Глава 7 (1/1)

Вокруг было необычайно тихо, вся природа дышала наступлением зимы. Первые заморозки ударили едва стемнело, а темнело теперь быстро. Даже обычные лесные шорохи и звуки стихли, и кристально-чистый воздух во тьме был упруг и свеж. Замершие в нём деревья величаво раскинули седые от инея ветки, сухая трава скрипела под ногами, опавшие листья, неровно насыпанные между кустов и стволов, ждали снега?— спрятать свою неопрятную смерть.Дыхание тут же превращалось в клубы пара, застя обзор и мешая идти, но двое пробирались сквозь осенний лес уверенной поступью. Михаэль шёл первым, он знал, откуда ожидать наступления войск французского короля, и вел Флориана поближе к расположению его армии. Сир Шпекардт чувствовал себя ведомым под конвоем, прежним пленником, каким был совсем недавно. Прокручивая в уме происходящее, он решал, можно ли было поступить по-другому. Найти иной выход, подумав и просчитав ситуацию. Он несколько раз порывался ухватить за локоть Михаэля, остановить его, упросить и уговорить изменить своё решение. Но ему стоило лишь глянуть в его враз опустевшие глаза, сжатые и побелевшие губы, чтобы убедиться?— нет другого выхода. В глубине души Флориан и сам это понимал, но ему отчаянно не хотелось терять так внезапно обретённого близкого человека.Разведение костра не заняло много времени, вокруг в изобилии валялся хворост, между деревьев лежала давно упавшая ель, которой хватит до утра. Флориан присел на расстеленный плащ, согревая друг о друга замёрзшие руки. Мёрзло всё вокруг и стыла душа, экономно и редко выстукивало привычную дробь сердце, словно тщательно рассчитывая удары. Викинг всё возился вокруг разгорающегося в темноте огня, обещающего жар, и никак не мог остановиться. Ему самому казалось, что стоит замереть в этом безжизненном лесном покое?— и станешь деревом тоже. Безмолвным и бездыханным, как их слепой сон.Наконец, собрав в кучу все ветки и разрубленные дрова, он угомонился через силу и присел рядом с Флорианом. Они сидели бок о бок, соприкасаясь плечами, едва дыша в предчувствии расставания, которое затянется навсегда. Все слова сказаны, всё пережито и перечувствовано, в их молчаливом покое не было места ничему больше. Даже сожалению.Внезапно Михаэль глубоко и тяжко вздохнул и проговорил, выдавливая из себя слова, будто кто-то заставлял его:—?Давай сбежим. Уедем далеко-далеко, в Исландию. Там есть такие места, о которых никто не знает, до которых почти невозможно добраться живому человеку*.Словно мгновенно ударил в голову шальной восторг?— вот оно, решение всего! Видение маленького домика в туманной долине, затерянного в пустынных краях, забытых демонами и богами, встало перед внутренним взором так чётко, что пробрало дрожью до самых костей.Но сир Шпекардт лишь с ужасом посмотрел, наконец, на своего безумного любовника. Потому что, кроме как безумием невозможно было объяснить подобные речи.—?И ты способен пойти на такое? Лишиться семьи, родины, чести и отказаться от всей своей жизни? Ради меня?!—?Да,?— лицо Михаэля, суровое и мужественное, было перечёркнуто горькими морщинами, словно возникшими только что. Даже его выразительные глаза не сверкали больше с упрямой шалостью, распахнутые широко и испуганно. Он сам боялся внезапного вырвавшейся фразы, но если франк будет согласен, то и он сам пойдёт до конца.Флориан положил руку на его плечо, твёрдое, как камень, неуверенно мотнул головой, предупреждая дальнейший разговор.—?Ты не сможешь… мы не сможем так жить, Михаэль,?— рыцарь сморгнул, пытаясь прогнать с глаз поволоку непрошеных слёз. —?Ты рождён, чтобы вести за собой людей к подвигам и славе, твоя засыпанная снегом, неприветливая и желанная родина?— это твоё, настоящее. Рано или поздно наступит время, когда ты возненавидишь себя и меня за необдуманный поступок. Ты не сможешь нарушить клятву верности своему королю. Что будет с твоими родными и друзьями? Они станут такими же изгоями, как и ты сам. Наши боги проклянут нас, Михаэль…Голос Флориана, неожиданно громкий, заблудился звонким эхом в переплёте голых веток.—?Наши боги прокляли нас тогда, когда позволили случиться такому с нами. Они давно не слышат и не понимают нас. —?Викинг снова смотрел на огонь застывшим взглядом. —?Ни твой Белый Христос, ни мой одноглазый мудрец Один. Мы слишком неудачные их подобия, чтобы они хоть сколько заботились о нас.—?Не думай так! —?вопрос веры всерьёз обеспокоил франка. —?Всё происходящее под солнцем заботит Господа нашего, он обязательно поможет, нужно лишь верить и просить милости.—?А вот одна мудрая женщина сказала, что мои боги мстят мне,?— с невесёлой усмешкой произнёс Михаэль. Он внезапно вспомнил их комнату, яркий огонь, горящий в камине, маленькую, закутанную в тряпьё вёльву, и её уверенные речи о мести богов. Как давно это было? Словно в другой жизни с другими людьми.Флориан непонимающе смотрел на него и молчал, ожидая продолжения рассказа. В который раз он уже слышал о Брегген от викинга, но никаких вразумительных подробностей не дождался.Все давно знали, что недалеко от замка, в лесу, живёт настоящая ведьма. Несколько раз святые отцы, нередко наведывавшиеся в эту местность, пытались вывести её на чистую воду и получить доказательства ведовства, чтобы привлечь к ответу и избавиться от неё. Но все их жалкие попытки были тщетны, старуха только смеялась над ними. А когда ей удалось избавить от грудной жабы преподобного Варфоломея, своего самого яростного противника и аббата близлежащего монастыря, то ситуация кардинально изменилась в противоположную сторону. Брегген оставили в покое, лицемерно объявив безобидной сумасшедшей, что не мешало ни знатным сирам, ни святым отцам обращаться к ней за медицинской помощью и душевным утешением.Сам сир Шпекардт никогда не видел её, но слышал немало и ему было очень любопытно, что именно она предрекла Михаэлю. А он снова замолчал, устало опустившись спиной на подстилку, потянул за собой Флориана разделить с ним последнее жесткое и холодное ложе.—?Она сказала, что наши судьбы свиты в одну нить, словно в одну быструю струю из кувшина вещих Норн, падающих на корни вечного дерева. И после нашей встречи последние капли упадут слишком скоро. —?Викинг обнял его за плечо, притягивая ближе, и прищурил глаза, словно пытаясь разглядеть во всполохах огня на его лице свои воспоминания.—?Вёльва говорила о том, что мне не избежать мести богов и я должен буду отдать свою свободу и жизнь, и боги удовлетворятся этой жертвой,?— Флориан был так близко сейчас, его тело согревало Михаэля через одежду, рука, покоящаяся на груди, успокаивала и придавала уверенности. —?Ты станешь моей жизнью и смертью, но я ни о чем не пожалею…Франк взял его ладонь в свою руку, прижался губами к жёстким мозолям, закрыл на миг глаза, задерживая дыхание. Мир вокруг словно закружился в водовороте невидимых глазу вихрей, тугих и холодных струй неизвестных сил.—?Я уже ни о чём не жалею, Флориан. Если я должен покинуть этот мир, потому что познал тебя?— я готов умереть. —?Костёр полыхнул снопом искр, словно сломалась прогоревшая ветка, затрещал и взвился вверх истовым пламенем, озаряя отступающую тьму вокруг.… Где-то далеко-далеко, в самой сердцевине леса, под низкой крышей ветхого дома, широко распахнулись юные глаза на старом лице и сухие губы пробормотали: ?Свершилось!?…Флориан медленно потянул за полу толстую куртку Михаэля, никуда не торопясь, распутал шнурки на его рубахе. Прижался губами к обнажённому животу, к тёплой, незащищённой полоске кожи. Обвёл языком аккуратную впадину пупка, игриво запутался его кончиком в дорожке мягких волосков, скатывающихся ниже под широкий ремень.Рука Михаэля нырнула под подбородок франка, пальцы скользнули по беззащитной нежной шее, и Флориан, на секунду прижав его кисть плечом к щеке, тут же поймал его палец ртом. Викинг не выдержал, оттолкнулся спиной от твёрдой поверхности, перевернулся сам, уложив Флориана на обе лопатки.Окружающий их холод совсем не чувствовался, тяжкая и страшная темнота осеннего леса словно отошла дальше и отвернулась, смущённая своей бесцеремонностью. Их двоих окутали непроницаемым коконом тишина и невесомость, лишь небольшой костёр в нескольких шагах осторожно потрескивал, нарушая покой и озаряя всё вокруг неверным светом.Михаэль сдерживался изо всех сил, чтобы не наброситься на Флориана со своей привычной нетерпеливостью и страстью. Он знал, что франку это нравится, но сейчас, в последнем объятии, ему хотелось быть совсем другим. Викинг целовал своего любовника бережно и нежно, словно тот был не человеком, а прозрачной льдинкой с хрупкой каёмкой. Только от этой льдинки веяло нестерпимым жаром возбуждения, ласковой покорностью, такой же неторопливой и осторожной.Им некуда было спешить, нечего больше желать, мир остановился, обещая подождать, пока все не закончится. Флориан приподнял бедра, давая возможность освободить себя от одежды. Его когда-то белая и тонкая кожа загорела и закалилась под солнцем от ежедневных прогулок и купания в реке. Локоть Михаэля, коснувшийся на минуту его ноги, был неотличим от цвета его собственного тела. Они были близки и похожи теперь так, словно родились рядом друг с другом. Друг для друга.Возбужденная плоть требовала своего, и учащалось дыхание, сплетались влажно и горячо языки в страстном танце, тела льнули к рукам, и распахивались глаза в безотчётном желании увидеть и запомнить каждую мелочь.—?Я понял, Флориан… я понял, что такое ?месть богов?,?— срывающимся шёпотом произнес Михаэль, трогая языком бледную изнанку его распахнутых бёдер.—?Желание… —?пальцы медленно раздвинули плотно сомкнутые мышцы в глубине междуножья, он накрыл ртом тугое вздрагивающее от предвкушения естество. Поверх головы ответом раздался стон, восхищённо-жадный, умоляющий.—?Влечение… —?язык, большой палец уже утонули внутри, гибкое тело вздрагивало, выгибаясь, и прижималось ближе.—?Любовь… —?сладкая горечь от первого движения навстречу, которое станет последним. Горячая теснота, объявшая собственную плоть, жар вожделения, поделённого на двоих и слитого воедино.Флориан отчаянно цеплялся непослушными пальцами за холодную ткань под собой. Хотелось кричать и выть, словно раненный зверь, разорвать острыми ногтями грудь и вынуть свое сердце, живое и трепещущее, не нужное одному. Он порывисто прижимал к себе берущего его Михаэля, родное, любимое тело, бесконечно близкое и такое невероятно далёкое.Ещё немного неторопливых движений навстречу и болезненная истома заполнила всё внутри, как неотвратимый пожар на сухом просторе. Франк громко стонал, упираясь пятками в землю, обхватив Михаэля стремительно слабеющими руками. Ему хотелось, чтобы тот проник глубоко-глубоко, доставая до самого нутра, оставшись там навечно. Жгло губы и глаза, оба тела рвались навстречу друг другу в бешеном порыве оставшейся им страсти.Солёная испарина на гладкой коже Флориана ласкала вкусом язык, его острые ключицы, впалая безволосая грудь, худое тело: вся беззащитность и покорная отдача любовника ему и только ему кружила голову Михаэля. Он приподнялся, сев на пятки, подхватил ноги франка под коленями, окинул его одним взглядом, словно накрыл плотной тканью. Тяжёлой, непроницаемой ни для кого. Яркие, блестящие от слёз глаза Флориана смотрели ему прямо в душу. ?Возьми, и никогда не отпускай!?Обрушилось и небо и земля, встал на дыбы горизонт, шатром сдвинулись вокруг деревья, когда они одновременно вскрикнули, перемешав конец быстрой гонки навстречу удовольствию. Михаэль жадно всматривался в его лицо, искажённое гримасой страсти, вздымающуюся грудь, склонился, поймав тяжкий, натужный выдох ртом.—?Я тоже не жалею ни о чём, Михаэль. —?Рыцарь уткнулся носом в его грудь, с наслаждением вдыхая особенный запах родного тела. —?Даже если твои боги сделали меня лишь орудием, чтобы проучить тебя.Викинг вытянулся рядом с ним, лёжа на боку и прижимая его к себе ладонью за шею.—?Надо было прибить тебя ещё тогда, когда ты плюнул мне в лицо во время первого знакомства. —?Флориан с удивлением откинул голову и поймал строгий взгляд Михаэля, за которым пряталась задорная смешинка.—?Отчего же не прибил? —?он вспомнил, что именно в тот момент уже начал прощаться с жизнью, справедливо полагая, что такой проступок не пройдёт ему даром.Михаэль долгим взглядом пристально всмотрелся в его лицо и поцеловал. Жадно, жгуче, кусая почти до крови. Несмотря на удовлетворённое желание, невозможно было оторваться друг от друга.Поневоле поверишь в судьбу, прихотливое расположение звёзд и затейливые козни богов. Он мог не пойти в набег в этот раз, мог развернуть свой драккар совсем в другую сторону, пытая удачи и славы на других берегах. Сир Шпекардт мог остаться в своём имении, спокойно читая по утрам так любимые им деяния святых, совершая спокойные прогулки и присутствуя на королевских приёмах. Мир велик, они могли никогда не встретиться в этой жизни, но случилось невероятное. И всё бесконечное мироздание сузилось до ласкового тепла родных губ и глаз. И не было такой силы теперь, чтобы разорвать эту связь, ни время, ни расстояние не смогло бы стать помехой. Но всё, что уготовила им дальше беспощадная судьба?— лишь смертельная тоска друг по другу.Они лежали, тесно обнявшись под широким плащом и молчали, изредка проговаривая имена друг друга, словно проверяя, рядом ли он, существует ли тот, ради кого не жаль прожитых лет. Лёгкие похрустывания и едва слышные ночные шумы можно было принять за осторожные шаги проходящих мимо секунд, минут и часов. Время было почти осязаемо, так мало его осталось. Всё ближе рассвет, больше похожий на казнь, которой невозможно избежать, чем на радостное начало нового дня.Муторная дремота объяла обоих и они всё-таки забылись беспокойным сном, даже сейчас судорожно вцепившись друг в друга. Не желая ни на минуту выпускать из объятий самое дорогое, что осталось в жизни.Всё имеет своё начало и конец, вот уже занялся робкий свет сквозь серую дымку отступающей ночи. Непроглядная темень неохотно уступала ему место, стали чётче видны окружающие предметы и рассветный холод, самый ярый и жгучий, пробирал до самых костей.Ничего этого не чувствовал Флориан, молча наблюдая, как Михаэль одевается, стоя рядом с прогоревшим костром, подбрасывать хворост в который не было уже необходимости. Он смотрел на поблёскивавшие красным жаром угли сквозь пелену серо-чёрной золы, и всё остывало в нём, как это тёплое средоточие жизни, согревшее их в ночном лесу.—?Пойдёшь прямо, до опушки леса?— это не далеко. Потом возьмёшь влево и упрёшься в реку. —?Михаэль не глядел в его сторону, объясняя, куда ему направиться, чтобы попасть прямиком к своим. —?Потом по берегу, вверх по течению, я не знаю, сколько точно, но думаю, солнце не успеет встать над головой, а ты уже доберёшься до своего короля.Голос викинга не выражал никаких эмоций, он коротко глянул на Флориана, словно побуждая того не затягивать неприятные мгновения. Франк и сам понимал, что тяни-не тяни?— сделать это нужно. Михаэль принял решение, он спасал Флориана, избавляясь от него, дарил ему жизнь ценой разлуки, ценой собственного истерзанного сердца.Сир Шпекардт порывисто поднялся, не обращая внимания на мгновенно полыхнувшую ядовито-морозными мурашками кожу. Пара шагов босиком по колючим шишкам и острым щепкам, усыпавшим землю вокруг. Не смог сдержаться, обнял со спины, яростно и жарко прижав викинга к себе дрожащими руками. Остудил пылающее лицо в плотной ткани остывшей одежды. Михаэль стиснул зубы, не шевелясь и не оборачиваясь. Невелика цена за полное до краёв счастье?— остаться одному, наедине с пустым и горьким миром.—?Иди, Флориан, я прошу тебя,?— прошептал Михаэль. Последний вздох рядом, последняя минута вместе, когда ещё можно протянуть руку и встретиться с доверчиво протянутой тебе ладонью.Флориан затянул пояс, завязал тесёмки короткого плаща под подбородком. Викинг сидел на остатках старой ели, боком к нему и не делал ни единой попытки встать и даже проводить его хотя бы взглядом. Большие кисти рук стиснуты в кулаки, крупная косматая голова низко опущена к земле, как у столетнего старца. У Флориана перешибло дыхание, словно кто-то единым ударом перерезал ему горло. Он сделал шаг назад, не поворачиваясь и не сводя глаз со скорбной фигуры Михаэля. И ещё шаг, и ещё.Он отходил от него медленно, словно боясь, что, повернувшись сейчас спиной к Михаэлю, он потеряет или оборвёт нечто важное, что есть, было и будет между ними. Наконец его спина ткнулась в ствол высокого дерева, и Флориан медленно, как во сне, повернулся, обняв шероховатую кору руками, скользнул пальцами, сдирая ногти и кожу, обошёл его и, оттолкнувшись, двинулся дальше, оставляя за своей спиной всю жизнь.Михаэль слышал неуверенные шаги Флориана, словно тот вовсе не собирался уходить, словно всё обратимо, всё ещё может вернуться и быть. ?Только не оборачивайся, только не оборачивайся!??— твердил про себя Михаэль, как заклинание, краем глаза следя за узкой спиной, медленно теряющейся за стройными стволами. Викинг вцепился в бревно, на котором сидел, решив внезапно, что если франк обернётся, то он догонит его и… будь что будет, в конце концов. Исландия?— страна неприветливая и суровая, но рассыпанные вокруг неё в море десятки островов могут оказаться и лучше. Любая жизнь где угодно будет лучше этой недосмерти, этого пустого холода одиночества.Флориан не обернулся, и через несколько минут даже чуткое ухо викинга потеряло звук его шагов. Сколько он ещё просидел так?— неизвестно. Михаэль внезапно почувствовал горячую щекотку на лице. Слёзы. Он не плакал с раннего детства, с того момента, как научился держать в своих руках меч отца и давать сдачи обидчикам. С непонятной злостью он вытер рукавом щёки и поднялся, наконец, с дерева. Всё тело затекло и болело, словно его долго били и держали в скрюченном состоянии. С трудом разминая застывшие конечности он двинулся в обратную сторону, туда, откуда пришёл не один.Ему понадобилось куда как меньше времени, чем пробирающемуся по лесу Флориану, чтобы добраться до стана викингов. В лагере царило оживление, все что-то бурно обсуждали и, размахивая руками, доказывали друг другу, скорее напоминая при этом гнездовье крачек на крутом утёсе, нежели несколько хирдов** отличных воинов. Не успел Михаэль задать вопрос первому попавшемуся соплеменнику, как на его пути выросла гигантская фигура Пю, пышущая радостью и готовая сей же час броситься в бой.—?Король франков даёт нам неделю, чтоб мы убрались с его земли! —?закричал он так, словно Михаэль стоял на другом берегу реки, а не прислушивался к нему совсем рядом. —?Клянусь кольцом Фрейи, мы сложим из этих колченогих мост до самого царства Хель*** ещё до рассвета следующего дня!Пюмонте от души хлопнул Михаэля по плечу и пошёл дальше, ступая гордо и уверенно, как и подобает сыну Севера, готовящемуся к схватке.Но единственное, чего сейчас хотел Михаэль?— это уйти подальше от всех и, завернувшись в свой плащ, уснуть на пару дней, таким уставшим и износившимся он себя чувствовал. Его даже не покоробило то равнодушие, с которым он принял весть о битве. Он ничего не хотел больше.Улыбающийся Кай таким его и увидел, мгновенно поняв причину мрачности брата. С явным облегчением в голосе он поприветствовал Беспощадного и тут же озаботил его подготовкой к предстоящему бою.—?Конечно, ни о каком завтрашнем рассвете и речи быть не может, Михаэль. Мы протянем время, как раз эту неделю, а потом ударим… —?Кай оборвал речь, когда понял, что разговаривает он, по сути, сам с собой. С одной стороны, Лютый был рад, что брат сумел разобраться с пленником и теперь свободен от этих странных уз, а с другой?— Кай понимал, что так просто они расстаться не смогли бы, и Михаэлю придётся туго. Его снова передёрнуло от осознания противоестественности подобного поведения, но ничего не поделаешь. ?Ему нужно дать время, Михаэлю нужно отдохнуть?,?— Кай всегда был и оставался мудрым не по годам человеком.—?Послушай, иди поспи! Я поставлю тебя в дозор завтра, или пойдёшь в разведку послезавтра, возможна стычка и ты будешь нужен на передовой.Первый раз за это утро Михаэль посмотрел на другого человека и прислушался к его словам. Ему казалось, что он перестал понимать человеческую речь, которая просачивалась сквозь него, как мука сквозь частое сито, не оставляя следом ни малейшей крупинки понимания. А Кая изумила пустота и угрюмость Михаэля, словно тот стал драугром**** и ничего его не заботит в делах живых.Но брат кивнул, давая понять, что услышал и понял Кая, молча обошёл его, и отправился искать местечко в этом бедламе, где можно отдохнуть, не впутываясь в разговор о предстоящей битве.***Флориан едва не потерял равновесие, спускаясь по крутому берегу реки к самой воде. Он ободрал до крови руки, цепляясь за сухие стебли осоки, больно ударился коленом о камень, но добрался до мирно журчащей в своём русле живительной влаги. Сир Шпекард дал себе передышку, чтобы попить и умыться. Есть не хотелось, хотя за последние сутки у него маковой росинки во рту не было. Меньше всего он сейчас думал о еде, его заботило то, как он будет существовать в своём мире дальше. Без Михаэля и без всего того, из чего состояла его жизнь последние месяцы. Нужно будет жить, разговаривать, раскланиваться и повелевать, но всё это казалось таким пустым и ненужным теперь. Когда он узнал истинную цену настоящих человеческих чувств, чего теперь будут стоить насквозь фальшивые улыбки придворных и раболепие собственных подчинённых. Флориан всматривался в тёмные воды быстрой речки, такие глубокие и манящие избавлением от всех болей, и думал о том, что не будь он таким трусом, всё бы уже кончилось для него прямо здесь.Он отчаянно тряхнул головой, прогоняя минутную слабость и, поднявшись на ноги, продолжил свой путь. Выше по течению реки берег был отлогим и ровным, идти было легче, и франк шёл и шёл, погрузившись в свои невесёлые думы так глубоко, что остановился только тогда, когда в его грудь предупреждающе ткнулся наконечник короткого копья.—?Откуда ты идёшь, путник, и какова твоя цель? —?мощный и высокий солдат в легкой кольчуге и островерхом шлеме выглядел грозно и внушительно. Однако Флориан лишь усмехнулся и скривил губы, отталкивая от себя рукой холодную сталь оружия.—?Ну и выправка с дисциплиной у вас! Я отсутствовал так недолго, а пехотинцы Руанского полка уже перестали узнавать капитанов королевской конницы?