райское радио (1/1)

Время шло, а в небольшой квартирке на краю города не менялось ровным счётом ничего. Те же стены, те же запахи кофе и редкой еды по утрам, тот же беспорядок — та же атмосфера, ставшая теперь родной, а не угнетающей, какой была раньше.— Эмерсон, блять, Барретт!И те же крики вместе с нецензурной лексикой на всю квартиру. Соседям на радость.— Чудо облезлое... — прошипел Ремингтон, носясь по квартире с кружкой кофе. — Эй, приём! Земля, Рай, Ад, сортир, ау!?Чего ты разорался?? Лейт уже не дёргался от неожиданности, когда в голове появлялся тот низкий, спокойный голос — только злился, потому что предпочитал не разговаривать с, по сути, пустотой, а с живым существом. Язык не повернётся назвать его человеком. А ответ Эмерсона, да ещё и такой спокойный, только разозлил. Нет, конечно, хорошо, что вообще ответил, но где его черти носили на этот раз?— Вообще-то, я малость подобосрался, когда не увидел тебя в квартире. Предупреждать же просил, если уходишь, — злобно буркнул Рем. — Ты где??На крыше?.Лейт тяжело вздохнул.— И что ты там забыл??Лучше слышно то, что происходит по ту сторону?. — Ближе к космосу? Антенны лучше работают? ?Я всё ещё удивлён, как ты с таким уровнем развития дожил до своих лет?.— Ха-ха, смешно, — хмыкнул Рем, отпив кофе. — Что там такого случилось, что ты аж залез на крышу? Прояснить не хочешь? Я, вообще-то, горячий шоколад тебе приготовил, а ты...?Возьми чашку?.Реми, вздохнув, сразу понял, зачем и почему: не первый месяц жил с этим... непонятно чем. Волшебным типом. Хером магическим. Он хотел поспорить, но уже спустя долгое время понял, что этого переспорить почти нереально. А тратить силы с самого утра не хотелось от слова совсем.Лейт вернулся на кухню, взял кружку в руки и едва успел закрыть глаза: через секунду он оказался на крыше. На улице прохладно, в то время как парень был в одной майке и шортах, а на ногах — дешёвые тапочки. Да и ещё и на грёбанной крыше с кружками. Как придурок, ей-богу. А Эмерсон был хотя бы нормально одетый. Говнюк.Ничего не изменилось.— Блять, предупреждай о погоде, — вздрогнул Ремингтон, открыв глаза. Он не привык к таким фокусам Эмерсона — всё ещё тошнило после них, но хотя бы не так сильно. — Почему тебе бы не спуститься и не морозить органы ниже пояса?— Потому что здесь лучше слышно, я объяснял. — Барретт сидел на холодном бетоне в позе лотоса с закрытыми глазами, периодически сильно сжимал брюки пальцами и морщился — больно. Вроде как, это бывало из-за того, что иногда становилось слишком громко. Так он это объяснил, по крайней мере. — Сядь. И дай кружку.— Эм...— Сядь.Ремингтон цокнул языком и, покачав головой, всё-таки уселся рядом, — ?как капризный ребёнок?, — протянув кружку. Эмерсон аккуратно её взял и отпил немного.— Чего там? — поинтересовался Рем, сделав глоток своего кофе. — Разборки. Их достаточно давно не было, — пояснил парень, размяв шею. — Даже не вспомню, когда были последние.— Значит... Случится что-то плохое? Ну там, потоп, или что ещё?— Ты долго в сказки будешь верить? — Голос Эмерсона звучал устало и раздражённо — смесь, которая больше всего не нравилась Ремингтону. — Не будет никаких потопов. И вряд ли эти разногласия сулят что-то плохое. По крайней мере, я не услышал и не почувствовал ничего путного за всё то время, что я тут.— А... Сколько ты тут?— Третий час.Брови Ремингтона удивлённо приподнялись: всё это время Эмерсон отмораживал себе всё, что только можно, из-за каких-то конфликтов выше [или ниже, он до сих пор не понимал]? Что ж, Лейту никогда к нему не привыкнуть. Никто бы не смог.— Раз ничего путного нет, может, свалим уже? — Кожа Ремингтона покрылась мурашками из-за поднявшегося ветерка, и он двумя руками обхватил ещё тёплую кружку. Какой-никакой источник тепла. — Я не уйду, пока всё не утихнет. Могу что-то пропустить, а я ненавижу узнавать всё последним. — Эмерсон сделал ещё глоток горячего шоколада. Реми закатил глаза.— Принципиальный, блять, — выругался тихо, сделав маленький глоток. — Если тебе так холодно, то могу вернуть тебя в квартиру.— Лучше бы вернулся сам, — пробубнил Рем, опустив голову. — Или телепортировал плед какой-нибудь. Ты сам себе ничего не отморозил?— Я, к счастью, не человек, чтобы у меня из-за простой холодной погоды что-то ?отмораживалось?. И почему ты так об этом беспокоишься? — На каменно-спокойном лице проскочила двусмысленная ухмылка, в ответ на которую Лейт только фыркнул.— Это называется забота, чертила.Он сказал это так тихо, чтобы Эмерсон толком ничего не расслышал. Тот промолчал, сделав вид, что ничего не было, хоть это было и не так. Но, кажется, ему всё равно никогда не понять до конца все эти человеческие чувства. Над ними нависла тишина. В голове Ремингтона — пустые мысли, ничего не значащие и быстро покидавшие ещё не проснувшийся мозг. Эмерсон был по-прежнему сосредоточен, но не так уж серьёзен. Иногда на его лице и вовсе проскальзывала ухмылка, за которой следовал короткий смешок. Конечно, не зная сущность Барретта, можно было бы предположить, что у него явно что-то не в порядке с головой и вызвать на всякий случай ?скорую?, но Ремингтону повезло. Или не повезло, он сам не понял.Лейт понятия не имел, сколько они так сидели, но он успел подмёрзнуть. Только открыл рот, чтобы сказать об этом и предложить вернуться в тёплую квартиру, как рука Эмерсона отпустила чашку, позволив ей упасть на бетон, а сам схватился двумя руками за голову. Пальцы сильно сжали длинные волосы, оттягивали их. Ремингтон растерялся — к такому он не был готов. Кружка осталась стоять где-то рядом, а его руки легли на чужие плечи.— Эмерсон? — позвал Рем. Тот, казалось, не слышал; издал хриплый, болезненный стон в ответ. — Эмс?.. Эмерсон, блять, не молчи!Но Эмерсон отвечать не спешил. Он зажмурился и едва ли не зарычал то ли от боли, то ли от злости, а может от всего вместе. Ремингтона это пугало.Барретт будто выпал из этого мира на несколько мгновений, даже дышать перестал. Его голову пронзала слишком сильная боль, и если голоса ему удалось кое-как заглушить [и то не полностью: слишком громкими и, казалось, близкими они были], то боль — никак. Одна из немногих вещей, что ему недоступна. Одна из немногих вещей, что Эмерсон ненавидел.Спустя примерно минуту, наконец, ему стало легче. Боль отступала. Барретт вскоре смог соображать, и понять, кто он и где. А руки, знакомые заботливые руки, холод которых чувствовался через рубашку, помогли быстрее прийти в себя и осознать, что происходит. Реми, хоть и был обычным человеком, но имел свои какие-то сверхспособности, о которых никто не знал. В отношении Эмерсона точно.— Эмерсон?.. — в который раз позвал Лейт, попытавшись поймать чужой взгляд. — Разорались, твою мать, — выругался негромко Барретт, отпустив волосы и, наконец, спокойно выдохнув. Позади. Уже всё позади. — Ладно бы просто кричали... Нет же...— Господи, что там? — Реми начинал бояться, а Эмерсон горько усмехнулся.— Господи. Иронично, — произнёс он.— Что?Эмерсон взглянул на одиноко лежавшую рядом кружку, от которой откололся кусочек, а лужица из горячего шоколада едва ли не приблизилась к его брюкам. Да, отлично начался день. Всё всегда начинается с мелочей, порой неприятных, а заканчивается грёбанной катастрофой. — Эмерсон?— Разборки с Богом, — наконец дал внятный ответ парень. — Как ты понимаешь, ничем хорошим это не кончилось. Он не терпит тех, кто с ним не согласен и смеет открывать рот, чтобы поспорить. Но, ради Адама, изгнанные тут причём?! — Последнюю фразу Эмерсон прокричал в небо, но не в надежде на то, что его услышат — просто крик души. Реми даже вздрогнул от неожиданности: таким он его ещё не видел. — И что теперь будет? — осмелился спросить Лейт.— Понятия не имею, — устало вздохнул Эмс, взяв кружку с осколком. — Но, впрочем, мы никогда не были в безопасности. Особенно под крылом такого... Высочества, — в голосе отчётливо слышалось презрение, смешанное с колким сарказмом, скрыть которое не пытался.Эмерсон ни разу не боялся того, что его могут услышать свыше. Во-первых, ему давно было плевать, а во-вторых, на изгнанных внимание не обращают. Ему это даже на руку. Земля, каким бы дерьмовым, населённым глупыми жителями местом не была, всё равно имела свои плюсы. Минусов, правда, всё равно больше.— Пойдём отсюда.Эмерсон поднялся с места, заставив Реми убрать свои руки с его плеч. Тот спохватился, взял свою чашку с остывшим кофе и так же встал на ноги.— Неужели, — вздохнул Лейт, поднимаясь. — Отдохнёшь от своего ?райского радио? и послушаешь что-то получше.— Даже не знаю, лучше ты или ?радио?, — с усмешкой проговорил Эмерсон, уставившись куда-то вперёд, на горизонт. — Ты всё такой же говнюк, — покачал головой Реми. — Телепортируй уже нас, я всю жопу отморозил.— Согреть?— Пошёл ты.* * *— Ты меня вообще слышишь?Эмерсону приходилось говорить громче, почти кричать, чтобы достучаться до Ремингтона, подпевавшего какой-то старой песне на радио, в то время пока он мыл посуду. — Что-что? — Рем не мог сдержать насмешливой ухмылки, обернувшись на пару мгновений к раздражённому сожителю. — Что, ты недоволен моим прекрасным пением?— Сделай потише, я не могу ничего расслышать из-за тебя, — с какой-то злобой бросил Барретт. — Ещё спрашиваешь, почему я ухожу на крышу.— Ладно... — Ремингтону пришлось сдаться и всё-таки убавить громкость радио. — Не возмущайся только, хуже деда.— Спасибо, — отозвался Эмерсон, и Рем не понял, было ли это благодарностью на его ?жест вежливости?, или это было сказано с сарказмом. Понимал ли сам Эмерсон? Хороший вопрос. Реми продолжал подпевать песне, только раза в два тише. Так гораздо уютнее и спокойнее — не нужно слушать тишину, которая была для парня чем-то страшным и не предвещающим ничего хорошего. Он никогда не понимал, как кого-то отсутствие каких-либо звуков могло успокаивать. Эмерсон же продолжал вслушиваться. Только успел подумать, что чудаки сверху наконец замолчали, так нет же — нужно продолжить свои детские споры дальше. Но Барретт не потерпел бы, если узнал бы всё в последний момент. Он был одним из первых Божьих созданий, а значит имел полное право узнавать всё если не первее всех, то в первых числах ?счастливчиков?. Шум. Голоса, голоса, голоса, не говорившие ничего полезного и интересного, смешивавшиеся в белый шум. И, честно, было приятнее слушать глупые песни, что играли из радио Ремингтона, чем нескончаемый поток идиотских слов. Лейт называл это ?словесным поносом?. Лучше и не скажешь.В какой-то момент Эмерсон слишком резко и неожиданно подавился. Новая порция горячего шоколада, приготовленная Ремингтоном по их приходу домой [а точнее телепортированию], едва ли не полилась через нос. Рем вздрогнул и обернулся, и его сердце снова чуть не остановилось. Эмерсон точно когда-нибудь доведёт его до инфаркта.— Эмс? Он выключил воду и подбежал к парню. Присел на корточки рядом с ним, положил мокрые ладони на его щёки и развернул к себе.— Эй, эй, ты чего?..— Всё... — Эмерсон глубоко вдохнул. — Всё то же самое. Ничего серьёзного, не волнуйся.Ремингтон провёл большим пальцем по скуле Барретта и тяжело вздохнул — легко ему говорить.— Ты меня в могилу сведёшь.С этими словами он убрал руки и поднялся на ноги, хоть ему сильно хотелось поцеловать Эмерсона. Поцеловать, прижать к себе. Барретт, правда, такое не очень-то любил, да он бы и не понял. Сам говорил — потусторонние чувствуют всё по-другому. А его чувства — что-то вроде паззла из несколько тысяч деталей, собрать который надо ещё постараться. Пока что у Ремингтона не особо получалось.— Ты сегодня работаешь? — спросил вдруг Эмерсон, и Рем вновь опустил на него взгляд, при этом постаравшись скрыть нахлынувшую грусть.— Нет. Завтра вечером смена. Барретт кивнул.— В таком случае, чем займёмся? — Тот поднялся со своего места и огладил рубашку вместе с брюками. Реми усмехнулся, почесав затылок. Волосы, и так до этого торчавшие во все стороны, спутавшиеся и не шибко чистые, спутались ещё сильнее, и теперь он был похож на дикобраза. Так говорил Себастьян, и воспоминания об этом вызывали улыбку на лице. Хоть что-то радовало.— Можно посмотреть фильм, я нашёл тут один... Можно сыграть во что-нибудь. — Рем неопределённо пожал плечами. — Ну, на крайняк предлагаю секс.Эмерсон ухмыльнулся. Хитро, грязно. В глазах мелькнуло что-то, что можно было назвать... пошлым?— Какой интересный выбор.— Ага, он за тобой. Эмерсон хмыкнул.— Ладно, давай начнём с твоего фильма. А там посмотрим.Ремингтон согласно кивнул. Да, самое интересное на потом.