Глава 15. Я не мог поступить иначе (1/1)

KAZKA?— Танц?Близился день рождения Ефима. Для развесёлого студенческого сословия это предзнаменовало не много не мало?— оживлённую разгульную попойку в квартире номер двести восемь. С восьми вечера там не утихала музыка, не переставал литься дешевый алкоголь и сновали молодые тела, им разгоряченные. В тесной комнате, совсем не подходящей для празднества, они толпились, будто стая мошек в закрытой банке. На фоне общей массы вызывающих и не очень убранств определённо выделялось серебристое платье девушки виновника торжества?— Влады. Оно блестело, как лучший наряд Филиппа Бедросовича и прекрасно подчеркивала талию девушки. Укладка и яркая красная матовая помада делали девушку неотразимой. Алкоголь, влитый в Фиму, вот-вот должен был достичь той отметки, в которой юноша начинал танцевать гопак. Его движения стали почти неконтролируемыми, а речь?— громкой и несуразной. Он оживлённо общался с кем-то, держа в руках временное помилование для своей печени?— стакан сока, когда сбоку к юноше подошла Влада с радостной улыбкой на лице. Девушка окликнула его, и одним метким движением Фима вылил на неё весь апельсиновый сок. Влада оторопела, с раскрытым ртом оглядывая некогда прекрасное блестящее платье. Искры в её глазах померкли. Они с Константиновским с трудом помирились, день рождения всё-таки?— думала Влада. Но теперь девушка очень жалела, что пошла на уступки.—?Идиота кусок! —?вскликнула она, и в слезах ушла прочь из квартиры номер двести восемь. Фима пытался её остановить, но был жалок в своей борьбе с алкоголем внутри. Однако не только Влада терпела неудобства, связанные со своим нарядом. Настя Оруджова всегда одевалась со вкусом, но она не часто посещала заведения кроме учебного, потому использовала такие вечеринки как повод надеть лучший наряд. На этот раз он получился, как ей казалось, излишне откровенным. На ней была короткая футболка с открытым плечом, легкая короткая юбка со складками и длинные серые чулки. Образ девушки украшали вызывающие оранжевые стрелки. Настя испытывала некий дискомфорт из-за длины юбки и выглядывающей лямки на плече. Алкоголь помогал избавиться от неловкости, однако девушка всё же решила больше никогда не одеваться так вызывающе. Она в очередной раз пошла в ванную, чтобы проверить внешний вид. Не прошло и пяти секунд, как в комнату проникла Саша Машлятина, закрывая за собой дверь.—?Настюш, всё в порядке? —?взволнованно поинтересовалась девушка, подходя к подруге.—?Лямка не слишком вызывающая? —?спросила Настя в ответ, глядя на Сашу через зеркало. Машлятина вздохнула и нежно обняла её сзади:—?Настя, ты выглядишь замечательно. Нет, не слишком.Оруджова положила одну руку на руку Саши. Она как никогда радовалась, что имеет такую близкую подругу. Машлятина провела носом по её затылку и случайно уловила тёрпкий аромат духов.—?Как ты пахнешь,?— восхищённо прошептала девушка и коротко поцеловала подругу в шею. Настя нежно улыбнулась и перевела руку на её голову.—?Моя хорошая,?— тихо сказала она, и Саша снова её поцеловала, а потом ещё раз и ещё раз, доходя до уха. Оруджова вздрогнула: нежность подруги немного переходила установленные границы. Она развернулась, чтобы остановить её, но вдруг оказалась прижатой Сашей к холодному кафелю. Машлятина сплела их пальцы.—?Саша, что ты делаешь? —?еле слышно спросила Настя. Девушка проигнорировала вопрос, с опаской глядя в темные, чуть пьяные глаза напротив. Она с замиранием сердца несмело подалась вперёд и коснулась Настиных губ робким поцелуем. Помада делала её губы сухими, а Саше так хотелось почувствовать влагу, и, не ощутив сопротивления, она раскрыла их языком. Машлятина мягко положила одну ладонь на белую щеку подруги, и та тотчас её оттолкнула.—?Не надо,?— дрожащим голосом произнесла Настя. Она не могла избежать требовательного взгляда Саши, потому быстро потупила глаза.—?Посмотри на меня,?— попросила девушка, сжимая руки Оруджовой. Настя несмело подняла взгляд и уже не смогла его отвести. Она никогда ещё не видела столько мольбы в родных Сашиных глазах, и даже если эта просьба была подкреплена алкоголем, Настя была слишком слабой, чтобы сопротивляться. Не выдержав трёх секунд зрительного контакта, девушка накрыла губы Машлятиной несуразным поцелуем. В этом поцелуе была вся Настя, такая искренняя и девственная, мечтательная и эмоциональная. Саша быстро взяла инициативу на себя и углубила поцелуй, проводя языком по Настиному нёбу. Оруджова быстро отстранилась из-за нехватки воздуха. Глупо. Сумбурно. Неправильно. Но Саша снова тянется к ней за жизненно необходимой близостью, оглаживая нежную кожу на лице и шее, и Настя уже не отталкивает её, зарываясь пальцами в тонкие каштановые волосы. Саша пламенно возмещала в поцелуях недосказанные чувства, которые всё время сжигали её изнутри, и была более чем уверена, что Настя тоже ощущает долгожданную свободу. Она с наслаждением смазала дразнящую помаду девушки, улыбаясь в поцелуй, и опустилась на шею Оруджовой. Фиолетовые стены и приглушенный свет ванной невероятно давил, разгорячал, и жар, смешанный с алкоголем, ударял в голову необычайно смелостью. На теле Насти не осталось ни местечка, которое бы Саша обделила нежной лаской, когда её рука осторожно скользнула на бедро Оруджовой, медленно задирая юбку. Услаждённая пылким поцелуем в шею девушка тихо всхлипнула. Она запрокинула голову назад, и Саша быстро убрал руку, снимая с подруги футболку. Девушка аккуратно ласкала Настину грудь сквозь ткань тонкими пальцами, вздрагивая от каждого томного вздоха возлюбленной. Кружево лифчика не могло полностью пропустить массирующие касания, и Саша скоро избавила Оруджову от него. Настя задыхалась от жары и приятных движений Машлятиной, от её губ и влажного шероховатого языка на сосках, от быстрых пальцев, так незаметно закравшихся под юбку. Она вцепилась в Сашины плечи, откинув голову на стену, и блаженно прикрыла глаза. Губы Насти еле сдерживали гулкие стоны и вздохи, и Машлятину бросало в дрожь от великолепия её красоты в то мгновение. Теперь уже Оруджова умоляла о большем, а Саша только и ждала, чтобы ублажить её ласками. Ах, как хорошо, что она додумалась запереть дверь, когда вошла!