Часть 6 (1/1)

Садовый участок О’Брайена выглядел более чем ухоженным. Любопытно, его садовник догадывается, у кого подстригает кустики? Обилие, словно в маленьком парке, деревьев; аккуратные клумбы, несколько столов, барбекю и даже бассейн. Томас искал глазами следы крови на плитке и дыры от пуль в стульях, но не находил. Уборщик, по всей вероятности, у него тоже имелся, или же это у Томаса попросту разыгралось воображение.Рай педанта нарушал лишь Кадиллак, поставленный прямо на газон. Автомобиль О’Брайена был зачем-то загнан вглубь участка. На крыше машины были в ряд расставлены пустые бутылки: низкие от виски, чуть повыше, с узким горлом?— винные. Даже парочка от Колы виднелась. Сегодня Дилан либо помирал от скуки, либо устроил в своём доме генеральную уборку. Томас мимолетно задумался, бывают ли у главарей мафии выходные, отпуска?— хоть какой-то отдых, когда можно расслабиться и не думать ни о чём. Хреново, наверно, когда ты круглосуточный начальник и мишень для конкурентов, по совместительству.Закатав рукава рубашки до самых локтей, О’Брайен расхаживал по территории. В руках у него был кольт, из которого он лениво прицеливался в самодельные мишени.—?Привет, Томми-ган,?— он бодро поприветствовал Томаса, не отводя сосредоточенного взора от ряда стеклянных бутылок. —?Я рад тебе.—?Ага,?— лаконично ответил Томас, с недоверием косясь на кольт. Парню хотелось отпустить остроту связанную с тем, что О’Брайен наконец-то запомнил его имя, ну или по крайней мере эту своеобразную от него производную, но быстро передумал.Чуть прищурившись, Дилан нажал на курок, и одна из бутылок со звоном разлетелась на осколки. Томас слегка вздрогнул.—?Палить по наполненным веселее,?— сообщил О’Брайен, взглядом оценивая своё попадание. —?Однажды, давно, когда меня только посвящали в дело, мы с Уиллом разнесли один винный магазин. Было сложно разобрать, что на полу: кровь или Кьянти.Томас поморщился и спросил:—?Как твои соседи отреагируют на стрельбу?—?За ближайших соседей не волнуйся, они уехали в отпуск в Калифорнию. А в целом, здесь малолюдно, да и все привыкли, наверно. Поначалу, право сказать, пробовали жаловаться копам на ?шум и странных людей, приезжающих в поместье и уезжающих отсюда?, но потом поняли, что лишний раз трепать языком не стоит.—?Ты убил их? —?выпалил Томас.Дилан вдруг расхохотался.—?За кого ты меня принимаешь, малыш? Я всего-навсего помог устроить их сына в университет, и они стали отзываться обо мне, как об исключительно положительном человеке. Синьора-хозяйка приносит мне яблочные пироги по праздникам. Наверно, даже если в подвале моего дома найдут дюжину трупов, они подтвердят, что мне их туда подкинули. —?Дилан перебросил из одной руки в другую пистолет, как будто взвешивая его, а после протянул оружие Томасу. —?Попробуешь? Я поставил бутылки на коротком расстоянии друг от друга специально для тебя.—?Это ещё зачем? —?занервничал Сангстер, враждебно складывая руки на груди и не спеша принимать из рук Дилана пистолет.—?Попробуй,?— О’Брайен снова пихнул ему кольт. —?Я что, зря старался? —?добавил он и улыбнулся.Одна мысль о том, что он может попасть в окно Кадилака, в дверь или просто поцарапать пулей краску автомобиля, вызывала у Томаса нервную тошноту. Он еще долг за разбитый Корвет не успел отработать, а О’Брайен предлагал ему потенциальную порчу ещё одного авто.Томас взял кольт и вытянул руку по направлению к мишеням. Палящее полуденное солнце бликовало на бутылках, превращая мишени в искрящееся месиво. Перспектива попасть в автомобиль вместо бутылок рисовалась всё отчетливее.—?Солнце мешает,?— пожаловался Томас, надеясь избавиться от надобности стрелять. Но Дилан был непреклонен.—?Неприятель будет целиться в тебя при свете солнца, под покровом ночи, под завесой дождя. Тебе придётся отбиваться при любых условиях.—?Я сейчас продырявлю твой Кадиллак и это всё, чего ты добьешься,?— до последнего отбивался Томас. —?А мне вовсе не хочется приумножать свои долги.—?Вот именно поэтому у тебя будет стимул целиться лучше. —?Дилан подошёл к нему со спины. —?Ноги шире, руку выше?— не в колеса целишься,?— скомандовал он, беря Томаса за запястье и поднимая его руку чуть вверх. —?И кольт крепче держи.Смотря вперёд на распроклятые бутылки и сильнее сжимая в пальцах кольт, Томас чувствовал О’Брайена лопатками. Близость к нему заставляла ежиться. Думать об этом не следовало, но оно думалось. Само как-то.—?А тебя заметно потряхивает,?— с усмешкой заметил О’Брайен, сильнее прижимаясь к Томасу корпусом. —?Неужели я настолько сильно тебе неприятен, что тебя аж передёргивает? —?Дыхание О’Брайна лизнуло Томасу кончик правого уха.—?Нет,?— коротко выплюнул из себя Сангстер.—?Ну, а что ещё? Боишься меня?—?Нет,?— с нажимом повторил Томас.—?Тогда соберись и сосредоточься на мишени. На выдохе стреляешь.Он отпустил его запястье и отошёл, ожидая выстрела.Взмокшая рука дрогнула, и первая пуля угодила куда-то в забор. Не в Кадиллак, и на том, как говорится, спасибо. Томас даже зажмурился на секунду, что О’Брайену, конечно же, не пришлось по душе.—?Томми-ган, сокровище моей души,?— страдальчески простонал он,?— прошу тебя, смотри в оба глаза!—?Я стараюсь,?— упрямо ответил Томас, делая глубокий вдох.Следующая пуля влетела в розовый куст, третья?— снова в забор. Четвёртая же, к испугу Томаса, прошлась точно между бутылок и царапнула по крыше Кадиллака. Парень испуганно покосился на О’Брайена, на что тот категорично замотал головой.—?Забудь про машину. Думай о цели.Рука от напряжения наливалась свинцом, и Томас опустил её. Память вдруг вернула его в детство. Он не потерял реальность, просто натолкнулся на случайное воспоминание.Ему лет семь. Прошло два года с тех пор, как умер отец. А новый мамин муж ему ух как не нравится. Просто потому что чужак, и до слёз обидно оттого, что мама вообще могла выбрать кого-то другого, кроме папы. Отчим был схож с его матерью по крайней мере судьбой?— вдовец с маленькой дочкой, на несколько лет младше Томаса. Сейчас Сангстер понимал, что так было правильно, так маме было легче справляться. А тогда он отказывался это понимать. Чтобы подружить детей, которым предстояло стать сводным братом и сестрой, родители привели их в парк аттракционов. Томас помнил, как в тот день дулся, куксился и отказывался идти. Но когда в парк его всё же затащили, отказывался ото всего: от каруселей с лошадками, головокружительного чёртова колеса и даже от сахарной ваты, которую очень сильно хотелось, на самом деле. К вечеру Томас устал капризничать, и согласился на тир. Выбив все мишени, он выиграл большого плюшевого тигра. Игрушка была настолько же большая, насколько и уродливая: глаза пришиты чёрт-те как, хвост кривой. Пока Томас выбивал мишени, дочка нового маминого мужа выронила свою сахарную вату и залилась громким рёвом, перекрывавшим даже музыкантов в парке. В попытке успокоить свою новую сводную сестру, Томас отдал выигранного тигра ей. Несмотря на свой нелепый вид, игрушка вызывала у Кэтрин такой восторг, что уроненная вата была тотчас забыта. Почему-то именно в этот день внутри Томаса поселилось ощущение, что он несет за эту девочку ответственность. Он официально начал считать её своей сестрой. За всё то время, что они провели вместе, Кэтрин успела попить у него крови. Он вытаскивал её из передряг, выгораживал перед отцом, искал по сомнительным местам и разбирался с её парнями, частенько отхватывая от них синяк под глаз. Нередко в благодарность он получал от Кэтрин хлесткую фразу ?ты мне никто, не притворяйся моим братом?. Но Томас, знал, что она говорила это сгоряча?— дурацкий плюшевый тигр всегда жил в её комнате, сколько бы лет девушке не было. Чувство ответственности не покидало Томаса, оно лишь справедливо преуменьшилось, когда сестра поступила в университет. Время от времени они созванивались, и благополучие сестры и её хорошие оценки были одними из тех вещей, которые приятно согревали душу.Нетронутые бутылки поблескивали на Кадиллаке. Томас заморгал, возвращаясь в настоящее.—?Я не могу,?— процедил Сангстер, смотря себе под ноги. В груди расцветало негодование. Вместо плюшевого тигра для сестры, он выиграет пулю в собственный лоб. Готов ли Томас пойти на такое ради О’Брайена? И речь шла отнюдь не об отработке долга. Дилан решительно настаивал на членстве Томаса в его компашке любителей бриолина. Об этом стоило догадаться в самом начале.—?Можешь! —?прикрикнул на него О’Брайен, но почти сразу смягчив тон, добавил:?— Соберись, котёнок, я знаю, что ты справишься.И тут Томас вышел из себя. Резко вскинув руку, он нажал на курок, после чего винная бутылка, которая всё то время стояла на краю капота, разлетелась на мелкие изумрудные стеклышки. Указательный палец парня вдруг принялся сжиматься, точно от коротких, частых спазмов. Кола в центре крыши, бутылка от виски рядом с лобовым стеклом повторили её участь. Если бы не звук выстрела, то звон стекла был бы похож на обрушение полки в винном магазине.В какой-то момент обойма опустела, курок лишь тихо щёлкал под нажимом. Наконец остановившись, Томас расслабил ладонь, и кольт безвольно сполз к кончикам пальцев.—?Это я попал? —?с неуверенностью спросил он. Взглянув на засыпавшие автомобиль осколки, Сангстер проглотил скопившуюся слюну.—?Ты,?— спустя секунду ответил ему О’Брайен. —?Молодец. Это просто блестяще.Томас почувствовал, как на его лице рисуется улыбка. Была ли она вызвана воспоминанием из детства, не до конца понятно. Но заметив взгляд О’Брайена на себе, парень стер её и резко насупился.—?Это всё? —?с деланным пренебрежением он пихнул кольт обратно Дилану.Взяв у него оружие, О’Брайен крутанул его на указательном пальце и ответил:—?Не совсем.В следующую секунду Дилан положил свободную ладонь ему на спину и скользнул ею вниз. Длинные пальцы О’Брайен ловко сгребли края его рубашки и чуть задрали её. В следующую секунду за пояс брюк Томаса был заткнут кольт.—?Не ходи без оружия, если собираешься работать со мной,?— шепнул О’Брайен, рачительно прикрыв его поясницу рубашкой и мягко похлопав прятавшейся за ней кольт.Пистолет холодил спину и порождал мелкую дрожь. Томас всё же надеялся, что её порождал именно пистолет, а не пальцы О’Брайена, мазнувшие по оголенному участку его тела несколько мгновений назад.—?Я не собираюсь,?— резанул Томас. —?Мне приходится.—?Жаль, что ты считаешь себя моим заложником,?— О’Брайена поджал губы и закачал головой. —?Потому что это не совсем так.—?Зачем я тебе? —?отчаянно вырвалось у Сангстера. —?Вот только ответь прямо.Дилан улыбнулся и чуть поднял плечи.—?Ты мне нравишься.Немного растерявшись от его ответа, Томас сдавленно кашлянул, а затем спросил:—?В каком смысле?—?В единственно возможном,?— хохотнул О’Брайен. —?Ты честный и искренний человек, а такие мне по нраву. Я бы хотел иметь таких людей рядом с собой.Придя в себя от короткого помутнения, Томас решительно запротестовал:—?Я не хочу пистолет. Это не моё. Я всё равно не смогу им воспользоваться против человека.С пониманием закивав, О’Брайен встал лицом к Томасу и обхватил его плечи своими ладонями.—?Сможешь, если припрёт,?— произнёс он, нащупав большими пальцами ключицы Сангстера.Мурашки перекочевали на плечи. Слишком много прикосновений за сегодня. Томас даже не пытался убедить себя в том, что его тело никак не отзывалось на них. Всё это время Сангстер отчаянно хотел, чтобы они продолжались. Борясь с брезгливостью к самому себе, он пожирал каждую секунду, в которую его плечи утопали в чужих ладонях. Они с Диланом были почти одного роста, но под давлением О’Брайена Томас ощущал себя крошечным, безвольным ничтожеством. Мало того, что он не знал, как сопротивляться боссу, так ещё и бороться с самим собой получалось всё хуже. Мученически простонав, Сангстер поморщился и затряс головой.—?Нет.—?Ну же, возьми его,?— терпеливо протянул О’Брайен, приблизившись к его лицу и взглянув в глаза.Томас не знал, сколь долго продолжатся эти странные уговоры Дилана. В конце концов, те должны были закончиться резким криком или, как обычно, грубым приказом. Но О’Брайен по-прежнему мурлыкал ему, как ребёнку, которого уговаривают заглотить горькую пилюлю лекарства. Зачем он это делал? Что за странная игра? О’Брайен?— прирождённый актер? Хороший психолог? А может и то и другое?—?Мне будет спокойнее, если он останется у тебя. —?Карие глаза О’Брайена внимательно изучали его лицо, на губах босса застыла полуулыбка. Томас растеряно смотрел на него, не понимая, насколько тот искренен. —?Договорились? —?на полтона тише вопрошал Дилан, но после добавил в своей привычной насмешливой манере:?— Будь послушным, а то шею сверну.Выждав секунду, Сангстер чуть приоткрыл рот, и, выдохнув, шепнул:—?Хорошо. Договорились.Парню показалось, будто кто-то сказал это за него. Томас ведь не собирался соглашаться, да и вообще не хотел как-либо проявлять лояльность по отношению к О’Брайену. Совсем недавно он твёрдо решил дать понять Дилану, что они никогда не сблизятся. Но не прошло и пары дней, как парень вяло мямлил слова согласия. Мерзавец О’Брайен был убедителен. И вовсе не из-за шутливой угрозы свернуть шею.Дилан тем временем растянулся в довольной улыбке.—?Вот и отлично! —?Его ладони сползли с плеч Томаса, а сам он сделал широкий шаг назад. —?Кстати, у меня к тебе будет одна просьба. У тебя ведь медицинское образование?—?Я медбрат всего-навсего. Ты переоцениваешь мои способности.—?Ну в химии разбираешься?Томас нетвердо кивнул.—?Поговори с Фабом,?— сказал ему О’Брайен. —?Он хотел посоветоваться с тобой, у них какая-то заварушка намечается.—?Ладно, я попробую.Сунув руки в карманы брюк, Дилан зашагал прочь. Сангстер лишь закачал головой, смотря ему вслед.—?Кстати, Томми-ган,?— крикнул О’Брайен, оборачиваясь на Томаса. —?У тебя родинка чуть выше поясницы. По ней тебя можно будет опознать в случае чего.—?Пошёл ты,?— выдохнул Томас, выдавив из себя мученическую улыбку.—?Что за манеры у Вас, молодой человек? —?Дилан вновь обернулся. —?Сам пошёл,?— добавил он и улыбнулся. ***Иногда мистеру Дилану О’Брайену выпадал шанс побыть наедине с самим собой. Обычно его мысли занимала какая-нибудь выгодная сделка, покушение или крупный рэкет, но когда под вечер он оказывался в одиночестве, на него резко наваливалась накопившаяся за день усталость, и возникало сильное желание прочистить свою голову изнутри. В такие моменты Дилан, к собственному сожалению, вдруг обнаруживал, что он?— человек. Виски, как правило, помогало, а вкупе с сигарой, так вообще eccellente*.Сегодня его оставили в покое, по крайней мере на какое-то неопределенное время. Он выпил немного виски, настроил волну на вечерний джаз. Там пели по-итальянски, и он прибавил громкость. Песни на родном язык всегда вливали в него сентиментальные чувства. Жгучая, почти раздирающая тоска о далекой отчизне была одной из тех слабостей, в которые мистер Дилан О’Брайен не хотел бы посвящать никого постороннего. Но была и вторая.Сидя в своём кресле, он опустил голову, и его взгляд скользнул по направлению к полу. Обычно Дилан запирал нижний ящик своего стола, и каждый раз, когда маленький железный ключик приближался к крохотной замочной скважине, он спрашивал себя, почему он столь подозрителен. Кто мог рыться в его вещах в его отсутствие? Кая? Определенно, нет. Во-первых, потому что она бывала здесь редко, во-вторых, потому что ей было попросту плевать. Если говорить о приоритетах, то жизнь Дилана волновала молодую актрису немного больше, чем новенькое платье от Шанель, но всё же меньше, чем контракт с Фокс. Иногда Дилан спрашивал себя, приедет ли Кая на его похороны, если завтра взорвут его машину, например. Ответ был до боли очевиден. А может в его тайник мог сунуться Уилл?— его близкий друг и правая рука? Он ведь доверял ему. Каждому члену Семьи доверял. Но снова и снова О’Брайен решительно запирал треклятый нижний ящик и с лёгким налётом параноидальности дёргал ручку, в лишний раз унимая свои внутренние опасения. Он, кажется, не доверял даже своему наполовину дому, наполовину офису. Впрочем, настоящим домом этот коттедж для него никогда и не был. Всё, что было для Дилана хоть сколько-то родным, осталось за океаном.В том самом нижнем ящике стола хранилась гора писем: конверты вскрыты, некоторые изрядно затерты. По правде сказать, им было здесь не место, но Дилан хранил их поблизости, чтобы время от времени открывать их, пересматривать и перечитывать содержимое. Письма с аккуратным почерком матери, дополненные открытками с лучшими видами Сицилии, яркими рисунками и сушёными цветками апельсина. Все письма матери были похожи друг на друга: начинались с гневной тирады, переходящей в сухое, однотипное порицание. Но заканчивались они всегда хорошими новостями и теплыми словами, будто бы в награду за всё выслушанное. Мать знала, сколь сильно её сын нуждается в новостях, потому как Дилан поставил условие?— им и самому себе?— что он звонит строго раз в две недели. Сам. В одно и тоже время. Исключениями были праздники и дни рождения. Это было почти невыносимо, но так и только так он мог сохранить их существование в тайне. Для всей Америки Дилан был сиротой без рода и племени, одиноким беженцем из Италии, не оставившим за плечами ничего. Но он оставил, тем самым сделав своих немногочисленных родных потенциальной мишенью. Решение было простым и очевидным?— чем усерднее Дилан скрывает их существование, тем крепче им спится в густой темноте итальянских ночей. В ответ он писал мало. Да и о чём он мог рассказать, если любая история из его красочных будней могла бы навлечь на несчастную женщину по меньшей мере сердечный приступ? Чаще посылал деньги, которые матушка презрительно нарекала ?откупом?.В очередной раз просмотрев письма, О’Брайен надежно запер ящик и подпихнул ключ под радиоприёмник. Налив себе ещё виски, молодой человек устало откинулся в кресле, но вдруг вспомнив о сигарах, потянулся к коробке, которую ему не так давно доставил Томас.Каждый раз, когда Дилан вспоминал о Сангстере, на его лице невольно проступала улыбка. Потешный малый, хмурящий брови и бросающий колкости; упрямый отрок, упершийся лбом в свои принципы; совестливый мальчишка, верящий в справедливость и отсутствие в мире и людях двойного дна; нахохлившийся воробей, укрывающийся от колючего дождя. С чем бы Дилан его невзначай не сравнивал, всё вызывало эту самую улыбку. Томас напоминал О’Брайену его самого в далёкой зелёной юности. Этот мир подпортит его?— скорее всего, подпортит, когда-нибудь он очерствеет, и пистолет в его руке перестанет трепыхаться. Но пока этого не произошло, Дилан искренне наслаждался прямодушием этого парня. Он всегда хотел иметь таких людей рядом с собой, потому как был уверен, что такой, как Томас, не предаст, ведь сделать это ему не позволит его собственная природа. Томми-ган в целом вызывал исключительно положительные чувства, вплоть до насмешливого умиления, и, несмотря на напускные язвительность и колючесть парня, его присутствие несло в себе какое-то странное тепло. В Сангстере ощущалось что-то знакомое, близкое, пожалуй, даже родное. Парень как будто был его далеким другом из детства, которого Дилан знал давным-давно. И О’Брайен не отпускал от себя мысли, что этот малый непременно пригодится ему в команде.На часах было без четверти полночь, когда Дилану позвонили с просьбой встретиться. Все эти встречи по ночам его не сильно радовали, особенно сейчас, когда он успел расслабиться и предаться легкой, но всё же плохо контролируемой, меланхолии. При всём при этом, во встрече О’Брайен не отказал, голос Оскара его насторожил.Оскар по прозвищу ?Счастливый Цент? являлся управляющим Нью-Йоркского банка. Парень был умным, рассудительным, но слегка дёрганным и нервным. Своё прозвище он получил после того, как люди дона Палмери?— одного из пяти глав Нью-Йоркских Семей, которого Дилан крайне недолюбливал?— попытались ограбить банк, и от выстрела его спасла центовая монета, на его счастье задержавшая пулю. Та всё же прошла в него, но неглубоко, задержавшись в мягких тканях. С тех пор Оскар носил этот цент в качестве брелка на ключах, считая его счастливым талисманом. Для тех, кто верит в судьбу и прочую чепуху, тот и правда оказался счастливым, ведь на момент ограбления Оскар работал в банке кассиром.—?Мистер О’Брайен, ради Бога простите, что так поздно… —?чуть заикаясь от волнения начал он почти с порога.—?Всё в порядке, Оскар,?— успокоил его Дилан. —?Я не спал, как чувствовал, что ты приедешь. Присаживайся. Виски?—?Нет-нет, спасибо.—?Тогда рассказывай, что привело тебя ко мне в столь поздний час.Он уселся в кресло и, ссутулив плечи, заговорил:—?Я по поводу фонда. То есть денег фонда.—?Продолжай,?— Дилан закинул ногу на ногу и обхватил ладонями коленку.—?Насколько мне известно, в прошлую пятницу на счета больницы и научного института поступили деньги.—?Да, фонд даровал эти средства.—?Ну так вот,?— Оскар судорожно вздохнул и принялся нервно ломать руки,?— вчера деньги со счёта больницы были обналичены.—?Хорошо,?— насторожился Дилан, всё ещё не понимая, к чему клонит мужчина. —?Впоследствии мы потребуем у руководства больницы отчёты о том, куда были потрачены деньги. Всё в порядке, Оскар.—?Я понимаю, но… —?Оскар заерзал в кресле и принялся кусать губы.—?У тебя есть какие-то подозрения? —?спросил Дилан, ловя беспокойный взгляд собеседника.—?Да, есть,?— мужчина низко кивнул и его голова затряслась. —?Всё дело в том, что сестра моей жены работает анестезиологом в этой клинике, и она рассказывала, что руководитель этой больницы был переведён к ним пару лет назад из какой-то клиники в Джерси, кажется. Там у него была мутная история, и, насколько ей известно, его попросили уволиться по собственному желанию после истории с перепродажей оборудования и регулярной пропажей психотропных препаратов. Да и в Нью-Йоркской больнице он успел наследить. Я успел позабыть всю эту историю, пока не узнал о столь скором обналичивании средств со счёта клиники.Подергиваясь на месте, Оскар тараторил: лихорадочно, без остановки, не давая возможности вставить слово. Иногда бросал боязливые взгляды на О’Брайена. Он явно заранее готовил этот разговор, да и обдумывал, судя по всему, долго. Дилан же молчал, хмурясь, и потирая костяшки пальцев правой руки.—?Под ним уже затрясся стул,?— наконец, переведя дух, подытожил Оскар,?— и ему нечего терять. Возможно, я слишком подозрителен, а всё, что рассказала сестра жены,?— глупые сплетни медсестёр, но я решил, что Вам будет важно знать всё это. На всякий случай.Он закрыл глаза и потёр их пальцами, потом нерешительно взглянул на О’Брайена, будто боясь, что тот засмеёт его или обвинит в паранойе. Но Дилан не собирался подозревать его в чём-то подобном. Подождав пока Оскар немного успокоится, молодой босс заговорил:—?Спасибо, что держишь меня в курсе. Я бы, разумеется, не хотел, чтобы деньги, подаренные фондом, были украдены, даже возможность подобного для них финала следовало бы пресечь. Ещё раз спасибо за твою бдительность,?— он протянул Оскару руку и приветливо улыбнулся. —?Мои люди проконтролируют эту ситуацию и выяснят все обстоятельства. Можешь не беспокоиться и отправляться домой, должно быть твоя супруга не очень рада твоему отсутствию дома посреди ночи.Оскар криво улыбнулся и закивал.Дилан проводил его до ворот, дождался пока машина скроется за поворотом в клубах пыли. На улице было свежо и прохладно. О’Брайен предпочёл бы задержаться там, но подозрения, перекочевавшие к нему от Оскара, заставили молодого человека вернуться в кабинет. Его рука легла на телефонную трубку. ***Почти рассвело, когда Дилан притормозил вблизи аэропорта. Выйдя из машины, он похлопал по карманам пиджака и обнаружил там не начатую пачку Честерфилд. Бросив короткий взгляд на наручные часы, а потом на дорогу, О’Брайен закурил.Жизнь научила Дилана одной важной вещи: прежде, чем доверять кому-то, сотню раз подумай. Но в этот раз он, кажется, прокололся. Впрочем, если бы не Оскар и его подозрения, О’Брайен не стал бы волноваться о передаче денег. До настоящего момента дарованные фондом средства не крали ни разу. По крайней мере, в таком количестве. Разумеется, Дилан не питал фантазий относительно честности людей. Какая-то часть пожертвований разлеталась по чьим-то карманам так или иначе, но то были крохи от большого пирога, основная часть денег, как правило, доходила до получателя. Столь вызывающий поступок, как решение вымести всё до цента, стал для Дилана неожиданностью. Но всё случается однажды.Вскоре возле него притормозил двухцветный Хадсон Хорнет. Из автомобиля вышел Карлос, а с ним ещё двое. Потушив и выкинув недокуренную сигарету, Дилан пожал каждому из парней руку.—?Уверены? —?сходу спросил О’Брайен. Опершись рукой о крышу своего Кадиллака, он вопросительно оглядел на новоприбывших.—?Да,?— ответил ему Карлос. —?Соседка сказала, что он уехал из дома ещё вчера вечером, прихватив с собой парочку чемоданов. Спешил.—?Крысёныш,?— с пренебрежением цокнул языком Дилан. Оттолкнувшись рукой от машины, он закружил вокруг.—?Утренний рейс совсем скоро,?— продолжал Карлос. —?Мы нашли примерный план аэропорта. Если он там, то они его найдут. Мистер О’Брайен,?— позвал он Дилана, и тот, прекратив своё взволнованное кружение, посмотрел на него. —?Вы точно хотите сами это сделать? Может, не стоит лишний раз светиться.—?Точно,?— ответил Дилан, выпрямившись и задрав подбородок. —?Это моё принципиальное желание.У О’Брайена не было чётко разработанного плана, поэтому он решил положиться на своих людей и на удачу. Удача частенько помогала ему. Она помогла ему, когда он приехал в Америку, с тянущим чемоданом прошлого и без цента в кармане. Помогла не заплутать и встретить нужных людей, дала возможность показать себя. И именно удача помогла Дилану, когда его шею распахали зазубренным охотничьим ножом. Одно то, что ему не задели сонную артерию, стало чудом.В аэропорту было людно и шумно, что даровало возможность потеряться, или, как сейчас, наблюдать со стороны, выжидая нужного момента. Дилан встал у больших окон, выходивших на взлетную полосу с красивым белым самолетом, медленно окрашивающимся в цвета восходящего солнца. О’Брайен вдруг вспомнил Томаса. Тот, наверняка, сейчас нянчится со своим новеньким кольтом, не зная куда его спрятать. Возможно, даже подумывает о том, чтобы выбросить опасный подарок. Было легко представить эту забавную картину внутренней борьбы между собственной совестью и долгом перед Диланом. Хотел бы О’Брайен на это посмотреть, но сейчас у него было дело поважнее. От раздумий его отвлёк Карлос. Он попросил следовать за ним. Искомый человек был найден.Зайдя в зал ожидания, Дилан метнул прицельный взгляд в сторону бывшего управляющего больницы, а ныне подлого вора и беглеца. Нервно оглядываясь по сторонам, мужчина крепко держал свой дипломат, будто тот мог отрастить себе ножки и тотчас выпрыгнуть из его побелевших от напряжения пальцев. Ладони Дилана сжались в кулаки в карманах. Такой жалкий, такой ничтожный. Остаток прошлой ночи О’Брайен обдумывал причины, по которым ему можно было сохранить жизнь, но не нашёл ни одной. Двадцать тысяч? Насколько ему их хватит? На несколько ночей в казино? На два десятка не самых приличных шлюх? Столь мелочный, столь недальновидный?— и как ему удалось протянуть так долго? Для вынесения этого приговора Дилану даже не пришлось призывать всё своё хладнокровие. Принять решение было проще, чем обычно.Вскоре Дилан увидел, как поблизости от мужчины возникла девушка со стаканчиком кофе в руках. Делая вид, что вглядывается во время вылетов на табло, она направлялась точно к нему. Спустя мгновение зал ожидание наполнили возмущенные возгласы и писклявые извинения девицы. Стаканчик кофе был, будто бы случайно, опрокинут прямо ему на рубашку. Отмахиваясь от девицы, как от назойливой мухи, мужчина двинулся в сторону уборной. Пытаясь по пути промокнуть рубашку платком, он продолжал крепко держать дипломат с похищенными деньгами.—?Уборщик приходит сюда ровно в девять утра,?— шепнул Карлос на ухо Дилану. —?У Вас пятнадцать минут.—?Я всё понял. Благодарю тебя, Карлос. —?Погладив свой правый карман, точно проверяя, не топорщиться ли тот, Дилан не торопясь двинулся вслед за удаляющемся в уборную мужчиной.В уборной во всю шумела вода, сквозь звуки которой пробивалась крепкая брань. Попытки оттереть кофейное пятно оказались безуспешными?— темная клякса только сильнее расползалась по светлой ткани. О’Брайен тихо прикрыл за собой дверь и, подойдя к ряду раковин, приложился бедром к одной из них. Сложив руки на груди, он уставился на человека, тщетно борющегося с кофейным пятном. Поначалу тот не замечал его, увлеченный своей неожиданной проблемой. За появление этого пятна он был обязан милой девушке Пегги, которая, кстати сказать, получила за свою незамысловатую работенку десять долларов.Появление О’Брайена стало для него неприятным сюрпризом. Он сразу же узнал его, и, от испуга забыв закрыть кран, отступил к стенке.—?В-вы? —?промямлил он, прижимая к груди чемодан.Дилан с издевкой улыбнулся и закивал.—?Думал сбежать?—?Не-ет, о чём Вы? —?комкая во рту слова, пролепетал он. —?Я улетаю в командировку.—?Неужели? —?переспросил Дилан, с притворным удивлением подняв брови. —?А в дипломате что? Готов поспорить, что там деньги?— ровно двадцать тысяч американских долларов. Ни цента ведь, сука, не оставил.—?Не понимаю, о чём Вы.—?И не стыдно тебе у детей воровать? У больных детей…Мужчина больше не отнекивался, он лишь с тихим ужасом наблюдал, как рука О’Брайена потянулась к карману.—?У тебя встреча с Богом намечается, и весьма скорая,?— сообщил Дилан, доставая из кармана Беретту. —?Вот как ты ему в глаза смотреть будешь после столь подлого поступка? —?спросил он, ловкими движениями пальцев прикручивая к пистолету глушитель.Мужчина попятился к одной из кабинок, будто та могла его защитить. Руки судорожно нащупывали металлические стенки, дипломат с деньгами то и дело выскальзывал из ладоней. Но поняв, что дела плохи, мужчина заговорил с О’Брайеном. И голос его, то ли от страха, то ли, наоборот, от скорого смирения с неизбежной участью, заметно окреп:—?Чем ты лучше меня? Стоишь тут, угрожаешь мне пистолетом…—?Я не ворую у детей,?— прошипел О’Брайен, следуя за ним, как хищник за жертвой.—?В самом деле? Запиши это в список своих хороших поступков, только это вряд ли что-то изменит,?— едва не не захлебываясь словами, истерично тараторил мужчина, его голова и руки дрожали. —?Я знаю, кто ты, О’Брайен. Я слышал, про твой, мягко говоря, сомнительный бизнес. Все эти твои заводы и фонды?— фуфло, пыль в глаза для копов. Я украл эти деньги,?— он судорожно ткнул палацем в чемодан в руке,?— а ты?— все остальные. Кого из нас будет справедливее пристрелить, как думаешь?Дилан не дослушал. Пуля вылетела из его Беретты, точным выстрелом пронзая голову и заставляя её замолчать навсегда. Глушитель поглотил шум выстрела?— скрип открывания двери кабинки туалета звучал громче. Уборщик, который должен будет явиться в уборную аэропорта через четверть часа, наверняка не обрадуется забрызганной кровью стенке. Кроме того, расспросы полиции сильно затянут его рабочий день, но всё это уже не было для О’Брайена заботой. Капелька крови попала ему на подбородок и, утерев её прежде извлеченным из кармана платком, Дилан поспешил покинуть тесное помещение. В его руках покачивался кожаный дипломат с неудачно похищенными деньгами. На выходе О’Брайена уже ждали парни.—?Пусть вернут туда, где им положено быть. —?Дилан сунул дипломат в руку Карлоса и быстрым шагом направился к выходу. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, гангстеры не торопясь двинулись за ним. Началась посадка на рейс, и четверо мужчин ничьего внимания не привлекли, спокойно покинув здание аэропорта.Беззаботно напевая себе под нос Вуди Германа, из кладовки уже катил свою тележку со швабрами уборщик. Его перепуганный крик поглотил звук взлетающего самолета, который этим утром не досчитался на борту одного пассажира.