Пролог. Игры патриотов (1/1)

—?Тебе нужен отдых?—?Мне нужна пересадка легких,?— Саня согнулся пополам и уперся ладонями в колени, пытаясь отдышаться. —?Знаешь, это, блин, нечестно. Три дня назад я тебя учил паркурить. Теперь тебя учить нечему.—?Извини.—?А что, в твое время так не развлекались?—?В мое время это называли ?хулиганством?.…и я был слишком хилым для этих забав.—?За тобой тачка,?— тихо сказал Саня. —?Ламборджини Авентадор.Старков, подумал Степан и развернулся. Он не знал, что такое Ламборджини Авентадор, но выглядело это так же по-пижонски, как и звучало.А вот нет. Из-за руля выбрался вовсе не Антон. Степан не знал этого высокого лысеющего мужчину с некогда спортивной, уже слегка оплывающей фигурой… Внутренне напрягся?— такие профессионально-доброжелательные лица он уже научился различать. У Фирсова, полпреда России в Мировом Совете, было как раз такое лицо. У Фёдорова?— тоже. Если тот хотел казаться доброжелательным.—?Ревко Александр,?— Степан пожал протянутую твердую ладонь. —?Доброе утро, Степан Тимофеевич. Вот, проезжал мимо, смотрю?— вы бегаете. Дай, думаю, поздороваюсь. Да мы знакомы?— помните, когда Президент вам орден вручал?Степан не помнил этого человека. В тот день его окружало столько особистов, что у него волосы на загривке не опускались, пока он не выехал из Кремля. В тот день ему ни на кого не хотелось смотреть, ни на лоснящегося мужичка, вручавшего ему орден той же рукой, которой он повернул ключ в ?ядерном чемоданчике?, ни на его присных, ни даже на друзей. Он вообще не хотел идти?— Антон и Джамал отговорили от ?демарша?…—?Не помните, конечно,?— еще одна профессиональная улыбка. —?Ну, будем считать, что заново познакомились. Хотите, подброшу домой?Степан оглянулся на Саню. Тот пожал плечами, махнул рукой и потрусил прочь. В самом деле, они были просто знакомыми по утреннему паркуру.—?Что за человек? —?поинтересовался Ревко, глядя в удаляющуюся трикотажную спину Сани.—?Саня. По утрам вместе бегаем,?— Степан решил не уточнять, что Саня бывший летчик и ветеран второй чеченской.—?Понятно. —?Ревко жестом пригласил в машину.Степан помедлил. Ему не нравился этот человек, эта непомерно дорогая машина, эта якобы случайная встреча. До дома было всего десять километров, и Степан не видел никаких оснований проделывать этот путь в машине Ревко, а не бегом по Октябрьской набережной. Кроме одного: у особиста явно был серьезный разговор, и его стоило выслушать.В салоне пахло свежей кожей и всякими там отдушками. Ход машины был плавен, как походка танцовщицы ансамбля ?Березка?.—?Как вам новые ?гелиосы?? —?небрежно поинтересовался Ревко. У Степана образовался под языком и скользнул в желудок холодный ком.Про ?гелиосы? он не имел права знать, допуск не тот. Но Фёдоров директорским решением продавил ему новый уровень допуска. А Степан не стал ему говорить, что о многом догадался, когда Антон зачастил на Кронштадтские верфи. В самом деле, сложить два и два было не сложно.Правда, одно дело догадываться, другое?— своими глазами увидеть.—?Если вы входите в список людей, которые о них знают,?— ровным голосом сказал Степан,?— вы наверняка в курсе, как они мне.—?Нет, не в курсе,?— Ревко засмеялся. —?Вы переоцениваете мои возможности, Степан Тимофеевич. Но это так, лирика. Я хотел немного о другом поговорить. Вот смотрите, на Кронштадской верфи строятся три новых ?гелиоса?. Но для кого? Для ЩИТа. Не для российской армии. У российской армии на вооружении всего один, ?Суворов?, да и тот?— восьмидесятых годов постройки. Старков поставляет ЩИТу новейшие репульсорные двигатели. А на ?Суворове??— устаревшие турбины. Куда это годится?—?Зато Крым ваш,?— не удержался Степан. —?Вы не хуже меня знаете, что Антон вынужден соблюдать санкции. Скажите спасибо, что ЩИТ?— международная контора и Кронштадская верфь хоть так получила работу.—?Степан Тимофеевич, но ведь это не выход. Есть ключевые для обороноспособности России моменты?— такие, как импортозамещение, например. Или проект ?Железный человек?. Сколько Старков летает, шестой год уже? И шестой год мы от него слышим: доспех не готов к серийному выпуску, нужна доработка. А сам клепает модификацию за модификацией.Степан прищурился. Историю с доспехом он от Старкова слышал совсем по-другому: уже все было на мази, чтобы поставить упрощенную модель ?железных людей? в серию, но тут такой себе Звездин из Совфеда выступил с ?разоблачением лобби Старкова в Минобороны?, Антона затаскали по комиссиям, проект зарубили?— и все, со слов Антона, потому, что он отказался ?делиться? с человеком из ближайшего окружения Президента. Звездин был только рупором, за его спиной действовали другие.—?Поговорите со Звездиным,?— неприязненно сказал Степан. —?Или с его хозяевами. От меня-то вам что нужно?—?Вы друг Старкова. Вы могли бы его убедить.—?Убедить в чем? Вы прекрасно знаете: если он хоть гайку со своих зарубежных заводов поставит в Россию, ему перекроют кислород.—?Но вы сами указали выход: ЩИТ?— организация международная.Ах, вот оно что…—?Тогда вы выбрали не того человека для разговора. Я в ЩИТе просто инструктор и оперативник. Я не принимаю решений.—?Но Фёдоров советуется с вами.Степан на это только качнул головой. Он не стал объяснять, что это не называется ?советоваться?. Это называется ?ругаться?. Да, по итогам ругани Фёдоров иногда не делал того, что Степан считал недопустимым. Примерно один раз из пяти, и то в мелочах. Вряд ли Фёдоров по его слову примет какое-то серьёзное решение?— например, остановит проект ?Озарение?.Машина свернула на Тельмана и подкатила к безликой девятиэтажке, в которой Степан снимал квартиру.—?Позор все-таки,?— вздохнул Ревко. —?Вы, герой России, живете в какой-то бетонной коробке…—?Эту коробку,?— злорадно сказал Степан,?— построили в 1969 году для советских трудящихся. Я ничем не лучше любого из них. И это все, что я могу себе позволить на военную пенсию и зарплату инструктора в ЩИТе.…Одним из самых сильных случаев ?культурного шока? было узнать, что его старая коммуналка на Пирогова превратилась в престижное жилье совершенно неподъемной стоимости.—?А что, Старков не может помочь вам с жильем?—?А он знает, что я не приму такой помощи. Во двор сверните, пожалуйста.Ревко свернул во двор и остановил машину точно перед нужным подъездом. Протянул Степану визитку из плотного шершавого картона, явно дорогого. На ней был только телефонный номер.—?Поговорите с Антоном. Обязательно. Сегодня. Попросите перезвонить. Для его же блага. Прошу вас. Ему лично. Не Полине Перец.Степан взял карточку.Этот человек не мог не знать, что сегодня Степан улетает в Израиль, а вчера вернулся из миссии над Индийским океаном. И если он втискивается со своей карточкой между возвращением и отлетом, значит, дело совершенно не терпит отлагательств, а по своим каналам у него выходов на Антона нет.—?Хорошо.Этот человек был неприятен, но предчувствие большой беды разливалось над городом, как запах цветущих акаций, хотя?— почему предчувствие? Большая беда уже случилась, как в тридцать девятом, оставалось только ждать отсроченных последствий. И эта беда могла задеть Антона, а значит, стоило ему позвонить. В конце концов, что случится в самом худшем случае? Антон пошлет его к черту, вот и все.—?До свидания, капитан. —?Ревко удостоил его тем, что тоже вышел из машины и снова пожал руку. И только когда Степан подошел к подъезду и начал набирать код, в спину долетело:?— Никогда ты не станешь майором.