Глава XIII (1/1)

Утро было для Оливи сравнимо с ежедневной пыткой, усиленной нагрузками, к которым её организм ещё не привык, каждодневной борьбой со своим внутренним ?я? и совестью, твердившими что-то об обмане и вселенской расплате. Пускай о том, в каком котле она будет вариться после смерти было рано задумываться, но всё-таки перед собой и, особенно, перед Атосом было стыдно. Вчера было так неловко поддерживать беседу связанную с женским полом, а потом и шутка гасконца… А ещё и невинный человек, которого она ранила…Вообще, она и не думала, что будет так страшно. Страшно убивать. На войне это обычное дело и солдат считают сотнями, а то и тысячами. Ставят памятники, приносят цветы на могилу, слушают скорбные речи глав государства, ходят на парады. Об убитых помнят, но никто во время праздника и не задумывается, как страшна война, смерть, убийство. Словно чёрная тягучая тьма охватывает все внутренности, сжирает тебя изнутри. На лбу выступает пот, а внутри, в душе, липкий страх.Смерть, вот какова смерть и здесь своей жизнью играют так глупо, оставляют её на дуэлях. Пустяковое казалось бы дело?— оскорбление. В её веке каждый незнакомец с плохим настроением может накричать, а то и задеть за живое, но всё это сходит им с рук. А здесь… Разве заслуживает этот человек смерти? Нет. Определённо нет. Никто из нас её не заслуживает.Эти вчерашние приключения ели её изнутри, к ним же добавилось ещё и похмелье пришедшее после трёх добрых стаканов вина. Арамис действительно её спаивал, но тогда и отказываться было как-то неловко и товарищи бы не поняли этого отказа. А ведь она не умеет пить, и потому сегодня втройне плохо. Хоть посылай к Дезессару и проси об отпуске.—?Дезессару… Дьявол! —?Оливи вскочила с кровати, принявшись судорожно одеваться, сваливая всё на своём пути, чем подняла переполох в доме.—?Госпожа! Неужели Нечистый Вас мучит, что вы поднялись в такую рань!—?Николь! Дежурство! Я забыла про дежурство! —?только и могла выкрикивать Олив, хватаясь то за шпагу, то за голову.Вчера она действительно забыла о ночном дежурстве и вместо этого пошла в трактир со своими друзьями, отмечать победу. Это было дезертирством в чистом виде и каралось худшим, что сейчас могло настигнуть её, а именно?— исключением из роты.От бессилия и собственной глупости девочка опустилась на пол, находясь одной ногой в штанине, одной рукой в камзоле, и тихо заплакала, хватаясь за свою одежду. Это первые слёзы госпожи за всё время, что Николь служила у неё. За весь этот год она ни разу не видела, чтобы её госпожа плакала. Даже когда было совсем тяжело от занятий, когда их покинула благосклонность Шеврез, когда они сводили концы с концами, девочка ни разу не заплакала тогда. А сейчас рыдает практически навзрыд от того, что пропустила дежурство.—?Госпожа… Но ведь вас ещё не уволили, зачем же так убиваться? —?Николь с испуга даже не сразу сообразила зажечь свет в комнате, где было сейчас темно. Но не потому, что на улице была ещё ночь, нет. Шторы в комнате были задёрнуты, а на улице сегодня было достаточно пасмурно, от чего и в комнату попадал лишь тусклый луч, пробившийся сквозь занавески.—?Теперь меня точно отчислят, Николь! Теперь всему конец! Всему!В этот момент в дверь постучали и туда заглянул мальчишка лет семи, сынишка хозяйки, что сегодня наведалась в квартиру, которую сдавала, за ежемесячной платой.—?Там мсье с воооот такими усами и воооот такой шпагой вас спрашивает,?— проговорил, смеясь, ребёнок.—?Дурень! Имя его назови! —?не выдержала Николь, которая сейчас разрывалась между истерикой хозяйки и гостем.—?Атосом себя величает!—?Атос?! —?Оливи подскочила, но тут же полетела вниз, проехавшись лицом по полу, перецепившись через не до конца надетые штаны. —?Передай ему, что я скоро спущусь,?— проговорила Олив, наконец поднявшись и кинув мальчику медную монету, найденную на ощупь в кармане камзола. —?Ты ничего не видел.—?Я оглох и ослеп! —?с этими словами малыш закрыл дверь и быстро побежал вниз к гостю.—?Николь, помоги мне одеться и из комнаты сегодня ни ногой.—?Как прикажите, госпожа,?— служанка засуетилась над одеждой и тёплой водой для умывания, пока её хозяйка обречено опустилась на стул, вытирая рукавом рубахи слёзы. —?Скажите только, что это за Атос? Я уже где-то слышала его имя…—?Мой друг…На этой угрюмой ноте расспросы были прерваны на какое-то время и служанка молча принялась одевать госпожу в другой её. ещё не порванный, костюм, с тихими вздохами смотря на синюю ткань камзола и остатки штанов, которые лежали на полу комнаты, напоминая об истерике её госпожи. Вот до чего странная у неё попалась хозяйка. Такая холодная, строгая на вид, а в душе сущий ребёнок, готовый плакать из-за такого пустяка. Сколько военных прогуливают службу и ничего?— всё им сходит с рук. И её госпоже тоже сойдёт, чем она хуже других?Вскоре Оливи была готова, но надевать сегодня гвардейский плащ она не стала. Её уже непременно отчислили, а потому она не имела право носить форму.На первом этаже, который Олив не занимала и который хозяйка распределила под свою приёмную, за столом сидел Атос и выжидающе слушал рассказы молодой вдовы о её нелегкой жизни, с достоинством выносил все её попытки его задобрить или соблазнить. Такую картину Оливи могла наблюдать практически вечность. Хмурый и недовольный болтовнёй мушкетёр вежливо отвергает предложенное в сотый раз вино и пренебрежительно рассматривает платочки, вышитые мадам.—?Вы здесь, наконец-то! —?завидев Оливи на лестнице, Атос поднялся и поспешил к другу, который сейчас спасал его от утомительной беседы с женщиной. —?Почему вы не пришли на место встречи? Мы были обеспокоены вашим исчезновением.Атос казался весьма недовольным выходкой мальчишки, но прощал эму это, списывая на возраст и незнание того, что друзей, ждущих его в таверне, следует предупреждать о своем исчезновении. Хотя и незнание этого приводило его в ступор, заставляя думать о плохих манерах юноши. Отец должен был научить его хоть этому, чёрт возьми! Но мысль была оборвана воспоминанием. Слова, сказанные в порыве чувств, напомнили ему о таинственности, коей был окутан Оливье. Ей богу, ещё немного и он сам наведёт справки о его семье. И вновь этим докажет, что подозревает его в чём-то.—?Простите, я проспал… —?Оливи почувствовала себя очень неуютно под строгим взглядом мушкетёра. Ей вспомнились уроки математики, только вот взгляд учительницы не так сильно пугал.—?Проспали? —?Атос, казалось, сейчас выйдет из себя и повесит Оливи не хуже своей первой жены. Только вот Оливи воскресить уже никто не сможет.—?Я вчера слишком много выпил и сегодня не смог вовремя подняться с постели, простите…—?Вот в чём дело… Вы не умеете пить, юноша,?— лицо графа приняло доброжелательный вид и Оливи облегчённо выдохнула, заметив это.И действительно, Оливье же ещё совсем ребёнок. Не умеет толком пить, а ведь Арамис умудрился вчера влить в него едва ли не целую бутылку доброго бургунского. Атос совсем забыл об этом и сейчас, вспомнив своё первое знакомство с креплёным вином, изменился в лице, снова вернув своё былое спокойствие и некую отрешенность.—?Меня ещё ждут в Сосновой Шишке?—?Нет, мы уже позавтракали без вас. А сейчас же мы отправляемся к господину де Тревилю. Он так же вызвал вас к себе.—?Правда?! —?Оливи не могла поверить своим ушам и засветилась, услышав это, что вызвало снисходительную улыбку её спутника.—?Да, но подробнее позже.Дальнейшая прогулка проходила в полном молчании. Атос более не опирался на её руку, просто следовал рядом, погружённый в своё обыкновенное раздумие. Казалось бы, Оливи тоже есть сейчас над чем подумать, Тревиль вызвал её, а значит там будет и её капитан, господин Дезессар. Они будут ругать её? Нет, в этом нет смысла, её просто тихо отчислили, скандалы тут не к чему, гвардейский полк не настолько элитен, как мушкетёрский, но без позора тут тоже не обойтись. Она пробыла гвардейцем два дня и за это время уже успела вылететь, позор и только.Но мысли эти Оливи сейчас не особо волновали, карьера, будущее, всё это отходило на втрой план, когда рядом находился Атос. Оливи питала к этому человеку почти что восхищение и потому рядом с ним могла думать только о его здоровье и благополучии. И то и другое, к слову, было не в самом лучшем состоянии сейчас. Скоро лето, а потому вина в его доме станет больше, да и рана…—?Вчера во время драки вам стало хуже.—?Вы опять за своё? —?с раздражением поинтересовался мушкетёр. Такая забота о нём трогала, но упоминание о ране и вчерашней слабости задевало его честь, а потому он не был настроен говорить об этом.—?И вовсе нет! Вам плохо и я не собираюсь молчать, даже если вы прогоните меня или отругаете!—?Вот как? —?такой напор вызвал на лице графа удивление.—?Вам лучше? Бальзам д’Артаньяна помог? —?Оливи с надеждой взглянула в синие глаза, переводя взгляд с лица на рану и наоборот. Атос всё ещё был бледен, но крови на его плаще сегодня не было.—?Бальзам? —?удивление Атоса выросло и теперь переросло в подозрение.—?Да, бальзам который вам предложил д’Артаньян.—?Я не понимаю, о каком бальзаме идёт речь. Вчера шевалье не упоминал ничего о бальзамах, вы должно быть что-то напутали.—?Да? —?Олив нахмурилась, припоминая вчерашний разговор между мушкетёрами и действительно не находила в нём слов о чудодейственном бальзаме матушки и возможном отложении дуэли в разговоре тоже речи не заходило. Вспомнив книгу, она нахмурилась ещё больше. Она уже изменила своим появлением диалог, а значит в дальнейшем сможет повлиять на сюжет? —?Простите, я действительно всё перепутал…—?Тогда закроем эту тему,?— Атос, сам того не зная, пришёл ребёнку на помощь. Как оправдываться в этой ситуации, Оливи не знала, а потому была рада тому, что разговор оборвался. Тем более, они уже подошли к дому капитана.В кабинете помимо самого Тревиля и его зятя, уже присутствовали Портос с Арамисом, стоящие в углу и, конечно, гасконец, занимающий самую невыгодную позицию, а именно?— центр кабинета. Атоса и Оливье объявили, они зашли в ловушку последними, и клетка с тиграми захлопнулась. Капитан казался крайне недовольным, он мерил шагами кабинет и бросал хищные взгляды на его лучших людей. Оливи же досталось от Дезессара, на лице молодого военного была изображена гримаса, совмещающая в себе негодование, разочарование и отчего-то гордость. Всё это так не вязалось, казалось странным…Тревиль недоволен, это и так понятно, но отчего? Не его ли мушкетёры уделали вчера лучших гвардейцев господина кардинала? Он должен быть рад и горд за своих подчинённых, а на деле же сейчас метает молнии и готовится к выговору. Ну, если не учитывать книгу, повод для злости у него имеется, и весомый. Его люди нарушили запрет короля, за такое и головы лишить могут. Только вот верить книге или истории, Оливи ещё не определилась, а потому готовилась к худшему.—?Вчера возле монастыря Дешо вы устроили дуэль, это так, господа? —?пробасил капитан, наконец остановившись, принимая угрожающий вид.—?Вы правы, сударь,?— спокойно ответил Атос, вышедший вперёд.—?И гвардейцы, проходившие мимо, были вынуждены вас арестовать, но закону вы не подчинились и затеяли драку, так?!—?Всё верно.—?Король в бешенстве! Сегодня утром меня вызвали к нему и преподнесли эту историю под весьма кислым соусом. Ришелье тоже был там, и знаете, что он сказал?! —?в нетерпении Тревиль опустился в кресло, стукнув кулаком по столу.—?Нет, командир.—?Что мои головорезы лишают его лучших бойцов! И мне следовало бы вас похвалить, если бы не причина вашей стычки. Дуэль! И где?! Монастырь?— святое место! Вы разочаровали меня, господа,?— капитан произнёс это замогильным голосом, но продолжал. —?Завтра король ждёт всех участников этой стычки у себя, чтобы решить их судьбу. И покрывать вас в этот раз я не буду! Чёрта с два! —?Тревиль вновь вскочил с места в порыве гнева, но тут же опустился вновь. —?Говорите, Дезессар.—?В этой стычке участвовали не только мушкетёры вашего полка, но и мой гвардеец, который не явился на службу, видимо по этой причине,?— Оливи покраснела, вспыхнув стыдливым румянцем. —?Также на месте был замечен юноша, прибывший с юга. Это вы ранили де Жюссака?—?Я, сударь,?— горделиво ответил д’Аратаньян подняв голову. —?Жаль, правда, что не убил.—?Молчите! Хвастун! —?рявкнул Тревиль, смиряя взглядом дерзкого юношу. —?Ваши оправдания?—?У нас нет оправданий,?— вновь заговорил Атос, переглядываясь с Портосом и Арамисом. —?Мы готовы понести наказание Его Величества.—?Но перед этим,?— в разговор вмешался Арамис,?— мне хотелось бы добавить, что если бы не эти храбрые юноши,?— он указал на Оливи с д’Артаньяном,?— мы не имели бы чести сейчас предстать перед вами, капитан.—?Будете говорить это завтра королю, не мне. Ему решать, кого из вас повесить, а кого отправить в Бастилию. А я подамся в аббаты, ей богу! Разговор окончен, господа,?— устало произнёс капитан, отпуская подчинённых взмахом руки. Мушкетёры поклонились и направились к выходу.—?Гроссо, останьтесь. Я ещё не отругал вас как следует,?— с улыбкой произнёс Дезессар, на что Оливи оставалось лишь покорно замереть в дверях и вернуться в кабинет, ожидая тем самого худшего.Она знала чего ожидать, ещё утром она поняла, что её вчерашняя неосторожность может дать весьма пагубные плоды. Прогул или дезертирство конечно каралось, и ей нужно было помнить об этом вчера, а сегодня, чего уже горевать? Всё решено, правда лукавство в глазах Дезессара вгоняет в ступор. Чему он так рад? Избавлению от юнца, который поступил к нему на службу благодаря связям, или же есть другая причина...?—?Я к вашим услугам,?— Оливи вновь поклонилась, уже не поднимая головы, со страхом ожидая приговор.—?Это и есть ваш де Гроссо? —?напряжённо произнёс Тревиль, вновь поднявшись с кресла.—?Он. И я смею заметить, что его дерзость равна храбрости. Вы и сами успели это заметить.—?Мальчишка! Хотя он и пришёл тогда в компании Атоса, который, смею заметить, хорошо разбирается в людях, но это не покрывает его проступок!—?Но он дрался наравне с вашими людьми, так почему бы ему не стать одним из них,?— учтиво заметил зять, на что получил ещё более грозный взгляд.—?Я не беру к себе проходимцев,—?Это так, но без него вашим людям пришлось бы туго. Дайте ему шанс и он, я уверен, ещё покажет себя.Пока капитан рычал, топал ногами и всячески выказывал своё раздражение, Оливи начала улавливать скрытый смысл этого разговора. Дезессару не к чему выгораживать её перед капитаном, ему незачем упрашивать его взять её в мушкетёры. Да, она была на дуэли вместе с другими, но разве это подвиг? Здесь что-то не так. —?Если его завтра не казнят, я подумаю над вашим предложением,?— наконец процедил Тревиль, делая знак всем присутствующим в кабинете, удалиться.Оливи вернулась в приёмную первой, за ней вышел Дезессар, который с довольным видом приблизился к ней, положив руку на плечо.—?Я всё ещё гвардеец?—?Да.—?Почему?—?На всё воля божья… —?с этими словами командир удалился, оставив Оливи в полном недоумении. Ей оставалось лишь покинуть дом, размышляя о причине этого поступка, но мысли её были прерваны громким окликом:—?Гроссо! Вы и впрямь припозднились. Я уже вас здесь полдня жду! Свободны ли вы наконец?!