Продолжение предыдущей части. ?Проклятый старый Дом? (1/1)

Глава писалась под песни: Король и Шут – Проклятый старый дом. * * * ?Мне больно видеть белый свет, Мне лучше в полной темноте Я очень много-много лет Мечтаю только о еде... Мне слишком тесно взаперти… И я мечтаю об одном: Скорей свободу обрести Прогрызть свой ветхий старый дом!Проклятый старый дом!?* * * * 4 октября 2009 года. Дом ?Амитивилль.?День двенадцатый. * * * Наруто отчётливо ощущал холодные худые пальцы, находившиеся на его боках. Он чувствовал ледяное дыхание на своей коже шеи, и по его телу бежали мурашки, когда он понимал, что за ним стоит тот, кого он хотел видеть больше всего. Он чувствовал его присутствие, и вместе с этим спокойствие, какую-то лёгкость. Сейчас Наруто мог закрыть глаза, не опасаясь, что снова появятся страшные, жуткие голоса, которые будут тихим хриплым шёпотом произносить его имя; или же костлявые руки, которые, появившись из неоткуда, тянутся к нему. Он мог быть спокоен. Узумаки чуть расслабился. Он поднял руку, а затем, неотрывно смотря в зеркало, положил свою ладонь себе на левый бок, там, где в стекле отражалась бледная холодная рука незнакомца. Парень чувствовал тот холод, что исходит от руки юноши, но ему было тепло. Он никогда не чувствовал такого тепла. Они стояли неподвижно, и каждые несколько секунд Наруто открывал глаза, чтобы убедиться - образ за его спиной по-прежнему есть. И всё равно он не хотел распахивать веки, так остро боясь того, что увидит сзади лишь пустоту. Возможно, прошло минут пятнадцать, когда Узумаки, в очередной раз закрыв глаза, начал хмуриться. Он вдруг дёрнулся, резко отпрыгивая в сторону и, стукнувшись о стеллаж с книгами, упал на пол. По дому пронёсся гортанный крик боли, а сам Наруто бился в судорогах, катаясь по полу. - Наруто! - в библиотеку вбежала Кушина. Она с ужасом смотрела на мучащегося сына, который продолжал с распахнутыми глазами кричать, а его руки мёртвой хваткой вцепились в левый бок - в том месте, откуда по телу разливались жгучие волны острой боли. Наруто не замечал ничего вокруг, и когда его мать попыталась позвать его, то ничего не вышло. - Наруто, сынок! Мальчик мой, прошу, успокойся! - женщина вертелась около своего ребёнка, стараясь подойти как можно ближе, чтобы попытаться сгрести его в охапку. Но подступиться не получалось - Наруто вертелся так, что легко мог задеть свою мать. Кушина старалась подойти к сыну так, чтобы удалить возможности ударов ногами. Она попыталась погладить сына по голове, но тот снова начал брыкаться. Он куда-то полз, куда-то вправо, и Кушине показалось, что он пытался схватить кого-то. Женщина снова попыталась взять руку своего ребёнка, но ничего не получилось. Она бессильно встала на ноги, на ходу придумывая план своего действия. Прямо напротив себя она вдруг обнаружила своё нечёткое отражение. Присмотревшись, женщина увидела зеркало. И она вздрогнула, боясь пошевелиться, когда в отражении стекла на неё посмотрели мёртвые чёрные глаза. Юноша, которого она обнаружила в грязном стекле, смотрел на неё с безразличием. Узумаки боязливо повернула голову к тому месту рядом с собой, где, по её мнению, должен был стоять тот парень. Но там было пусто. Снова бросив взгляд на зеркало, она увидела, как её сын отчаянно пытается схватиться за ногу этого парня, но тот лишь бросает на него холодный взгляд, словно говоря, что так и должно быть. Узумаки испуганно отступила, когда взор незнакомца снова был кинут ей в лицо, а затем, ещё раз бросив взгляд на содрогающееся в муках тело Наруто, незнакомец развернулся и пропал где-то за стеллажами. Наруто обессилено распластался по полу, тяжело дыша, а с его лба стекали капельки холодного пота. Кушина бросилась к своему ребёнку. * * * - Больше никогда ты не останешься с ним одна, - строго, голосом, не терпящим каких-либо возражений, отозвался Мадара на рассказ своей жены. Та лишь с всё ещё испугом в карих глазах смотрела на супруга, который, нахмурившись, скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу. - Но... - попыталась возмутиться женщина, на что получила гневный взгляд чёрных глаз. - Я сказал ?нет? - значит, нет! - повысил голос Учиха, вскакивая с кресла. - А если он поранит тебя в следующий раз?! А если он поранит Нинэль?! Как бы ты ни пыталась это игнорировать, милая, но он больной! Слова так и сыпались водопадом из Мадары. К концу реплики мужа Кушина удивлённо смотрела на Учиху. Она не знала что сказать. Ведь сейчас её муж практически сказал, что Наруто опасен, что Наруто может причинить кому-то боль. Это было непростительно - думать плохо о сыне Кушины. - Да как ты смеешь... Ты... Ты! Никогда не смей так говорить! Он мой сын, понял!? Ты слышишь меня?! Он - мой сын!! И мне плевать на твоё мнение! Хочешь - разводись, но я своего ребёнка не брошу!! - кричала Узумаки, гневно жестикулируя. Она никогда не ожидала такого от близкого человека, но, если его что-то не устраивает в Наруто - пусть проваливает. - Как "так"?! Я говорю истинную правду! Он болен! А шизофрения - тебе не простуда, которая пройдёт через недельку! Он не отдаёт отчёта своим действиям! Вот ему скажут "голоса": "Пойди, убей свою сестру или мать" - он пойдёт и убьёт! Я не могу так рисковать! Надо отвезти его назад, в клинику! - не прекращал настаивать Мадара, также размахивая руками. Кушина замерла на месте, неверяще всматриваясь в покрасневшее от гнева лицо супруга. - Что?.. Учиха вдруг разгладил черты своего лица, понимая, что сболтнул лишнего. Он тяжело вздохнул, и хотел было попросить у супруги прощения, но не успел ничего сказать, как получил звонкую пощёчину, а Кушина обиженно удалилась на второй этаж. Сегодня Мадара спит на диване в гостиной. * * * Наруто лежал на своей кровати, невидящим взглядом смотря в обветшалый потолок. Он до сих пор ощущал хватку холодных пальцев на своём теле и до сих пор чувствовал ту жгучую, острую боль, которая, подобно тупому лезвию, пронзила его насквозь. Он не знал, что думать, а когда он почувствовал то ужасное ощущение, тогда, в библиотеке, будто его разум отключился, больше всего хотелось, чтобы тот незнакомец взял его за руку. Как тогда, на мосту, в жесте поддержки. Это казалось необходимым, таким, как вода в пустыне; как воздух. И когда этого не произошло, Наруто показалось, что он задохнулся. * * * - Мамочка, смотри, какой мостик! – Нинэль радостно показывала пальчиком на перекинутый через лесной ручей мост. Кушина запоздало улыбнулась дочке, хотя половину фразы она совершенно не услышала, погружённая в тяжёлые думы. Кивнув, она встала на мосту, опираясь о его красивые заржавевшие перила. Девочка бегала рядом, копаясь в куче грязных листьев со своим медвежонком. Узумаки снова погрузилась в мысли. Она всегда ненавидела, когда её сына называли обузой. И она готова была снести голову любому, кто укорит парня в его неизлечимой болезни. А услышать такие слова от любимого мужа, с которым она прожила уже больше пяти лет, было как ударом со спины. Так же неожиданно и подло. Она понимала, что Мадара никогда не полюбит Наруто как своего, никогда не примет его. К тому же, если юноша действительно мог причинить боль кому-то из семьи. И Кушина осознавала то, что муж прав – Наруто в любой момент мог напасть на нее или на Нинэль. Но он же не специально! Всё это было замкнутым кругом: и болезнь её сына, и возмущения её мужа. Всё – неисправимая проблема. А выбирать Узумаки не собиралась: она любила и мужа с дочкой, и своего сына. И она просто не могла выбирать. Женщина не заметила, как кто-то подошёл к ней с другой стороны моста. Когда она повернула голову, то обнаружила пожилого мужчину, который также опёрся о перила. Он задумчивыми помутневшими от времени глазами смотрел в тёмную воду. Кушина сначала заинтересованно осматривала старца, а затем, поняв, как это неприлично, отвернулась назад к воде. - Здравствуйте. Вы ведь приезжая семья? – хрипловатым голосом спросил дед, окинув Узумаки взглядом. - Здравствуйте, господин. Да, мы тут недалеко живём, - как всегда приветливо отозвалась женщина. - А в каком доме вы поселились? Коноха довольно далеко от этого места. – Старик следил каким-то даже тёплым взглядом за маленькой девочкой, которая резвилась неподалёку от ручья. - Нинэль, осторожно! Не пачкайся! – крикнула дочке Кушина, а затем повернулась к старцу. – Мы в ?Амитивилле? живём. Я, мой муж, дочка и сын. На этих словах пожилой мужчина сначала удивлённо, даже как-то испуганно распахнул глаза, а его морщинистое лицо светилось от удивления. Он помолчал с полминуты, а затем снова принял прежнее выражение лица. - Это ваша дочка, да? Красивая. – Вдруг перевёл тему старец. Кушина лишь кивнула. - Ох, ну, ладно, нам пора, - робко улыбнулась Узумаки. – Приятно было с Вами поговорить, господин, - вежливо произнесла она. Старик только кивнул, и женщине ненадолго показалось, что он хотел сказать что-то ещё. - Кстати! Дедушка, а почему Вы так испугались, когда я сказала, что мы живём в ?Амитивилле?? - снова подбежала к старцу Кушина. Дед сначала неуверенно посмотрел в её лицо, затем оглянулся на девочку, смотря на неё поверх плеча женщины. - Ох… - лишь отозвался старик. – Дочка, уезжайте вы отсюда. Вдруг, сожалея, покачал головой пожилой мужчина. Узумаки захлопала ресницами. - Что, почему? Старик сначала помолчал, теребя в руках свою трость, а затем оглянулся по сторонам на наличие чужих ушей. - Гнилое это место, дочка. Ой, гнилое! Не будет вам там счастья, помяни моё слово. – Он покачал головой, а его старые руки заметно затряслись. Кушина нахмурилась. - Но почему? – не унималась женщина. Старик снова замолчал, а затем, вновь оглядевшись, вздохнул. - Когда-то давно, мне батька рассказывал, на месте этого дома стоял приют. Ой, давно это было! Отцу тогда ещё седьмой год шёл. Начинали возводить его в 1900. Тогда в наших краях тяжёлые времена были – безработица, многие ходили голодными, без денег. А этот дом как на дрожжах рос! Вот, батька иной раз с друзьями проходил на ту речку, смотрит – а приют-то всё возвышается и возвышается. В 1903 году его, наконец, достроили. Поселили там детей непростых. – На этих словах мужчина снова огляделся, проверяя местность, а Кушина лишь заинтересованно наклонилась ближе к старику, чтобы услышать его громкий шёпот. – А больных. Все они были психически нездоровы. Ой, сколько там было бедных сирот! И шизофреники, и дети с какими-то расстройствами. Мальчик у них там один был. Ой, бедный мальчик! Всю семью перебили его. Тут, вото, в те времена сюда какие-то бандиты понаехали. Ограбили семью его, а затем убили. Но мальчика-то, мальчика не тронули! Это удивило всех: и полицейских, и местных. Ну, мальчика в приют отправили. Оказалось, что у него острая форма шизофрении, хотя была она совершенно странной. То, что это была шизофрения, - не сомневался ни один врач. Но было странное вот что: паренёк был на вид совершенно здоров. Вот, глянет обычный человек – не отличит. Ну, да, замкнутый мальчонка с детства был. Ни с кем не разговаривал – только с братом со своим. А когда брата не стало, он и вовсе замкнулся в себе. Но кто мог знать, что он так сильно болен! Прожил он там до пятнадцати лет, а потом, в осеннюю пору… Вдруг позади, где-то в кустах, хрустнула веточка. Старик замолчал, испуганно озираясь по сторонам. Кушина, видимо, не услышав ничего, требовательно посмотрела на старца. - А дальше? Что случилось-то? – хмурилась женщина. Дед лишь испуганно попятился назад, отрицательно качая головой. - Простите, мне нужно идти, - вдруг резко оборвал пожилой мужчина. Он поспешно сошёл с моста, отправляясь куда-то в противоположную сторону от той, которая вела в Амитивилль. - Подождите! – крикнула Кушина, но старика уже и след простыл. Женщине ничего не оставалось, как взять за руку дочь и отправиться домой. * * * 6 октября 2009 года. Дом ?Амитивилль.? - Кушина, послушай, я признаю, что виноват. Да, я сказал ужасное. Милая, я просто сорвался. Извини, пожалуйста, ладно? Я не имею ничего против Наруто. – Мадара устало присел рядом со своей женой. Та никак не отреагировала – лишь нахмурилась. - В следующий раз выбирай слова, – строго отрезала жена, перелистывая газету. - Конечно, – улыбнулся Учиха. – Извини, ладно? Он поцеловал супругу в щёку, а сама Узумаки кивнула головой. - Хм, странно, кто мог такое сделать? – раздалось со стороны Мадары, и Кушина повернулась к нему. Тот читал газету, хмурясь. Узумаки подошла к супругу и выхватила из его рук свежую газету. Заголовок гласил: ?Убит 70-летний житель Конохи, Сигуру Такава. Пожилого мужчину нашли недалеко от лесного ручья ?Синяя Лилия?, который протекает в десяти километрах от Конохи. В пятистах метрах, в кустах, был найден истерзанный труп. Кто был способен на такое, и кому это было нужно – выясняется. Но точно известно, что старик долго пытался сопротивляться преступнику?. Кушина уронила газету, с ужасом прикрывая рот рукой, когда в фотографиях с места событий узнала того старичка, что поведал ей всю тайну Амитивилля. Или не всю? * * * ?И это место стороной Обходит сельский люд, И суеверные твердят: Там призраки живут!? ** * * Слова из песни: Король и Шут – Проклятый старый дом.