Глава 57. Кисть Гундэ 12 (1/1)

"В земле, куда не проникает свет, находится нечестивая темница"Из глубины коридора послышался недовольный голос Ван Чжэн:– Чу Шуджи, я ведь тебя просила убрать все эти талисманы, завтра придут убирать офис, как они, по твоему, должны это делать?Чу Шуджи страдальчески нахмурил брови, и Го Чанчэн, правильно прочитавший выражение на его лице, тут же с прытью новичка умчался наводить чистоту.Дацин молча прошел мимо них и направился прямиком в ?стену? офиса… за которой оказался совершенно иной мир – ряды книжных шкафов из твердых пород дерева, высотой почти достигающие потолка, между которыми стояли слегка старомодные стремянки. Шкафы были настолько высокими, что промежуток между ними и потолком едва позволял коту пролезть. Одна из стен была инкрустирована огромной жемчужиной морского дракона, заливавшей все помещение ярким, похожим на дневной, светом, не вредящим однако опасавшимся солнечного сияния призракам.Воздух между стеллажами был пропитан запахом старинных книг, ароматом туши многолетней выдержки и запахом плесени от давно не видевших дневного света листов бумаги – в результате, соединяясь, запахи создавали богатую, древнюю, слегка влажную атмосферу книг.Сан Цзань как раз находился внутри, занимаясь сортировкой. Множество слов, большая часть из которых была ему совершенно незнакома, создавала большую проблему, поэтому он тщательно изучал иероглифы на корешках книг, затем, один за другим, сравнивал их с надписями на полках. Он работал медленно, но без ошибок.После того как Чжао Юньлань вызволил его из конуса Шанхэ, то сразу же передал библиотеку в его полное ведение и определил на эту должность. Его заработок равнялся оплате Го Чанчэна, так как оба были новичками, однако в то время как Го Чанчэн получал вознаграждение банкнотами, Сан Цзань в свою очередь обходился толстыми пачками ритуальных денег и превосходными благовониями.Это была первая достойная работа, которую он получил с момента своего рождения. Он больше не был ни рабом, с которым обходились хуже, чем с домашним скотом, ни фальшивым почитаемым вождем, в голове которого были лишь мысли об уничтожении вверенных ему людей. Пусть он делал все медленно, однако умерший более сотни лет назад Сан Цзань очень дорожил этой работой.Быть вместе с любимой, жить мирно и свободно – то, чего он так в своей предыдущей жизни и не смог достичь.Заметив Дацина, Сан Цзань на полном серьезе произнес:– Привед, кот.Дацин:– Привед, заика.Сан Цзань несколько растерялся – Ван Чжэн, будучи скромной и воспитанной девушкой, конечно же, не обучила его ругательствам, поэтому, не поняв смысла нового слова, он внимательно переспросил:– Что значит закика?Осторожно наступая на деревянные полки, Дацин рассеянно произнес первое, что взбрело ему в голову:– Закика значит – отличный друг.Кивнув в ответ на полученные знания, Сан Цзянь взволнованно выпалил:– Привед, закика кот!Дацин: …– Закика кот, ты… что ты искать?Совершенно не в настроении продолжать издевательства, Дацин улегся на верхнюю полку:– Чжао Юньлань… шеф Чжао брал здесь книгу несколько дней назад, он ее уже вернул? Покажи мне.Словно находясь на аудировании при сдаче IELTS, Сан Цзянь придвинулся ближе и внимательно прислушался к ?записи?, затем, попросив Дацина потерпеть, заставил того повторить сказанное три раза, пока, наконец, не понял. Широко улыбнувшись от достигнутого успеха, он достал небольшую книгу из тележки – одну из тех, что еще не нашла свое место на полке:– Эта… эта есть вот.Обложка книги порвана, уголок заляпан кофе, даже и говорить ничего не надо, чтобы понять, что за неряха это сделал. На кожаной обложке два мрачных иероглифа – ?Книга душ?, часть надписи стерта и едва различима.Спрыгнув с верхней полки, Дацин приземлился в тележку Сан Цзяня и лапами принялся пролистывать страницы, однако те оказались совершенно пустыми.Сердце Дацина оборвалось – ему не хватало уровня самосовершенствования.По каким-то причинам его силы едва достигали 10% от полного объема, он даже оборачиваться больше не мог. Тем не менее он все еще более чем тысячелетний кот-демон, едва ли проживший тридцать лет смертный Чжао Юньлань не мог обойти его по силе, не так ли?Это просто невозможно.Если только… душа того человека не начала понемногу просыпаться.– Я никогда раньше не видел этого манускрипта, – похлопав лапой по упомянутой книге, Дацин неосознанно покрутился на месте в погоне за собственным хвостом. – Откуда он взялся?Если уж он не знал ответа на тот вопрос, Сан Цзянь не знал его точно. Кот и призрак некоторое время беспомощно смотрели друг на друга, затем кот медленно опустил голову и, испытывая сложные чувства, спрыгнул с тележки вниз, направившись на выход. Сейчас ему не хотелось даже самого любимого кошачьего корма со взбитым молоком.Он не мог понять, было ли ?пробуждение? Чжао Юньланя плохим или хорошим знаком, ему просто было очень тревожно.Сейчас Чжао Юньлань жил хорошей жизнью: умный и слегка придурковатый, проводил беззаботные деньки, все еще гонялся за собственными развратными фантазиями – в целом, все было просто отлично.Черный кот, по сути, был животным, которому всего-то и надо что тепленькое местечко, где можно было продрыхнуть весь день, просыпаясь лишь для перекуса. По своей природе он не понимал ?великих замыслов? людей, сейчас его старый хозяин целыми днями глупо хихикает, выглядя словно придурковатый и беззаботный подросток, и Дацину это нравится и ему совсем не хочется никаких… осложнений на этом пути.Однако эти самые осложнения уже начались.Самое крупное осложнение – Шэнь Вэй – тем временем, закрыв глаза, погружался в преисподнюю. Души вокруг, даже самые древние, много лет проведшие здесь, не испытывающие никаких эмоций, словно ряска на поверхности пруда, рассекаемая волнами, помимо собственной воли рассеивались по обе стороны от него.Он не знал, сколько времени он тонул, пока наконец не достиг самого дна.Воды становились все глубже, чернота вокруг сгущалась, вокруг него вился черный дым, словно привлеченный им, окутывая полностью и утягивая вниз – и вот он уже вне воды, ничего вокруг кроме кромешной темноты, кто бы ни попал сюда, тут же потеряет чувство времени и пространства, почувствует себя единственным живым существом во вселенной.Не рассмотреть ничего ни спереди, ни сзади, ужасающий холод, ужасающая пустота вокруг.Это самая настоящая обитель небытия – невозможно ничего увидеть, услышать, почувствовать, нет никаких ощущений и осязания.Именно потому, едва низкий рев прорезал тишину, лезвие меча Шэнь Вэя почти одновременно оказалось у глотки существа.В темноте раздались звуки подбирающихся к нему шагов; семь или восемь сумрачных скотов и один Рассекатель душ. Все они рождены здесь, выросли здесь, от природы не выносящие дневного света существа одинаково привычны к темноте, и их шансы в борьбе равны, всё зависит лишь от того, что будет быстрее – клинок Рассекателя душ или же острые клыки тварей.В глубине души Шэнь Вэй беспокоился о Чжао Юньлане, ему совершенно не хотелось тратить время здесь… Он трижды уклонился во тьме, и осторожные сумрачные скоты наконец перешли из прощупывания в нападение, разом бросившись на него. С пренебрежительным возгласом Шэнь Вэй вывернул лезвие меча горизонтально и вперед, снося подряд несколько голов, которые тут же покатились по земле.Не колеблясь и не смотря на повалившиеся трупы, Шэнь Вэй пинком отшвырнул от себя одну из голов и поспешил вперед.Непонятно сколько времени спустя он остановился – откуда-то со стороны до него донесся неясный шум, похожий на сердцебиение.Откликнувшаяся на ?Призыв воинства духов? призрачная армия на самом деле таковой по существу не являлась. Как могли мелкие души под контролем преисподней осмелиться отозваться на наглый вызов, гласящий ?на небесах и на земле, люди и боги, позволяю убить всех??На самом деле они появились из места более темного и мрачного, чем сама преисподняя.Ржавые доспехи на белых скелетах лошадей всего лишь отображение иллюзий вызвавшего их. На самом деле у них даже нет формы, только если… если бы Чжао Юньлань не воспользовался кровью и стылым железом с качестве проводника, в глазах остальных они промелькнули бы лишь как стая ?сумрачных скотов?.Находясь в той ситуации, Чжао Юньлань не только вызвал ?воинство духов?, но даже взял его под контроль. Либо это было следствием прирожденного таланта, либо удачи, хотя… Шэнь Вэй находился внизу, и эти твари попросту не осмелились бы учинить что-либо.?В земле, куда не проникает свет, находится нечестивая темница?. Когда Пань-гу сотворил мир, чистое и нечистое были четко разграничены. Земля была нечистой, все сущее было упорядочено, хаос усмирен. Нечистоты скапливались бесконечное множество лет и именно за земле, вне небес и преисподней, эти нечистоты и оседали.Создавая людей из глины, Нюйва оказалась слишком нетерпеливой и не стала дожидаться, пока нечистоты осядут глубже – в большой спешке она слепила людей из зачерпнутой с поверхности глины, это и было причиной, отчего люди изначально рождаются с грехами, и именно поэтому человечество от природы имеет тягу к насилию и жестокости.Раскаявшись позднее, святые создали место, что не осенялось светом, назвали его ?великой нечестивостью? и отделили, запечатав. В настоящем наложенные в древности печати разрушились, и огромное отверстие разошлось от самого низа, однако некто насильно наложил новую печать, использовав оковы, однако добавленная печать также едва держалась на месте, потому-то призрачнолицый и смог вырваться наружу, наводя беспорядки, и все больше и больше сумрачных скотов следовало за ним.Нельзя было дать этой трещине стать еще шире.Опустившись на одно колено, Шэнь Вэй тихо произнес заклинание сдерживания, временно усиливая расшатанную печать. Мало-помалу дребезжание стихло, а отверстие словно затянулось.Озабоченно нахмурившись, он повернулся и направился прочь.Никто не может сказать, сколько еще продлится поддерживаемое мирное состояние.Когда Шэнь Вэй вернулся обратно, небо уже начало светлеть. Достигнув небольшой квартиры Чжао Юньланя, он приготовился было тихо, чтобы не потревожить Чжао Юньланя, сбросить черные одеяния, когда вдруг выражение его лица посуровело и он взмахнул рукой зажигая свет – квартира оказалась совершенно пустой, ни малейшего движения вокруг, а прибранная им с утра постель находилась в том же нетронутом состоянии.Так и не вернувшийся домой и сидевший в машине перед могилами Чжао Юньлань закутался поплотнее в пальто и заглушил мотор.Когда Шэнь Вэй упомянул, что Го Чанчэн видел его марионетку в оконном стекле, Чжао Юньлань распознал невысказанное вслух – эта встреча не была запланирована и, скорее всего, попросту подстроена.Чжао Юньлань подозревал, что не настаивай он вновь и вновь, Шэнь Вэй так и избегал бы его. Знай он, что Чжао Юньлань был в том месте тогда, то даже если бы вместо марионетки Го Чанчэн увидел самого Рассекателя душ, Шэнь Вэй так и не показался бы перед ним… Проще простого было бы просто стереть Го Чанчэну память.Чжао Юньлань вспомнил о происшествии с Часами бессмертия. Когда он последовал за Рассекателем душ в дом Ли Цянь, то услышал на крыше ?…специально свел вас с тем, кого вы так желали увидеть…?. С кем? Что же все это значило?Если хозяином сумрачных скотов был призрачнолицый, то почему он так настойчиво пытается привести Рассекателя душ к нему?Однако в той ситуации перед Конусом Шанхэ Чжао Юньлань почувствовал, что, хотя призрачнолицый и угрожал Рассекателю душ чем-то, он так и не раскрыл своих намерений. Если уж сравнивать, то принесенная посланцем тьмы Книга душ оказалась более информативной.Стоя в мире живых, Чжао Юньлань чувствовал, что под ногами у него словно раскрылся огромный водоворот, бесчисленное множество рук тянулось оттуда, пытаясь вырваться, пытаясь затянуть внутрь, скрытые влажным налетом лица таили собственные причины.Подняв голову, Чжао Юньлань заметил посреди горы вспышку блуждающих огоньков, излучаемый ими холодный свет был словно пара злобных глаз, что уставилась на него в ночи. Шагнув, он остановился на месте, и огоньки также застыли, будто указывая ему дорогу, поэтому Чжао Юньлань двинулся за ними, медленно входя на территорию расположенного за пределами деревни заброшенного кладбища.Непонятно откуда взявшийся туман становился все плотнее, вскоре, он едва мог разглядеть в метре от себя, в окружившей его безбрежной белизне осталась лишь пара блуждающих огоньков неподалеку.В воздухе запахло сыростью, то и дело на его лицо падали ледяные капли воды.Время от времени до него доносились легкие, едва слышные вздохи, казалось, будто несметное количество душ покойников бесцельно бродили в сухих зарослях. Чжао Юньлань не отвлекаясь шел вперед – они не творили ни зла, ни добра, бесцельно блуждая среди людей, не входя в круг перерождений, каждая душа плакала, каждая чувствовала себя обездоленной.Сколько людей в мире умерло по собственной воле?Чжао Юньлань шел сквозь густой туман, длинные полы его темного пальто развевались на ходу. И туман, и тянущиеся из надгробий призрачные руки уклонялись от него, ни один из призраков не отваживался приблизиться.Когда в самом центре заброшенного кладбища завывания со всех сторон усилились, Чжао Юньлань наконец не выдержал. Резко остановившись, он с силой развел руки, и желтые талисманы в его ладонях тут же ярко вспыхнули. Звуки плача мгновенно сменились визгом, а бесчисленные неясные тени наперебой бросились прочь. Белый туман тоже оказался воспламеняющимся, и мгновение спустя пламя с его рук словно превратилось в огненных драконов, начисто выжигая туман со всего кладбища.– Если хотите найти справедливость, идите к Яма-радже и подавайте жалобу ему, мне-то чего тут выть? –он с холодным выражением на лице уставился перед собой, однако блуждающие огоньки, как оказалось, уже пропали из виду.Осенняя ночь, холодная, словно воды, и омытые её волнами звезды над головой.Высоко в небе сиял тонкий серп истончавшейся луны, сухой и резкий ветер тонкими лезвиями резал кожу – Чжао Юньлань подтянул шарф выше, заматывая почти половину лица.В этот момент сбоку раздался наполненный глубокой хрипотцой голос; звучащий то близко, то будто издалека, он напевал:– При ущербной луне, средь пустынных могил,Огоньки что блуждают, путь укажут обиженным душам,Дует ветер в лесу, играет на костяных флейтах,Лисы пляшут, одевшись в человеческую кожу.Прислушайся господин, на пальцах я поясню про счет:Смертный простой стоит горсть серебра,Коль красавица, золота много отдам,Пару цзиней за масло с тельца умершего ребенка,За полжизни, богатство и почестей,Коль отдашь все духовное в теле своем,То защиту от смерти и праха я дам,Первейший Футу-палач мастер в том.От походящего на скрежет ногтей по стеклу голоса кожа на голове словно онемела.