1. "Жара в Нью-Йорке" или "Девушка, наденьте на себя смирительную рубашку!" (2/2)
-Может ты все-таки отпустишь мою руку, вывиха, знаешь, мне только не хватало сейчас для полного счастья!
-Ах, да, конечно, -спохватилась девушка. - Пошли, куда идти-то надо?
-Я, вообще-то никуда с Вами идти не собирался. Я не хожу никуда с людьми, сбежавшими из психиатрической больницы и кидающихся на прохожих,-возразил Чарли.
-Ну, если не хочешь туда ходить, то просто покажи мне дорогу,-девушка поистине была непробиваема.
Чарли понял, что ему не отвертеться. Это настырное создание уже не отпустит его из своих цепких лап с накрашенными ногтями, поэтому сопротивляться дальше просто не было смысла. Он медленно зашагал по направлению к 34 улице, пытаясь не наступить на ноги вертящейся вокруг него психически неуравновешенной незнакомки.
-Меня, кстати, Элеонорой зовут, -представилась девушка. -А тебя?
-Чарли. Чарли Джонс.
-Какое-то у тебя не русское имя, -задумалась она.
-У тебя тоже. Моя мать англичанка, а отец- русский. Она назвала меня в честь ее дедушки, а когда окончательно поругалась и развелась с отцом, то и фамилию дедушкину мне в паспорт влепила. Хотя я ее понимаю: Чарли Степанов звучало немного глупо.
Элеонора звонко расхохоталась. Чарли Степанов действительно звучало очень странно.
-А моя мать просто с ума сходила от французских романов, поэтому недолго думая, нарекла меня именем одной из ее любимых героинь. Если бы я родилась мальчишкой, то, наверное, получила бы имечко типа Оноре.
Чарли хмыкнул. Героини французских романов обычно были девушками приличными и несчастными и вряд ли стали бы хватать незнакомого парня за руку на улице в другом городе.
Практика английского оказалась довольно легкой и приятной, если не считать того, что все, кроме Чарли, разговаривали на американском сленге, коверкая и сокращая британские слова. Сначала ему было довольно интересно слушать чужую речь, но потом лондонское образование взяло вверх, и эти кичи потихоньку стали выводить его из себя. В конце занятий Чарли уже давно потерял нить разговора и тупо разглядывал видневшийся из окна парк, обнесенный каким-то жутким пластиковым забором.