Приоткрытый занавес (Онода и Манами, первый год) (1/1)

Онода чувствовал неожиданную взволнованность с самого утра и во время всех уроков. То ли это было из-за взбудораженности Наруко, то ли причина состояла в личной заинтересованности, но тем не менее взять и успокоиться казалось чем-то невыполнимым. К концу второго месяца его новой школы Онода, благодаря бесконечным разговорам своих друзей, уже впитал в себя если не всю, то большую часть информации о волшебной игре квиддич. Имаизуми и Наруко в этом плане все равно его обгоняли: родители приводили их на настоящий матч, после чего оба мальчика и загорелись неукротимым желанием участвовать и самим. А Онода, слушая увлекательные рассказы о впечатляющем сражении двух команд за победу, поначалу мог только фантазировать и пытаться представить, как выглядит игра. Чуть позже удалось увидеть несколько тренировочных матчей команды своего факультета и отборочные, но он с нетерпением хотел понаблюдать за официальной игрой двух команд противников. Пусть не профессиональной, только с учениками школы, но все равно игрой. Наруко говорил, что это будет совершенно отличаться от тренировочных игр или отборочных. И раз даже у невозмутимого Имаизуми слово ?квиддич? вызывало блеск в глазах, то эта вещь действительно стоила внимания.Матч был назначен на четыре часа, однако на трибунах вокруг квиддичного поля зрители, видимо, начали собираться уже в два. Онода, Имаизуми и Наруко пришли сюда в половину третьего, сразу после последнего урока. И стоило только Оноде увидеть возвышающиеся кольца ворот на фоне ясного неба, как нетерпение затопило с новой силой. Наруко возбужденно подпрыгнул на месте и закричал:— Черт, как же я хочу сыграть там!— Ты здесь не один, так что перестань нас позорить и веди себя потише, — отчитал его Имаизуми, но Онода все равно заметил, что ему и самому нелегко было сдерживать свои эмоции.Имаизуми был прав. Вокруг толпилось немало народу из тех, кто еще не устроился на трибунах. Казалось, уже полшколы собралось в этом месте в ожидании начала игры. Все бурно спорили о том, кто выиграет, увлеченно обсуждали участников команд, но Оноде удавалось расслышать только обрывки разговоров. Во всяком случае, был уверен он, на крики Наруко сейчас бы никто не обратил внимания.— За кого будете болеть? — с восторгом сказал тот, бросив на Имаизуми лишь короткий возмущенный взгляд в ответ на его последнюю фразу. — Я бы хотел болеть за Хаффлпафф, потому что как факультет они нравятся мне гораздо больше, но черт, слизеринская команда сильна! У них определенно есть все шансы на победу! И они открывают квиддичный сезон в этом году как обладатели кубка прошлого года!— Я слышал, что у команды Хаффлпаффа появился новый охотник, пятикурсник, который своими навыками удивил даже инструктора, мистера Канзаки, — спокойно и с умным видом добавил Имаизуми. — К тому же в последней тренировочной игре, которую устраивали Хаффлпафф и Слизерин перед официальным матчем, ловцу команды Хаффлпаффа первому удалось захватить снитч и закончить игру в пользу своих.— ЧТО?! — воскликнул Наруко, взмахнув руками. — Ты видел их тренировочный матч?!— Случайно. И всего пятнадцать минут игры до того, как она закончилась, — отворачивая голову, ответил Имаизуми.Онода, прикрывшись ладонью, сдержанно усмехнулся, наблюдая за тем, как Наруко почти взрывается негодованием.— Когда ты успел?! Почему не сказал нам?!— Я решил, что для тебя лопать куриные ножки в Большом зале гораздо более увлекательное занятие, чем поход на тренировочный матч.— ЭЙ! Если узнаю что-то интересное, тоже ни фига тебе не скажу! — взъелся Наруко.Он и Имаизуми еще некоторое время продолжали подстегивать друг друга, пока Онода отмалчивался и пытался не улыбаться так очевидно их нелепой перепалке. Успокоились они, только когда все трое заняли места на одной из трибун, где потихоньку начинали собираться болельщики с их факультета. Наруко переключился на беседу со своим знакомым со второго курса, Имаизуми спокойно принялся дожидаться начала игры, глядя на квиддичное поле, и Онода последовал его примеру. Не прошло и десяти минут, как вокруг стало действительно оживленно и шумно. Трибуны заполнялись все большим количеством зрителей, все продолжали обсуждать предстоящий матч или последние новости мирового квиддича. От изобилия чужих разговоров у Оноды начинала кружиться голова, но он чувствовал радость и нарастающий восторг. Мог бы он всего полгода назад подумать о том, что придет смотреть настоящую волшебную спортивную игру? Придет со своими друзьями.Когда участники матча собрались на поле, шум голосов стал еще громче. Особенно с соседних трибун, где преимущественно собрались ученики факультетов Хаффлпафф и Слизерин. По-видимому, у некоторых из игроков были даже свои фанклубы, а какие-то, кажется, состояли целиком из женской аудитории. Для Оноды все это было в новинку, отчего казалось таким удивительным.Борьба началась после того, как мистер Канзаки вышел на середину поля и ввел в игру мячи. Игра буквально сразу превратилась в стремительные полеты и попытки перехватить квоффл у соперника. Онода честно пытался следить за заветным красным мячом и теми, кто им завладевал, но внимание то и дело отвлекали остальные участники. Все перемещались так быстро. Загонщики отбивали неуправляемые и опасные бладжеры, стараясь помешать игрокам из команды противника, охотники вели борьбу за получение очков, вратари защищали стойки своих ворот. Уследить за всеми сразу было невозможно.Когда Имаизуми на время передал свой бинокль, Оноде удалось получше рассмотреть участников и даже уловить две фигуры, которые летели на своих метлах быстрее всех, будто играя между собой в салочки.Что они делают? — удивленно подумал про себя Онода, а потом резко понял, что гоняются они вовсе не друг за другом. То, за чем они гнались, был маленький шар, который удалось заметить только по отблеску солнца, на секунду отразившегося от золотой поверхности.— Ловцы преследуют снитч! — закричал Онода, вскочив на ноги, но Имаизуми тут же дернул его обратно на скамейку.Буквально через несколько секунд почти ту же самую фразу громко проговорил комментатор, и Онода, поняв, что сделал, смущенно опустил голову.— Молодец, заметил их первым, — забирая бинокль, сказал Имаизуми. — Но ловцы могут очень долго заниматься погоней. Иногда снитч ускользает от них, и его снова приходится искать.— Простите, — тихо буркнул Онода, подумав, что мог помешать кому-то своей реакцией, однако, к его облегчению, вроде бы никто не обратил особого внимания.Все взгляды до сих пор были прикованы к происходящему на поле.Счет постоянно менялся. Команды быстро зарабатывали новые очки, и пока результаты были равными, но вскоре слизеринская команда получила преимущество в двадцать очков благодаря ловкости их охотника. Он запомнился Оноде больше остальных: каждый раз, когда квоффл, запущенный его рукой, перелетал через кольцо противников, трибуны с учениками Слизерина и не только взрывались восторженными криками и возгласами девушек. Джинпачи Тодо — его имя удалось расслышать среди неразборчивых выкриков, и Онода понял, что он действительно отличный игрок. Внимание болельщиков, кажется, ему очень нравилось. Каждый раз, зависая в воздухе и ожидая лучшего момента для атаки, он не упускал возможности покрасоваться: то демонстративно заправлял прядь черных волос за ухо, то поправлял форму. Но большую часть своего собственного внимания (после квоффла, конечно) он отдавал не игрокам команды противника и даже не своим фанаткам. Онода заметил это не сразу, но недалеко от него и сидел тот самый объект внимания великолепного слизеринского охотника. Это был ученик Гриффиндора с пятого курса, насколько помнил Онода. И насколько он знал, его звали Юске Макишима. Он участвовал в отборочных среди игроков их факультета и занимал позицию охотника, а еще… был странным. Красил свои волнистые волосы, спадающие до плеч, в необычный зеленый цвет и почти никогда ничего не говорил, но ауру вокруг себя создавал по-настоящему пугающую. В гостиной Гриффиндора Онода старался обходить его стороной, но, пару раз увидев его на квиддичном поле во время тренировок, начал скрыто восхищаться.И пока игра набирала свои обороты и становилась все напряженнее, каждый раз, пролетая мимо их трибуны, Тодо умудрялся успеть послать какой-нибудь сигнал своему… А кем был для него Макишима? Раз они играли за разные команды и занимали одинаковую позицию, на квиддичном поле они встречались как соперники? Однако, несмотря на это и разные факультеты, Онода несколько раз замечал, как они проводили время вместе в библиотеке или других местах школы. Прямо как друзья. А может, они и были друзьями? Онода не мог сказать, что полностью уверен в своих догадках, но чувствовал себя несколько странно и неловко, когда Тодо, глядя в их сторону, подмигивал, улыбался или указывал на Макишиму пальцем. Макишима в ответ на все эти жесты только ухмылялся и иногда тихо хмыкал. Выглядело так, будто они общаются мысленно и прекрасно друг друга понимают.Стараясь не зацикливаться на этом, Онода снова нашел глазами ловцов и принялся следить за ними. Их позиция показалась самой интересной, потому что ловцов было сложнее всего увидеть среди остальных участников, и летали они немыслимо быстро.Как и предупреждал Имаизуми, снитч ускользнул от них, но лишь на время. Теперь они снова устраивали погоню, от наблюдений за которой захватывало дух. Каково быть на их месте? — думал Онода с завороженным блеском в глазах. Каково мчаться на ужасающей скорости и пытаться угнаться за самым быстрым и юрким шариком?Стараясь не упустить их из виду, Онода выхватил бинокль у Имаизуми, чувствуя себя на взводе. Казалось, что сейчас случится что-то очень важное. Он пытался сосредоточиться и пару раз даже заметил сам снитч, стремительно мчавшийся впереди в нескольких сантиметрах от пальцев ловцов, которые жаждали поймать его. Внезапно Онода почувствовал их желание как свое. Прикоснуться к металлической поверхности, ощутить ее своей кожей, сжать в руке.Это было бы… восхитительно.Когда ловец из команды Слизерина поймал снитч, Онода не сразу понял, что произошло. Эмоции бушевали в нем, заглушая все мысли и мешая думать. Азартный голос диктора начал объявлять о завершении решающего момента, о присуждении ста пятидесяти баллов команде Слизерина и об окончании игры. Болельщики вскочили со своих мест, закричали. И только Онода сидел на скамейке с биноклем в руках, не в силах шевельнуться.Наруко не врал, когда говорил, что настоящая игра не сравнится с тем, что происходит на тренировках. Это было просто невероятно, это было выше всяких описаний. Всего одно мгновение, одна секунда — и вот чья-то команда уже одержала победу.Очнувшись от транса и поспешно встав со скамейки, Онода поддержал аплодисменты для победителей, хотя и заметил, что его товарищи хлопают не так уж и восторженно. Зато трибуна рядом готова была буквально взорваться. Онода невольно улыбнулся, глядя на их радость, а потом ему показалось среди болельщиков знакомое лицо. Пытаясь понять, не привиделось ли, он подобрал со скамейки бинокль, навел на цель, а потом ахнул. Там, среди учеников факультета Слизерин, был Манами, осознание чего сначала вызвало бурную радость, но потом сменилось еще одним пониманием. Кроме слизеринцев на этой трибуне больше никого не было, все так и пестрило черно-зеленым, а это могло значить только одно…Манами тоже на Слизерине?Онода до сих пор не знал, к какому факультету принадлежит Манами. Они виделись редко и случайно, Манами всегда ускользал раньше, чем удавалось разговориться, и спросить о факультете прямо Онода так и не решился. А теперь правда, возможно, открывалась перед ним сама.Когда все понемногу начали успокаиваться и расходиться, Онода поспешил за Имаизуми и Наруко вниз, но при выходе с трибуны замешкался. Он хотел найти Манами и поговорить с ним. Сейчас был самый удачный момент и возможность перехватить его, пока он снова не исчез.— Сакамичи? Ты чего застыл? — спросил Наруко, оборачиваясь, и Онода против воли выпрямился, плотно прижав руки по швам.— А, эм, вы идите, я позже догоню. Я, кажется, видел своего знакомого и хочу поговорить.— Знакомого? — заинтересованно спросил Наруко, но Имаизуми настойчиво потянул его за ворот мантии.— Тебе не ясно, что ли? Сакамичи устал от твоих воплей и хочет, чтобы мы свалили.— ЭЙ, я сам могу идти! И что значит ?от моих воплей??Онода с улыбкой смотрел им вслед, пока Имаизуми и Наруко не растворились в толпе гриффиндорских мантий. Кажется, его ни в чем не заподозрили. Он не знал, что делать, если бы пришлось объяснять, что его знакомый и тот, кто его заинтересовал буквально с первой встречи, кажется, учится на Слизерине, и это нужно выяснить.Онода остался стоять на своем месте, пока толпа слизеринских учеников не окружила его, проходя мимо. Он тщетно пытался разглядеть среди ребят Манами, но тот никак не попадался на глаза. В конце концов все ушли, а Онода так и не достиг успешного результата. Манами снова ускользнул от него с завидным мастерством, и, где теперь его искать, не было идей.Обреченно опустив плечи, Онода вздохнул и подумал, что придется просто вернуться обратно в школу. Однако стоило ему развернуться, как он едва на месте не подпрыгнул от неожиданности, увидев перед собой того, кого и искал.— Привет. Не меня ищешь? — улыбаясь, сказал Манами, подняв ладонь, и Онода не сдержал радостного возгласа.— Сангаку! Я думал, ты уже ушел!— Я заметил тебя на трибуне, поэтому решил немного задержаться, — объяснил Манами и, сунув руки в карманы своей (Онода теперь видел это точно) слизеринской мантии, неспешно зашагал в сторону возвышающихся зеленых холмов недалеко от квиддичного поля. — Я догадывался, что ты тоже придешь посмотреть игру.— Пришла, наверное, вся школа, — усмехнувшись, подметил Онода и направился следом. — Сангаку, ты… — начал он, но неловко замялся, — на Слизерине?— Действительно? — удивленным тоном спросил Манами, взглянув на нашивку на своей груди. — Это так важно?— Н-нет, не то чтобы важно, — запинаясь, проговорил Онода, глядя себе под ноги. — Просто…— Ты тоже поддерживаешь нелепое мнение о том, что гриффиндорцы и слизеринцы не могут дружить? — поинтересовался Манами, но в его голосе, кажется, была слышна улыбка.— Нет, я не думаю, что это так, — быстро сказал Онода, стараясь не отставать. — Макишима и Тодо вроде бы дружат, хотя они на Гриффиндоре и Слизерине, — добавил он, надеясь сделать свои слова более убедительными.Манами вдруг остановился и резко развернулся. Он улыбался, и у Оноды эта улыбка вызвала чувство облегчения.— Оу, — громко сказал Манами. — Они не просто дружат, они встречаются!— А? Встречаются? — переспросил Онода, тоже остановившись, а потом ощутил, как к щекам приливает краска.— Да, — подтвердил Манами. — Как-то раз я гулял по школе и случайно увидел, как они целовались тайком недалеко от библиотеки! Хах, представляешь, какой будет скандал, если вся школа узнает об этом?Онода обескураженно заморгал, пытаясь переварить слова Манами, а для начала — поверить в них. Макишима и Тодо действительно встречались? Если так, это многое бы объяснило, но… Что будет, если другие узнают об этом? Онода не знал, как отнесутся остальные ученики к отношениям между двумя парнями. Между двумя парнями с факультетов, которые по умолчанию враждовали друг с другом. А профессора и директор? Это не было запрещено правилами? К тому же Тодо был из какой-нибудь чистокровной семьи, а Макишима… Господи, он был маглорожденным. Если смешать вместе все факты, это действительно скандал.Онода в ужасе уставился на Манами.— Но ты ведь не расскажешь об этом?— Нет, — улыбнулся Манами, а потом задумчиво поднял взгляд. — Но я случайно рассказал тебе. Ты не проболтаешься?— Эта тайна умрет вместе со мной! — краснея, выпалил Онода.Манами тихо посмеялся, а потом уселся прямо на траву лицом к квиддичному полю и сложил руки на согнутых коленях.— Кстати говоря, как тебе сегодняшняя игра?Онода поспешно сел рядом, подогнул ноги под себя, едва не запутавшись в мантии, и взбудораженно ответил:— Игра была великолепной! Я смотрел квиддичный матч впервые и просто в восторге!Манами сначала взглянул на него с удивлением, но потом снова засмеялся.— Правда? Мне тоже очень понравилось. Я даже не представлял, что квиддич может быть таким захватывающим. Как жаль, что я не видел его раньше.Не видел раньше? — удивился про себя Онода. Манами так же, как и он, до школы не знал о квиддиче? Но как такое могло быть? Ладно Онода, он жил с мамой маглом и никто не мог рассказать ему о волшебном мире и его особенностях. Но, насколько он знал, на Слизерине обычно учились дети из чистокровных семей. Разве кто-то из них мог не знать о квиддиче?— Постой, — сказал Онода, подняв ладонь. — Ты не видел ни одной игры раньше?— Не-а, — подтвердил Манами, глядя куда-то на верхушки трибун.— Но почему? Все дети, рожденные в чистокровных семьях, знают о квиддиче. Мне так Имаизуми говорил.— Возможно. Но с чего ты взял, что я из чистокровной семьи?— А. Разве нет? — смутился Онода, почувствовав себя глупо. — Ты на Слизерине, вот я и решил…— Нет, далеко не все ребята с нашего факультета из чистокровных семей, — пояснил Манами. — Среди нас много полукровок. Я тоже полукровка. Только у моего отца была хорошая родословная, а моя мама волшебница, которая родилась в семье маглов.— Я тоже полукровка! — сказал Онода так, словно это была информация чрезвычайной важности, и тут же смущенно притих. Но находить с Манами что-то общее почему-то очень нравилось. — Только моя мама не волшебница, а магл.— Это здорово, — снова улыбнулся Манами. — Многие ребята из чистокровных семей такие заносчивые.— Да, но… если ты все равно родился в волшебной семье, как ты мог не знать о квиддиче? — неуверенно поинтересовался Онода. — Я не знал, потому что жил в мире маглов со своей мамой, которая ничего не могла мне рассказать о магии или спортивных играх, связанных с ней.Манами молчал, и Онода вдруг почувствовал, что поднял тему, которую не следовало поднимать. Словно она была для Манами неприятной.— Прости! Тебе не обязательно отвечать! Я не настаиваю! — всполошился Онода, замахав руками.Взглянув на него, Манами улыбнулся, а потом снова опустил взгляд.— Ничего. Тебе я могу сказать… Я тоже жил с матерью, и она воспитывала меня как самого обычного ребенка, — поделился Манами и, опустив руки между ног, принялся дергать травинки. — Она ничего не говорила мне о магии. Вообще. Ровно до тех пор, пока на мое имя не пришло письмо из Хогвартса. Вела себя так, словно она простой человек, ходила на работу, занималась хозяйством. Лишь пару раз я видел, как она пользовалась магией, но после она всегда ловко уходила от ответов, списывая все на мое разыгравшееся воображение.— Серьезно? Твоя мама знала, что у тебя есть магические способности, но не говорила тебе об этом? — не поверил Онода. Ему-то все детство пытались внушить, что он необычный, а с Манами все было… наоборот?— Ага. Звучит дико, знаю. Наверное, поэтому я никому и не рассказываю. Я избегал общения с другими ребятами, надеясь, что они не раскроют мое невежество. Выглядело бы еще страннее. Особенно из-за слухов о моем отце.— Слухов?— До тебя они еще не доносились? — слабо улыбнулся Манами. — Что-нибудь вроде: ?Вы знаете Сангаку Манами, который поступил на первый курс?? — ?Это того, чей отец был замешан в каких-то странных делишках??— Эм, — растерялся Онода, пытаясь припомнить что-то из подобного. — Вроде не слышал.— Тебе повезло, — ответил Манами. — Мне кажется, что все знают о моем отце больше, чем я сам. Или делают вид, что знают. Кто-то говорит, что он вершил мало кому известные темные дела, из-за которых и умер. Я его никогда не видел, только на фото. Моя мама ничего о нем не рассказывала. Даже когда я спрашивал. Говорила лишь, что он ушел. И что без него мне будет лучше.— Вот как, — тихо сказал Онода, опустив голову. Этот разговор начинал понемногу навевать грусть.— Да. Поэтому я не хотел носить слизеринскую форму. Не хотел вызвать еще больше поводов для слухов. Все знают, что мой отец учился на том же факультете, что и я. Твои гриффиндорские товарищи уже поговаривают о том, что я пойду по его стопам и стану… злым волшебником. Хотя у них нет права говорить так: они не знают, был ли мой отец действительно таким.— Ты прав, они не должны так говорить. Это жестоко, — согласился Онода. — И твоя мама… почему она ничего не рассказывала тебе об отце и твоей магии? Она ведь наверняка знала, что ты столкнешься в школе с неприятными слухами…— У нас с ней… немного натянутые отношения, хотя я все равно ее люблю. Она ведь моя мама. Я спрашивал у нее, почему она утаила от меня правду обо мне, но она только сказала, что… ?хотела уберечь меня?, а потом расплакалась, — ответил Манами, глядя в землю. — Наверное, она и в Хогвартс не хотела меня отправлять. Хотела, чтобы я всю жизнь прожил вдалеке от магического мира. Ничего о нем не зная. Я… до сих пор не понимаю, почему она так поступила. Как будто со мной что-то не так и что, если я буду пользоваться магией, случится что-то плохое.Онода молча слушал, боясь перебить или нарушить желание Манами продолжать. Впервые кто-то рассказывал ему о себе что-то настолько личное, настолько наверняка сокровенное. Онода чувствовал себя взволнованным и одновременно чувствовал тоску, потому что рассказ был действительно грустным.— Или, может быть, дело в моем отце, — предположил Манами. — Я не знаю. Если бы я мог спросить его…На какое-то время он замолчал, и Онода пожелал хоть как-то развеять напряженную атмосферу.— А мой отец точно тот еще говнюк, — сказал он, горько усмехнувшись. — Маму почти никогда не навещает, со мной не общается. А когда мне нужно было купить книги и принадлежности для школы, он даже не соизволил прийти лично. Он прислал своего помощника с работы. Представляешь? Я для него как будто обуза. Он был единственным, кто мог объяснить мне все про магию, ведь это он виноват в том, что я не мог расти нормальным ребенком и оказался впутанным... во все это. Из-за того, что мой отец такой безответственный, я считал свою маму недалекой, потому что она все время говорила о магии, хотя и не могла доказать ее существование.— Да твоя история еще более дикая, чем моя, — засмеялся Манами, и Онода тоже улыбнулся, радуясь, что немного отвлек его. — А ты сам? Ты что, не верил в магию?— А должен был?— Да, конечно! Ты ведь волшебник! С волшебными детьми постоянно происходит что-то из ряда вон выходящее! — взволнованно сказал Манами. — Многие ребята, поступившие на первый курс, рассказывали о своих случаях. Один мальчик говорил, что каждый раз, когда он ссорился с родителями, на кухне взрывалась духовка! А девочка, которая ехала со мной в поезде в первый день, сказала, что, когда она пересматривает свой любимый фильм про собаку, у которой умер хозяин, над их домом идет дождь! Только над их домом! Конечно, для тех, кто родился в волшебных семьях, в этом нет ничего удивительного, но я был впечатлен каждым рассказом. Разве с тобой не происходило ничего подобного до школы?Онода замялся. Он и сам слышал о подобных историях, но не мог похвастаться тем, что его магические способности каким-то образом проявлялись до одиннадцати лет.— Не знаю. Я не думаю, что со мной случалось что-то такое, — ответил он, и Манами состроил раздосадованное выражение.— Наверняка что-то случалось. Ты просто не придавал этому значения или игнорировал, хотя когда, как не в детстве, верить в волшебство? Даже если я и жил в мире без магии, я знал, чувствовал, что есть что-то такое.— И с тобой происходили странные вещи? — спросил Онода.— Да, — кивнул Манами. — Большую часть из них, может быть, и можно списать на удачное стечение обстоятельств, но один раз меня действительно поразил. Я был маленький — лет пять еще, и мама задерживалась на работе допоздна. На улице была сильная гроза, я забрался под одеяло и постарался успокоиться, но все равно очень боялся. Мне казалось, что во время грозы по дому ходят монстры, а я совсем один, и никто меня не спасет. В тот момент, когда гром ударил оглушительно сильно, я зажмурился, а когда снова открыл глаза, все предметы в моей комнате парили. Даже тяжелый шкаф и моя кровать. Словно… земное притяжение исчезло. Я рассказал обо всем маме, когда она вернулась, но она убедила меня, что это просто реалистичный сон и что такого не бывает на самом деле. Но какая-то часть меня все равно продолжала верить.— Это так здорово, — восхищенно сказал Онода. — Я даже немного завидую. Единственное удивительное, что со мной случалось, было в том, что я всегда каким-то образом успевал купить последний журнал комиксов из партии, которую поставляли в магазин.— Ммм… Делать что-то удивительное даже в таких мелочах — в этом тоже может заключаться магия, — улыбнулся Манами, и Онода почувствовал, как от его улыбки в груди разливается приятное тепло.Сегодня он узнал много нового. Да, Манами учился на Слизерине, но помимо этого у него была удивительная история детства, которая Оноде ничуть не казалась плохой или вызывающей подозрения. В конце концов он всегда считал, что родители живут своей жизнью, и у них тоже могут быть свои взгляды на мир, свои проблемы и способы решения этих проблем. Его детство и отца тоже сложно было назвать нормальными, касательно любого мира — не важно, магловского или волшебного, и тем не менее даже у него, Оноды, впоследствии появились друзья и наладилась жизнь. Манами был ничем не хуже. Глупо было бы считать, что из-за своего детства и родителей он не имеет права быть принятым в обществе. Так Онода и думал, а еще был безмерно благодарен, что ему открылись, хотя на это и не было каких-то особенных причин.Или может…?— А ничего, что ты рассказал мне все это? — осторожно спросил Онода, боясь снова посмотреть на Манами. — Эта тема наверняка неприятна для тебя. Я не хотел, чтобы из-за меня ты вспоминал о чем-то… что кажется тебе плохим.— И правда, почему я рассказал тебе все это? — усмехнулся Манами, заставив поднять на себя удивленный взгляд. — Может… я доверяю тебе?— Д-доверяешь? — спросил Онода, заливаясь румянцем.— Да. Чувствую, что не стану для тебя всего лишь объектом для сплетен, будто я и не личность вовсе.— Я не буду слушать никакие сплетни о тебе, — решительно заверил Онода. — Я думаю… ты замечательный!.. Ох…Поняв, что сказал, он резко замолчал, краснея еще сильнее. Что он там думал о Макишиме и Тодо, которые были с враждующих факультетов, но тем не менее, похоже, обладали серьезной связью?— Ты тоже, — с улыбкой ответил Манами. — Я рад, что встретил тебя.Стараясь не сгореть от смущения, Онода спрятал лицо в ладонях, не волнуясь о том, что наверняка заляпает очки. Манами в ответ на его жест только посмеялся, а потом снова заговорил:— Здорово, что у нас так много общего, правда? Мы росли как магловские дети, хотя вовсе не маглорожденные, и до сегодняшнего дня не видели ни одной квиддичной игры.Немного придя в себя, Онода убрал от лица руки и посмотрел на Манами. Тот снова вглядывался куда-то на трибуны, и в его глазах, казалось, загорелся настоящий восторг.— Ты бы хотел летать там, вместе с остальными участниками? Сражаться… — спросил Манами, и Онода тоже взглянул в сторону квиддичного поля.Вспомнил о своих ощущениях во время просмотра матча, вспомнил, как ловцы преследовали снитч, и невольно задрожал.— Да. Возможно, — ответил он, наблюдая, как Манами поднимается на ноги и отряхивает свою мантию.Выпрямившись, он развернулся, заслонив собой солнце, которое уже начало склоняться к горизонту. И на фоне яркого неба, с этой светлой улыбкой, Манами вдруг показался невероятно красивым. Самым красивым из всех людей, что Онода встречал.— Я думаю, у меня появилось кое-что, к чему я хочу стремиться, — сказал Манами, спрятав руки в карманах.— Что? — любопытно спросил Онода.Манами посмотрел на квиддичное поле и, недолго помолчав, ответил:— Когда-нибудь я хочу быть там. Как участник игры.— Здорово, Сангаку! — восхитился Онода, сжимая поднятые на уровне груди кулаки. — Ты так быстро летаешь на метле, тебя обязательно возьмут в команду!Манами тихо засмеялся, взглянул на Оноду и мягко улыбнулся.— А еще… я хочу стать другом Сакамичи… Ну или, может быть, даже кем-то больше.Онода рассеянно заморгал, а потом, поняв, что ему только что сказали, смутился сильнее прежнего.— Я-я… буду счастлив! — резко ответил он, удивившись громкости своего голоса.— Хорошо, — снова улыбнулся Манами. — Было приятно поболтать с тобой, но мне уже пора. Я должен готовиться к сдаче долгов.— Ох, да… — выговорил Онода, все еще чувствуя себя неловко. Но даже если и Манами снова уходил, Онода был рад, что в этот раз им удалось поговорить подольше.— Увидимся позже, — сказал Манами и, подняв ладонь на прощание, направился в сторону школы.Попрощавшись, Онода еще некоторое время смотрел на удаляющуюся спину Манами, а потом уселся поудобнее и с усталым вздохом уткнулся лбом в колени. Друзья не одобрят, думал он про себя, но так же понимал, что повернуть назад уже не сможет. После того, что было сегодня. После того, что сказал Манами.Бежать от него теперь было бы бессмысленно. Особенно с этим запоздалым и до глупого простым осознанием…На первом курсе Хогвартса, в свои одиннадцать лет, Онода впервые узнал, что значит влюбиться.