Прощай, паранойя! (1/1)
Мину даже Джунёну этого не говорил, но в какой-то момент, ему показалось, что макнэ злится на них не из-за того, что не может принять их отношения, а из-за того, что хочет быть на месте Мину. Эта дурацкая, абсолютно беспочвенная идея уже пару дней не давала покоя блондину.
Лидеру он эту мысль не озвучил, потому что прекрасно понимал насколько она бредовая, но, тем не менее, ловил себя на том, что ревнует каждый раз, когда видит Джуна-младшего рядом со старшим. Глубоко внутри танцующий осознавал, что это своего рода паранойя, понимал он и то, что недели нервного напряжения от постоянных переживаний не самым адекватным образом отразились на его мыслительных способностях. Он это знал, повторял себе уже раз сто, но так и продолжал возвращаться к назойливой мыслишке.
Танцующий принц так глубоко в себе закопался и, конечно же, забыл о том, как хорошо его знает сам Донджун. Один короткий вопрос целиком и полностью отразил суть проблемы и выпустил самый большой страх Мину наружу, окончательно лишив парня способности рассуждать здраво.Увидев, как у блондина затряслись губы, по щекам расплылся лихорадочный румянец, а глаза заблестели как-то не очень осмысленно, макнэ не на шутку перепугался. Он и представить не мог, что хён способен так себя накрутить. Тряхнув его за плечо, Донджун громко зашептал:- Ха Мину! Ты что, совсем с ума сошёл? Мину-я, пожалуйста, у меня сердце разрывается, когда вижу тебя таким. Ну, хочешь, я вообще больше к твоему хёну подходить не буду, чтоб ты не ревновал?
Донджун не знал, когда именно между Мину и Джунёном начали зарождаться чувства и, как парни поняли, что они настоящее настолько, что закрыть на них глаза, сведя всё в шутку, не удастся.
В самом начале, когда макнэ только-только начал замечать происходящее между хёнами, он ещё мог понять причину их молчания, причём был готов дождаться, когда они разберутся в себе и осмелеют настолько, чтоб открыться согруппникам.Он мог терпеть сколько угодно долго, понимая, что чувства к парню - это далеко не то, что легко принять в самом себе, когда ты и сам парень. Но спустя какое-то время МинЁны стали сближаться буквально на глазах, причём у них были такие смущённые, но счастливые лица, что все сомнения в удачном развитии событий умирали на корню. Джунён и Мину не просто примирились со своими чувствами, а, буквально, были на седьмом небе друг от друга.Вот тут-то макнэ и перестал что-либо понимать. Каждый раз, видя МинЁнов, он пытался найти причину, почему они ничего не рассказывают. И ладно ещё Мину, из которого клещами лишнего слова не вытянешь, но вот молчание лидера откровенно убивало Донджуна. Он уже устал об этом думать, а единственный вывод, к которому он пришёл, заключался в том, что сам он найти правильный ответ не сможет. И, хотя обида накатывала именно тогда, когда макнэ смотрел на Мину, мысли о лидере куда сильнее его злили. Не потому, что Джунён стал вдруг ему ненавистен, скорее наоборот, макнэ всё также любил лидера, всё также сильно нуждался в его внимании, и всё также, на протяжении вот уже нескольких недель, оставался за бортом.
Донджун чувствовал себя маленьким, капризным ребёнком, от чего сердился ещё сильнее. И продолжал страдать из-за невозможности избавиться, наконец, от этих неприятных чувств.
Но сейчас, увидев в каком ужасном состояние находится Мину, макнэ решил, что обязан перестать думать только о себе, и исправить сложившуюся ситуацию, чего бы ему это не стоило.В какой-то момент Мину понял, что скрывать что-либо от Донджуна не имеет никакого смысла, тем более в таком положении, когда макнэ загнал его в угол, ещё и нависая над ним непреклонным изваянием. Смирившись с этим обстоятельством на удивление легко, Мину покачал головой:- Ну, я же вижу, что ты и сам ревнуешь. И злишься, это я чувствую каждый раз, когда ты на меня смотришь, я буквально каждой клеточкой своего тела ощущаю это, - печально прошептал блондин на пределе слышимости. Но макнэ разобрал каждое слово.- Конечно, я злюсь, хён! Да и как мне не злиться? Два моих самых лучших друга скрывают от меня свои чувства и мысли, как будто я… как будто я ничего для них не значу! Только дурак не заметил то, что между вами происходит. А я всегда думал, что когда Джунён-хён встретит человека, который будет его второй половинкой, то я буду первым, кто об этом узнает. Но вместо того, чтоб поделиться со мной своими переживаниями, он вообще перестал меня замечать, - Донджун выпалил всё это на одном дыхании. А когда последнее слово сорвалось с губ, ему пришлось прикусить себе язык и напомнить, какую цель он перед собой поставил. Не время распаляться и изливать душу, от этого впечатлительный Мину может ещё сильнее забиться в свою защитную ракушку.
Ругая себя за вспыльчивость, макнэ не заметил, как ошалело смотрит на него хён, в который раз за ночь забывший как дышать. Сказанное Донджуном с огромным трудом доходило до сознания парня, хотя сердце уже ликовало, довольно урча: ?Ты не ослышался и понял всё именно так, как нужно!?. Но червячок сомнения слишком долго разъедал его мысли, и только это останавливало Мину, который мысленно уже висел на донсэне, целуя его в нечесануюмакушку.- Хён, тот факт, что вы с лидером доросли до серьёзных отношений, очень всех радует. А я вёл себя так, будто, - макнэ замялся в нерешительности. – Ну, я не знаю даже, будто ожидал, чтоДжунён всю жизнь будет нянчиться со мной.- Все рады, - повторил Мину. – А ты? – выдохнул он, зажмурившись.- Мину, ты что, дурак? Я не был против Хёншика с Хичолем, как я могу быть против вас?От этого заявления блондин просто в осадок выпал.- Донджун-а, я не принц, я король. Король дураков, - еле слышно прошептал Мину, сражённый своей тупостью. КАК МОЖНО БЫЛО ЗАБЫТЬ?Сейчас воспоминание о том разговоре мгновенно всплыло из памяти. Это было пару месяцев назад, ещё до того, как Мину втрескался в лидера.
В один из вечеров, когда Донджун с Мину последнимиумывались перед сном, макнэ намёками попытался выяснить, ему одному кажется, что между принцем и рэпером что-то происходит, или другие тоже заметили, теперь тактично отмалчиваясь.
- А что если так? – усмехнулся дэнс-машина.
Донджун на минутку задумался, а потом с широкой улыбкой ответил:- Тогда Хёншику очень повезло. Вряд ли он встретит девушку, которая будет терпеть его царские замашки.
- А если серьёзно? – спросил Мину, тем не менее, соглашаясь с этим доводом.- Я и не шучу. Я думаю, это здорово, если они испытывают друг к другу более нежные чувства, нежели дружеские.- И ничего, что они оба при этом парни?- Ну, мне трудно представить подробности, да и не особо хочется. Но ведь главное, что они сами считают это правильным, да?Мину был полностью согласен с донсэном.- Нет, я не дурак, я параноик, - констатировал блондин, пряча лицо в ладонях. – Мы с Джунёном были одинаково сильно ошарашены, когда чувства накрыли нас с головой, а когда, наконец, смогли вернуться в реальность, первым, что я увидел, был твой сердитый взгляд. Я не пытаюсь оправдать себя, но, Джунни, я никогда прежде не видел тебя таким. И я понятия не имел, что могло вызвать подобные эмоции в нашем солнечном, добродушном макнэ. А потом ты вообще начал избегать меня и нервничать, каждый раз, когда мы оставались наедине. И, конечно же, я подумал о том, что сильнее всего меня пугало. Потерять Джунёна,… - Мину глубоко вздохнул и выдохнул, борясь с паникой и напоминая, что это всё теперь позади. - Ты только на него не обижайся, ладно? Ему было куда сложнее, чем мне, поэтому в последнее время он мало на что внимание обращал. Ты не поверишь, но он только на днях наконец-то целиком и полностью всё осознал! А я всё это время не знал, как ему помочь, я боялся переборщить и ещё сильнее боялся, что он останется наедине с собой. Так тяжело было наблюдать за его метаниями, мне порой казалось, что я силой его принуждаю, иногда я просыпался по ночам, и до утра не мог уснуть, размышляя, правильно ли я делаю, имею ли я какое-то право претендовать на Джунёна. Но без него,… - и снова вдох-выдох. - Джунни, - Мину немного затуманенным взглядом посмотрел на макнэ, - нам вовсе не наплевать на тебя! Ты даже не представляешь, как лидер переживал из-за того, что с тобой творилось. Но я со своей паранойей и его умудрился заразить беспокойством.Макнэ поджал губы и почувствовал подкатывающий к горлу ком, а хён всё продолжал изливать душу, и донсэн не решался его остановить, на личном опыте зная, как иногда хочется просто выговориться. Пусть даже бессвязно, не повествуя, а скорее с силой выталкивая из себя то, что мешает дышать. Но неожиданно Мину замолчал.
- Хён, я и не знал, что ты у нас такой паникёр, - Донджун, чувствуя, что вот-вот и сам разревётся, притянул друга к себе, и тот послушно уткнулся носом в пижаму, не в силах больше сдерживать слёзы. Донсэн с трепетом и нежностью гладил белобрысую макушку хёна, чувствуя, как тот разводит сырость у него на плече.Когда макнэ решился начать это разговор, он и представить себе не мог, что, в конце концов, испытает такое облегчение. Сегодня ночью он понял свою вину перед хёнами, и был готов понести наказание за свой эгоизм. А вместо этого его сердце наполнилось счастьем, облегчение всё накатывало и накатывало, тёплыми волнами вымывая из тела напряжение и усталость.
Через какое-то время он почувствовал, что выговорившийся и выплакавший остатки тревожных мыслей хён начал затихать, уткнувшись мокрым носом в шею Донджуна. Утерев лицо рукавом (было бы удивительно, если бы парень устоял и даже не прослезился), макнэ помог ему встать. Мину сонно улыбнулся и позволил младшему довести себя до спальни. Крепко обнявшись на прощанье, они разошлись по комнатам. Правда, Донджун ещё немного постоял, прислушиваясь к происходящему за дверью, но грохотов падения не прозвучало, а тихое сопение через дверь всё равно не слышно, так что парень с чистой совестью пошёл спать на своё место.