Глава 16. День слёз (1/1)

— Вы видели это? Сакамичи Онода поймал его! Он поймал снитч! Вот это да! Как красиво обошел! Он, несомненно, лучший ловец этого года!Диктор снова не замолкал ни на секунду, трибуны теперь стали не просто громкими — их шум почти оглушал, и все звуки начинали сливаться в неразборчивый хаос.Манами с трудом сообразил, что произошло. С трудом заставил себя затормозить, потянуть рукоять метлы на себя, чтобы не столкнуться с ним… С победителем.Вот он — здесь, совсем рядом, лишь протяни руку. Красная мантия всколыхнулась на ветру, постепенно опадая. Правая рука торжествующе поднята вверх, в пальцах крепко зажат пойманный снитч. Означавший две самые простые и самые непонятные вещи. Игра была закончена. А Манами… не выиграл в этом сражении.Онода был в шоке. Опустив руку, он не мог оторвать глаз от снитча в своей ладони, и Манами всецело разделял его чувство в этот момент. Остановившись наравне, они оба смотрели в одну точку, и обоих наполнял восторг, смешавшийся с изумлением, концентрирующийся, казалось, в самых сердцах.— Поймал… в такой сложной ситуации… Потрясающе… Ты такой потрясающий, — словно севшим голосом заговорил Манами, и Онода каким-то чудом услышал его.— Что? Нет! То есть… — Он вспыхнул румянцем, наконец повернул голову, и, когда они встретились взглядами, Манами понял, что не может не улыбнуться.— Я старался, как мог. Это твоя великолепная победа, Сакамичи.— Уф, да. Похоже на то, — ответил Онода, успокаиваясь, и тоже улыбнулся. — Все закончилось, да?— Так быстро, — устало выдохнул Манами, и трепет начал медленно гаснуть, ускользать, как и те минуты их последней погони. Момент, когда все еще было неизвестно, отдалялся больше и больше. — Но это того стоило. Я рад, что мы смогли сыграть в этой игре. Рад, что мы были здесь вместе.— Я тоже. Я тоже рад, Сангаку, — кивнул Онода, и на секунду его глаза заблестели от слез счастья.Манами захотел протянуть руку, коснуться его щеки, чтобы убедить себя, что все это действительно взаправду. Онода с ним, они исполнили данное друг другу обещание, а его талант еще раз доказал свои способности, достойные всех побед в этом сезоне.— Гриффиндор выиграл со счетом 260:250! Просто невероятное напряжение! Кубок теперь принадлежит им! Вы можете поверить в это? — словно сквозь туман уловил Манами слова диктора и вздрогнул, наконец вспоминая, что они все еще не одни здесь.Они все еще части команд, их команды все еще на поле, а еще счет… Кубок…Так Слизерин... проиграл. Проиграл в своей последней игре. Лишился титула.Взглянув вниз и заметив, как игроки в зеленом медленно опускаются на траву, Манами понял, что все это на самом деле реальность, и чувство, которое он испытал на этот раз, было сродни с огромным ведром ледяной воды, вылитым прямо на голову.Что же они скажут ему после этого?В страхе направив метлу вниз, Манами и сам начал снижаться, боковым зрением видя, как Онода спускается с ним, но становится все дальше с каждой секундой. Вскоре он словно исчез, а Манами сошел с метлы и встал на траву. Колени дрожали, норовя ослабеть, сзади по шее проскользил холодок, и подойти к своим ребятам ближе не хватало никакой смелости. Он мог только смотреть на их спины и слышать долетавшие обрывки негромких разговоров. Их голоса звучали напряженно, неправильно. Не так, как должны были звучать после матча.Манами смотрел и не верил. Всего несколько минут назад он испытывал небывалый восторг от погони, восхищение от мастерства Оноды. Как могло все так резко поменяться? Как восторг настолько быстро мог стать страхом, восхищение — стать горьким комком, застрявшим в горле?Из-за него можно было задохнуться. Манами пытался нормально дышать, но потом понял, что он просто в шаге от слез, и к страху прибавилось чувство осознания и стыда, такое сильное, что переливалось за края. Его команда проиграла. Проиграла. Проиграла.Заставить эти мысли затихнуть хоть на секунду не было никакой возможности. На поле что-то происходило, но Манами ничего не воспринимал — все словно пролетало мимо него, он все еще стоял на том же месте, куда и приземлился. Все еще с метлой в руке, все еще проигравшим главный бой.Он не понимал, почему директор спустился с трибуны, с которой наблюдал за матчем, но все встало на свои места, когда Манами увидел в его руках Кубок — самую желанную награду для любой квиддичной команды. И в этот раз его получит команда Гриффиндора, заслужившая бесценный приз, сделав почти невозможное.Ребята были не в полном составе по какой-то причине. Наруко и Имаизуми не было среди них, но Манами задумался об этом лишь на полминуты и почти захлебнулся в своем разочаровании, потому что, поймай он, а не Онода, снитч, перед директором сейчас стояла бы команда в зеленом. Одна ошибка лишила их всего.Простят ли они его за это?Простят ли за то, что сейчас не Фукутоми, а Киндзе делал шаг вперед, к протянутому Кубку? Манами так остро хотел сорваться с места туда, исправить хоть что-нибудь, и вдруг Тодо почему-то отделился от своей команды. Он шел прямо к директору, а когда достиг его, спросил о чем-то, что Манами не мог услышать со своего места, но что поселило в нем какую-то странную иррациональную надежду. Неуместную. Потому что Тодо не собирался ничего исправлять. Он взял у директора Кубок, но лишь для того, чтобы лично отдать его Макишиме, и, наблюдая за этим действием, Манами уже не мог сдерживаться — по его щекам покатились слезы. Последнее, что он увидел перед тем, как сбежать, были объятия Тодо и Макишмы. Не в силах больше оставаться здесь, он запрыгнул на метлу и сорвался к ближайшему выходу на полной скорости.Вылетев за пределы квиддичного поля, Манами вряд ли почувствовал себя лучше, но так хотя бы никто не мог увидеть его лицо.Дождь уже кончился, но листва была еще влажной, когда он нырнул сквозь густые кроны деревьев и приземлился где-то на окраине Запретного леса. Сюда ученикам ходить запрещалось, правда, Манами было сейчас не до этого — он хотел остаться один, и не важно, где сделать это. Лес был подходящим вариантом, на самом деле. Здесь не было людей, здесь можно было с силой удариться спиной о жесткий ствол дерева, можно было позволить слезам градом скатываться к подбородку. Манами услышал свой жалкий всхлип, прижал ладонь ко рту и прикусил зубами основание большого пальца. Даже через ткань полуперчатки стало так больно, что он зажмурился и безнадежно сполз спиной по стволу вниз, пока не сел на большой извилистый корень.Вот значит, чем обернулась его мечта в итоге? Его обещание, его старания и стремление доказать, что он достоин быть в сильнейшей команде. Нет. Все это было ошибкой. Он даже права не имел подходить к своей команде, стоять рядом с ними, дышать с ними одним воздухом. Как они должны были простить его за оплошность, когда он сам вряд ли когда-нибудь сможет простить себя?Не зная, сколько прошло времени, Манами так и сидел здесь, уткнувшись лицом в согнутые колени, а слезы все не останавливались. Вокруг была тишина — разве только ветер шелестел листвой и где-то вдалеке щебетали птицы. Манами никого не ждал, но когда откуда-то спереди донесся хруст сломанной ветки, он испуганно вздрогнул и поднял голову, вспоминая, что в лесу как-никак, вообще-то, водятся разные звери, и часто — далеко не простые.Тот, кто его навестил, стал полной неожиданностью тем не менее — Манами изумленно моргнул, даже о своем горе забывая, и во все глаза уставился на прекрасную белую лошадь, которая остановилась между деревьями за несколько метров от него. У лошади была сверкающая серебристая грива, переливающаяся в лучах появившегося из-за облаков солнца, длинный острый рог на лбу. Манами осторожно сглотнул, стараясь не двигаться, чтобы случайно не спугнуть. Он слышал о том, что здесь водятся единороги, но то, что он своими глазами увидит одного, представить было трудно. С такой красотой ему не удавалось раньше столкнуться — животное будто светилось изнутри мягким белым светом и было настолько нереальным вообще, что мысли о видении сами собой лезли в голову.На него хотелось смотреть и смотреть, но единорог, смотревший в ответ все это время, неожиданно тряхнул гривой и пошел своей дорогой дальше, оставляя Манами в полном оцепенении.Проводив его взглядом, Манами снова моргнул, пытаясь прийти в себя, и только теперь понял, что перестал плакать. Потрясение, кажется, прогнало все слезы, и стало даже чуточку легче. Мозги заработали, заставили его осознать, что он сбежал, совершенно ничего не сказав своим товарищам. Безответственно. Трусливо и глупо. Нельзя было так поступать, понял он, прикусывая губу и размазывая по щекам подсыхающие слезы. Он подвел команду и просто свалил, будто скидывая с себя ответственность, а нужно было пойти с ними в раздевалку, извиниться, даже если они, скорее всего, и не простят его за потерю Кубка.Решив все же вернуться и надеясь, что это будет не слишком поздно, Манами еще раз вытер лицо и снова залез на ?Молнию?. Он взлетел над лесом, чтобы осмотреться, и сразу направился в сторону раздевалок. Возле одноэтажных зданий никого не было видно, и он уже испугался, что ребята ушли в школу, но стоило ему приземлиться возле двери, как он все-таки услышал знакомые приглушенные голоса, доносящиеся изнутри помещения.Взяв себя в руки, Манами надел свою лучшую улыбку и вошел внутрь, словно сегодня был совсем не финал сезона, а он просто немного опоздал на самую обычную тренировку.— Извините, задержался, — сказал он, шагнув в раздевалку, где сидели уже переодетые ребята, и в этот же момент на него устремилось несколько напряженных взглядов.Атмосфера всего за секунду будто потяжелела еще сильнее, стала мрачнее — Манами быстро почувствовал, как его маска начинает трещать по швам, и затянувшееся молчание точно никак не могло его обнадежить.— Где ты был? — наконец спросил его Фукутоми, и Манами растерянно отвел взгляд, не зная, стоит ли сказать правду.— …В лесу, — все же ответил он, решив рискнуть. — Слезы никак не останавливались. Я ждал, пока они пройдут.— Наша команда проиграла, — холодно сказал Фукутоми, поднявшись со скамейки, и Манами снова начал дрожать. — Мы потеряли Кубок и наш чемпионский титул.— Д-да, кажется, так, — теряющим силу голосом ответил Манами. — Мне очень жаль. Я не смог поймать снитч, за что прошу прощения у всех вас.— Скажи мне только одно, — подошел Фукутоми, окинув суровым взглядом, от которого Манами захотел сжаться в одну маленькую точку, а лучше вообще перестать существовать. Конечно, они его не простят. На что он вообще надеялся? Как смел? — Ты сделал все, что в твоих силах? — вдруг спросил Фукутоми, и Манами поднял на него глаза, мысленно повторяя про себя: ?Только не заплачь снова, только не заплачь снова?.— Я… — произнес он, опуская глаза в пол и теряя последние остатки наигранной улыбки. — Я старался изо всех сил.Фукутоми все еще смотрел на него, и секунды растягивались в вечность. Никто больше так и не заговорил, из-за чего Манами просто боялся увидеть лица других ребят, увидеть в них то бесконечное разочарование и сожаление о сегодняшнем дне, о том, что они вообще взяли в команду второкурсника.Таким и был конец его квиддича, да?— Хорошо, — ответил Фукутоми. — Я услышал достаточно.Для того, чтобы вышвырнуть меня? — спросил про себя Манами и поджал губы, а его глаза все же снова начали наполняться слезами.Фукутоми ушел. Дверь за ним не закрылась, и это было для того, чтобы и остальные члены команды начали покидать помещение. Шинкай был вторым. Проходя мимо, он задержался и ободряюще сжал плечо Манами, что скорее только усилило желание вновь залиться слезами.— Не расстраивайся так сильно — все еще впереди, — сказал Шинкай с мягкой интонацией, но Манами не смог заставить себя хотя бы кивнуть в ответ. Он просто не верил в эти слова. Не мог поверить.Когда и Шинкай вышел из раздевалки, остальные последовали за ним в молчании. Даже Тодо уходил совершенно безмолвно, и, когда Манами поднял на него испуганный взгляд, отклика никакого не последовало. Тодо и не посмотрел на него. С каменным лицом он скрылся за дверью, и Манами остался в раздевалке совершенно один. Оставленный позади, потому что никто не позвал его с собой, потому что команде не нужен был ловец, не сумевший справиться со своей задачей.Так он и чувствовал, и это чувство не вызвало ничего, кроме новых отчаянных слез, которые хлынули с новой силой. Манами подошел к своему месту, бросил метлу на пол, хотя раньше никогда не обращался с ней таким образом, и сел на скамейку, снова утыкаясь в колени и содрогаясь почти в рыданиях.Он не мог думать ни о чем — только о том, что ему и правда лучше уйти. Бросить квиддич, потому что в этой игре, в команде Слизерина нет места слабакам, как он. Он только все испортил. У команды все получалось, они всегда выигрывали, пока не появился он и все не разрушил. А теперь он не имел никаких возможностей, чтобы загладить свою вину перед ребятами. Единственное, что он мог сделать, — поступить правильно. Освободить свое место ловца для кого-то по-настоящему достойного.Но даже если в этих мыслях действительно виделось какое-то спасение, успокоиться не получалось. В раздевалку никто не возвращался, а время шло, за окнами начинало темнеть. Манами не мог сказать, хотел ли он, чтобы кто-то из ребят пришел к нему, но и в одиночестве угомонить слезы не получалось, а появившаяся жажда разгромить здесь все мучила и почти сносила крышу.Он сдержался от срыва с трудом и уже решил, что нужно заставить себя переодеться и пойти в замок, как дверь приоткрылась, впуская кого-то. Подумав, что это Тодо, Манами почувствовал надежду и здорово удивился, когда увидел совсем не того человека. Это был Курода, о котором он даже не вспомнил за время, прошедшее после конца игры.От его спокойного взгляда стало еще хуже, и Манами опустил голову, обхватывая ладонями колени. Нет, он не хотел видеть Куроду здесь сейчас. Только не его.— Ну и видок, — фыркнул тот, без спроса проходя внутрь со своей метлой и приближаясь прямо к Манами. — Уже скоро ужин. Только не говори мне, что ты сидел и ревел здесь все эти часы после матча.— Тебе какое дело? — тихо спросил Манами, пытаясь скрыть глаза челкой. — Чего ты вообще пришел? За извинениями?— Я думаю, те, кому ты должен был извинения, уже получили их, — невозмутимо ответил Курода, и от его тона Манами почти взбесился.— А что насчет тебя? — с вызовом спросил он, вскинув голову. — Ты же был прав во всем. Это было твое место, я не должен был занимать его. Скажи, ну? Ты бы сделал все так, как нужно.— Хочешь сказать, я бы выиграл в этом матче? — усмехнулся Курода, и эта усмешка показалась Манами возмутительно неуместной.— Выиграл бы. Мне не хватило ловкости, чтобы поймать!— Мне бы тоже не хватило, — неожиданно ответил Курода, отчего Манами едва воздухом не подавился. — Не знаю, где ты откопал этого парня, но я со своим нынешним уровнем вряд ли смог бы его одолеть. Заканчивай ныть — попробуешь победить в следующий раз.— Не будет никакого следующего раза, — тихо возразил Манами, снова опуская глаза. — Я больше не буду играть.— Не неси ерунды, — строго сказал Курода. — Сейчас у команды вряд ли есть ловец лучше тебя.— Сам будешь играть. Ты же этого и хотел, разве нет? — отвернулся Манами.— Я хотел этого раньше. Желания меняются, — ответил Курода, и Манами заметил боковым зрением, как он протягивает ему белый носовой платок. — Успокойся и отправляйся на ужин. У тебя будет еще предостаточно времени, чтобы хорошо подумать обо всем и принять верное решение. Будет обидно, знаешь, если ты просто решишь выбросить свои способности к квиддичу в мусор.— Спасибо, — тихо буркнул Манами, хватая платок и прижимая его к своему лицу.— Я тут тоже поплакать успел, — вдруг признался Курода. Манами взглянул на него непонимающе.— Чего?— Ну, я три года смотрел, как наша команда выигрывает Кубок, — усмехнулся Курода. — Мы все привыкли чувствовать себя чемпионами, неважно, в основе ты или нет. Когда я встретился с Аракитой в гостиной после этой игры, он сказал, чтобы я выказал соответствующую реакцию. Ну а я, видимо, не придумал ничего лучше, кроме как заплакать.— О Боже, это ужасно, — недовольно протянул Манами. — От тебя я такого не ожидал, если честно.— Так я тебя еще не раз удивлю, — с улыбкой ответил Курода, но Манами снова почувствовал вставший в горле комок.— Аракита, — сказал он. — Тодо и все. Я потянул их за собой. Они теперь возненавидят меня.— Ты что, дурак? — поморщился Курода. — Конечно нет.— Но они… даже не хотели посмотреть на меня.— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Для них отстоять чемпионский титул было важнее всего, и, естественно, они подавлены. Но они справятся с этим. Все. С тобой или без тебя. Поэтому, если ты свалишь, это многого не изменит. Они — сильны. Но не только на поле. Они как люди сильны, понимаешь? Не упускай из внимания тот пример, который они могут тебе подать.— Попробую, — неохотно сдался Манами, хотя ему и не казалось, что все это сработает. Факта проигрыша ничто не отменяло, и Манами не был уверен, что у него получится так легко пережить это, забыть и двигаться дальше. Сколько ему понадобится времени для этого?— Переодевайся и не засиживайся тут, — посоветовал Курода. — Оставаясь здесь, ты тоже ничего не исправишь.Получив в ответ слабый кивок, он покинул раздевалку и, скорее всего, сразу улетел. В помещении вновь повисла тишина, Манами, взглянув на сжатый кулак, понял, что не отдал Куроде платок. Его следовало поблагодарить и за искренние слова поддержки, которые хотя бы немного, но все же успокоили. Так может, действительно не стоило принимать поспешных решений?Может, я еще смогу играть? — без энтузиазма задумался Манами, начиная расстегивать ремешки защиты.Он потратил на переодевание больше времени, чем обычно, — руки словно не слушались, а потом не смог уйти сразу, когда представил, как зайдет в гостиную и снова увидит лица ребят, которых подвел. Он подвел весь факультет, если уж на то пошло. И сейчас… он действительно собирался просто явиться в гостиную после сегодняшнего проигрыша?Эта идея не казалась сильно здравой. Прийти в раздевалку к команде было и то проще, а что будут теперь думать о нем остальные? Полукровка попытался выпендриться, но облажался — хах, вот неудачник.Стиснув зубы, Манами сделал над собой усилие, чтобы поднять с пола ?Молнию?, а потом на снова слабеющих ногах двинулся к выходу. Самым лучшим решением было сесть на метлу и лететь до школы, чтобы хотя бы сэкономить время, но одного нового взгляда на рукоять хватило, чтобы понять, что эта мысль выглядит до ужаса отталкивающей. Манами не хотел. Впервые не хотел залезать на метлу, не хотел чувствовать это потрясающее ощущение полета, в которое влюбился в тот же миг, когда впервые попробовал лететь.И он не стал. Держа ?Молнию? в руке, он побрел по тропинке, ведущей в школу, и ему уже, честно говоря, было все равно, успеет ли он к ужину. Какая разница? Вряд ли он сможет съесть что-то сегодня.Но как бы он ни оттягивал момент, в конечном счете он пришел обратно к школе. Небо к тому времени окончательно почернело, показались искрящиеся звезды, что означало, что ужин уже точно идет какое-то время — может быть, даже близится к завершению. Манами не очень хотел это проверять — пока все в Большом зале, он мог попробовать проскочить в свою спальню, избегая встречи с большинством ребят, но он отмел эту мысль. Рано или поздно все закончится именно так, и чем раньше, тем лучше, потому что Манами, наверное, даже хотел этого. Увидеть осуждающие взгляды, направленные в свою сторону. Увидеть их, потому что это будет справедливо.Чувствуя усилившееся отчаянье, он оставил ?Молнию? в комнате для метел. Лениво набросил на нее защитные чары и оттуда отправился прямо в Большой зал, собираясь встретиться лицом к лицу с тем, чего так сильно боялся, на самом деле.Однако ближе к концу пути он начал понимать, что опоздал все-таки сильнее, чем предполагал, — недалеко от входа он начал встречать уходящих ребят с разных факультетов и даже не знал, смотрят ли они на него, потому что внезапно потерял всю смелость и просто не мог поднять глаз.Когда он был уже возле самых дверей, знакомый голос окликнул его, заставляя невольно вздрогнуть. Голос принадлежал Оноде, и, поняв это, Манами горько усмехнулся самому себе, ведь он просто-напросто забыл о нем. Забыл вообще о его существовании.— Ты возвращаешься или только идешь на ужин? — спросил Онода тоном полным энергии, и Манами невольно растерялся, видя его теперь прямо перед собой.Онода… был совсем как раньше. Немного смущенным, немного счастливым, как было каждый раз, когда они встречались, и осознание того, что он никак не изменился, показалось Манами кошмарно неправильным, потому что весь его мир перевернулся с ног на голову, и это не могло оставить что-то нетронутым.— Сангаку? — позвал Онода чуть взволнованно, отчего Манами очнулся, и неловкий смех разобрал его.— А, нет. Вообще, мне надо уже в гостиную, — сказал он, сам не зная зачем, на что Онода как-то скованно улыбнулся.— Я рад, что получилось встретить тебя. Не хочу задерживать, но может, у тебя найдется минутка? Я хотел сказать тебе кое-что.— Да, конечно. Пошли, — согласился Манами, чувствуя облегчение оттого, что ему можно уйти от этого оживленного места.Он шел, видимо, слишком быстро, когда направлялся в коридор, который должен был быть свободен, по его предположению, — Онода немного отстал, но быстро нагнал возле окна, у которого Манами остановился и, развернувшись, подпер плечом стену.— Гораздо лучше, — выдохнул он, теперь не слыша даже в отдалении чужие голоса. — Что ты хотел сказать?— Ах, ну… — тут же замялся Онода, растерянно отпуская взгляд. — Я просто думал все это время после игры и вспоминал… Весь этот год, все важные моменты, и в общем… Я… должен сказать тебе спасибо.— Что? — спросил Манами, медленно и напряженно выпрямляясь, чтобы стоять ровно.— Мое вступление в команду, — пояснил Онода, неловко улыбаясь и все еще глядя в пол. — Если бы ты не позвал меня в квиддич, я бы даже не подумал о том, чтобы попробовать. Я не верил в свои способности, но ты подтолкнул меня, и благодаря тебе я оказался на поле. Это просто… Я так счастлив всему, что произошло за этот год. Все мои игры и то время, которое я провел с ребятами… Спасибо за это.— …похоже так, — недолго помолчав, согласился Манами. Он хотел улыбнуться, должен был, но не получалось. — Это я сделал. Я позвал тебя.— Спасибо, правда, — повторил Онода. — Я не знаю, как отблагодарить тебя.— Не нужно, — ответил Манами, и внутри у него все сжалось до невозможности дышать. — Хорошо, что ты счастлив.— Сангаку, — сказал Онода, наконец подняв взгляд. — Прости.— Сакамичи, — ответил Манами, прерывисто и с трудом выдохнув. — Тебе не за что извиняться — ты все сделал правильно.— Но… — беспокойно вздрогнул Онода, на что Манами качнул головой.— Все нормально. Не волнуйся обо мне, пожалуйста.— Ну… — затих Онода, снова опуская голову. — Ладно. Я тогда… пойду, да? Увидимся позже?— Да, — согласился Манами, и Онода, как по сигналу, развернулся.Когда он уходил, напряжение было заметно в каждом его шаге, но Манами уже не мог думать об этом — все его мысли захватило другое понимание, куда более важное сейчас. Потому что именно в нем была суть всего. Именно это было ответом, о котором он не смог догадаться сразу…В животе скрутило неприятным спазмом, и Манами поморщился. Ему снова казалось, что его ноги сейчас ослабеют, он схватился за стену рукой и стоял так несколько секунд, пока не убедился, что сможет идти.Теперь выбора особо и не оставалось. Ему предстояло вернуться в гостиную, даже если сейчас это было еще сложнее, чем раньше.Он шел, практически не разбирая дороги, — просто на автомате, называл пароль так же, но когда проход в стене открылся, он едва нашел в себе силы шагнуть внутрь. Там, конечно, было оживленно. Многие еще не разошлись по своим спальням — они общались или играли в шахматы, обсуждали завтрашнюю прогулку в Хогсмид или предстоящие экзамены. И почему-то… никто не говорил о позорном провальном финале. Манами ожидал, что хотя бы кто-то из них обвинит его в том, что случилось, но ребята почему-то просто старались не обращать на него внимания. Как будто он стал невидимкой или пустым местом.Может, это было и правильным? Ему следовало стать пустым местом, потому что он совершил непростительную ошибку. Провинился не только в том, что не поймал снитч.Так и застыв недалеко от входа, Манами не знал, как сдвинуться с места, а заметив приближающегося Аракиту, и вовсе задрожал от страха. Глаза снова наполнились слезами.— Эй, — хмуро позвал Аракита, останавливаясь прямо перед Манами. От его голоса оборвалось дыхание и стало так противно от себя, что захотелось просто под землю провалиться.Манами сжался, низко опуская голову и пытаясь хотя бы не всхлипывать. Он не знал, что сейчас услышит, но, к удивлению, Аракита больше не сказал ни слова — только схватил за локоть и потащил за собой куда-то, а Манами даже не стал сопротивляться. Он прижал ладонь к глазам, пытаясь скрыть слезы, и тишина, резко наставшая в гостиной, показалась такой ужасной и добивающей еще сильнее. Манами едва понимал, как идет. Он едва чувствовал ступени под своими ногами, а потом его провели через открывшуюся дверь и отпустили так внезапно, что он едва не потерял равновесие.— Разбирайся с этим, — рявкнул кому-то Аракита. — Я тебе серьезно говорю. Ты вообще думал, что творишь?— Да какого хрена? Возомнил себя самым умным? — ответили ему, и Манами сквозь слезы увидел, как Тодо гневно подскакивает со своей кровати.Так значит, спальня шестикурсников? Манами узнал ее, но кроме них троих здесь сейчас никого не было — Фукутоми и Шинкай отсутствовали.— В этот раз это твоя забота, — почти яростно прошипел Аракита, и казалось, будто они с Тодо сейчас испепелят друг друга взглядами, но второй вдруг сдался.Он посмотрел на Манами, и всего за какие-то жалкие секунды выражение его лица сменилось на обреченное и виноватое. Манами снова прижал ладони к лицу, торопливо пытаясь вытереть слезы.— Иди, Ясутомо. Дай мне с ним поговорить, — уже гораздо тише, по сравнению со своим предыдущим тоном, сказал Тодо, и Аракита, больше не задерживаясь ни на секунду, вышел из комнаты, шумно закрыв за собой дверь.С этим в спальне сразу повисла тишина, и от нее Манами стало еще некомфортнее, потому что он не осмеливался нарушить ее первым и боялся, что она нарушится словами Тодо о том, как сильно он разочарован.— Подойди, не стой там, — попросил Тодо, усаживаясь обратно на кровать. — Сядь тоже, если хочешь.Плотно сжав губы, Манами отрицательно мотнул головой, но все же сделал несколько нерешительных шагов навстречу, после чего остановился, немного не дойдя до кровати Тодо.— Извини за нашу реакцию в раздевалке. Мы были потрясены тем, что потеряли Кубок, и я тоже… — сказал Тодо. — Это совсем не к тому, что мы как-то злы на тебя.— Почему… — сипло спросил Манами, слыша, как собственный голос дрожит от слез. — Почему вы не злитесь на меня? Это ведь я все испортил.— Ты сражался и проиграл, — напряженно ответил Тодо. — Даже сильные игроки не застрахованы от проигрышей, поэтому не увлекайся в самообвинениях.— Дело не только в этом! — возразил Манами и резко замолчал, потому что говорить дальше было слишком тяжело.— О чем ты? — спросил Тодо.— Это же очевидно, — снова опуская голову, сказал Манами. — Потому что Сакамичи… Это я позвал его в квиддич. Поэтому… мы проиграли. Я не должен был делать это! Это все я! Все случилось из-за моего глупого желания!— Прекрати, — попросил Тодо. — Ты не знал, что может произойти. Ты хотел как лучше — я знаю тебя.— Это ничего не меняет, — всхлипнул Манами и прижал ладонь к лицу.— Нет, это все меняет, — не согласился Тодо, и Манами услышал, как он поднимается на ноги. — Самокопаниями ты ничего не добьешься сейчас. Просто отдохни, подумай о чем-нибудь другом, готовься к экзаменам, а в следующем году попробуешь еще раз.— Нет, — замотал головой Манами и, пошатнувшись, сделал шаг назад. — Я не могу. Я не хочу больше играть. Ни в следующем году, ни когда-либо еще.— Я понимаю, — мягко сказал Тодо, подойдя к нему. — Тебе очень тяжело, но ты сделаешь только хуже, если зациклишься на этом. Плохие вещи случаются — такова жизнь, и ты не должен позволять этим вещам сломать тебя, понимаешь? Проигрыш — это еще не самое ужасное, что может произойти. Поэтому сейчас постарайся просто успокоиться, ладно?Манами поднял заплаканные глаза и уже почти сказал, что не может, как вдруг Тодо обнял его и, погладив по волосам, прижал его голову к своему плечу.— Все наладится, — сказал Тодо так спокойно, будто действительно верил в свои слова. — Все наладится, — повторил он. — Я обещаю.