Часть 21 (1/1)

—?Кажется, кроме него в доме никого нет,?— отчитался Карлос. Он поочередно передал каждому в руки пистолет-пулемёт Томпсона, которые прежде извлёк из багажника своей тачки.—?А сам-то он дома? —?буркнул Баретти, с глухим звуком вставляя барабанный магазин.—?Да, свет на втором этаже горит,?— ответил ему Карлос, захлопывая капот.—?Надеюсь, мы не нарвёмся на засаду.Томас старался не пересекаться взглядами с Фабом. Парень понимал, что мучиться угрызением совести за проваленное задание смысла не было?— он попытался отговорить О’Брайена, но тот всегда поступал только так, как хотел. Несмотря на это, Сангстер ощущал изводящую душу вину, тем более, что задание было личной просьбой Баретти.Поместье Палмери было окружено высоким забором, но калитка не была заперта, туда ещё вечером пробрался человек Карлоса и открыл её изнутри специально для них. Один юркий мальчишка, сын итальянских эмигрантов, который иногда выполнял мелкие поручения джентльменов в красивых костюмах. Так он помогал матери, принося в дом несколько лишних долларов на хлеб и всякие другие необходимые вещи. Мать, вероятно, не догадывалась, чем он занимается или не стремилась догадываться, ведь парень был старшим из пяти или семи её детей и уже сумел стать кормильцем и каким-никаким добытчиком, в отличие от пьяницы-отца. Матушка гордилась сыном, а он гордился собой. Скорее всего, в будущем, мальчишка тоже нацепит похожий костюм со шляпой, засунет за пазуху пистолет и присоединится к старшим. Чем больше Томас погружался в жизнь Нью-Йоркских улиц или, как говорил О’Брайен, в ?мир на неосвещенной стороне улицы?, тем больше колебался в своём отношении к происходящему. Мальчишка уже сейчас встал на кривую дорожку, но была ли у него другая?Возле поместья дона семьи Палмери и правда было пусто, и Томас верил, что второй капо О’Брайена не ошибся, и никого из людей Марко в доме не было. Из ?Томми-гана? Сангстер ранее не стрелял, и надеялся, что не придётся. Впрочем, он даже не предполагал, на какое чудо стоило полагаться, чтобы этой ночью не прозвучало ни одного выстрела. Томас стыдился своих мыслей, но он надеялся, что они просто убьют Палмери и уедут, без перестрелки и лишних жертв. А ещё было бы неплохо, чтобы никто не узнал об их сегодняшнем визите. Хотя, если Фаб всё это время был прав, и конфликт между Семьями кем-то запланирован, информация непременно просочится.Дилан шёл впереди, перешептываясь о чём-то с Поултером. О’Брайен, к слову, выглядел как человек, который не спал по меньшей мере пару-тройку ночей. Он был злее обычного: резкий, дерганный; под глазами проступили тёмные круги.—?Уберите свет,?— рявкнул Дилан, указывая на красивые уличные светильники на высоких столбах во дворе Палмери. —?Погасите фонари.Уилл поднял ?Томпсона? и затушил освещение несколькими выстрелами. Томас кинул взор на погасшие лампочки, внутри него бешеным вихрем занималась тревога.Они застали Палмери одного, в кабинете, за чтением, под одинокой настольной лампой. Он выглядел как жертва. Томас упорно напоминал себе, что тот, вероятно, убил Конте, бывшего дона Семьи, в которой он состоял, близкого друга Дилана, отца замечательной девушки Лучианы. Да и не только Конте он порешил. На счету Палмери были десятки жертв. Но даже понимая это, Томас не мог избавиться от ощущения несправедливости. Всё было как-то неправильно, нечестно. Не им назначать наказания и вершить судьбы, ох, не им…Встретив на своем пороге незваных гостей, Палмери достал пистолет, но тот был бесполезен против пяти ?Чикагских пианино?, поэтому когда Уилл скомандовал бросить ствол, Марко нехотя послушался, осматривая парней со страхом и непониманием. Томас не встречался с Палмери раньше. Мужчине было около пятидесяти, невысокий, коренастый. Особенно запоминались глубоко посаженные глаза и тонкие губы, похожие в момент улыбки на ломаную линию.—?Чем обязан в столь поздний час? —?Он попятился назад, наткнулся на большой кожаный диван с подлокотниками-валиками. —?Вы заходите без стука, без звонка и предупреждения. Попробую предположить, что что-то срочное.—?У меня нет времени на прелюдии,?— Дилан выдвинул себе стул и сел напротив Палмери, вальяжно забросив одну ногу на другую, лодыжкой на колено. —?Поэтому перейдём к сути нашего визита.—?Уж будьте любезны объяснить.На лице Палмери страх мешался с неприязнью, и на выходе получалась презрительная трусливая усмешка. Он был откровенно неприятным человеком. Впрочем, неприятный вид ещё не означал вину, и Томас понимал, что возникшая антипатия была не более, чем своего рода защитная реакцией его собственного сознания, которое отчаянно искало причины выгородить О’Брайена и обвинить Палмери.—?Птичка напела мне, что на твоих руках, дон Палмери, кровь члена нашей Семьи. —?Дилан приподнял Томпсона и указал стволом на мужчину.—?А сколько заплатили птичке за её песню, она не сказала? —?поинтересовался Марко в ответ.—?Я исключаю этот вариант.—?А не стоило бы. —?Палмери в очередной раз дёрнул уголком губ в подобии усмешки. —?Всё дело в Конте, я прав?—?Вот видишь, тебе даже долго вспоминать не пришлось,?— обличительно рявкнул Дилан.—?А из-за кого ещё ты можешь так бесноваться? Та авария ведь такая странная, да?Лицо Дилана наливалось кровью. Томас бросил скользкий взгляд на Фабрицио. Мужчина наблюдал за реакцией О’Брайена с ужасом, отчего Томас вновь ощутил стыд за то, что не смог остановить Дилана. Сильнее стыда парень ощущал только обиду от того, что он на самом деле не имел никакого влияния на О’Брайена, и все слова босса о том, что он считается с его мнением, оказались пустышкой.—?Ты стал доном,?— тем временем продолжал Палмери. —?Что ещё тебе нужно?—?Да что ты знаешь о чести? —?произнес Дилан, давясь негодованием.—?Ты пришёл чтобы услышать от меня раскаяние или что? Я не убивал его. Незачем. Глупость полнейшая.—?Я не верю тебе!Палмери неприятно ощерился, а затем спросил издевательским тоном:—?Тебе не даёт покоя его смерть, верно? Неотвязно терзает, не даёт спать по ночам?Дилан резко вскочил с места, и дуло Томпсона вмиг оказалось у лба Палмери. Но тот продолжал насмехаться. Смирился, или просто нервы не выдержали.—?Конте подобрал жалкого помойного щенка и выкормил из рук? Он ведь был тебе, как отец, да? —?мужчина лицемерно изобразил сочувствие. —?Такая утрата…—?Назови хоть одну причину не выпустить в тебя очередь?Насмешка сползла с лица Палмери.—?Тебя водят за нос, О’Брайен. Манипулируют твоей привязанностью. Однажды я определил для себя правило?— не заводить слабых мест, чтобы по ним не били в случае чего. Советую последовать примеру.—?Кончай его, дон,?— крикнул Поултер из-за спины. —?Тошнит от его болтовни.Палмери перевёл взгляд на Уилла, а затем обратно на О’Брайена.—?Твои люди пришли сегодня с тобой. А где мои ребята, не хочешь спросить? Не кажется ли тебе странным, что этой ночью рядом со мной никого? —?Палмери вновь усмехнулся, но на этот раз как-то болезненно. —?Готов поспорить, что даже если я попытаюсь позвонить кому-нибудь из них сейчас, мне не ответят. Они терпеливо выжидают пока ты убьёшь меня. Кто-то из моей Семьи пытается вскарабкаться на трон. Неужели, это не очевидно?—?Ты заговариваешь мне зубы,?— процедил О’Брайен.—?Я не убивал Конте. Да, у нас были разногласия, но это не значит, что я хотел его убрать.Дилан не поверил, и Томас чувствовал это. Его босс был готов выстрелить вот-вот, и Палмери так же понял, что Дилан не блефует?— во взгляде Марко застыл страх. Смотреть в глаза собственной смерти всегда чудовищно. Жизни людей О’Брайена?— последнее, на что оставалось давить, и Палмери достал из рукава последнего Джокера.—?Можешь не верить мне, но пожалей своих людей. И моих. И членов остальных трёх Семей тоже пожалей. Война?— это жертвы. Твоя ошибка зальёт кровью Нью-Йорк. Не будь обиженным ребёнком. Будь лидером.Томасу почему-то вспомнился Брут, убийство которого тяжким камнем осталось лежать на его совести. Призрак покойного никогда не перестанет терзать его, являясь во снах и наяву. Тогда он выстрелил в Брута, но дыра осталась и в его груди тоже. Сангстера внезапно окутали былая тоска и безнадежность. Сквозь них пробивалось лишь желание остановить это. Им и без того хватало бесконечных бессмысленных смертей. Война зальёт кровью город?— Палмери был чертовски прав.Как ни странно, но слова Марко как будто бы сработали?— на лице Дилана впервые промелькнуло сомнение. В эту самую секунду Сангстер понял, что это его последний шанс. Неуверенно подойдя к О’Брайену, парень положил руку ему на предплечье. То было напряжено, так, будто пулемёт Томпсона приходилось сдерживать, как бешеного пса, готового с минуты на минуту вырваться. Сангстер осторожно взглянул разгневанному боссу в глаза, слабо мотнул головой и попробовал мягко надавить на предплечье, как бы прося опустить оружие и не совершать задуманного. И Дилан вдруг… опустил его. Томас даже не сразу поверил в это. Он всё ещё смотрел на лицо О’Брайена: то медленно, но верно становилось мягче. Где-то позади прозвучал облегченный выдох Фаба.Не говоря ни слова, О’Брайен развернулся на месте и, закинув пулемёт Томпсона на плечо, двинулся к выходу.—?Ты поступил мудро, Дилан,?— крикнул помилованный Палмери вслед уходящему О’Брайену, и тот остановился. —?Я помню, как увидел тебя впервые шесть лет назад: совсем ещё зеленый юнец, приехавший в Штаты за лучшей жизнью. Теперь же я вижу перед собой настоящего мужчину, достойного своего места.—?Я делаю это ради сохранения мира и жизней своих людей,?— не оборачиваясь произнёс Дилан.***О’Брайен попросил отвезти его домой. Томасу показалось, что босс хочет поговорить с кем-нибудь о случившемся. И, нет, ни с кем-нибудь. С ним хочет.Томас не мог поверить в то, что всё завершилось так благополучно. Он не хвалил себя даже в мыслях, но изумлялся тому, что Дилан к нему прислушался. Он ведь готов был выстрелить, но в одну секунду передумал. Фабрицио ликовал, Уилл?— не очень, но безропотно смирился, приняв решение дона как должное.К моменту, когда они ехали назад, О’Брайен стал спокойнее. Томас боялся нарваться, поэтому ждал момента, когда градус накала спадёт. Дилан всё ещё был бутылкой с зажигательной смесью, к которой стоило только поднести огонь, чтобы получить мощный взрыв с разлетающимися осколками.—?Тебе стало легче? —?спросил Томас, выбрав момент.—?Да,?— лаконично ответил Дилан.Голос не был раздражённым, и Сангстер сделал вывод, что босс готов поговорить. Набрав в грудь побольше воздуха, Томас выдал на одном дыхании:—?Я рад, что ты нашёл в себе силы, если не простить Палмери, то по крайней мере поступить мудро.На это О’Брайен почему-то промолчал, задумчиво смотря вперёд. Они преодолевали милю за милей. Мокрый снег залеплял ветровое стекло, и дворники едва одолевали непогоду. Диктор по радио как раз говорил о том, что Нью-Йорк в ближайшие ждёт потепление. На фоне мерзопакостной погоды его слова звучали особенно смешно. Томас улыбнулся и уже вдохнул воздуха, чтобы пошутить насчёт этого, но Дилан опередил его, ошарашивая словами.—?Я жалею, что принял тебя в Семью,?— произнёс он громко и чётко.От услышанных слов внутри Томаса всё похолодело. Это было странно, неожиданно и ужасно обидно. Как пощёчина.—?Я что, плохо справляюсь? —?спросил Сангстер, не скрывая недоумение и обиду.—?Не в этом дело,?— скоро ответил О’Брайен. —?Ты славно справляешься.—?Тогда в чём, собственно, проблема?—?Я подверг тебя опасности, затащив в наш змеиный клубок. И кнопки отмены нет.Первоначальный страх Томаса разжал свои тиски, и вместо него в груди разлилось тепло.—?Я вообще-то сам согласился, ясно? —?заметил он.—?Я манипулировал, потому что я манипулирую всегда и всеми. И, знаешь, тогда мне было абсолютно плевать на то, что с тобой станет,?— сознался О’Брайен, закачав головой. —?Но сейчас, чёрт возьми, я боюсь за тебя сильнее, чем за кого-либо другого.—?Сотворил гадость, а потом сам в неё и вляпался, да? —?усмехнулся Томас, останавливая кряхтящий Понтиак у дома О’Брайена.—?Неловко получилось, что и говорить,?— Дилан тоже улыбнулся, хоть и невесело.Томас дёрнул ручник и замер в тоскливом ожидании прощания. Они приехали слишком быстро. Да и Понтиак сегодня почти не тупил, а мог бы и ступить где-нибудь на середине пути, заглохнуть, как он это умел. Но О’Брайен не спешил покидать авто, медлил, точно собираясь сказать что-то ещё.—?Спасибо, что поддерживаешь меня и что всегда рядом. —?Он взглянул на Томаса, и тот ощутил, как плечи и спину закололи тысячи маленьких иголочек.—?А как иначе? —?вздохнул Сангстер, обняв руками руль. —?Я же тебя… ну, ты знаешь.Кивнув, Дилан улыбнулся.—?И что подвёз, кстати, тоже спасибо,?— бросил он, распахивая дверь. —?Понтиак всё ещё отстой. Доброй ночи, Томми-ган. Увидимся.—?Подожди,?— быстро остановил его Сангстер.Замерев с наполовину открытой дверью, О’Брайен обернулся к нему. Оттолкнувшись от спинки кресла, Томас метнулся вперёд и поцеловал его: быстро и сухо. Попал куда-то в уголок рта. Сразу после этого он резко отпрянул, инстинктивно отползая подальше от Дилана. Но Понтиак не обладал должными габаритами, и расстояние было условным.—?Прости,?— сдавленно шепнул Томас, осознавая содеянное. —?Я обещал тебе, что этого больше не повторится.Не торопясь с ответом, О’Брайен медленно закрыл дверь Понтиака, которую распахнул несколько мгновений назад, чтобы выйти. Томас ощутил лишь то, что каменеет от страха. Он не понимал, что значило выражение лица босса, ведь сегодня оно было стабильно сердитым всю ночь. Вместо этого Сангстер смотрел за руками О’Брайена, будучи уверенным, что история повторится?— Дилан вытащит пушку и направит ствол на него. Впрочем, на этот раз не просто направит, но ещё и выстрелит. Как пить дать выстрелит.—?Тогда пусть это будет единственным твоим обещанием, которое ты не сможешь сдержать,?— произнёс О’Брайен, медленно снимая свои кожаные перчатки.Пулеметы Томпсона они оставили в багажнике, поэтому при себе у Дилана была только Беретта. Сангстер надеялся, что стрелять возле своего дома О’Брайен не станет. Что ему делать с трупом Томаса потом? Закопать на участке? Свежее захоронение явно бы испортило весь вид. И багажник занят. Среди суматошных мыслей Томас успел заметить то, как Дилан отложил в сторону свой перчатки, а потом вдруг взял в ладони его лицо и, притянув к себе, поцеловал чуть приоткрывшиеся от изумления губы.Сердце Томаса сначала замерло, а затем забилось часто-часто. Всё от тех же испуга и неожиданности он закрыл глаза. Секунда, вторая, третья, десятая. Его всё ещё целовали. Или убили, и теперь это было лишь прощальной игрой его умирающего мозга. Но как-то слишком долго его мозг умирал. Видимо, не в голову всё же попали. За это время Томас успел забыть, как пользоваться воздухом. Вспомнил поздно, потому что стал задыхаться и жадно выхватывать воздух между перерывами, которые О’Брайен ему оставлял, на мгновение останавливаясь, чтобы обдать горячим дыханием, а затем снова увлечь в поцелуй. Мерзавец. К тому, чтобы получить пулю в лоб, Томас был куда больше готов, чем к этому.Дилан целовал медленно, тягуче; дразнил, толкаясь языком и нежно покусывая губу. Это сводило с ума окончательно. Связь с реальностью утрачивалась, и Томас терялся в мешанине ощущений, погружаясь в них всем своим естеством. Он чувствовал вкус крепких сигар и терпкого виски на кончике языка. Ловя чужие губы, Сангстер цеплялся ладонями за широкие плечи О’Брайена, судорожно сжимал их. Он был готов утонуть в этом.Радио всё ещё работало, оттуда лился бархатный джаз, прячущий в себе звук разъезжающейся молнии. Томас не сразу обратил внимание на то, как О’Брайен потянул собачку вниз, и как после этого его рука почти незаметно забралась к Сангстеру под куртку. Небрежно заткнутый за пояс кольт слегка задирал рубашку, и Томас вздрогнул, когда пальцы Дилана мазнули оголенную кожу. Он непроизвольно подался навстречу, уперся ладонью в крепкую грудь, сгрёб пальцами воротник пиджака и скользкий галстук, выбивающиеся из-под пальто. Кожа под ласкающими её пальцами полыхала, и Томас часто заморгал, рассеивая марево. Теперь он смотрел прямо в глаза О’Брайена: тёмные, блестящие, немного одуревшие. Он хотел посмотреть в них, чтобы увидеть доказательство, отражение того самого опьянения, которое испытывал сейчас сам. И он видел его. Сбито дыша, О’Брайен качал головой, точно посылая безмолвный ответ: ?Да. Да, чёрт возьми. Да!?И они снова целовались: жадно и глубоко. Ладонь под рубашкой скользила по уже давно покрывшейся мурашками пояснице, прокрадывалась к животу, вторая?— обжигала шею, гладила пальцами скулы и подбородок. В какой-то момент Дилан, не рассчитав силу, двинулся вперёд, непроизвольно толкая Томаса. Ища точку опоры, Сансгтер резко метнул в сторону левую руку. Он рассчитывал уцепиться за руль, но вместо этого случайно ударил ладонью в центр баранки.Понтиак ?рявкнул? что есть мочи. Точно ждал момента, железный ублюдок. Где-то вдалеке даже залаяла собака. Ещё давно Джек ради шутки поставил Понтиаку гудок от фуры, но Томас успел забыть, как это, чёрт возьми, громко.Шарахнувшись, как от выстрела, О’Брайен выкрикнул имя Святой Девы. Томас виновато улыбнулся, собираясь отшутиться и вернуться к прерванному процессу, но звук гудка будто бы окатил Дилана ледяной водой, возвращая временно утерянный рассудок.—?Прости,?— хрипло выдавил он, а затем крайне виновато констатировал:?— Я распускаю руки. Прости.Он нервно осмотрелся по сторонам, потом взглянул на часы.—?Всё в порядке,?— отозвался Томас с непониманием.—?Нет,?— резанул О’Брайен, выправив дыхание. —?Моё поведение, оно… неуважительно по отношению к тебе. Мне лучше уйти.—?Всё в порядке,?— настойчиво повторил Сангстер, улавливая в собственном голосе выразительную досаду.—?Ты ведь понимаешь, что то, что сейчас произошло, не должно было происходить? —?протараторил О’Брайен, попутно поправляя съехавший галстук.Решил дать заднюю? Томаса это почти взбесило. Уж слишком самозабвенно Дилан целовал его, чтоб теперь играть в благоразумие.—?Ты ведь понимаешь, что если бы ты не захотел, этого бы не произошло,?— ответил Томас, передразнивая его интонацию.Он перекрыл и второй путь отхода. Больше аргументов у Дилана не осталось. Он загнал босса в угол. Больше не отвертишься, карты раскрыты. Пораженчески вздохнув, О’Брайен перестал изображать спешные сборы и устало опустил плечи. Довольно ухмыляясь своей победе, Томас приблизится к нему, прижался лбом к его лбу, заглянул в глаза. Томас не знал, о чём думал Дилан в эти минуты, но самого его вдруг захлестнули воспоминания о минувшем. Душное Нью-Йоркское лето, удар в крыло Понтиака, долгие месяцы страха и безысходности. А потом эта любовь: безумная, ослепляющая и, пожалуй, единственная настоящая в его жизни. Как долго он добивался уважения и доверия, как долго шёл к тому, чтобы эти глаза смотрели на него вот так. Как же, чёрт возьми, долго он штурмовал эту неприступную крепость.Томасу удалось выкрасть ещё один короткий, но до безумия чувственный поцелуй, пока Дилан не остановил его ласковым шёпотом:—?Томми-ган, мне, правда, пора.—?Снова сбегаешь? —?нарочно поддразнил его Томас.—?Я не сбегаю,?— настойчиво возразил Дилан. —?Мне просто нужно время, чтобы обдумать всё, что произошло. Да и дела кое-какие остались…—?Думаешь, я отпущу тебя просто так? —?Сангстер улыбнулся: хитро и с вызовом.—?Назови условие.—?Хочу свидание.О’Брайен хмыкнул, вызов принимая:—?Va bene *. Будет тебе свидание. ***Шелестя покрышками, Понтиак плёлся домой. Прибавив громкость радио, Томас теперь ритмично настукивал мелодию ладонью по коленке. Его хватило ненадолго. Эмоции накатывали как штормовая волна, сосредотачиваться на музыке не удавалось и рука срывалась с заданного темпа. Слишком сильно полыхало в груди, слишком настойчиво била сладостная дрожь. Томас плотно прижал ладонь ко рту, подавляя желание закричать, рассказать всему городу. Он был самым счастливым человеком в Нью-Йорке. Самым.Городские высотки нависали мрачными сонными тенями. Близилось утро, Томас рассчитывал вернуться домой до мутного зимнего рассвета. Может, удалось бы подремать пару часов. Впрочем о каком сне могла идти речь, когда его организм едва ли не захлебывался всеми теми гормонами с заумными названиями, но вполне простыми и понятными проявлениями?.. Томас не думал о том, что будет дальше. Он просто наслаждался долгожданной взаимностью. Выстраданной. Заслуженной.Славная выдалась ночка. Ещё и Фабрицио пообещал ящик виски за всё-таки исполненное поручение. Казалось, что ни одно на свете дерьмо не смогло бы омрачить его настроение. Даже внезапное появление копов особенно не напрягло. Кольт был за поясом, в багажнике?— два пулемёта Томпсона, но с чего бы им его обыскивать? Они попросили в рацию остановиться, и Томас остановился, всё ещё улыбаясь и надеясь, что его счастливый вид не станет для копов поводом заподозрить его в вождении в нетрезвом виде.Он опустил стекло. Погода за ним наладилась, успевший надоесть полудождь-полуснег закончился?— кто бы мог подумать. Полицейский согнулся, заглянул в салон, назойливо посветил большим фонарём, и Томас поморщился от бьющего в глаза света.—?Какие-то проблемы, офицер?—?Выборочно проверяем въезжающие в город машины,?— мрачно ответил коп. —?Этой ночью был убит крупный бизнесмен.Много ли бизнесменов убивали в Ньй-Йорке? Определенно, много. Про себя Томас посочувствовал копу, бедолагу вызвали на работу посреди ночи. Будешь тут разгуливать с кислой миной.—?Я похож на типичного киллера? —?усмехнулся Сангстер, ткнув пальцем в потолок Понтиака. —?Уверен, что эти ребята получают побольше моего.Выпрямившись и погасив свой фонарь, хмурый коп невыразительно улыбнулся и солидарно покивал.—?Как его звать, говоришь? —?из-за плеча стража правопорядка вдруг раздался голос его напарника.—?Кого? —?Досматривавший Томаса коп лениво обернулся назад. —?Убитого? Палмери, вроде. Итальяшка какой-то.Сердце Томаса ухнуло вниз.—?Палмери, говоришь? —?довольно хохотнул второй полицейский, а после высказался:?— Отлично, что этого ублюдка пришили. Мой тесть работает на заводе, который принадлежал этой жадной свинье, и могу сказать точно, что простым рабочим там платят через раз. Хотел бы я пожать руку тому парню, который разделался с ним.Увлеченные завязавшейся беседой, полицейские уже не смотрели на Томаса, от улыбки которого не осталось и следа.—?Как же достали эти макаронники со своими криминальными разборками,?— возмутился первый коп, цокнув языком.—?Погоди,?— погрозил пальцем второй,?— скоро Бобби Кеннеди разберется с их шайкой.—?Бобби? —?удивленно переспросил первый коп, а затем засмеялся во весь голос. —?Это ты министра юстиции сейчас так назвал?—?Моя жена его так называет…—?Спорим, она и в постели его вместо тебя представляет.—?Слушай, заткнись, а то я тебе зад прострелю.Под издевательское гоготание первого копа, офицеры махнули на Томаса и побрели к своей машине.Сангстер смотрел им вслед, на его побледневшем лице поочередно отражался то красный, то синий свет проблесковых маячков полицейской машины.