткуда трость. Шэнь Вэй одной рукой помогал ему идти, а в другой нес большую лакированную шкатулку с четырьмя отделениями. В первом были грибы Линчжи и побеги хавортии Купера, собранные в горах. Во втором отделении находились старинная золотая и нефритовая ритуальная утварь, в третьем был драгоценный жемчуг и усы дракона из морских глубин, а в четвертом – черное золото и железо из Преисподней. Со всеми сокровищами внутри эта шкатулка, должно быть, весила несколько сотен килограммов.У Антикварной улицы фактически не было западного входа. Ее западная сторона – это тупик, несколько магазинов в котором уже закрылись, и большая акация, на которой висел красный бумажный фонарь, создающий ореол света на пестрой стене.Двое мужчин прошли под фонарем. Со вспышкой света перед ними появился экипаж, но без лошади. Из экипажа вышел ?человек?, исключительно высокий и стройный, в странно старомодных длинных одеждах. У него была лисья морда, и издалека он выглядел так, словно надел пушистую маску.Лис спрятал лапы в длинных рукавах, его узкие хитрые глаза скользнули по коробке в руке Шэнь Вэя, а затем он поклонился.– Приветствую моих важных гостей, пожалуйста, проходите сюда.