Часть 5 (1/1)

Эта больница была тем местом, о котором обычно говорят ?время здесь течёт иначе?. Некий отслоившийся от остального мира кусок, который обходила стороной даже истерия с выборами, коммунистами и прочими сверхважными земными вопросами. Когда над твоей головой или над головами тех, кто рядом, дрожит нож гильотины, все мирские проблемы переходят в разряд совершенно несущественных и глупых вещей.Обычно на территории больницы висело пугающее спокойствие, потому как многие уже успели свыкнуться со своей участью. Страх, если тот не сжирает человека первым, в конце концов переходит в апатию и ожидание. Тут редко задерживались надолго: чьи-то диагнозы не подтверждались и они возвращались домой, а кому-то везло меньше… Содержащиеся в этих стенах дети взрослели раньше, в свои десять-двенадцать лет, они, казалось бы, успевали прочувствовать жизнь до самых косточек. И за это короткое время она оставляла им лишь горький привкус обиды и несправедливости во рту.Но сегодня был особенный день, и даже те, кому обычно не разрешали выходить на улицу, собрались на небольшой лужайке возле здания клиники. Первое, о чём подумал Томас,?— визит кого-то из политиков. Он заметил несколько людей из местного чиновничества и суетливых представителей прессы, сопровождаемых шумными вспышками камер. Предвыборная лихорадка, не более того.Они с Розой стояли позади прочего персонала, отчего девушке приходилось вставать на носочки и выглядывать из-за чужих спин. Она волновалась, теребя края своего белого халата, а Сангстера мало интересовало происходящее. Но осматривая происходящее скучающим взглядом, парень вдруг вспомнил об одной вещи. Сунув руку в карман, он достал оттуда черно-белую фотокарточку с Каей, маняще поглядывающей со снимка томным взглядом. Потеребив Розу за плечо, он протянул снимок ей. Глаза девушки восхищенно округлились.—?Что… Откуда… Это её автограф?—?Вроде того,?— увёртливо ответил Томас.—?Настоящий? —?Роза с осторожностью приняла из рук парня снимок, как величайшее сокровище на земле. —?Она написала эти строчки своей рукой?—?Насколько я понял, да.Где-то впереди фонил микрофон?— управляющий больницы толкал речь. Томас даже не смотрел в их сторону, да и у Розы появилось зрелище поинтересней.—?Откуда,?— с придыханием спросила девушка,?— он у тебя?—?Один знакомый знакомого Джека откуда-то достал,?— парень наспех сочинил враньё. —?Не заморачивайся, просто бери и всё.—?Спасибо, Томас. Ты не представляешь, как я рада!—?Ерунда,?— улыбнулся Сангстер.Управляющий больницей тем временем заговорил громче и торжественней, отчего Томас машинально бросил взгляд в его сторону.—?Прошу поприветствовать нашего сегодняшнего гостя?— мистера Дилана О’Брайена, известного в городе бизнесмена, щедрого мецената и основателя крупнейшего в Нью-Йорке благотворительного фонда.Улыбка, вызванная обрадованной подарком подругой, медленно сползала с лица Томаса.—?Основанный им благотворительный фонд совершенно безвозмездно жертвует нашей больнице двадцать тысяч долларов,?— между тем продолжал мужчина,?— а также жалует пятьдесят тысяч научному институту на исследования и поиски современных методов лечения.Прокатились шумные аплодисменты, Роза суетливо захлопала вместе со всеми, шепча Томасу на ухо:—?Посмотри, какой красавчик, под его ресницами можно прятаться от солнца.С видом безгрешного скромника Дилан стоял впереди, сложив руки за спиной. Для полноты картины ему не хватало только расправленных крыльев и сияющего над головой нимба.—?Ничего особенного,?— пробубнил Томас, не веря своим глазам.—?Я слышала о нём,?— продолжала трещать Роза. —?А ещё слышала, что он не женат.—?Плевать вообще.—?Ещё скажи, что он не в твоём вкусе. —?Девушка улыбнулась и подняла брови.—?Совсем не в моём,?— выдавил Томас сквозь зубы.Микрофон передали О’Брайену. Он манерно откашлялся в кулак и заговорил спокойный, вкрадчивым голосом.—?Я бы не хотел говорить слишком много, поэтому просто скажу, что бесконечно рад тому, что в моих силах оказать помощь нуждающимся. Уверен, что сумма, пожертвованная нашим фондом, будет направлена исключительно на благие дела.Восхищенные возгласы Розы пролетали мимо ушей, Томас видел только поток лицемерия, выплескивающийся из этого пижона в начищенных ботинках и наглаженной белой рубашке с туго застегнутым воротом. Перед ними стоял преступник, который очень хитро создавал себе хорошую репутацию прямо здесь и сейчас. И всё только ради того, чтобы прикрыть собственный зад в случае угрозы свободе. Ни один в городе судья не поверит, что этот добрейшей души человек и щедрый мизантроп может иметь отношение к организованной преступности. Никто вокруг не понимал, что всё это грязный фарс. Как были заработаны эти деньги? Чей кровью они окроплены? Сангстера начинало трясти от злости. ***Томасу казалось, что негодование перекатывается внутри него как кипящий огненный шар. Парень понимал, что нужно собраться, успокоиться, и к вечеру ему всё-таки удалось немного взять себя в руки. Впереди его ждала ночь дежурства вместе с Розой, их смены часто пересекались. Когда ?гости? разъехались, в больнице стало гораздо спокойнее: ни вспышек камер, ни лицемерных мафиози, прикидывающихся добродетелями. Уехали и последние врачи, за исключением одного, дежурного.Томас шёл по пустому коридору, наслаждаясь тишиной, пока его не окликнули. Из-за двери палаты к нему высунулась светлая макушка и белое, как снега Аляски, лицо.—?Мистер Томас, можно Вас? —?осторожно позвала она, стеснительно выглядывая в коридор. Санди. Ей было около четырнадцати, и она находилась здесь уже довольно давно.Оставив все свои мысли, Томас быстро переключился на работу.—?Что-то случилось? —?обеспокоенно спросил он, следуя в палату за ней.Комната пустовала. Санди забралась на кровать и притянула к себе ноги.—?Можете побыть немного со мной?Томас заволновался.—?Ты хорошо себя чувствуешь?—?Да, хорошо, мистер Томас. —?Она обняла ладонями ступни и чуть качнулась назад. Девочка выглядела настолько вялой и обессиленной, что любое её движение казалось выстраданным. Но она старалась не подавать виду.—?Там, в столовой небольшая пирушка,?— напомнил Томас. —?Уверена, что не хочешь поужинать со всеми ребятами? Отбой сегодня, видимо, переносится. В нашу с сестрой Розой смену всегда небольшая анархия.—?Люблю вашу смену, вы самые лучшие. —?Санди приветливо улыбнулась. —?Я, правда, не голодна, спасибо. Я просто хотела поговорить с Вами.—?Да, конечно, мы можем поговорить.Томас присел рядом с ней и погладил её по коленке.—?Представляете, мистер Томас, все девочки на этаже теперь влюблены в мистера О’Брайена. —?начала Санди, как будто издалека, подходя к основному разговору. —?Они болтают о нём весь день.Томас улыбнулся, искренне пытаясь изобразить понимание.—?Но я по-прежнему люблю вас, мистер Томас. —?Её бледного лица коснулся легкий румянец, будто кто-то случайно уронил розовые яблоки на снег.—?Это очень много значит для меня,?— шепнул Томас, ощущая, как его грудную клетку резко защемило.Но её улыбка быстро пропала, а лицо приняло сероватый оттенок тоскливой обреченности. Палитра её эмоций точно выгорала, и всё было каким-то наполовину.—?Знаете, мистер Томас, мне кажется, что я скоро умру.Она столь быстро сменила тему, что Сангстер опешил. Он бы предпочёл болтать об увлечениях девчонок, даже если это увлечение?— гадкий тип О’Брайен, чем о смерти.—?Ты не умрёшь,?— выкрав глоток воздуха, громко запротестовал Томас. —?Ты не можешь знать. Никто не может.—?Скажите это опухоли в моей голове. —?Постучав себе по макушке, она бесцветно усмехнулась, и от усмешки этой Томасу стало ещё больше не по себе. —?Но я вовсе не об этом хотела поговорить, на самом деле. Здесь, в больнице, есть мальчик, его зовут Ник. То, что я Вам скажу?— это большой секрет, пообещайте, что никому не расскажете.—?Я обещаю,?— ответил Томас, насторожившись.—?Вчера он влез на крышу и пытался… Ну, Вы понимаете. —?Санди поморщилась и подняла плечи. —?Об этом знаю только я и несколько ребят. Пообещайте, что проследите за Ником на всякий случай. Я поговорила с ним и сказала, что ему просто нужно придумать для чего жить и для кого бороться. Я вот, например, всё это время пыталась бороться для Вас. —?Она снова улыбнулась, но уже мягко и как-то светло, пусть слово ?пыталась? непроизвольно выделилось своей горькой начинкой. —?Нику, кажется, мисс Роза нравится. Я сказала ему, что если его будут посещать дурные мысли, он должен сразу же вспоминать её. Кажется, он послушал. Но Вы всё равно приглядывайте за ним, хорошо, мистер Томас?—?Обещаю.Санди выпрямила ноги и легла на подушку. Маленькие батарейки внутри этой девочки-куклы медленно садились.—?Как думаете, те деньги, что мистер О’Брайен выделил на исследования заболеваний, смогут помочь найти лекарство?—?Я очень надеюсь, что они помогут.—?Я тоже надеюсь. —?Санди устало прикрыла глаза. —?Посидите со мной, пока я не усну?Он остался с девочкой на всю ночь. Сон его был тревожным, парень то и дело просыпался, вскакивал, трогал её пульс. Всю ночь тонкое девичье запястье было тёплым и едва заметно подрагивающим от слабого сердцебиения. К рассвету её руки похолодели, а утреннее солнце осветило уже совершенно бледное лицо. Тем утром Санди умерла.Томасу не хотелось ни плакать, ни кричать, всё это с Розой они давно прошли. Это вовсе не стало для них обыденностью?— привыкнуть к такому невозможно. В какой-то момент внутри просто образовывалась какая-то огромная дыра из чувства чудовищной несправедливости. Роза считала, что на них лежит тяжелое, но благородное бремя скрашивать чьи-то последние дни или же, наоборот, приносить хорошие новости. И с этим было сложно поспорить. Вот только жаль, что между ролью ?ангела смерти? и ?ангела жизни? нельзя было выбрать что-то одно.Сангстер возвращался со смены рано. По дороге он заглянул в палатку, в которой раньше покупал сигареты. Продавщица была удивлена тому, что парень, после столь долгого отсутствия, вновь появился у неё с протянутым долларом. Купив хрустящую пачку, Томас сел на край лавочки, ближе к урне, чтобы можно было бросать окурки прямо в неё. Вспомнив свои записи о рекордах в отказе от курения, он криво улыбнулся и чиркнул зажигалкой.Первая сигарета вызвала легкое першение и небольшую тошноту. Хотя, может Томас просто накрутил себя, ожидая какого-то эффекта после долгой завязки. Першение прошло быстро, тошнота ещё быстрее, сигаретный дым наполнил организм и сразу же там освоился. За каких-то полчаса парень успел опустошить полпачки. Вокруг мельтешили люди, мимо него несколько раз пробежал мальчишка-почтальон, размахивая свежим выпуском утренней газеты.—?Первые теледебаты кандидатов в президенты Соединенных Штатов! Расходы государства, сельское хозяйство и социальные вопросы!Но Томас не замечал мир, снова и снова прокручивая в голове вопрос Санди о том, помогут ли деньги мистера О’Брайена найти лекарство или новые способы лечения. Оказалось, что они оба надеялись, что помогут.Сжав ополовиненную пачку в кулаке, Томас зашвырнул её в урну к остальным окуркам. Он спрятал лицо в ладони, те пахли табаком и горечью; провёл ими к вискам, делая вдох и запуская пальцы в волосы. Из воронки тоски, образовавшейся внутри, выползал какой-то жуткий зверь. Недобитый, скулящий, вдруг оказавшийся мыслью: простой и одновременно непреодолимо сложной. О’Брайен невообразимый мудак. Но только этот мудак почему-то пожертвовал деньги. Этот мудак и больше никто.—?Почему всё так? —?вслух простонал Томас. —?Почему именно он? ***Томас презирал в себе желание извиниться. Он не запомнил тот момент, когда оно нарисовалось в его голове. Как будто в один момент все ?за? и ?против? вдруг сложились там, в его черепной коробке, и выдали результат. Это точно не должно было быть исчерпывающее ?спасибо? или ?извини?, это, определенно, должно было стать чем-то иным. Крошечное послабление, для успокоения собственной совести. Он просто скажет ему это и всё. Даже в глаза смотреть не станет, чтобы вдруг не показать О’Брайену, что он признает какую-то его… победу.Ситуация вышла крайне неоднозначной. А вот называть О’Брайена фигурой неоднозначной Томасу ох как не хотелось. Образ босса как неистребимого мудака в представлении Сангстера уживался куда лучше. Лучше, а главное, проще. Когда человек стопроцентный гад, можно не ломать голову, а тут такое… Однажды Томаса даже посетила мысль о том, что поступок О’Брайена?— это отчасти желание перед ним, Томасом, выпендриться, произвести впечатление?— он ведь прекрасно знал, где тот работает. Но парень быстро отказался от этой мысли, посчитав, что было бы слишком много чести для него одного. Совпадение, не более.К вечеру Томас решился-таки поговорить с О’Брайеном. Он не хотел этого разговора, оттягивал его до последнего и оказался у жилища босса, только когда почти совсем стемнело.Возле дома стояло несколько авто, одним из которых была машина Поултера?— Томас запомнил её номера. У входа его остановили несколько людей, позже к ним присоединился Фаб, который сразу узнал парня и разрешил ему войти. Должно быть, подумал, что тот выполнял какое-то поручение для босса и явился отчитаться.Но самого босса на месте, увы, не оказалось, вместо него Томас обнаружил Поултера. ?Заместитель? О’Брайена сидел в его кресле, приложив к уху телефонную трубку. Лицо молодого человека выражало напряжение, было заметно, что телефонный разговор его заботил. Пальцы свободной от телефонной трубки руки нервозно стучали по столешнице. Уилл говорил быстро и взволнованно: то на английском, то резко переходя на итальянский.—?Sì, sono d'accordo.* Двадцать процентов меня устраивают. —?Томас услышал остатки его разговора. —?У меня есть план по тому, как убрать короля с поля, обсудим его при встрече. Arrivederci.*Положив трубку, Поултер обратил внимание на Томаса.—?Кто тебя впустил? —?обойдясь без приветствия, спросил он. —?Фабрицио?—?Да,?— ответил Томас. На секунду его посетила мысль о том, что отсутствие О’Брайена было бы отличным поводом дать задний ход и отказаться от идеи с извинением. Но он по-прежнему стоял напротив Поултера, не сходя с места.—?Мистер О’Брайен назначал тебе встречу? —?Уилл нахмурил брови.—?Нет, просто я…—?Ну тогда пошёл к чёрту,?— перебил его Поултер. —?Помнишь, где выход? Или тебя вывести?—?Скажи, пожалуйста, где он,?— стоял на своём парень.Томас понимал, что наглеет, и Поултер сразу же отреагировал на это, поднявшись в кресле и бросив на парня полный агрессии взгляд.—?Кто ты такой, что я должен говорить тебе, где мистер О’Брайен? Кем ты возомнил себя, сукин ты сын?—?Мне, правда, нужно его видеть, —Томас слышал собственный вялый и неуверенный голос. Его упрямство рассыпалось.—?Вон пошёл! —?крикнул на него Поултер. —?Иначе я выпущу в тебя обойму.Томас вздрогнул и ретировался. ?Не сегодня,?— сдавшись, решил он и развернулся к выходу. —?Будет другой день?.—?Хотя, постой… —?вдруг прозвучал голос Уилла из-за спины.Обернувшись на вдруг передумавшего Поултера, Томас заметил на его лице издевательскую ухмылку.—?Пожалуй, я скажу тебе, где мистер О’Брайен,?— между тем продолжил он. —?Сегодня пятница, а по пятницам наш драгоценный босс обычно играет в покер. Я дам тебе адрес, можешь приехать туда. Клуб закрытый и в него не пускают посторонних. Так же тебе следует знать, что сие заведение охраняют несколько бравых парней, и когда они видят непрошеных гостей у своего порога, долго не раздумывают. Мистер О’Брайен сюсюкается с тобой, но я в отличие от него никакой симпатии к тебе не испытываю. Надеюсь, они пристрелят тебя у входа. Buona fortuna!*Издали здание клуба выглядел пустующим: окна наглухо забиты, двор не освещался. Но всё это лишь создавало видимость безлюдности?— по углам двора были хаотично расставлены машины посетителей. На блестящих чёрных капотах играли слабые отблески далёких уличных фонарей. Томас вдруг почувствовал себя ещё куда большим идиотом, чем раньше. О’Брайен явно не был тем человеком, к которому можно было просто прийти и поболтать. Томас оказался у черты, но у него всё ещё был выбор: воткнуть заднюю передачу и свалить, пока не заметили, или идти до конца. Таращась в центр руля помутневшим от волнения взглядом, он отсчитывал бегущие секунды. Рука зависла над рычагом коробки передач. Чем дольше Томас раздумывал над простым на первый взгляд решением, тем сильнее обнаруживал в себе признаки чего-то нездорового. Это начинало выглядеть, как тяга к саморазрушению и желание убиться. Причем непременно от рук О’Брайена.Но слишком долго искать решение ему не пришлось. Вскоре позади парня притормозил автомобиль и осветил его, как неудачно затаившуюся жертву. Тёмно-вишневые двери свеженького Линкольна Континентал распахнулись, после чего из салона выпорхнули три девицы. Незнакомая машина почти сразу удалилась, а милые особы зашагали по направлению к Томасу. Его не могли не заметить. Тонкие женские пальчики забарабанили по стеклу. Томас встряхнулся и опустил окно, впуская в салон свет сразу трех прелестных улыбок.—?Эй, ты чего здесь? —?воскликнула девушка с крупными озорными кудряшками. —?Не уверен, что это то самое место, где следует оставить свои деньги?Девушки засмеялись в три голоса, и Томас невольно выдавил из себя ответную улыбку.—?Да я это… —?замялся парень, сочиняя правдивое объяснение своему здесь нахождению.Но девушки и не думали требовать от него объяснений.—?Идём с нами! —?весело позвала его ещё одна красотка, нетерпеливо постукивая каблучком туфли по асфальту.—?Мы видим, что тебе одиноко,?— добавила третья, оплетая пальцами ручку автомобильной двери.И Томас пошёл, растерявшись окончательно.На пороге их встретили двое крупных мужчин, на вопросительный взгляд которых одна из девушек сразу же объявила с непосредственной веселостью:—?Мы от мистера Нери!—?А ты сопровождающий? —?спросили у Томаса с подозрением. —?Не видели тебя раньше.—?Э-э-э… Ну, да,?— промямлил Сангстер.—?Он с нами! —?подтвердили девушки. Одна из них повисла на плече Томасе, весело смеясь.Они обыскали Сангстера, заставили вывернуть карманы, но не обнаружив ничего похожего на оружие или ручную гранату, впустили. Как сильно расстроился бы Поултер, узнав, что Сангстера приняли за сопровождение группы проституток и впустили в закрытое казино без лишних вопросов. Парень улыбнулся своей неожиданной удачи и понадеялся на её благосклонность и в дальнейшем.Следуя за девицами, Томас пересёк коридор, и его взгляду представился просторный зал, занимающий, как минимум, половину этажа дома. В центре располагался удлиненный стол с рулеткой, который плотным кольцом окружали люди с горящими от азарта глазами. Со стороны вращающегося колеса рулетки периодически доносились то возгласы радости, то шумные вздохи разочарования. Так же по периметру зала располагались небольшие круглые столы, за которыми люди с напряженными и сосредоточенными лицами играли в карты.Зрелище невольно зачаровывало: разноцветные фишки, пёстрые изнанки карт, джазовые музыканты на небольшой сцене в конце зала, мужчины в дорогих двубортных костюмах и дамочки с длинными мундштуками, зажатыми в изящных пальцах. Томасу не доводилось бывать в таких местах, лишних денег, которые можно было бы с легкостью спустить на игру в рулетку, у него никогда не водилось. Уилл упоминал, что клуб закрыт для посторонних, и мысль о том, что все находящиеся здесь люди?— члены мафии или лица с ней связанные, заставила Томаса резко протрезветь. Впрочем, чего здесь пугаться, если он сам так или иначе был замешан во всём этом дерьме.Новых гостей вскоре заметили?— к Томасу подошёл молодой итальянец с озабоченным видом человека, который всё здесь контролирует, ну или, по крайней мере, пытается это делать. Управляющий, по-видимому.—?А Вы кто? —?вопрошал молодой человек. —?Новенький мистера Нери? Девочек привезли?—?Ага,?— ответил ему Томас, но уже более уверенно, чем тем верзилам на входе. Девушки тем временем шмыгнули к стоике с алкоголем.—?У нас сегодня, как видите, куча народа, еле справляюсь,?— с растерянной усмешкой пожаловался управляющий, обводя руками заполненное гостями помещение.Томас улыбнулся. Похоже, что управляющий казино был вполне себе адекватным парнем, и Сангстер решил уцепиться за это секундное дружелюбие, возникшее между ними.—?Сочувствую, дружище, держись тут,?— с пониманием произнес Томас и подбадривающе похлопал парня по плечу.—?Спасибо, брат, стараюсь,?— тот дружественно пихнул Томаса в плечо и устало улыбнулся.—?У вас по пятницам всегда так?—?Не всегда, но частенько. Но главное, не подавать виду, что я едва справляюсь со всем этим балаганом, иначе меня вышвырнут на улицу, долго думать не будут.—?Тим-Тим, нам сегодня нальют шампанского или нет? —?заверещали прибывшие девицы. —?Мы только ради ?Дом Периньон? сюда приехали.—?Иду, кошечки,?— отозвался Тим-Тим и заторопился к ним.—?Слушай, друг,?— окликнул его Томас. —?Не подскажешь, где я могу найти мистера О’Брайена?—?Он на цокольном этаже с джентльменами,?— на ходу крикнул ему парень. —?По лестнице спустишься, и там будет дверь в конце.Судя по словам управляющего, О’Брайен кутил с некими джентльменами в каком-то персональном помещении, отдельно от остального народа. Воображала хренов.Юркнув в узкий коридор, Томас прошёл к лестнице, ведущей вниз. Преодолев вереницу ступенек, парень наконец оказался на цокольном этаже. Здесь было пусто, по пути ему встретилась лишь одна девушка с пустым подносом. Ещё раз спросив себя, зачем он это делает, Томас двинулся к двери, из которой официантка несколько мгновений назад вышла. Он уже решил поговорить с Диланом, и он найдёт его и поговорит: сегодня или никогда. Не зря же он преодолел весь этот путь сегодня?Оглядевшись по сторонам, Томас неуклюже навалился на дверь и вошёл внутрь. Впереди виднелся широкий, обтянутый плотной зеленой тканью стол, за которым сидели трое человек. Над головами мужчин лениво покачивалась лампа, в свете которой змеились струи сигаретного дыма. Звук шагов Томаса сразу же привлёк к себе внимание. Под шелест холодного металла, с какой-то молниеносной скоростью на него были направлены сразу три Кольта: два навели стоявшие поблизости охранники, и один?— мужчина сидящий за столом. Томас вздрогнул и остановился, как вкопанный, испуганно переводя взгляд от одного дула к другому.Пожилой джентльмен во главе стола был одним из тех, кто не сдвинулся с места, мужчина лишь повел плечами и усмехнулся:—?Прошу прощения, друзья, но у меня уже далеко не та ловкость и прыть, какая была двадцать лет назад. Был бы моложе, может, и посостязался бы.—?Вам, дон Марино, можно не волноваться на этот счет. Я буду рад сделать это за Вас. —?О’Брайен, который всё это время сидел спиной к Томасу, так же быстро достал свою Беретту. Скрипнув ножками стула, он обернулся к Сангстеру лицом и вскинул руку. Но выражения лица О’Брайна быстро смягчилось, а рука с нацеленным на Томаса пистолетом опустилась. —?А, это ты! —?оживленно воскликнул молодой человек. —?Спокойно, джентльмены, это мой приятель. Богом клянусь, что не знаю, как этот дурашка попал сюда. Иди к нам,?— весело подозвал его О’Брайен.Неловко переступая с ноги на ногу, Томас проковылял к столу. Дилан придвинул к ним пустующий стул и приглашающе похлопал ладонью по сидению. С видимой неохотой Томас приземлился рядом с О’Брайеном.—?Вечно к тебе, Дилан, всяких нелепых персонажей притягивает,?— усмехнулся один из мужчин, убирая оружие и возвращаясь к игре. У него были острые скулы, высокий лоб, и широкая, как у телевизионщиков, улыбка.—?Не скажите, дон Росси, это, кстати сказать, наш новый доктор по имени… —?Дилан запнулся и чуть виновато поморщился. Приблизившись к уху Томаса, он быстро шепнул ему:?— Напомни, пожалуйста, как тебя зовут?—?Томас я,?— в пол голоса пробубнил парень, нервно ерзая на стуле.—?Томас! —?с преувеличенным торжеством объявил О’Брайен. В очередной раз Сангстер задумался о том, действительно ли Дилан не запоминал его имя или же старательно изображал беспамятство ко всему, что его касалось. И себе же не смог ответить, какая из этих двух версий устраивала его больше.—?Мы можем ему доверять, или будет лучше пристрелить парня в конце вечера? —?спросил Конте с насмешкой.Томас напрягся и машинально бросил взгляд на О’Брайена. Вовсе не в поисках его защиты и покровительства, а скорее, из интереса?— как тот поведет себя.—?Если появится такая необходимость, я сам это сделаю,?— ответил Дилан, удерживая на лице самодовольную полуулыбку.Томас не собирался благодарить его за такой ответ, даже мысленно. Ведь О’Брайен вовсе не защищал его, а всего лишь обозначил занятую территорию: ?Моё, не трогай?.—?Ну, что ж, в таком случае рады познакомиться с Томасом,?— произнес Конте, взяв в руки свои карты и тем самым давая понять, что игра продолжается. —?Уже рассказал своему новому доктору, что произошло со старым?—?На всё воля Божья, джентльмены,?— ответил ему Дилан, беря в левую руку свои карты. —?В наших силах лишь переводить деньги его жене.—?Зашивай дыры от пуль лучше, сынок,?— обращаясь к Томасу, вступил в разговор пожилой мужчина. На его морщинистом лице появилась улыбка, а живые, чёрные глаза хитро заблестели. —?Отверстия в мягких тканях обычно портят гангстерам настроение.—?Клянусь Вам, дон Марино, что этого буду беречь. —?Дилан обнял Томаса правой рукой и рывком притянул к себе. —?Всеми силами,?— добавил он и улыбнулся.Длинные тонкие пальцы крепко обхватывали плечо, Сангстер замер в неловкой позе. Грудную клетку сжало спазмом, и Томас понадеялся, что каким-нибудь магическим образом его сожмет всего, и он вытечет из небрежного объятия О’Брайена куда-нибудь под стол. А потом окажется в тысячах километрах отсюда в теле любого другого человека. Томас так смело шёл сюда, но после встречи с О’Брайеном вся его наработанная тактика ?вперёд и до конца? дала трещину.—?Не желаете повысить ставку? —?тем временем предложил О’Брайен, с довольным видом оценив свои карты. От него несло виски и самовлюбленностью. И Томас даже не мог точно сказать, чем сильнее. —?Ты приносишь мне удачу сегодня,?— подмигнув Сангстеру, он наконец выпустил парня на волю. Освободившейся рукой Дилан взял бокал спиртного и, сделав большой глоток, осушил его.—?Блефуешь, дон О’Брайен,?— оскалился Росии, буравя соперника по игре взглядом.—?Нисколько,?— Дилан откинулся на стуле и приложил веер карт к груди.Томас не мог расслабиться, его ладони потели и чуть подрагивали, уложенные на коленях. Стараясь не встречаться взглядами с гангстерами, он осмотрел незнакомое помещение. Из блестящего граммофона, стоящего поодаль, тихо и ненавязчиво лился блюз. Чёрная глянцевая пластинка медленно и гипнотизирующе прокручивалась вокруг своей оси. Маятник на часах мерно раскачивался из стороны в сторону, отчего у Томаса начала кружиться голова. Проморгавшись и тряхнув головой, он переместил взгляд на руки О’Брайена. Большим пальцем он медленно поглаживал основание карточного веера. Томас не мог отвязаться от влезшей в его голову мысли о том, что у Дилана были донельзя красивые руки. Эта мысль вызывала ещё большее отвращение к самому себе, и парень твёрдо убеждал себя в том, что ни один на свете фактор не должен сбавлять градус его антипатии к личности О’Брайена.Громкий голос молодого дона вынудил Томаса очнуться и вздрогнуть.—?Как это будет по-английски… —?Дилан защелкал пальцами, вспоминая слово. —?Роял-флэш,?— наконец, воскликнул он. Молодой человек выложил на стол карты и довольно рассмеялся. Слабо разбирающийся в покере Томас плохо помнил названия и значения всех комбинаций, но у О’Брайена явно выпала какая-то особенная и редкая из них.—?Вот же сукин сын! —?ошарашенно воскликнул Росси. —?Как это вообще возможно?—?Наш Дилан?— везунчик. —?Марино улыбнулся, признавая поражение и открывая свои карты. —?Парень родился под счастливой звездой.Вдохновленный своим сегодняшним везением в покер Дилан сунул пару шуршащих бумажек Тим-Тиму, а также вручил десять долларов одной пышногрудой девице на выходе, якобы за её милые щёчки. О’Брайен был пьян и походил при этом на счастливого ребенка, выигравшего большого плюшевого медведя в дартс на городской ярмарке. Томас не понимал, что испытывает при виде этого, но радостный Дилан нравится ему куда больше, чем Дилан, угрожающий скинуть его труп в Ист-Ривер.Когда они оказались на улице, свежий воздух слегка закружил Томасу голову. О’Брайен тем временем смеялся с Конте, перебрасываясь шутками, а дон Марино курил сигару и с доброй усмешкой поглядывал на молодых итальянцев. Донам подали машину, но Дилан отказался ехать с водителем, и попрощавшись с джентльменами, зашагал к своему Кадиллаку.—?Ты что, за руль собирался? —?выпалил Томас, наблюдая за тем, как О’Брайен проплыл к машине.—?Ну да, а что? —?удивленно переспросил он, уже взявшись за ручку.—?Ты же пьяный, вроде как?—?Не сильно. Я могу вести.—?Прекращай это,?— осёк его Томас. —?Поехали со мной.На предложение Сангстера О’Брайен растянулся в своей кошачьей улыбке.—?Волнуешься за меня, что ли? —?Облокотившись локтем о крышу Кадиллака, он вопросительно поднял брови.—?Скорее, за случайных людей на улице,?— ответил Томас. В такое время людей на улице было мало, но это нисколько не приуменьшало опрометчивость затеи О’Брайена.Дилан оценил перспективу поездки в Понтиаке кислой миной, но всё-таки сел на соседнее с Томасом сидение.—?Вот он?— убийца Корветов. Всё такой же непредсказуемый и опасный,?— с издёвкой продекламировал О’Брайен, осматривая салон. —?Слушай, забыл спросить, а как ты в казино-то попал? Очевидно, мне следует улучшить охрану в клубе.—?Так вышло, что меня приняли за водителя девиц легкого поведения.—?Какой ты у меня смекалистый, оказывается.—?А это что за кучка бандюг с тобой была? —?поинтересовался Томас, заводя мотор.—?Попрошу Вас, молодой человек,?— осадил его О’Брайен. —?Эти джентльмены?— не бандюги, а честные бизнесмены. Дон Росси?— человек-шоу-бизнес, ему принадлежат несколько крупных кинотеатров, кабаре и даже маленькая киностудия, но это так, для души. А у дона Марино свой рыбный завод и какие-то делишки с судоходством.—?Неплохо вы себе задницы прикрыли, господа честные бизнесмены-мафиозники.Дилан засмеялся и поднял ладони в знак поражения.—?Сдаюсь, ты прав. Дон Росси и Дон Марино?— главы ещё двух мафиозных Семей Нью-Йорка, помимо моей. Вообще-то Семей в городе пять, но с двумя другими донами я не стал бы играть в покер пятничным вечером. Мы с ними в состоянии мира, но далеко не приятели.—?Змеиный клубок,?— презрительно прыснул Томас.—?Не совсем, эти двое?— отличные люди. Росси может свести с любым человеком в шоу-бизнесе: режиссером, голливудской звездой, джазовым музыкантом. Где я нарыл крошку Скоделарио, по-твоему? А влияние господина Марино сложно описать одним словом, скажу только, что по молодости он имел честь работать с самим Аль Капоне.Машина с торжественным хрустом тронулась с места.—?Да у нас с тобой рандеву намечается,?— ухмыльнулся О’Брайен, поглядывая в зеркало заднего вида. Наверно, ужасно, когда в привычку входят излишняя подозрительность и ежечасное оглядывание по сторонам. Но никакая посторонняя машина за ними не последовала, и молодой человек успокоился. —?Извини, что без цветов,?— добавил он, переводя свой насмешливый взгляд на Томаса.Сангстер поджал губы и терпеливо промолчал.Автомобиль выкатился из переулка, и теперь дорогу освещали рыжеватые уличные фонари. Томас ещё у клуба обратил внимание на едва заметный запах сырости в воздухе. Небо затянуло тучами, и ожидаемая непогода не заставила себя ждать. Крупными каплями по крыше Понтиака забарабанил дождь. Уже которую неделю Нью-Йорк изнемогал от жары и, пусть даже короткий, ливень пришёлся бы очень кстати.—?У твоего тарантаса крыша не протекает? —?О’Брайен ткнул пальцем в выцветшую от времени обивку.—?Прическу боишься испортить? —?не выдержав, съязвил Томас. —?Много на неё, наверно, времени уходит?Дилан усмехнулся и закачал головой.—?Окей. Здесь мне отбить нечем.Томас довольно постучал большими пальцами по рулю, решительно не соглашаясь с тем фактом, что ему чертовски нравилось, когда Дилан признавал поражение. Пусть и в такой ерунде.—?Тебя ведь Дилан зовут?—?Верно,?— ответил ему О’Брайен. —?А я ранее не представлялся? Извини, очень некрасиво с моей стороны. Но ты ведь искал меня не для того, чтобы уточнить моё имя?—?Нет,?— мотнул головой Томас.—?Дай угадаю… —?О’Брайен цокнул языком и задумчиво уставился на Томаса. —?Хотел признаться в том, что без ума от моих глаз и жить без них больше не можешь?—?Чёрта с два.—?Ну нет, так нет. Других вариантов у меня не имеется, так что выкладывай что там у тебя.—?Я хотел поговорить,?— собираясь с мыслями, произнёс Томас. —?То есть, не совсем поговорить. Я хотел извиниться.—?Davvero? *?— удивленно переспросил О’Брайен.Томас не понимал итальянского, поэтому просто продолжил:—?Я назвал тебя мудаком.—?Да, помню,?— прокомментировал О’Брайен уже на английском. —?И не единожды, стоит отметить.—?Ну так вот,?— пробубнил Томас, с трудом выталкивая из себя следующие слова:?— Я хотел извиниться за это. Нет, ты по-прежнему мудак, только…—?В чуть меньшей степени? —?вопросительно закончил за него О’Брайен.—?Да, именно.—?Всё из-за пожертвования в пользу клиники, я прав?Томас вобрал в грудь побольше воздуха, чтобы произнести на одном дыхании слова, которые он так долго репетировал у себя в голове:—?Я не идиот и понимаю, что твой фонд?— это твоя маска, и ты жертвуешь деньги лишь для того, чтобы сделать себе репутацию в городе, прикрыть зад. Я весь день злился на тебя за твоё лицемерие, но потом подумал и решил: какая нахрен разница, если эти деньги, возможно, помогут кому-то.О’Брайен внимательно слушал его, не перебивая и не пытаясь поспорить. Томас меж тем продолжал:—?Об их диагнозах даже вслух не всегда говорят, как будто боясь накликать беду. Всё действительно очень тяжело, и я совру, если скажу, что наука на пороге нахождения лекарства, но… —?В груди плеснул жар. Томас сделал ещё один глубокий вдох. —?Ты сделал очень много, и, возможно, это позволит совершить ещё один шаг на пути к его поиску. Маленький, неуверенный, но всё-таки сможет. По крайней мере, я очень надеюсь на это.Повисла долгая пауза, и Дилан, будто бы убедившись, что Томас даёт ему время ответить, заговорил, спокойно, но серьёзно:—?Я сделал достаточно, или я могу сделать больше? Скажи, как есть.—?Ты сделал всё, что смог.—?Хорошо,?— негромко ответил Дилан и, скрестив руки на широкой груди, добавил:?— В таком случае мне тоже есть за что извиниться. Прошу прощения от лица моих людей за недостойное поведение по отношению к тебе.Ответное извинение удивило Томаса. Он ожидал этого меньше всего.—?Принято,?— растерянно пробормотал он и так же добавил к своим словам, но далеко не сразу, будто надеясь, что О’Брайен сам придёт к этой мысли:?— И это всё? За себя извиниться не хочешь?Дилан поморщился.—?Ну, да, и это тоже,?— нехотя, произнес он, смотря прямо перед собой.—?Ладно,?— выдохнул Томас. —?Пусть хоть так.Пыль в углах ветрового стекла превращалась в чумазые разводы, которые скрипучие щётки с задором гоняли туда-сюда. Дождь усиливался, и из-за влажности стёкла начали запотевать изнутри. О’Брайен немного приоткрыл окно, впуская в салон прохладный уличный воздух.—?Так-то лучше. —?Расстегнув две верхние пуговицы на рубашке, он устало развалился на сидении и прикрыл глаза.Сангстер украдкой метнул в сторону Дилана короткий взгляд, который сразу же зацепился за его глубокий красно-лиловый шрам, небрежно ползущий от самой шеи вниз и скрывающийся под рубашкой. О’Брайен мельком упоминал о нём, но Томас успел выкинуть это факт из своей головы. Зато теперь он сразу вспомнил про рассказ Дилана, увидев его шрам воочию. Рану на шее явно заштопывали в каких-то подвальных условиях. Впрочем, Томас не был уверен, что смог бы справиться лучше. В таких ситуациях дорога каждая минута, и вопрос выбора между смертью от потери крови и эстетическими аспектами, как правило, не встает. Но шрам не портил его. Он, чёрт возьми, нихрена не портил этого грёбанного О’Брайена, а скорее наоборот, добавлял ему чего-то такого эдакого… Не дожидаясь, пока эта мысль осядет в голове и закрепится там, Сангстер расстрелял её из воображаемого пистолета. А потом подождал немного, проверяя, не оживёт ли она, и снова выстрелил в воздух для предупреждения. Сжав зубы и сдавив ладонями руль, Сангстер раз и навсегда запретил себе думать об О’Брайене в подобном ключе, попутно возвращая и обновляя своё справедливое чувство неприязни к нему.—?Ещё я хотел сказать, что вовсе не ехал на красный и гибель того Корвета?— не моя вина,?— выпалил Томас, нахмурив брови. —?Я не оправдываюсь, просто так и есть. В отличие от тебя, я за рулём не пью и запоминаю всё, что со мной происходит.На его слова Дилан распахнул глаза и обратил свой взгляд на него:—?Возможно,?— вяло протянул он. Расслабленный от алкоголя О’Брайен представлялся Сангстеру сытым после охоты львом. —?Я, честно сказать, не был сосредоточен на дороге в тот момент. Я был занят чтением письма от матери.—?Ты ведь из Италии, я прав?—?И как ты догадался? —?с напускным удивлением переспросил О’Брайен, выпрямившись в кресле. —?Неужто, акцент меня выдал?—?В том числе.—?Не нравится?—?Отвратительный. Как и всё остальное в тебе.Дилан расхохотался, откидывая назад голову. Багровая полоса шрама на его шее выступила ещё ярче.—?Понравится тебе?— изначально не было моей целью, но теперь я буду стараться сделать это из спортивного интереса.Томас собирался в очередной раз съехидничать, подбирая подходящую остроту, но отвлёкся на тянущуюся впереди вереницу красных стоп-сигналов. Полоса машин сначала перешла на черепаший ход, а затем и вовсе затормозила. Впереди виднелся железнодорожный переезд, и пробка начиналась с него.—?Кажется, кого-то примотали к рельсам,?— пошутил О’Брайен.—?Твои любимые методы? —?хмыкнул Томас, высовывая голову из окна в попытке отыскать глазами причину дорожного затора. —?Или подвешивание над Бруклинским мостом лучше срабатывает?—?Я уже извинился. Пора забыть это лёгкое недоразумение.Версия О’Брайена оказалась ошибочной. Это был всего-навсего ржавый товарняк, дергающийся на рельсах, словно в припадке. Какое-то время дрожание облезлых вагонов продолжалось, после чего поезд резко встал и затих. Мученически простонав, Томас обнял руками руль и устало уложил на них голову.—?Ты повёз меня каким-то странный маршрутом,?— отметил Дилан, наблюдая за раскорячившимся на переезде составом. —?Если собираешься прикончить меня где-нибудь в глуши, то дельце у тебя явно не заладилось.—?Честно говоря, я немного спутал дорогу в темноте,?— с долей стыда признался Томас, в мыслях ругая свою внезапную рассеянность. Не спутай он дорогу, уже давно отвёз бы О’Брайена, вернулся домой и предался самобичеванию. Дал слабину, решив извиниться перед боссом, было бы первым пунктом в списке причин изъедать себя.—?Я тоже путался в Нью-Йорке, когда переехал,?— вздохнул Дилан, предаваясь воспоминаниям.По выражению лица молодого человека Томас предположил, что воспоминания были не слишком-то радостные. Не то, чтобы Сангстер вдруг заинтересовался его судьбой или решил проникнуться ею, но слова вылетели из его рта как-то сами собой:—?Как в Италии?—?Отлично. Солнышко светит, апельсины зреют.—?Приехал в Штаты за лучшей жизнью? Американская мечта и всё такое?Томас бессознательно продолжал этот разговор, ведь ехать, а тем более, как сейчас, стоять в тишине, было паршиво.—?Как и все остальные. Знаешь, чем я занимался, когда приехал в Америку? Разгружал вагоны в Хай-Лайн, убирался в закусочных, перемешивал водку с соком в барах.—?В какой момент ты нацепил этот дурацкий костюм и засунул в рот толстенную сигару?О’Брайен прыснул от смеха и ответил:—?Однажды мне повезло познакомиться с ныне покойным доном Конте и вступить в его Семью. Светлая ему память, порядочный человек был. А ещё у него была потрясающая способность убеждать. Так однажды он убедил своих людей в том, что я буду неплохим преемником. И в конце концов Семья Конте переквалифицировалась в Семью О’Брайена.Поезд вновь дернулся и загромыхал, но, как и раньше, никуда не поехал.—?Я чувствовал себя таким неуверенным лохом, когда джентльмены выразили мне своё доверие. В один момент мне пришлось взять на себя кучу всего, стать ответственным, жёстким и даже жестоким временами, что уж тут скрывать. Меня должны были уважать и бояться, иначе это штука не работает. —?Дилан грустно усмехнулся. —?Знаешь, ты первый человек, с которым я говорю об этом.Томас улыбнулся уголком рта, а Дилан, напротив вдруг посерьезнел.—?Дон Конте был очень уважаемым человеком, его смерть потрясла всех. Я по сей день пытаюсь в ней разобраться, очень уж там всё нечисто…Дилан замолк. Размышлял, смотря вдаль отвлеченным взглядом. Лицо молодого человека приняло задумчиво-печальное выражение. Томас не осмелился спросить его о чём-то ещё, но вовсе не из-за страха негативной реакции О’Брайена на его вопрос, а из-за страха задеть его… чувства? Разговоры о бывшем боссе неприятно цепляли О’Брайена, а Томас даже не знал, как к нему подступиться, какие слова подобрать. Сангстер совсем его не знал. Спрашивал, хочет ли узнать и боялся отвечать самому себе. Страха становилось слишком много. Но теперь он боялся вовсе не дула пистолета у своего виска, а того, что найдёт в О’Брайене не конченного отморозка, а кого-то другого.После жалобного скрипа состав наконец тронулся и неспешно покатился по мокрым рельсам. Понтиак откликнулся на его голос столь же жалобным хрустом в коробке передач и тронулся следом, но только в перекрестном направлении. Смотря ему вслед, Томас поддал газу.Понтиак набрал скорость, и холодящий ветерок вновь засквозил между окон. Дилан опустил стекло до упора и высунул руку, собирая на своём запястье и раскрытой ладони остатки дождя. Рукава рубашки медленно темнели от влаги, и Томас чётко сознал, что если он будет слишком часто бросать косые взоры в сторону О’Брайена, то его автомобиль вскоре будет торчать из какого-нибудь столба с дымящимся капотом. А этому бедолаге было явно достаточно приключений.Когда Томас притормозил у дома О’Брайена, дождь закончился совсем. От раскалившегося за жаркий день асфальта поднимался густой пар, проявляясь в свете редких уличных фонарей этого района.—?Как тебя зовут, напомни? —?уже в сотый раз спросил О’Брайен, состроив напряженно-задумчивое выражение лица. Он как будто старательно вспоминал, но, увы, безуспешно.—?Томас,?— привычно озвучил парень. В этот раз, к его собственному удивлению, он называл своё имя без особого раздражения. Наверно, просто устал за сегодня, в том числе и злиться.—?Томми-ган, значит,?— с оживлением произнес Дилан. Его доброе расположение духа вернулось к нему, или же он просто не посчитал нужным отбрасывать тень своих печальных размышлений на Томаса.—?Почему Томми-ган? —?удивленно переспросил Сангстер.—?Пистолет-пулемёт Томпсона так в шутку называют,?— улыбнувшись, Дилан пожал плечами. —?Неплохо звучит, правда? Тебе подходит.—?Ладно, я сделаю вид, что мне нравится.—?Ну что ж, Томми-ган, раз сегодня я был хорошим мальчиком, тогда, может пожмешь мне руку?—?Ну уж нет… Один хороший поступок мало что меняет.—?Авансом. —?О’Брайен протянул раскрытую ладонь и состроил просительную моську. Так он долго держал руку на весу, буравя парня взглядом.Страдальчески вздохнув, Томас, наконец, сдался и обхватил его ладонь своей.—?Если только авансом. ***Возвращаясь назад, Томас вдруг обнаружил на своем лице улыбку. Случайную, пришлую, и абсолютно идиотскую. Сразу же стерев её, он для профилактики шлепнул себя ладонью по лицу. О’Брайена уже не было с ним в машине, но окно с пассажирской стороны всё ещё было открыто, и потоки ветра с улицы не выдували, а только сгоняли на Томаса запах его сладкого одеколона и сигар. По привычке поморщившись, Сангстер пошире открыл своё окно. Но весь этот букет запахов почему-то больше не казался ему настолько противным. Теперь он был странным, непонятным… Всё ещё пугающим, но теперь как-то иначе.Томас ощущал странное бессилие перед О’Брайеном, все его брыкания и препирания смотрелись жалкими и наигранными. Дилан упрямо перетягивал его на свою сторону. Теперь вот Сангстер мало того, что извинился перед ним, так ещё и руку пожал. А всё потому что О’Брайен попросту сыграл на его совести?— Томас не мог не извиниться, ведь Дилан действительно совершил благой поступок, пусть даже если тот был рассчитан исключительно на то, чтобы приукрасить собственную репутацию в городе. Но мало того, что О’Брайен сыграл с его совестью, так он ещё и с лёгкостью переиграл её. Точно так же, как переиграл сегодня тех мафиози в покер. Он выложил на стол Роял-флэш, и Томас сдулся вместе со своей обидой и негодованием.Сангстер вдруг ощутил себя одураченным мальчишкой?— одураченным О’Брайеном мальчишкой, если быть точнее. Когда он проникся этим ощущением сполна, ему захотелось сигануть на машине с моста. Теперь Томас сердился на себя: сердился за то, что был так снисходителен с ним, что позволял себе говорить тоном старых приятелей. Нет, они нихрена не были приятелями и никогда ими не станут. Одно рукопожатие и отвлеченный разговор вовсе не значили, что между ними вдруг что-то поменялось. Томас хотел, чтобы О’Брайен понял это раз и навсегда. Он обязательно объяснит ему это при первой же возможности.В прихожей его съёмной квартиры горел свет. Томаса ждали.Из-под двери в ванную комнату выбивалась полоска света, до слуха долетал шум воды. Внутри было тепло и влажно, зеркало над раковиной запотело, хоть рисуй. Оперившись ладонями о края раковины, Сангстер взглянул на своё мутное изображение. Рука тянулась протереть запотевшую поверхность, но Томаса вдруг что-то остановило, и он поставил лишь короткий штрих пальцем. Ответ пришёл сразу: ему не хотелось смотреть самому себе в глаза. Идиот и обманщик. Джек не заслуживал лжи, но и ту неприятную правду, которой располагал Томас, он заслуживал ещё меньше.—?От тебя сигаретами несло ещё из коридора,?— послышался голос Джека из ванной. —?Я же говорил.—?Что говорил? —?переспросил Томас, отодвигая шторку для ванной рукой.—?Что развяжешься.—?Тяжелый день, так вышло.—?Иди ко мне,?— без лишних и совершенно нежелательных расспросов позвал его Джек.Под его ждущий взгляд Томас сбросил с себя одежду и забрался в ванную. Джек обнял парня со спины, отчего Томас сначала замер на мгновение, а потом долго выдохнул.Джек не спрашивал, где он был так долго, не ругал его, не пытался выяснять отношения. Боялся, что Томасу не понравятся вопросы? Боялся дать повод уйти? Джек всегда ужасно ревновал Томаса: до красных пятен на лице, до дрожи в руках. Но он умел контролировать себя, умел терпеть и всегда прощал. И Томас понимал, как сильно не заслуживает быть рядом с ним, не заслуживает его объятий, не заслуживает того, чтобы прижиматься спиной к его груди, опускаясь в горячую воду. Мысли в голове перемешивались, но все они было об одном и том же. Томас смыкал веки, и перед глазами стояли глянцевые карты в тонких длинных пальцах.—?Представляешь, Роза собирается стащить афишу из кинотеатра… —?его глаза распахнулись, и взор упёрся в потемневшие швы между плитками на стенах. Нужно было что-то сказать. Был необходим какой-то нормальный разговор об обычных вещах, чтобы мир вокруг не казался настолько неестественным.—?Ну что ж, это неудивительно,?— спокойно отвечал Джек, расслабляюще поглаживая ладонями его плечи. —?Твоя подруга никогда не отличалась большим умом.—?То же самое она говорит о тебе.—?Я даже не сомневаюсь.С Джеком было хорошо, спокойно и по-домашнему уютно. Чувства к нему не были для Томаса тем, что пробирало до кончиков пальцев, заставляло голову кружиться, а сердце подпрыгивать к самой глотке. Но он был действительно дорогим ему человеком, и Томас ценил его отношение к себе и старался дать в ответ всё, что мог. Джек искренне любил его, и Томас боялся потерять всё то, что они накопили за то время, что были вместе?— их ?мы?.—?Я люблю тебя,?— шепнул Джек, зарываясь лицом в его слегка влажные волосы. —?Очень сильно люблю.Такие мимолетные признания Джека обычно вышибали Томаса из равновесия. Он не мог ничего ответить, рот стягивало намертво, конечности немели. Джек не требовал от него ответных слов, никогда не требовал. Но Томас вновь и вновь презирал себя за то, что не мог сказать своему парню ничего?— ни лжи, ни правды, поскольку попросту не понимал, что из них что. Затягивающаяся тишина давила многотонным прессом, и даже выступившая на кране капля воды дрожала громко, а падала в ванну она и вовсе со звуком атомной бомбы.И тогда он просто целовал его, вместо ответа. Вот как сейчас.—?Расслабься,?— шепнул Джек в поцелуй. Он мягко раздвинул ладонью его сведённые вместе колени и прошёлся вниз по внутренней стороне бедра.—?Ты ведь помнишь, что когда мы в последний раз пытались сделать это в ванной, я едва воды не нахлебался? —?Томас усмехнулся, но всё же расслабился, позволяя коленям прислониться к бортам ванны, а руке Джека опуститься глубже.—?Я учёл все свои ошибки.