2. Не доверяй никому (1/1)

Конечно же, это не могла быть Катя. С Катей он столкнулся на лестничной клетке, когда она выходила выносить мусор. Сначала шатнулась назад, увидев его с разворота, потом выдохнула.—?Ой, это вы. Здравствуйте.—?Это я, здравствуйте.—?Как съездили? —?она кивнула на его рюкзак.—?Спасибо, хорошо. А вы чего так рано?Она улыбнулась. На щеках заиграли ямочки. Где-то звучал Второй фортепианный концерт Шостаковича. Ей нравится та же музыка?—?А я с дежурства.?А как насчет соседки? Ну этой, Кати???— ?Сначала зачисти машинное отделение, потом сватай меня??— ?Я многозадачная?…Катя пошла вниз по лестнице, зашлепали о пятки туфли без задников…Что ей сказать? Как начать разговор? ?Как вам Шостакович? Для такой бравурной музыки не поздновато ли?? Или ?не рановато?? В жизни не произносил ничего глупее…—?Ой, совсем забыла. Вы музыку не выключили!Степан прислушался. Да, музыка играла не в ее, а в его квартире.—?Спасибо.Он точно помнил, что, когда уезжал,?— музыка не играла. И даже если бы он забыл выключить проигрыватель?— тот давно отключился бы сам собой…Катя уже поднималась по лестнице вверх.—?Катя, у меня ситуация глупей не придумаешь. Я ключи забыл. Можно я через ваше окно на свой балкон влезу?—?А не страшно?—?Не в подъезде же ночевать. Хотя сколько там той ночи…—?Так посидите пока у меня, вызовем слесаря.—?Не надо. Я сумею. Я паркурщик.Не стоило ей знать, что маршрут ?окно?— карниз?— балкон? не самая опасная часть плана.—?Ну вот, порядок, даже дверь открыта,?— он ободрил улыбкой Катю, тревожно прижимающую руки к груди. —?Идите спать.Она кивнула, улыбнулась и исчезла.Дверь была, конечно, закрыта, но шпингалет выворачивался голыми руками без лишнего шума. Шостакович зазвучал отчетливей. Человека, который его слушал, в спальне не было. Степан взял прислоненный к кровати щит, пятка об носок скинул туфли и пошел, мягко ступая, из спальни в гостиную.Любителем Шостаковича оказался Фёдоров. Дремал в кресле, откинув голову на спинку. Степан облегченно выдохнул, перехватил щит подмышку. Фёдоров как-то странно, тяжело повернул к нему голову.—?Здорово,?— сказал он хрипло. —?Извини, что без приглашения. Моя старуха меня выкинула.Левой рукой он показывал Степану смартфон. На экране крупно светилось:ПРОСЛУШКА.Да ты же, небось, ее и установил, старый хрен.—?Только сейчас? —?не удержался Степан.—?Долготерпелива она и многомилостива,?— Фёдоров снова что-то набирал на смартфоне. Одной левой, положив аппаратик на колени. Правая бессильно лежала на подлокотнике. —?Но любому терпению конец приходит.ЩИТ ПРОВАЛЕН,?— прочитал Степан.—?Не удивляюсь.Шостакович доиграл, головка проигрывателя уехала обратно в гнездышко. Проигрыватель хозяевам попросту лень было выбрасывать, пластинки тоже. Степан снял квартиру во многом из-за него.Он зажег торшер?— и тут же погасил. Одного взгляда хватило. Фёдоров выглядел так, словно ?его старуха? выкинула его по меньшей мере с шестого этажа.Его сегодня пытались убить. И, судя по тому, сколько крови накапало под креслом,?— почти преуспели.Степан растерялся. Если бы Федоров мог обратиться в больницу, он бы уже обратился, и наверняка у него были знакомые врачи, которые сделали бы дело без лишних формальностей. Во всяком случае, у Степана таких знакомых не было точно. И квартирка на Тельмана?— мягко говоря, не лучшее из укрытий в случае ухода в подполье. Оказать первую помощь сам он мог, и если Фёдорову нужно просто отлежаться, то пожалуйста, но…Если за Фёдоровым идет ЩИТ, они будут здесь с минуты на минуту.—?Кто еще знает про вашу старуху?ТЫ И Я.—?Только мои друзья.—?А мы друзья?Фёдоров закряхтел, поднял себя из кресла, сделал неверный шаг вперед…—?Тебе решать.Степан вытянул руку, чтобы подхватить его и дотащить до спальни, когда стекло брызнуло внутрь, и в тот же миг?— кровь из груди Фёдорова, словно он был как-то связан с окном и взорвался с ним одновременно.Снайпер выстрелил еще дважды и один раз попал?— прежде чем Фёдоров колодой рухнул на пол. Степан схватил его за руку и выволок в коридор, где не было окон. И тут же под сильным ударом вылетела дверь, и с пистолетом наизготовку в квартиру впрыгнула соседка Катя.***—?Почему вы покинули место происшествия?Происшествия? Они так говорят, словно Фёдоров попал под грузовик…—?Преследовал убийцу.—?По чьему указанию?—?По собственному. На рефлексах. На адреналине.—?Почему упустили?—?У него была фора.Дознаватель ЩИТа слегка завис. Степан ответил на незаданный вопрос:—?Он такой же, как я. Сила, рефлексы, скорость, подготовка… Протез вместо левой руки. Очень передовой протез,?— подумал секунду. —?Или какое-то передовое устройство, надетое на руку.—?Лицо разглядели?—?Маска и защитные очки. Волосы длинные, до плеч где-то. Чуть ниже меня…—?Одежда?—?Не рассмотрел. Чёрная.Он хотел добавить: ?За ботинки можно зацепиться?— как и у меня, несерийные, по спецзаказу??— и прикусил язык.Как у меня.По спецзаказу.—?Зачем вы ездили в Израиль?Дурацкий вопрос.—?Навещал Марию Телегину.—?С кем встречались в Яд ва-Шем?—?Какое отношение к делу это имеет?—?Отвечайте.—?Сынок, если ты грозно скажешь ?Здесь вопросы задаем мы?, я засмеюсь.Дознаватель надулся, как шкурка на огне, но тут дверь открылась и вошел Рамат.—?Капитана вызывает Фирсов.—?Но мы еще не закончили!—?Ну так заканчивай тут, а мы к Фирсову.Пятидесятый этаж. Верхотура. Святая святых. Отсюда открывался вид на весь Финский залив. С одной стороны рука шоссе уходила в Ижору, с другой?— в Сестрорецк. Верфи отсюда было не видно, этот ?лепесток? выходил окнами на ?зеленую зону??— парк и тренировочный комплекс.Снаружи ?Трилистник? тоже был очень красив. Степан в целом не то чтобы не одобрял современную архитектуру, просто она требовала филигранного чувства пропорций. У большинства тех, кто загромоздил стеклянными коробками Питер и Москву, оно даже не ночевало. Но архитектор ?Трилистника? свое дело знал. Степан много раз рисовал это здание в свободную минуту: оно было не просто красиво само по себе, от взгляда на него щемило внутри, потому что просыпались юношеские мечты о времени, когда все будут жить в таких зданиях, и не будет больше ни голода, ни нищеты…Они часами бродили с Борькой вдоль Мойки, Пряжки, Фонтанки, воображая, как это будет выглядеть лет через сто. ?А вот тут,?— Борька показывал на серый ?доходный дом“,?— Будет Дворец Чистоты! Баня огромная, для всех! Воды горячей?— залейся, и бассейн огромный посередине, как в римских термах. И все из белого мрамора!? Борька тяготел к неоклассицизму. Его воображение не выходило за пределы привычных представлений: камень, кирпич, дерево, металл. Вершиной прекрасного он полагал мраморную колоннаду. Главное, чтобы все было огромным. Просторным. Степан в этом его одобрял?— в конце концов, он рос в соседней тесной комнатушке и жаждал простора,?— но он мечтал смелее. Он жадно впитывал сведения о новых металлах?— титан, бериллий, вибраний… Небьющееся стекло, сверхлегкая и сверхпрочная керамика, живые деревья, растущие по воле садовника в нужном направлении, формирующие стволами стены, а кронами?— кровли, почему нет? Он рисовал здания, прозрачные и легкие, как перистые облака, причудливые, как ледяные дворцы под водостоком, здания-атоллы, здания-деревья, здания-волны… Сопромат не отягощал его фантазию, под карандашом на тетрадном листе вырастали города, сотканные из жизни и света. ?Слушай, а как же в этом доме люди-то жить будут? Тут же все нараспашку!??— восклицал Борька. Степан смеялся. Это будет новый мир и новые люди, говорил он, им нечего будет скрывать друг от друга. ?Что, и оправляться при всех???— Борька склонял свой лобешник, похожий на Александровский форт. ?И с женщинами… жить… тоже?? Умел Борька сшибить с небес на землю.Кабинет Фирсова был почти как мечта юного Степана: открыт с трех сторон, видны и переговорная, и зал Мирового совета безопасности, и коридор, и лифт, ну вот только что сортир закрыт. А так, в целом?— ну просто кабинет кристально честного человека, которому нечего скрывать. Так что Степан еще из коридора разглядел знакомое лицо.Александр Ревко.—?Товарищ генерал,?— Степан прикрыл за собой дверь. Как все-таки выручает звание: Степан уже почти ко всему привык в этом дивном новом мире, но выдавить из себя ?господин??— нет, даже не просите.Формально они оба были гражданскими: Фирсов ушел в отставку из ГРУ пятнадцать лет назад, Рогов выбыл по причине смерти. Но отставные военные имеют право называть друг друга по званию.—?Товарищ капитан,?— Фирсов протянул руку для пожатия. —?Позвольте представить…—?Да мы знакомы,?— Ревко встал, улыбаясь. Тоже протянул руку. —?Спасибо, что выполнили мою просьбу.Степан осторожно коснулся пальцами его пальцев, обозначил пожатие.—?Как прошло?—?Тяжелый у вашего друга характер,?— все с той же улыбкой Ревко сел.—?Да, водится за ним,?— Степан сел напротив за стеклянный столик.На столике лежали старые фотоснимки: Фёдоров и Фирсов… Фёдоров и Ревко… Фирсов, Фёдоров и Ревко втроём. Самолёты, вертолёты, камуфляж, автоматы, пыльные склоны под выжаренным добела небом…—?Афганистан?—?Да,?— кивнул Фирсов. Показал другую карточку, с морским побережьем. —?Ангола. Мозамбик. Чечня. Где наша не пропадала, а своё добывала.Так. Теперь у нас тут утро воспоминаний, что ли?—?Вы извините за этого болвана, Степан Тимофеевич,?— Фирсов указал большим пальцем вниз, словно римский император, приговаривающий гладиатора к смерти. —?Ревность не по разуму.—?Бывает.—?Вы, наверное, теряетесь в догадках, что я здесь делаю,?— сказал Ревко. —?Я здесь как представитель Президента России. Полковник Фёдоров… был не тот человек, чью смерть можно не заметить. И в связи с его смертью, к сожалению, возникли вопросы… тяжёлые вопросы, капитан.—?Я слушаю.—?Пока ты разделял скорбь еврейского народа,?— сказал Фирсов,?— индийцы поймали и передали нам Батрока. Он заговорил. Оказывается, его наняли для этой работы. Объяснили дело так: своим орлам он должен был рассказать про выкуп, а на деле завести пусковую установку в территориальные воды Индии. Чтоб их там накрыли, с треском и скандалом. После чего они сбегают и получают свою плату. Мы проследили, откуда пришел задаток. Концы привели сюда, в Питер.—?Мы с Николаем,?— сказал Ревко,?— жили на Петроградской стороне, на Чкаловском. Он в семнадцатом доме, я в девятнадцатом. Последний, до кого проследили деньги?— Крячковская Вера Анатольевна, улица Лахтинская, 32. Это фактически одно строение с девятнадцатым. Другое крыло. И Вере Анатольевна действительно там жила. Наша с Колей первая учительница.Выдерживают паузу. Дают мне время переварить и воспылать благородным гневом.—?Ты вроде не очень и удивлен,?— сказал Фирсов.…Я уже два года в ЩИТе. Привык не удивляться.—?Вы забываете, что я и в ту войну служил в частях, где не принято идти в лобовую атаку, крича ?Ура!?. Всякое бывало.—?Да, отчеты полковника Филиппенко поинтересней любого романа,?— Фирсов прищурился. —?Ну, а все-таки, почему Фёдоров пришел именно к тебе?—?Не знаю.…Из ладони в ладонь переходит липкая и горячая от крови флешка. ?Никому не доверяй??— выплескивается алыми сгустками сквозь стиснутые зубы. А потом Фёдоров теряет сознание и уже больше не приходит в себя.—?Меня не было весь день. Он мог спрятать в квартире что угодно. Я уверен, что вы уже ищете. Если это попытка задержать меня на время обыска, так и скажите. Все равно собирался идти спать в гостиницу. Мне еще с хозяевами квартиры объясняться…—?Мы ищем, ищем, не волнуйся. Значит, Фёдоров тебе ничего не передавал?—?Ваша девочка всё видела. Она же ваша девочка? Её хоть Катей зовут?—?Розой её зовут,?— усмехнулся Фирсов. —?Нормальная такая еврейская Розочка, которой хотелось поиграть в разведчицу. Ну, за неё двоюродная бабушка очень попросила, Фёдоров её и пристроил на тёплое место: тебя пасти. Знал, что ты у нас лыцарь, девочку, если что, в обиду не дашь. А оно вон как обернулось…Он присмотрелся к лицу Степана.—?Что, не знал? Она внучатая племянница Марии Телегиной. Роза Шарон ее настоящее имя. Ты что, сам не рассмотрел?Роза Шарон… Кажется, так по-английски называется гибискус…—?Видишь, за какого Ваньку держал тебя Фёдоров. У нее же пятая графа на лбу написана.Когда они научились обращать внимание на пятую графу? И зачем?Степан поднялся. Закинул щит за спину.—?Ну вот и ответ на ваш вопрос. Он пришел ко мне, потому что держал меня за Ваньку. Которому можно любую лапшу повесить на уши, а он перевяжет, не сдаст и ни о чем не спросит. По-моему, это очевидно. Я могу идти?Ревко и Фирсов переглянулись.—?Можешь,?— сказал Фирсов. Но когда Степан открыл стеклянные двери, окликнул:?— Капитан!Степан обернулся.—?Николай был тот ещё жучара,?— сказал Фирсов. —?Но он был моим другом. И если кто-то помешает мне добраться до убийц, он сильно пожалеет. Ясно?—?Так точно,?— Степан коротко кивнул и зашагал к лифту.***Если бы к этому дню попросили подобрать эпиграф, Степан без колебаний сказал бы ?Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро?. И песня ему не нравилась, и певец, и непонятно было, от чего Наташа в таком восторге (Степан подозревал, что он просто не того пола), но вот к данной ситуации?— умри, Денис, лучше эпиграфа не подберешь.То, что сказал Фирсов, можно было считать честным предупреждением. Но что его будут брать прямо тут, в лифте, почти не сходя с места?— это было уже как-то… неприлично.Да ну, подумал он, увидев на бедре Рамата станнер, которого десять минут назад не было. С Раматом были двое из его отделения. На сороковом этаже вошли еще четверо, двое притворялись конторскими крысами, двоим притворяться смысла не было, Степан знал их в лицо. У ?конторских? были в руках чемоданчики. Сами чемоданчики разные, а ручки одинаковые. На тридцать втором в лифт шагнул Колесов с двумя откровенными шкафами из внутренней охраны.Десятеро. Ну, хотя бы уважают.Когда двери лифта закрылись, он не удержался и спросил в напряженный затылок Колесова:—?Ну, чего стоим? Кого ждем?В лифте тут же стало очень тесно. Потом лифт получил некоторые повреждения обшивки и остекления. Потом Степан окончательно испортил подъемный механизм. И в довершение всего вынес стену и лифта, и лифтовой шахты, а также проломил крышу фойе. В список совершенных глупостей добавился прыжок с пятидесяти метров на грунт. После которого он сломал только ключицу.***Часом позже, в электричке до Питера он вспомнил книгу, одну из подсунутых Антоном: ?Трудно быть богом?. Книга совершенно не понравилась: там парень, страшно сосредоточенный на себе и своей моральной чистоте, довольно бездарно разыскивал одного средневекового ученого, которого даже не знал в лицо, хотя они там все носили видеопередатчики и коллега мог бы передать ему изображение и предотвратить большую беду, случившуюся по большой глупости космических доброхотов. Но книга не поэтому вспомнилась, а потому, что там какой-то не то отец, не то брат послал за этим космическим доброхотом ?не самых умелых бойцов, а самых толстых и сильных. И он оказался прав. Несколько вывихнутых рук, несколько отдавленных шей, выбитые зубы не в счет… и вот вы здесь! А ведь вы не могли не знать, что деретесь за свою жизнь…?Ребята, которые пришли за Степаном, этой книги не читали, наверное. Если бы девятеро его тупо зажали, как в школе на переменах любили развлекаться, а десятый со всей силы лупил его же щитом по голове?— они бы добились, чего хотели и принесли его Фирсову на блюдечке с голубой каемочкой. Но ребята были выше такой примитивщины, они знали каратэ и кун-фу, они били в болевые точки и совали ему в бока станнеры, и слишком поздно сообразили, что через его болевой порог надо прыгать с шестом, если хочешь добиться чего-то большего, чем ?ой?.Форму он бросил в Сестрорецке. Сунул в мусорный бак. Мотоцикл оставил неподалеку. Одежду украл в сауне спортивного зала, до Питера добрался маршрутками. Походил вокруг больницы, где умер Фёдоров, ничего подозрительного не увидел и решился, вошел. Поднялся на этаж реанимации, подошел к вендинговой машине, где спрятал флешку…Живот свело. Жвачки ?Хубба-Бубба?, ряд которой послужил тайником, просто не было.—?Тебе какая больше нравится: малиновая или клубнично-банановая? —?Наташа, выступив из-за его спины, выдула и лопнула ароматный розовый пузырь.