III (1/1)

Если кто-то из экипажа и сходил с ума, то это был Майк. Груз мыслей с каждым днём становился для него всё тяжелее, а человеческие чувства в нём притуплялись. Притуплялись не сами по себе, а потому что исследователь словно заставлял их сходить на нет. Он будто хотел сделать себя черствым, разочарованным, отчуждённым.А полёт продолжался.Майк занимался своей работой, проводил эксперименты, готовился к выходу в открытый космос, выходил на связь с группами управления на Земле.Пока ещё совсем медленно, но цель их полёта приближалась. И с каждым днём среди экипажа становилось всё больше разговоров об этой цели.Все рассуждали о том, что скрывает в себе далёкая безымянная планета.

А Майк, слушая эти рассуждения, думал, что она может не скрывать ничего, может быть лишь очередным безжизненным слитком холодного камня, похожим на его сердце.Он подошёл к беговой дорожке, устанавливая режим.Каждый день космонавты занимались спортом, чтобы быть в форме и выдержать все возможные перегрузки. В ?Dissecting-17? был совсем маленький тренажёрный зал, в котором каждый должен был проводить по два часа в день.И Майк, конечно, предпочитал эти два часа проводить в одиночестве.Ему нравилось бежать, загоняя себя до безумной усталости, нравилось чувствовать, что уже близок предел его сил и возможностей, но он ещё может продолжать – пусть совсем не долго, но может.Ему это нравилось, но себе он в этом не признавался: он просто не мог признать, что на свете ещё есть что-то, что доставляет ему удовольствие.В момент, когда его силы уже были почти на пределе, в тренажёрный зал вошёл Честер.

Космический турист удивился, увидев Майка таким… живым. С напряжёнными мышцами, с огоньком в глазах, с потным лицом.

Майка передёрнуло, когда Честер нарушил его одиночество, но он постарался не показать, что злится, и продолжил заниматься, спокойно переходя на силовой тренажёр.

– Добрый день, – сказал Честер, снимая куртку и оставаясь в светлой футболке.Майк, приподняв брови, резко кивнул, давая понять, что не настроен на какое-либо общение.Но Честер проигнорировал его намёк.– Не очень-то люблю эти занятия, – как ни в чём не бывало проговорил он, занимая второй силовой тренажёр.

Майк предпочёл промолчать, в его голове уже появилась мысль о том, что пора уйти, однако двух часов ещё не прошло, а нарушать режим он не хотел.– Как всё-таки интересно, что там… на той планете. Я часто об этом думаю. А вы? – с лёгким проблеском сомнения в глазах Честер взглянул на Майка. Было заметно, что космический турист немного смущался того, что пытается разговорить исследователя и переживал, что тот может просто в очередной раз ничего не ответить.Майк встретил этот абсолютно детский взгляд – похожий на такой, когда ребёнок просит купить ему машинку, которую он заметил на витрине ещё месяц назад. Что же двигало Честером – любопытство? Исследователь подумал, что он уже наверняка знает о его, Майка, прошлом. Или?

– Моя профессия научила меня работать с фактами и не разводить размытых размышлений. Ни к чему хорошему это не приводит, – Майк, наконец, заговорил.– А мне всегда казалось, что такие размышления… нужны. Они вроде… веры в чудо. Разве может Земля держаться на одних сухих фактах? – у Честера заблестели глаза, словно у подростка, который прочитал слишком много фантастических книг. А Майк уже пожалел о том, что ввязался в этот разговор.

– Честер, так? – исследователь вопросительно приподнял брови и продолжил после короткого кивка парня, – сколько тебе лет, Честер?– Двадцать, – негромко ответил космический турист.– Я почти гожусь тебе в отцы, и я могу уверенно сказать тебе, что именно на сухих фактах и держится Земля. А место для чудес есть только в твоей голове. И… я не хочу говорить об этом. И вообще не хочу говорить. А тебе, Честер, – Майк с тихой злостью выделил его имя, – лучше поискать другого собеседника.

В искусственно созданном воздухе на минуту повисла тишина, и нарушало её только тяжёлое дыхание двух людей, увеличивающих нагрузку на тренажёрах.Майк был не на шутку зол и даже не понимал, на себя или на Честера он злится больше. А космический турист не унимался и продолжал испытывать его терпение.– Послушайте, Майкл… – его голос звучал тихо и мягко, – что бы ни произошло в вашей жизни, она всё же продолжается. Вы – исследователь, от вашей работы многое зависит. Нельзя так себя убивать.Майк чувствовал, как в порыве гнева кровь приливает к лицу.– Что бы ни произошло в моей жизни, тебя это не касается, – прошипел он сквозь зубы, – и тебе не знать, продолжается она или нет, не знать, можно мне себя убивать или нельзя. Ты вообще не должен думать об этом, это ясно? – исследователь бросил гневный взгляд на Честера, который, казалось, побледнел и уже не мог шевелить руками от ударной нагрузки.– Простите, но… мне больно смотреть на вас, я только… хочу помочь, – парень сглотнул, готовясь принять новую порцию негатива.– Хочешь кому-то помочь – оставался бы на этой чертовой планете. Там полно людей, которым нужна помощь, которые готовы о ней молить на коленях, ты понимаешь это? Мне твоя помощь не нужна.

– Но…– Ну всё, хватит, ты же видишь, что выводишь меня из себя, – Майк прекратил заниматься, взял в руки полотенце и стал вытирать лицо.– Я, – Честер замялся, но продолжил, – лишь думаю, что вы нужны Земле, нужны науке. Я читал ваши работы, они…

Исследователь сдерживал себя, давая ему договорить.– Очень интересные. Не сухие научные работы, они живые, в них есть вера в чудо. Вы должны продолжать жить. По-настоящему, не так. Я понимаю, что это тяжело…

– Замолчи, я прошу тебя, – Майк не мог больше его слушать.– Я правда за вас беспокоюсь и хочу помочь, – выпалил Честер на выдохе, – вы просто боитесь себе признаться, что вам нужна помощь…– Заткнись, – исследователь сорвался, – Наверняка ты – избалованный сынок богатых родителей, которые и оплатили этот твой полёт. А сам ты и пальцем не пошевелил, чтобы здесь оказаться. Привык, что всё в жизни легко и просто? Я вообще не понимаю, что ты забыл здесь, зачем молодому парню тратить столько времени своей жизни на полёт в этой железяке? Начитался книжек про космос, возомнил себя философом? Романтика в голову дала, нашёл себе игрушку? Так вот – здесь не место для людей вроде тебя. Здесь не до игр, детка, – Майк со злом и непониманием встретил взгляд Честера, и сейчас его взгляд стал таким, словно ему не купили ту самую давно замеченную машинку.– Я не хотел вас задеть, – почти прошептал космический турист.– Даю голову на отсечение, что ты уже узнал от кого-то, ?что там у меня произошло?, – Майк скривил губы, передразнивая Честера, – тебе любопытно посмотреть на человека, который всё потерял, да? Так запомни: это не цирк. Найди себе другую игрушку, а от меня отвали.

– Нет, я не знаю, что с вами произошло, Майкл, – сказал парень, смотря прямо в покрасневшие глаза исследователя, словно пытаясь этим взглядом показать, что говорит правду, – но, что бы это ни было, это не конец, раз вы живы.– Желаю тебе никогда не оказаться на моём месте и никогда не узнать, конец это или нет. А сейчас прекрати. Не трогай меня больше, если действительно хочешь помочь. Это единственное, что ты можешь для меня сделать, ясно?Честер, смотря на Майка пронзительно-непонимающим взглядом, медленно кивнул, чувствуя, что ему и вправду лучше замолчать.– Надеюсь, мы друг друга поняли, – бросил исследователь, одаривая парня до предела раздражённым взглядом и уходя из зала.