Одгетени Иррем, ?не-тьма? (1/1)

На следующий день после моей аудиенции у короля, едва получив на руки заветную бумагу, Эстравен отправился по делам: как он объяснил, чтобы ?отдать старые долги?. Смутно подозреваю, что занимался он как раз обратным, но желания вникать в это или сопровождать его у меня не было ни малейшего. Так что с утра я просто бродил по городу, с неожиданной теплотой узнавая то узкую улочку, то выкрашенные в красный цвет зимние двери, то тоненькое голое деревце на перекрестке. В Часу Втором ко мне присоединился Фейкс, и мы долго беседовали, прогуливаясь по залитому солнцем Эренрангу. На самом деле, температура была минусовая, но я, видимо, наконец начал привыкать к здешнему климату: в воздухе чувствовалось дыхание весны, а общество Фейкса не позволяло предаваться тревожным мыслям.Было уже довольно поздно, когда я вернулся в Круглую Башню и обнаружил там поджидающего меня Эстравена. У его ног стояла объемистая сумка. Он явно волновался.- Вот, я собрал кое-какие долги, - пояснил он. – Купил кое-какие вещи… - он замолк; я с удивлением посмотрел на него. – Ты позволишь мне пожить у тебя, пока я не найду себе жилье в городе? – быстро спросил Эстравен. Я вытаращил глаза. - Пожить у меня? – переспросил я, не веря своим ушам.Он нервно кивнул. Мне стало ужасно стыдно, но одновременно я почувствовал раздражение.- Господи, Терем, - только и смог сказать я. – Разумеется, оставайся здесь. Знаешь, мне и в голову не приходило, что ты можешь бросить меня и уйти куда-то… Он посмотрел на меня снизу вверх своими темными глазами выдры. А потом сделал шаг вперед и обнял меня. Мне оставалось только обнять в ответ, и, уткнувшись лицом в его гладкие жесткие волосы, я думал, что скоро сам брошу его – так скоро, как он и не подозревает. Пусть и не по своей вине. Или, напротив, по своей. Не сговариваясь специально, кто где спит, мы улеглись вместе на большую кровать, и Эстравен снова прижался ко мне. Я почувствовал его тепло, такое знакомое дыхание – и мне необычайно остро захотелось заняться с ним любовью прямо сейчас. Может быть, в последний раз. Но сейчас он был в сомере, кеммер у него должен был начаться только через несколько дней, так что это было невозможно. Наверное, я слишком неловко заворочался или слишком откровенно коснулся его, потому что Эстравен поднял голову и посмотрел на меня в темноте. - Дженри? – вопросительно произнес он. Я помотал головой: ?Ничего, ничего?. Но Эстравен уже понял причину моего беспокойства. - Ты знаешь, - начал он, - я мог бы…- Терем, - оборвал я его. – Все в порядке. Правда, - я демонстративно улегся поудобнее и закрыл глаза. Не то чтобы мое возбуждение от этого стало слабее.Через мгновение я почувствовал, как маленькие ловкие ладони Эстравена скользят по моему телу. Пальцы нежно проводят по груди, обводят соски, ладонь скользит ниже по животу. Я не мог немного не выгнуться, когда он коснулся паха, и спустя мгновение его пальцы сжали мой член, двигаясь медленно и равномерно, все больше усиливая мое возбуждение. Все так же не открывая глаз, я почувствовал, что Эстравен покидает место рядом со мной и спускается к изножью кровати. Он сбросил с меня одеяло, и я вздрогнул, когда холодный воздух коснулся моей кожи. Но мгновение спустя Эстравен обхватил губами головку моего члена, мягко всасывая, и я перестал замечать что-либо еще. Только его маленькие сильные руки, скользящие по внутренней стороне моих бедер, язык, ласкающий мой член, мои пальцы в его волосах – не чтобы удерживать, но чтобы чувствовать его движения. Ледяная комната сначала стала горячей, а потом взорвалась сверкающими искрами, как уголек в камине. Вернувшись на грешную землю и открыв глаза, я увидел, что Эстравен, сидя в изножье постели, наблюдает за мной. В темноте сложно было разобрать, но мне показалось, что на его губах блуждает хитрая ухмылка. Не дав ему сказать ни слова, я притянул его к себе и начал целовать; на его губах еще оставался привкус моей спермы. - Спасибо, - прошептал я ему, когда мы наконец снова лежали рядом, обнявшись. - Этого достаточно? – изумился Эстравен. Я кивнул. – Бойся, - сказал он тогда. – Через три-четыре дня я замучаю тебя насмерть. – Он тихо засмеялся, а мне было не до смеха. Я не знал точно, что будет со мной через несколько дней, но был практически уверен, что ничего хорошего. Но сказать Эстравену, что ему, вероятно, придется подыскать себе другого кеммеринга или опять попрактиковаться в воздержании, у меня не поворачивался язык.Я лежал, обнимая его за плечи, невидяще глядя в темноту, и в голове у меня стучало: последний раз, в последний раз. От того, что только что произошло между нами, было еще слаще и еще больнее.- Дело не только в этом, да? – внезапно глухо спросил Эстравен. Я думал, он уже давно спит, и не был готов к такому вопросу. – Ты беспокоишься, как отреагируют твои друзья на меня? Или на убийство пограничников? – Мне оставалось только кивнуть. – Тебя могут подвергнуть какому-то наказанию?- Я не знаю, Терем, - выдохнул я. Очередная маленькая ложь, что поделать, их было уже слишком много за последние дни. Он снова вздохнул и положил голову мне на плечо. Это было так по-женски, что я в который раз невольно поразился; несмотря на возникшую между нами теплоту, на сексуальное притяжение, я все так же продолжал думать о нем как о мужчине.- Видимо, пришла пора дать ответ на твой вопрос, - произнес он после долгого молчания. Я ждал продолжения, не желая гадать, о чем он говорит. – На тот вопрос, который ты так и не задал Предсказателям. Мне оставалось только удивиться. Я вспомнил, как говорил ему еще на леднике Гобрин, что должен был, наверное, спрашивать о нем. Но сформулировать конкретный вопрос так и не сумел. О чем он думал, о чем догадался? - Изначально, когда твой корабль только приземлился в Кархайде, я поддерживал тебя и интересовался тобой, думая, что твое появление может помочь повысить международный авторитет Кархайда. Что мы сумеем научиться у вас каким-то технологиям, практикам, - сейчас он говорил, как рассудительный политик, и этот внезапный переход был для меня необычайно странен. – Но очень быстро я понял, что этот союз будет вовсе не таким, каким я ожидал. И вряд ли принесет какие-то реальные плоды в ближайшем будущем. - Мне больно было слышать это, но я не перебивал его.- С тех пор все, что я делал – начиная с поддержки твоей миссии перед королем и до настоящего момента – можно сказать, что я делал это из-за тебя. Из чисто личных побуждений, - он усмехнулся. - Возможно, если бы на твоем месте был другой человек, я отнесся бы к этой затее иначе, она не стала бы для меня самого столь важной. Я хотел, чтобы ты добился успеха, потому что ты сам сделал это целью своей жизни; чтобы осуществилось то, ради чего ты согласился стать изгнанником на нашей планете. Но даже если это не выйдет, я очень хочу, чтобы ты был счастлив, Дженри. Однажды я уже потерял своего брата… ты знаешь. – Он замолчал, но я впервые за много раз понял, что скрыто за его обрывочными словами: ?Я не хочу потерять и тебя?. От этих слов у меня перехватило дыхание и захотелось плакать. Все это время я обманывал себя, пытаясь уговорить, что Эстравен не сильно пострадает в случае моего ареста и депортации: как бы там ни было, союз с Лигой теперь неизбежен, и его страна получит желаемое. Довольно глупое и поверхностное заблуждение. А еще – я не знал, что ответить ему, что вообще можно ответить на такое признание. Я только крепче прижал его к себе, зарываясь лицом в густые волосы, чувствуя, как слезы сами текут по щекам. Эстравен, похоже, и не ждал ответа, потому что он просто обнял меня, и мы наконец заснули. Завтра нас ждал тяжелый день. Корабль сел в Атен Фен, меньше чем в часе пути от Эренранга, среди только начинающих оттаивать болот. Рядом со мной стоял Эстравен, чуть подальше – Фейкс из Остерхорда, поодаль – еще несколько человек, направленных Аргавеном для торжественной встречи. Когда корабль наконец застыл посреди болота и земля перестала дрожать, Фейкс прервал молчание.- Я рад, что дожил и увидел это, - произнес он.Я ждал, что скажет Эстравен, но он лишь бросил на меня нервный взгляд и отвернулся к кораблю.Первой на лестнице появилась Ланг Гео Гью, за ней спустились остальные десять членов экипажа. Они приветствовали сопровождающих меня людей, здоровались со мной, жали мне правую руку, хлопали по спине. А я с тревогой и волнением ожидал, когда же наконец представится возможность поговорить с Гео Гью как с командиром экипажа о своих сомнительных достижениях. Мне хотелось как можно скорее сбросить этот груз со своей совести.Такая возможность представилась только вечером, когда все разместились в зданиях королевского дворца, и я наконец остался со своими товарищами наедине: Эстравен ушел организовывать что-то в связи с их пребыванием в Эренранге. Поначалу они слушали меня нетерпеливо, то и дело перебивая и задавая вопросы. Но когда я дошел до дороги на ферму Пулефен, вопросы прекратились, и все затаили дыхание. Я кожей ощущал их сочувственные взгляды, их рассеянность: ничего подобного в отчетах Исследователей не значилось, и никто не предполагал, что я могу попасть в такую ситуацию. На словах о наших отношений с Эстравеном, рассеянность сменилась удивлением, а после происшествия на границе – откровенным ужасом. ?Дженли, скажи, что это неправда?, - прошептала Кеста, закрывая лицо руками. Я не мог даже покачать головой ей в ответ: стыд подгонял мои слова, и мой рассказ был почти исповедью. Впрочем, я знал, что отпущения грехов мне не видать.Когда я наконец закончил, повисло напряженное молчание. Мои товарищи были шокированы, они явно не могли поверить, что я – один из них, человек, с которым они расстались всего три недели назад, – мог так измениться, мог совершить такое. Но мне оставалось только выдохнуть: я сделал все, что мог, и теперь решать предстояло Совету Лиги, а донести мои проступки до Совета – Гео Гью. Она тоже поняла это, потому что подняла на меня полные слез глаза и с мольбой произнесла: - Дженли, я обязана сообщить об этом… ты знаешь закон. Теперь, когда Кархайд стал членом Лиги Миров, за преступление против граждан Кархайда тебя будут судить по законам Лиги. И мне придется… - Я не стал дослушивать ее, просто кивнул. Меньше всего мне хотелось бы возложить на хрупкие плечи Гео Гью миссию палача. Она еще раз оглянулась на остальную команду: никто не отводил глаза, но почти у всех был неестественно прямой, застывший взгляд. – Хорошо, - медленно произнесла она, проводя рукой по лбу. – Я сейчас свяжусь с Советом… надеюсь, до завтрашнего дня они примут решение. Пожалуйста, приди сюда завтра после полудня – я расскажу… - она замялась. – Как я понимаю, Кархайд пока представляет лорд Эстравен? – Я помешкал мгновение - король не давал на этот счет никаких конкретных указаний, но и других желающих осуществлять связи с Лигой, вроде бы, не было – и кивнул. – Нужно позвать его тоже, - видя, как я дернулся, она торопливо добавила, - я сама это сделаю. А ты… у тебя еще есть время… - она не стала заканчивать фразу, но всем было понятно: у меня есть время, чтобы сбежать. Никто из них не будет искать меня – ни в Кархайде, ни в любом другом государстве этого мира. Никто не будет преследовать, чтобы наказать.Они знали это, но также и прекрасно знали, что я не воспользуюсь этой возможностью. Уходя, я ощущал направленные на меня взгляды, полные сочувствия и рассеянности. Они не могли понять меня, но тем не менее сопереживали мне и готовы были помочь, рискуя своей карьерой, – стоило мне только подать знак, что мне нужна помощь. Я не стал возвращаться в Круглую Башню – общество Эстравена было бы в ту ночь невыносимым. Вместо этого я некоторое время кружил по городу, пока не забрел в какую-то маленькую гостиницу, где и остался ночевать. От усталости и нервного напряжения спал я на удивление крепко и проснулся, только когда уже полностью рассвело. Не торопясь приведя себя в порядок и заставив себя проглотить принесенный хозяином завтрак, я направился в ту часть дворца, где временно остановились мои товарищи.Гео Гью уже ждала меня, и судя по отсутствию остальной команды, она получила от Совета ответ. По практике Лиги такие вопросы всегда решались максимально приватно, и выносить их на публику никто не собирался. Впрочем, Эстравен тоже был там и, едва увидев меня, направился мне навстречу, но тут же остановился. Наверное, мое состояние отражалось у меня на лице, потому что если Эстравен и собирался расспрашивать, где я пропадал всю ночь, то тут же оставил эту идею. Не отрывая от меня внимательного взгляда, он пропустил меня чуть вперед, а сам остановился позади. Гео Гью, сидевшая за большим столом над несколькими листами бумаги – явно из анзибля - тоже встала. - Дженли Аи, первый мобиль на планете Гетен, - начала Ланг Гео Гью ровным голосом. – Я получила утром официальную резолюцию, подтверждающую вхождение планеты Гетен в Экумену. Я поздравляю прежде всего тебя: это большой прорыв, и ты быстро сумел добиться успеха, - она замолчала, на мгновение опустила глаза. В ее голосе не было радости, а оттого, что она говорила на кархайдском, ее фразы казались несколько неестественными – как речь человека, который учил чужой язык по книгам, но никогда не общался на нем с живыми людьми. ?Прости меня, Гео Гью, - в который раз подумал я. – Я подвел всех вас. Почти всех. И даже не могу в этом раскаиваться?. Я буквально ощущал тяжесть, которая лежала на ее плечах, и искренне жалел ее сейчас. Гео Гью была отличным руководителем и хорошим человеком и явно воспринимала мое преступление как личный провал. Эстравен, с как всегда присущей ему тонкой интуицией, казалось, уловил это напряжение, недоговоренность. Он посмотрел на меня, будто ожидая каких-то объяснений, подтверждения, что все в порядке. Я ободряюще улыбнулся ему. И у меня сжалось сердце, когда он робко, едва заметно улыбнулся в ответ. Я не мог смотреть на него и отвернулся, уставившись взглядом в ноги Гео Гью. Но она, казалось, тоже ждала от меня ободрения и медлила. Повисла пауза, я чувствовал, как на меня с тревогой смотрит Эстравен, напряженно - Гео Гью. Но было уже поздно, шаг был сделан, и теперь единственным достойным мужчины выходом было пройти этот путь до конца. Я поднял голову и поймал взгляд Гео Гью, едва заметно кивнул ей. Она была явно расстроенной, морщинка между бровями стала еще глубже, но, кажется, она была мне благодарна за эту маленькую помощь.- Дженли, - продолжила Гео Гью уже мягче и тише, - несмотря на то, что задание в целом выполнено, остается вопрос в цене, которая за это заплачена. Совет Лиги считает, что миссия провалена, - она остановилась и сделала глубокий вдох. Быстрее, мысленно взмолился я, ощущая, как меняется настроение Эстравена, как сползает с его лица улыбка, оставляя недоумение и тревогу. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать об этом.- Ты сам все знаешь лучше меня, - устало произнесла Гео Гью, снимая очки и потирая переносицу. – Ты нарушил чуть ли не все принципы и правила, установленные для мобилей Лиги. Я не говорю про Закон культурного эмбарго, про то, что ты обучил местных жителей техникам, доступным только для хайнцев. По сравнению со всем остальным это просто небольшой промах. Я не говорю даже про нашу Восьмую рекомендацию насчет сексуальных отношений с местными жителями до официального контакта. Ты воспользовался слабостью, - она запнулась и быстро опустила глаза, - физиологическими особенностями гетенца, чтобы удовлетворить собственное половое влечение. Вопрос о взаимности – на твоей совести, если она вообще была. Я почувствовал, как Эстравен рядом мгновенно застыл и напрягся, втянув в себя воздух и не выдохнув, а потом сделал движение вперед, явно намереваясь возразить Гео Гью и защитить меня. Возможно, сказать, что я не причинил ему зла и он не был против. Или что для него сам сексуальный акт не имеет такого же значения, как для большинства мужчин и женщин, обитающих в мирах Лиги. Но Гео Гью уже совладала с собой и остановила его взглядом. Эстравен дернулся, будто с размаху наткнулся на стеклянную стену. Теперь он стоял чуть впереди меня, я не видел его глаз, но видел, как слегка шевелятся его губы, будто проговаривая так и не произнесенные слова оправдания.- Но помимо этого, - Гео Гью повысила голос, и в ее тоне больше не осталось эмоций, - ты причинил людям этого мира смерть. Высвобождение ударной волны антиграва вблизи пограничного пункта Кархайда вызвало гибель семи гетенцев, которые там находились, еще трое получили ранения. При этом из общей информации и из твоих собственных слов следует, что ты имел возможность избежать этого, провести переговоры, к тому же непосредственно твоей, - она сделала ударение на этом слове, - жизни ничего не угрожало. Но ты предпочел использовать силу, которой жителям Гетена нечего противопоставить. И, как ни печально это признавать, союз, заключенный Кархайдом с Лигой, частично основан на страхе перед ней, - она пождала губы и укоризненно взглянула на меня. ?Пожалуйста, заканчивай!? - не выдержал и мысленно прокричал я ей. Гео Гью не ответила; я знал, что она думала обо мне, чего боялась. Мы не раз и не два сталкивались с ситуациями, когда мобили, помещенные на менее развитые планеты, вместо того, чтобы вести жителей этих планет к союзу с Лигой и прогрессу, сами скатывались на их уровень или даже хуже того становились похожими на зверей. Убивали, чтобы не убили их. Утверждали свое право сильнейшего, умнейшего среди тех, чья цивилизация отстала от хайнской на тысячи лет. Каждый такой случай неизменно приводил весь Совет в шок и заставлял задуматься, чего стоит вся наша культура, если мы не способны сохранить ее под давлением среды. Чего стоит сама идея гуманистической цивилизации, если человек, оказавшись в недружественном мире, так быстро теряет цивилизованный облик. Никто так и не смог прийти к какому-то определенному заключению, направление мобилей в новые миры то приостанавливали, то возобновляли.И сейчас, готовясь произнести приговор, Гео Гью всматривалась в мое лицо и отчаянно пыталась понять, как я, Дженли, которого она знала столько лет, мог совершить такое. Что могло подтолкнуть меня к тому, чтобы забыть основной постулат, лежащий в основе Экумены: что одна жизнь не ценнее другой. И уж тем более одна не ценнее многих. Гео Гью тоже было тяжело, но от понимания этого мне было не легче. - Дженли Аи. За совершенные тобой преступления против жителей планеты Гетен, - тихо продолжила она через глубокий вдох, - Совет Лиги предписывает депортировать тебя на Хайн для несения наказания, без права в дальнейшем заниматься какой-либо исследовательской или иной деятельностью на других планетах. Едва она произнесла это слово ?депортировать?, Эстравен быстро обернулся, вглядываясь в мое лицо. Он хорошо понял то, о чем я ему рассказывал: путь до Хайна занимает больше пятидесяти лет в одну сторону, и даже если меня выпустят из тюрьмы и позволят вернуться на Гетен, здесь пройдет больше века. Все, кого я знаю, включая его самого, будут мертвы. ?Дженри!? - донесся до меня его мысленный крик. Он явно не мог произнести ни слова вслух, у него перехватило дыхание, да и не знал, что говорить. А я стоял под его взглядом, отчаянно умоляющим меня сказать, что это не так, объяснить, дать ему надежду. Я не смел посмотреть ему в глаза, потому что знал, что увижу в них: всепоглощающую любовь и готовность пойти со мной до конца, как пошел во льды. Его в родной стране ославили Эстравеном-предателем, но на самом деле предателем оказался я, и с этим ничего уже нельзя было поделать. Я молчал, и молчала Гео Гью, но Эстравен, будто собрав последние силы, сделал шаг ко мне и взял меня за руку. Его пальцы, как всегда, были горячи. Он в последний раз заглянул мне в глаза и, не найдя в них ответа, отвернулся, весь вдруг как-то сжавшись, сгорбившись, и обратился к Гео Гью:- Могу ли я поехать с Дженри? – спросил он.От этих слов на меня нахлынуло такое чувство вины, что захотелось броситься на колени перед Эстравеном, целовать ему руки и уверять, что я не достоин этого. Гео Гью, судя по всему, была поражена не меньше меня. Ее глаза распахнулись, и она изумленно прошептала:- Постойте… послушайте, пожалуйста, дослушайте меня. Эстравен замер, не сводя с нее взгляда. Я тоже с удивлением посмотрел на Гео Гью. Что-то еще? - По правилам Лиги, как только новый мир становится частью Экумены, все преступления, совершенные там гражданами Экумены, подлежат наказанию по местным законам, и приговор выносится местными властями. Учитывая, что убийство пограничников Кархайда было совершено всего за полмесяца до вступления Кархайда в Лигу Миров, Совет решил, что к нему возможно применить это правило. Вынесенный приговор не будет приведен в исполнение, но Дженли Аи лишается всех полномочий как мобиль и посланник Лиги и приговаривается к пожизненной ссылке на планете Гетен. Правитель Кархайда может по своему усмотрению признать за Дженли Аи право на поселение в Кархайде или изгнать его. Также он может по своему усмотрению подвергнуть Дженли Аи любому наказанию за деяния, совершенные против его подданных. В случае если Дженли Аи покинет планету Гетен или хотя бы попытается это сделать, он будет депортирован на планету Хайн и подвергнут тюремному заключению, - Гео Гью всхлипнула и перевела дыхание. – Также Лига приняла решение не расширять контакты с планетой Гетен в течение ближайших двадцати лет, чтобы не допустить причинения еще большего вреда. Прибывшая команда остается на планете, но на наши действия будет наложен ряд существенных ограничений. После истечения срока мы повторим попытку и надеемся продолжить сотрудничество в обычном порядке. Я застыл, не веря своим ушам. У меня и мыслей не было о том, чтобы уехать с Гетена, но ограничение на контакт с Лигой, невозможность расширять сотрудничество… Мне хотелось столько показать и рассказать Эстравену, столько открыть и для него, и для всего этого мира. Но теперь, как он и говорил, союз с Лигой не принесет никаких плодов в ближайшее время. И все, что я могу сделать – это просто остаться с ним. Эстравен тоже понял это, хотя, возможно, не осознал до конца деталей. Он обернулся и посмотрел на меня с какой-то робкой надеждой, а потом взял мои руки и прижался к ним губами. И меня внезапно накрыло чувство сокрушительного, ошеломляющего счастья, счастья [i]прямо сейчас[/i]. Оттого, что мы оба живы, чего бы это ни стоило. Оттого, что я сам для него оказался важнее, чем плоды союза с Лигой Миров. Я сжал его пальцы в ответ. Нам обоим было этого достаточно. У нас было еще двадцать лет вместе, чтобы подготовить Кархайд и этот мир ко второй попытке. -fin-Март - апрель 2009