Глава XXXVIII: Клятва на крови. (1/1)

В лагере людей царила тревожная атмосфера: не ожидали они столь мощного отпора.- Вот и что мы должны делать, а?! – откровенно паниковал лорд Ингмунд, которого ещё во время боя весьма впечатлило явление гигантского духа моря. Пусть и не сделал ничего ужасного этот дух, лорду с лихвой хватило одного только вида его.- Не стоит волноваться, - медленно отвечал ему лорд Арнульв, беспокойно по сторонам глядя. Но не собирался самый молодой из лордов умолкать:- Твари эти и впрямь сильные! – взвизгнул лорд Ингмунд, - Небось своих мёртвых воскресят, и они тоже на нас войною пойдут!- Не глупи, мальчишка! – наконец, потерял терпение мужчина, - Не навии они, иначе б давно сердца наши остановиться заставили! Чай, не стали бы жалеть. Лорд Ингмунд замолк, но на время лишь. Затем он пробурчал недовольно:- Что-то больно уж вы спокойны, если учесть, что вашу племянницу они едва не положили в бою. Ни единый мускул не дрогнул на лице Арнульва: прекрасно помнил он, что назвал ведьму, бок о бок с ними сражавшуюся, племянницей своею. Якобы сражаться решилась она лишь из хорошего к ?дяде? расположения. Ложь эта, возможно, глупой была, однако одновременно и необходимою: специально разнёс слухи лорд Арнульв об исключительно хороших с племянницей отношениях, чтобы не попытался никто девушку на свою сторону переманить. В бою она прекрасно показала полезность свою: не будь её, вряд ли гигантского духа воды, которого и не разрубишь обычным клинком, одолеть бы удалось. Было бы досадно, если б скончалась она.- Где Вальгард?! – обо всяком уважении забыв, воскликнул лорд Ингмунд, - Где этот пёс, что нас втравил во всё это?! Да не будь его, разве ж повели бы мы людей на бой?! В то время лорд Вальгард находился в шатре, что служил своеобразным госпиталем полевым. Склонившись над одним из воинов, на подстилке лежащих, мужчина шептал:- Держись. Только держись, прошу. Дважды повезло Вестару в день тот: обе стрелы, желавшие сердце его пронзить, цели не достигли. Одна в плечо вошла до половины, другую же, ногу пронзившую, извлекли уже. Мальчик был невероятно бледен, и дыхание с каждою минутой ослабевало: с трудом он цеплялся за жизнь.- Держись, - не думая о том, что кто-то не то подумать может, твердил мужчина, гладя по голове несчастного парнишку, - Пусть солнце погаснет, пусть море высохнет, но ты живи… Всеми силами старался лорд Вальгард удержать подростка от того, чтобы тот в бой устремился: но заявил Вестар, что достоин он бок о бок с прочими сражаться… И вот теперь корил себя мужчина, что не сумел всё же нужные слова найти.- Оставьте его. Ему лучше отдохнуть. Признав правоту говорившего, выпрямился лорд. Кусая обветренные губы, он прошептал:- Клянусь жизнью своей, что отомщу за всякого, кто в битве этой сгинет.Неожиданно кто-то дотронулся до плеча его – и, обернувшись, с удивлением увидел лорд племянницу Арнульва. Девушка, похоже, тоже слаба была, и шатало её из стороны в сторону, но она не желала отлёживаться более, словно какая-то неведомая энергия силы ей давала. Посмотрев на Вальгарда, неожиданно улыбнулась она и тихо спросила:- Хотите, чтобы жил этот мальчик? Лорд Вальгард промолчал, но девушка, увидев согласие в глазах его, улыбнулась кротко:- Это просто сделать. Но для этого мне нужна пара капель вашей крови. С гибелью Сабинума и Алаэсиль ополчение их осталось, в некотором роде, без командования. Не могла на себя подобную ответственность взять Вейа, да и остальные не горели желанием подобным: из-за того царило в лагере смятение.- Мы даже не знаем, сколько их! – воскликнула Аурэм, - Да, многих мы положили, но на место их новые придут! Стрел у нас почти нет: в рукопашной же мы не одержим победу над ними. Многие согласны были с ней. И, в конце концов, прозвучал робкий голос из толпы:- Мы не удержимся, только сгинем напрасно. Почему бы нам не сдаться на милость их?.. Показалось Эйрелону, в толпе альвов стоявшему, что он ослышался: чтобы кто-то из сородичей его подобное предлагал?! А неведомый альв продолжал:- Быть может, если бы мы сдались, они бы пощадили детей и женщин. А так все мы погибнем, вместе с семьями своими! К чему эта глупая гордость?.. Тут Эйрел не выдержал: во весь голос, не стесняясь ничего, крикнул он:- Пусть выйдет ко мне тот, кто подобное говорит. Разошлась толпа, и остался вскоре напротив Эйрелона один юноша. Был он из лесных альвов, но явно не справил ещё и двадцатого дня рождения. Худой, с тощими, почти и лишёнными мышц руками, на мальчишку он походил более, чем на воина.- Значит, считаешь ты, что они пощадят детей с женщинами, коли мы сдадимся. Занервничал говоривший: явно страшно ему было стоять на перекрёстье взглядов чужих. Эйрелон же, медленно приближаясь, говорить продолжал:- Думаешь ты, что есть в противниках наших хоть капля благородства?! Ха! Да они немногим лучше зверей диких. Ты не видел, что сделали они с нашей деревней. Скажи, тебе доводилось видеть, как маленькие дети лежали мёртвыми рядом с трупами изнасилованных и убитых матерей?! Скажи, ты видел женщину, что была тебе матерью, с которой ободрали кожу, точно с домашней скотины?! Тогда они не щадили никого. Более того – напали на тех, кто защититься не мог. Вот только они совершили ошибку: решили, что раз женщины и дети наши не способны к сопротивлению, то и все мы таковы. А значит, можно вырезать нас, точно зверей опасных. Скажи, ты всерьёз веришь, что пощадят они хоть кого-то?! Голос Эйрелона срывался на крик: и юноша сам не знал, откуда в сердце его столько горечи и злобы. Вся боль разом навалилась на него, и слова, с губ срывавшиеся, словно и не он сам говорил. Нечто иное, тёмное, всколыхнувшееся на дне его души…- Я… я… - попятился трус, чувствуя на себе десятки яростных взглядов. А Эйрел тем временем почти вплотную подошёл. В глазах потемнело, точно и разум смутился на миг, возмущённый поведением подобным… Очнувшись, Эйрелон сообразил, что течёт кровь по рукам его. Альв же, вздумавший сдаться, кровью своей давясь, лежал у ног юноши: горло труса было рассечено прицельным ударом кинжала. Странно – но ни капли сожаления не ощутил Эйрел: разве можно достойным жизни этого труса считать?!- Ещё кто-то хочет высказаться?! В толпе тишина царила. Остальные альвы молчали, не зная, что и сказать им. С одной стороны, не сочувствовали они предателю, а с другой – несколько ошарашены поведением Эйрелона были.- Вот и славно, - улыбнулся Эйрел, и взгляд его был полон решимости, - Не отступим мы, верно? Мы защитим тех, кто дорог нам. Если же люди не нападут в течение суток или решат измором нас взять – мы первыми на них нападём. Всякого же предателя постигнет участь… этого. И толпа молчаливо соглашалась с юношей.